Это того стоило

Дамблдор продолжал растерянно смотреть на тело юного Пожирателя, остывающее на полу кабинета. Он поднял невидящий взгляд на Минерву, которая удивительно стойко держалась. Мужчина неотрывно следил за тем, как она нервно вышагивала по помещению и что-то тихо говорила себе под нос. — Поверить не могу, что вы скрывали такое от меня! — профессор резко остановилась, а после продолжила мерить комнату шагами. — А теперь посмотрите, что из этого вышло! Теодор был еще мальчиком, и даже если он совершил ошибку, это не значит, что он заслужил смерти. — Минерва, прекрати маячить перед глазами! Что сделано, то сделано. Уже ничего не изменить, — Снейп стоял над телом и пытался придумать, как осуществить план, предложенный Долоховым. — Если бы я только знала… Всего этого можно было бы избежать. Возьми, Альбус. Выпей. Женщина протянула директору откупоренную колбу с Успокаивающим зельем, которое нашла на полках стеллажа. Дамблдор последовал совету, и буквально через несколько секунд его взгляд прояснился. — Мы должны ее защитить. Я, как директор, обязан это сделать. Мисс Грейнджер не знала, что делает, но, боюсь, что Визенгамоту будет все равно на эти сложные обстоятельства, — он подошел к Северусу и сжал его плечо. — Мне жаль, что один из твоих учеников погиб. — Мне тоже, — в голове не укладывалась мысль, что мальчик, у которого он преподавал шесть лет, который хотел совершить убийство, теперь мертв. Но Альбус продолжил. — Однако, Северус, Драко и Блейз тоже твои ученики. Они также не виноваты в том, что их судьбы не благосклонны к ним. Как ни посмотри, юноши тоже в этом замешаны, даже больше, чем мы с вами, — он обратился к присутствующим. — Мы сможем сделать так, что ни один из учеников, которые стали участниками этой беседы, не пострадает от случившегося. — Осталось только придумать, что делать с телом мистера Нотта. Ах да, еще есть его отец, который спустит с нас с вами, Альбус, три шкуры. Он ни за что не поверит, что некто убил его сына на территории школы, — сказал Снейп. — Поэтому Теодора следует отнести в лес. Это самый безопасный способ. — Поверить не могу! Чем мы занимаемся? — воскликнула Макгонагалл, нарушив молчание, которое повисло в помещении после озвученных действий. Мужчина проигнорировал вопрос. — Я займусь этим, Альбус, — он наложил Дезиллюминационные чары на юношу, поднял его в воздух заклинанием и покинул кабинет. После того, как шаги на лестнице стихли, женщина повернула голову в сторону мужчины. — Давно ты знаешь, что Северус – один из них? — С самого начала. Как и про остальных учеников, которым не посчастливилось попасть в этот круг. — Но почему ты ничего не предпринимаешь? — недоумение ярко выражалось на лице преподавательницы. Дамблдор устало вздохнул и, обогнув стол, сел на стул, складывая руки на поверхности в замок. — Я делаю все, что в моих силах, Минерва. — Видимо, недостаточно. И с печальным разочарованием в душе она также покинула комнату, оставив директора наедине.

