Это того стоило

Когда Гермиона ушла, оставив Малфоя одного, она передумала возвращаться обратно в гостиную. Сейчас она не хотела видеть счастливые лица учеников, зная, что всему этому, возможно, совсем скоро придет конец. Мысль об этом не приносила никакого блаженства. На плечи подростков возложили непосильные задачи. Гарри просто не повезло родиться избранным, а Рону и ей самой – дружить с ним. Но эта дружба была даром. Вместе они сильнее, чем по отдельности. Гриффиндорка никогда не жалела, что она помогала Гарри в его иногда сумасшедших делах или нарушала правила вместе с ним. Просто сейчас девушка чувствовала, что, возможно, только возможно, она не справится. Просто не получится и все. Астрономическая башня была сосредоточением всех утопических мыслей учеников. Сюда приходили, чтобы погрустить, иногда ради невероятного пейзажа, который открывается с этой высоты. И редко, чтобы красиво умереть… Гермиона пришла сюда не руководствуясь ни одной из этих причин. Ей просто хотелось холодного одиночества. Всего лишь подумать, сидя на каменном полу, который прожигал своей зябкостью. Но желание это так и не осуществилось. В тени помещения Грейнджер увидела Невилла. Друг стоял возле стены, облокотившись на чугунные перила. Он не всматривался в глубину далекого Запретного леса и не наблюдал очаровательную смерть солнца. Невилл смотрел на сложенные в замок руки и что-то тихо бормотал. — Привет. Юноша обернулся на голос, немного испуганный прерыванием глухой тишины. В этот момент Гермионе показалось, что у него были точно такие же намерения – побыть одному. А она все испортила. Но уходить уже было поздно. — Привет, Гермиона. Как ты? Милый Невилл. Такой невинный. Он – тот, кто абсолютно не заслужил всего, что с ним случилось. Он слишком чистый для этой войны. Как может человек, который боялся, что он не слишком храбрый для Гриффиндора, сражаться и убивать? — Нормально. Секунда молчания и… — Ничего не нормально. Все отвратительно. Все ужасно. Мне кажется, что я умираю. Просто тону в этом дерьме. Я привыкла к тому, что, несмотря на все трудности, я всегда поднимаюсь. А сейчас мне хочется упасть и больше никогда не вставать. Извини, Невилл. Я не хотела тебя грузить. Просто вырвалось. Невилл посмотрел на нее тяжелым взглядом. — Знаешь, Гермиона, впервые за нашу долгую дружбу, мне кажется, что ты нездорова. Потому что кроме как больным не назовешь человека, который просит прощения за свое душевное состояние. Хоть мы и редко общаемся, но я всегда рад поговорить с тобой. Ты моя самая близкая подруга, Гермиона. И, поверь, я именно тот, кому можно все высказать. Облачная погода быстро сменилась на пасмурную. Небо затянуло черными тучами, но раскатов грома слышно не было. Даже природа чувствует приближающуюся беду. — Ты не понимаешь. Я должна быть сильной. Ради Гарри и Рона. Ради родителей. Ради тебя. И много еще ради кого. Но очень много факторов, которые сбивают меня. Мне тяжело, но некоторым еще тяжелее. Просто жалость к себе не дает спокойно вздохнуть. Лонгботтом вернул голову в исходное положение. — Ты не можешь держать все в себе. Иначе в один прекрасный день эмоции тебя затопят. Можешь быть храброй столько, сколько необходимо, но не забывай про себя. — Хорошо. Хорошо, я поняла. — Хорошо, — Невилл глухо повторил за девушкой. Гермиона подошла к нему и приняла ту же позу, что и он. — А как ты? Что происходит у тебя? — Ты уж прости, но я не буду притворяться, что все хорошо. Все очень плохо. Бабушка начала болеть. Что-то с сердцем. Она почти каждый день ходит в больницу за лекарствами. Иногда навещает родителей. Им тоже нехорошо: приступы стали чаще и сильнее. Приходится принудительно держать их в состоянии сна. С учебой полный кошмар. Еле-еле вытягиваю на “Удовлетворительно”. Даже с Гербологией проблемы. Профессор Спраут в бешенстве: многие растения погибают. А положение в стране меня не то, что пугает, скорее разочаровывает. В общем, мне очень тяжело. Гермионе захотелось его обнять. Простой жест поддержки. Именно это она и сделала. Девушка развернулась к нему и резко, словно боясь передумать, прижалась к юноше. Невилл немного оторопел, но позже обнял Гермиону в ответ. Они простояли совсем недолго. Перед тем, как отпустить, гриффиндорец прошептал ей на ухо: — Ты не одна. Он медленно отстранился и спустился вниз, оставив девушку наедине с угасающим теплом и начинающимся дождем.

***

В гостиной ее давно ждали. Минерва Макгонагалл стояла возле окна, пока мальчики расположились на диване. При виде ее красных глаз, которые Гермиона не потрудилась опустить, Гарри и Рон стушевались. Они все поняли. Ей не стало лучше. “Ты не одна.” Профессор отвела девушку в сторону и привела ее в порядок. — Я понимаю, что вам нелегко, мисс Грейнджер. Но сейчас нам надо идти. Вас уже ждут. Пойдемте. И да, — Макгонагалл повернулась к юношам, — Гермиона придет, скорее всего, поздно, так что не стоит ее ждать. — Не волнуйтесь, со мной все будет хорошо. Я расскажу вам все завтра, ладно? Гриффиндорцы хмуро кивнули. Женщина первой вышла в коридор и посмотрела на идущую за ней девушку. Вместе они направились вниз. Гермиона предполагала куда. — Мы идем в кабинет профессора Снейпа. И я прошу вас, будьте благоразумной. И держите палочку при себе. Все время. Пока они шли, Гермиона обдумывала все варианты предстоящей встречи. Все, что могло случиться. Она надеялась, что сегодняшний день не станет последним. Они быстро дошли до нужной двери, и, быстро постучав, профессор вошла внутрь. Как и предполагалось, тут было мрачно и неуютно. Под стать Снейпу. Сам он сидел за своим столом и на их появление только поднял голову. — Здравствуй, Северус. Я привела мисс Грейнджер, как ты и просил. Я вас оставлю. До свидания. — До свидания, профессор, — рассеянно пробормотала девушка. Дверь захлопнулась. Гермиона вновь посмотрела на Снейпа. Сейчас она была как никогда счастлива, что он здесь. — Мисс Грейнджер, я уверен, Минерва дала вам пару дельных советов по поводу вашего поведения. Надеюсь, вы не будете ими пренебрегать, — он говорил, не отрываясь от своих бумаг. — Все, что я могу вам сейчас сказать – не впадайте в панику и не сходите с ума. Держитесь как обычно. Сейчас ничего сверхъестественного не произойдет. Простая беседа, — гриффиндорка не могла поверить, что Снейп ее успокаивал. Немыслимо. — Я все поняла, профессор. Вести себя сдержанно и по-взрослому. — Именно так. Надеюсь, вы сможете хотя бы это. О большем не прошу. Через мгновение в камине, который Гермиона сначала вовсе не заметила, вспыхнуло зеленое пламя. Человек сделал два шага и оказался посредине кабинета. Антонин Долохов. Во всей красе. Жар отхлынул от щек девушки. Она впервые видела его так близко. У него были темные волосы, которые немного завивались на концах. Легкая щетина равномерно покрывала скулы и подбородок. Острый нос ни капли не похож на ее вздернутый. Больше всего на лице выделялись глаза глубокого шоколадно-коричневого цвета, под которыми пролегли огромные тени. Если бы она его не знала, то сказала бы, что этот человек смертельно устал. Долохов, в свою очередь, рассматривал ее. Он находил удивительные сходства между дочерью и покойной невестой. Те же небольшие щечки и узкие брови. Волосы не похожи цветом ни на его, ни на ее. Что-то среднее. Прямой и заинтересованный взгляд. Это его Дочь. Девушка потупила взор, поняв, что смотрит на мужчину слишком долго. Напряженное молчание угнетало. В коридоре послышался шум. Но никто в это время по доброй воле не будет ходить мимо этого кабинета. “У меня уже галлюцинации” — эта спокойная мысль ошарашила Гермиону. Снейп встал и легким движением руки наложил заглушающее заклинание, чтобы никто не услышал их разговор и им также никто не помешал. Для подстраховки. Долохов прошел мимо гриффиндорки и уселся в кресло, которое, судя по всему, было наколдовано заранее. Он обменялся взглядом с Северусом и вновь посмотрел на Гермиону. — Мисс Грейнджер, присядьте. Вы выглядите болезненно, — Снейп сказал это, даже не пытаясь казаться заинтересованным. — Не утруждай себя, Северус. Всем прекрасно известно, что тебе все равно, — хриплый голос на секунду ее оглушил. В тот раз, когда они сражались, Долохов был под Силенцио, так что его тембр удивил ее. Странный акцент. — Сядьте, мисс Грейнджер, не мозольте мне глаза, — уже в привычной манере проговорил профессор. На ватных ногах девушка прошла мимо отца и села на второе кресло. Эти предметы мебели были немного повернуты друг к другу так, чтобы можно было спокойно рассматривать собеседника. Напряжение сгущалось невидимым туманом. Этот разговор точно будет не из легких. — Итак, Гермиона. Могу я тебя так называть? — Девушка положительно кивнула. — Хорошо. Ты знаешь, зачем я тут. Надо определиться, что делать с твоей опекой. Тебе семнадцать, что по меркам волшебников уже является совершеннолетием. Однако у магглов это не так. Ты зарегестрирована в их мире, и оставить подростка без присмотра для них недопустимо. Мы могли бы стереть все твои данные, и для них ты перестанешь существовать. Тогда тебе не понадобится моя опека. Тебя