***

— Тишка! — Антонин сразу же, не успев полностью переступить порог камина, позвал домовика. Через секунду перед прибывшими возникла эльфийка. Она испуганно прижимала уши к лысой голове: тон хозяина был на удивление устрашающим. — Да, господин. Чем Тишка может Вам служить? — тонкий голос едва был слышен в пучине страха и отчуждения. — Это новая хозяйка, моя дочь. Отнеси ее в покои рядом с моими и принеси в комнату настойки, которые ей необходимы. После возвращайся сюда и отведи гостей в Малую гостиную. — Хорошо, хозяин, — существо поклонилось в пол и стало выполнять волю господина. Домовиха быстро прошлепала к девушке, все еще находящейся на руках у Долохова, взяла ее за предплечье, и через мгновение их затянуло в водовороте магии. В комнате, которую отвели Гермионе, ее усадили на кровать, а рядом, на прикроватной тумбочке, по щелчку пальцев оказались все необходимые гриффиндорке по мнению эльфа лекарства. Тишка исчезла буквально на пару минут, а когда вернулась, новая хозяйка сидела точно в таком же положении. — Мисс, вам что-нибудь нужно? — страх окутывал эльфа, полностью укрывая своими крыльями. Ее, откровенно говоря, пугала девушка, которую привел Хозяин. Но приказ – есть приказ. Тишина. — Хорошо, если вам что-то понадобится, позовите меня, и я все сделаю. И Гермиона осталась одна. Она все прекрасно помнила. Абсолютно все. Девушка понимала, что совершила: она убила человека. Ее однокурсника. Но самым страшным было то, что она этого хотела. И чудесным образом ее желание стало реальностью. Гриффиндорка не была в так называемом трансе. Нет, она была в здравом уме и понимала, что происходит. Но это было сильнее ее. Смотря на то, как Тео задыхался, посинел от нехватки воздуха, с силой царапал горло, желая освободиться от невидимых пут, как его глаза с ужасом взирали на нее, ища пощады, как он замертво рухнул на пол, Гермиона испытывала моральное удовлетворение. Но на смену удовольствию быстро пришло осознание содеянного. Именно оно стало причиной ее состояния. Сожаление накрывало ее волнами, заставляя тонуть в своих пучинах. Девушке казалось, что если она только двинется, то умрет под лавиной своих чувств. А после пришло смирение. Она будет наказана. Это останется с ней на всю жизнь. Она никогда не забудет. Эта пытка казалась раем для её, как она думала, испорченной души. Она всегда будет помнить о содеянном, и это будет медленно убивать ее, точно так же, как и Теодора. Осторожно встав с заправленной кровати, Гермиона, опираясь на стену, прошла до окна, вид из которого открывался на большую часть территории поместья и далекий зеленый лес. Красиво. Девушка держалась за широкий подоконник, чтобы не свалиться прямо на колени. Ее босые ноги утопали в пушистом ворсе ковра, было немного щекотно. Пижама приятно прилегала к коже, успокаивая своими касаниями. Забранные наверх волосы немного щекотали шею, ведь некоторые пряди выбились из прически. Но в душе была горькая пустота. Такая желанная. Как после встречи с Дементором. — Ты встала? Она слегка повернулась в сторону голоса. На пороге комнаты стоял Антонин, он был в смятении. Девушка кивнула. Она все еще не могла говорить. Связки жутко болели от перенесенной нагрузки. — Как ты? Что-то болит? Отрицательно качнув головой, Грейнджер вновь посмотрела на открывающийся пейзаж. — Ты помнишь, что произошло? — вот она, причина, по которой он вообще к ней пришел. Гермиона почувствовала слабость в ногах и слегка покачнулась, сильнее уперевшись руками о подоконник. Мужчина быстро преодолел расстояние между ними и подхватил ее на руки, а после уложил на кровать. Он посмотрел на лекарства и, сообразив, что их необходимо принять, начал всматриваться в их названия. — Так что? Ты помнишь? — спросил, оторвавшись от своего занятия, чтобы увидеть ее ответ. “Да” И в тот момент, когда Долохов прочитал это слово по ее губам, он немного побледнел. Он надеялся, что она не помнила, что не знала о смерти того юнца. Он хотел надеяться. — Хорошо, — он тяжело вздохнул и вернулся к зельям. — Мы все исправим. Ты ничего не сделала, ничего не видела и ничего не слышала. Ради твоего же блага. Гермиона кивнула, зная, что Антонин увидит этот жест. Честно говоря, сейчас она была даже рада тому, что не могла говорить. Иначе бы пришлось объясняться, а так все общение свелось к минимуму. Она смотрела на красивый узор одеяла, под которое ее положили, когда перед ней оказалась рука, сжимающая коричневый пузырек с темной жидкостью. Названия не было видно. — Это поможет тебе с горлом. Уже завтра ты сможешь немного говорить, а через неделю все полностью восстановится. Грейнджер пристально посмотрела сначала на мужчину, потом еще раз на сосуд, а после нахмурилась, не понимая, почему ей не давали такое зелье в школе. Но Долохов по-своему интерпретировал ее настороженный взгляд. — Я не собираюсь тебя травить, Гермиона. Просто выпей и все. С тобой ничего не случится, — он уговаривал ее как маленькую девочку. Гермиона взяла предложенное лекарство, одним движением откупорила колбу и быстро выпила все содержимое. На вкус сносно. Она вернула пустой пузырек и вновь уставилась вниз. — Возьми еще это и это, — отец протянул ей еще два зелья. — Успокоительное, для профилактики, и зелье Сна без сновидений. Поспишь немного, а завтра поговорим. Положительно кивнув, она по очереди выпила каждое из предложенных лекарств. Антонин внимательно следил за ее движениями, не желая пропустить ни один жест. Он спокойно выдохнул, когда дочь поставила пустые пузырьки на тумбочку, а после улеглась под одеяло, натянув его до самого подбородка. Уже уходя, он обернулся и встретился с ее пронзительным взглядом. — Если тебе что-то понадобится, то зови Тишку. Она со всем тебе поможет, — и, не дожидаясь ответа, вышел из комнаты. Еще пару минут Гермиона смотрела ему вслед, а потом усталость взяла над ней верх, и девушка заснула, падая в небытие.