устраивает такой вариант? Он самый безболезненный и действенный. — Я о таком даже не думала, — такое решение было бы очень хорошим. Но не для нее. Гермиона хотела существовать в мире магглов для почтения памяти родителей и на случай, если ей надоест волшебство. — Но такой выход не для меня. Я не хочу этого. Есть ли еще варианты? Что-то, что не будет связывать меня с вами или детским домом? Антонин немного помрачнел: эта фраза его сильно задела. — Больше ничего нет. Тогда все зависит от твоего выбора. Что для тебя более выгодно и легко? — У меня было время все обдумать, хоть и немного. Но я уже все решила. Я думаю, что будет лучше, если вы станете опекуном. Пожиратель Смерти был немного обескуражен. Он не думал, что все будет так просто. — Вы уверены, мисс Грейнджер? Назад пути уже не будет. — Конечно, я не уверена, — она демонстративно фыркнула, ее глаза сверкнули в полумраке. — Но у меня есть несколько факторов, которые дают мне понять, что это правильный выбор. — Если тебя не затруднит, расскажи, — Долохову было интересно услышать ее размышления по этой ситуации. — Ну, во-первых, я не хочу в детский дом. Так как я не горю желанием повторить судьбу печально известного Тома Реддла, который тоже жил в приюте. Во-вторых, мои силы значительно увеличатся. Я, конечно, не цинична, но плюс в этом есть. Также мы с вами будем видеться крайне редко, что не может не радовать. Ну и простой интерес, конечно же, — сейчас она бы ни за что на свете не призналась, что, несмотря на все положительные стороны, ей ужасно страшно, и все это ей вообще не нравится. — Прекрасно, что для вас это один из уроков, где вы, безусловно, должны показать себя с лучшей стороны, мисс Грейнджер. Но не думайте, что все будет легко. Вам придется вступить в род, на каникулах жить в его поместье, — Северус указал на Антонина, который закатил глаза на его реплику. — Возможно, ваши хваленые друзья перестанут с вами общаться, а пресса будет донимать очень долгое время. Есть еще пара вещей, о которых вам знать пока необязательно. Так что я спрошу еще раз: вы уверены в своем решении? О, теперь она полностью растеряна. Гермионе не хотелось менять свой образ жизни. Не сейчас, по крайней мере. Так что она хотела, чтобы у Северуса было больше аргументов, чтобы он ее отговорил от этой затеи и придумал что-нибудь еще. — Северус, не пугай бедную девушку. Она прекрасно знает, что ее ждет. Предоставь ей возможность самостоятельно выбрать свою судьбу, — как мило, отец вступился за нее. — Я уверена, профессор, — это конец. — Что мне нужно сделать? Куда идти? — От тебя ничего не требуется, Гермиона. Когда я в следующий раз приеду в школу, мы пойдем в Министерство, чтобы разобраться с документами. — Хорошо, — мысль о том, что она будет находиться наедине с Пожирателем Смерти, ужасала ее. — Это будет происходить при свидетелях? — Разумеется, — сухой ответ. Ему не нравится, что она его ненавидит и боится. Но у нее есть все права на это. Шорох раздался в нише между шкафами. Снейп недовольно посмотрел в ту сторону. — Тебе надо будет посетить родовое поместье, чтобы тебя приняли в нашу семью. Но кроме меня никого не осталось. Смена фамилии обязательна, так что без этого не обойтись. Возможно, я что-то забыл, но скажу тебе все в следующий раз, — задумчивый взгляд мужчины упал на каменную стену помещения. — Если у тебя будут какие-то вопросы, пошли сову. Я постараюсь на них ответить. Антонин встал с кресла и пошел к камину. — Обязательно, — пробурчала гриффиндорка. — Подожди, Антонин. Задержись немного. Надо поговорить. А вы, мисс Грейнджер свободны. Уж, простите, но провожать вас не буду. Надеюсь, что вы дойдете самостоятельно. — Конечно, профессор. Мистер Долохов, профессор Снейп, — короткий прощальный кивок. Гермиона встала и заметила, что отец внимательно за ней следит. Она развернулась и уже собиралась идти по направлению к выходу. — И еще, мисс Грейнджер, — Грейнджер немного повернулась и увидела, что Снейп встал со своего места. — Вы же понимаете, что этот разговор не должен покинуть пределы кабинета. Мистеру Поттеру и мистеру Уизли все знать не обязательно. По крайней мере пока. — Конечно, — девушку накрыла смертельная усталость, так что она просто согласилась. Развернувшись обратно, она услышала тихий шепот за спиной. Не успела она дойти до двери, как ее схватили за талию, закрыли рот ладонью и прижали к стене. Послышался звук открывающейся и закрывающейся двери. Гермиона подняла взор на человека, который держал ее на месте. — Ты же хочешь послушать о чем они говорят? Да, Грейнджер? — шепот раздался прямо возле правого уха. Юноша отстранился, и она увидела Драко Малфоя, а рядом стоял ухмыляющийся Блейз Забини.