***

Блейз нервно выстукивал ритм по деревянному полу, меряя зал шагами. Он заложил руки за спину и что-то тихо шептал. Драко сидел на диване и держал в руках чашку чая, любезно предоставленную одним из домовиков. Юноша посмотрел на фарфор, из которого пил горячий напиток, и понял, что его руки трясутся. Впервые в жизни. Он поставил посуду на резной стол, стоящий перед ним, и откинулся на спинку дивана. Мельтешение перед глазами ему надоело, и он рявкнул: — Сядь! Мулат остановился. Он посмотрел на друга, а после как будто сорвался с цепи. — Малфой, мне кажется, ты не совсем осознаешь, что только что произошло. Наш с тобой друг, Теодор Нотт, позволь тебе напомнить, умер! Буквально пятнадцать минут назад! И ты говоришь мне сесть? С тобой все хорошо вообще? — слизеринец эмоционально разводил руками, показывая весь масштаб катастрофы, которая развернулась прямо у них под носом. — Я все прекрасно помню, Забини! Я также знаю, что все это его вина, и он поплатился за содеянное. Он знал, на что шел. И то, что он был нашим другом, не отменяет того факта, что Тео пытался убить Грейнджер. Так что да, я серьезно. Сядь! — шипя как змея, проговорил Драко. — Придурок, — пробурчал Блейз, но все же приземлился на кресло, стоящее рядом. На улице пошел сильный дождь. Небо тоже плакало. Капли со всей силы стучали по окнам и скатывались вниз, образовывая один общий ручей. — Как ты думаешь, она этого хотела? Или просто не понимала, что делает? — тихий вопрос со стороны друга заставил Драко ошеломленно повернуть голову в его сторону. Он тяжело вздохнул: — Без понятия. Но я точно знаю, что чувство вины съест ее заживо, хотела она этого или же нет. Ливень все продолжал радовать природу своим появлением. — Это не дар. Это проклятие, — Блейз провел рукой по лицу, стирая усталость. — Проклятие, — вторил ему друг, соглашаясь с его высказыванием. Молчание осело тяжелым грузом на все помещение. Каждый из друзей был обращен в себя и задумался о случившемся. Эхо шагов у главного входа в зал прервало тишину. Дверь отворилась, и в комнату вошел хозяин поместья. Он был суров как никогда: сдвинутые вместе брови говорили о серьезности ситуации, а сжатая в кулаке палочка – о готовности ко всему. Он прошел мимо парней, встал возле высокого стола с алкоголем и налил себе огневиски. Выпив залпом содержимое стакана и со стуком опустив его на стеклянную поверхность, мужчина повернулся к слизеринцам, которые неотрывно следили за ним. — Она все помнит. Гермиона этого хотела, так что она полностью понимала, что делает. Но... — Но сейчас это ее убивает, — продолжил Малфой. Немного погодя Долохов ответил: — Верно. Сейчас она спит, но завтра проснется и сможет немного говорить. Гермиона находится в шатком состоянии, так что я прошу вас не делать ничего необдуманного. — Это понятно. Но что делать с ее силой? Ее можно как-то контролировать? — Забини не хотел признавать, но такая Грейнджер его сильно пугала, так что лучше заранее обезопасить себя. Мужчина вновь прошелся по залу и остановился возле окон. Он смотрел вдаль, наблюдая за изменившейся погодой. — Я нашел книги матери. Завтра покажу их Гермионе и, если сама захочет, она может их прочитать. Я надеюсь, что этот дар проявится у нее слабее, чем у мамы. На это уходило много жизненных сил, а они сейчас крайне необходимы всем нам. — Это точно, — хмыкнул мулат. — Я написал Повелителю о том, что к моему прибытию Теодор Нотт был уже мертв, и мне не удалось с ним поговорить об отравлении моей наследницы. Буду признателен, если вы будете придерживаться той же истории. Я сообщил обо всем Северусу и Дамблдору. Они тоже в курсе дел. Так что если в Хогвартс заявится Клетус Нотт, они будут говорить свою правду. Как и вы. Поняли? — неприкрытая угроза сквозила в голосе Антонина, так что не согласиться было нельзя. — Мы все поняли, — за двоих ответил Блейз. В окне появились две совы. Белая и черная. Долохов заметил их и движением руки открыл окно, пропуская птиц в помещение. — Письма? — спросил Драко, хотя понимал, что это не его дело. — Да, — подтвердил мужчина, в то же время отвязывая прикрепленный к лапам пергамент. После он подошел к столу с печеньем, отломил два куска и отдал их совам, которые так и норовили ущипнуть хозяина. После угощения птицы вылетели в окно и стали удаляться от поместья в разных направлениях. Повертев в руке два письма, Антонин сказал: — Одно письмо от друзей Гермионы. Поттер и Уизли. Я не совсем понимаю, почему оно здесь, но разберусь с этим позже. — Это идиоты даже здесь смогли впихнуть свои любопытные носы, — пробурчал Малфой. — И не говори, — усмехнулся друг. — А вот второе не подписано. Нет никаких опознавательных знаков. — Может кто-то из наших? — поинтересовался один из друзей. Взгляд мужчины вновь стал суровым. — Возможно, — и развернул пергамент, чтобы посмотреть само письмо и автора. Читая написанное, мужчине становилось дурно. Все его надежды рухнули в одно мгновение. — Он хочет поговорить с ней.