Plavi, plavi

      Незадолго до матча с «Локомотивой» Ариян признается:       — Я соскучился по Ненаду. По его чудесным интервью и поведению на бровке.       Кристиян пожимает плечами. Он сам пришел в команду, уже когда ее возглавил Зоран Мамич, он, в отличие от Луки или Ловро, никогда не был мечтой Ненада Бьелицы. Экспрессия бывшего тренера «Динамо» и нынешнего тренера «Осиека» его мало впечатляет. Впечатляет другое — Ненаду удалось превратить «Осиек» в по-настоящему злую команду. «Бело-голубые» никогда не были нежными и пушистыми, мало какой матч против них обходился без серьезных травм, но с приходом Бьелицы они действительно озверели.       — Я вот по «Осиеку» не скучаю, — говорит он, не смотря на Арияна. Сложно вертеть головой по сторонам, когда лежа делаешь упражнения на растяжку, а за тобой хмуро наблюдает Ален Петернац.       — Ну да, ты скучаешь по Европе.       Кристиян умудряется сдержаться и не вздрогнуть.       — Я еще не играл в Европе, чтобы по ней скучать, — он старается говорить спокойно.       Ариян только хмыкает.       «Айнтрахт» действительно предлагает Кристияну контракт — сначала аренда на год, потом, если покажет себя, может и купят. Зашевелились под конец трансферного окна. Утром после игры с «Локомотивой» Лука, когда Кристиян рассказывает ему о поступившем предложении, долго смотрит в потолок, лежит, почти не шевелится, только слегка видно, как поднимается и опускается его грудь, когда он дышит.       — Хорошее предложение, — Лука картавит сильней, чем обычно, Кристиян знает: так бывает, когда Лука волнуется. — Карьерные перспективы. Тебе двадцать четыре.       Они молчат. Оба знают: трансфер означает расставание. Расстояние в современном мире иллюзорно, можно быть на связи почти каждую минуту, но не будет другого: лучиков света, отражающихся в глазах, запаха смешивающегося пота, вкуса губ, ежика волос, колющего ладонь. Близость через экран смартфона — быть может, даже большая иллюзия, чем все остальное. Где-то в глубине души Кристияну хочется, чтобы Лука высказался определенней. Сказал: улетай, проживу без тебя. Они бы поссорились насмерть. Было бы проще. Сказал: не улетай, останься со мной. Он бы остался; потом, конечно же, вспоминал бы упущенный шанс, но был бы счастлив. Было бы проще.       Они оба молчат. Это безумно сложно — позволить другому самому делать выбор, не позволяя себе вмешиваться, не качая чашу весов, а потом этот выбор по-настоящему принять и одобрить, каким бы он ни был. Кристиян потирает ноющее запястье; эластичный бинт немного съехал, больно. Сначала столкнулся — Кристиян даже не помнит точно с кем из «железнодорожников», помнит неприятный хруст — потом ночью они с Лукой не уследили, слишком активно шевелил рукой, под обезболивающим боли не чувствовал. Теперь ноет, тянет, противно, гадко — прямо как на душе.       Лука уезжает за пару часов до тренировки, хочет заехать домой, надо что-то там сделать. Кристиян бродит по квартире кругами, думает, пытается решить. «Айнтрахт», Европа, контракт, возможность заявить о себе для сборной, для серьезных клубов, много кто из их поколения выбирает Германию, многие друзья уже там. Лука, ночи вдвоем, просыпаться под одним одеялом, за еще один год можно поднять цену собственного трансфера. Он открывает бутылку коньяка, выпивает рюмку, мелочь, подумаешь, все равно с таким запястьем ему велят тренироваться отдельно, с травмированными. Решение все не приходит.       Он сталкивается с Дамиром на стоянке.       — Такси? — Дамир недоуменно поднимает брови. Кристиян кивает: такси. Бывает. Дамир принюхивается, хмурится: — Я ничего не имею против празднований, но праздновать вроде бы нечего. Или ты уже решил отметить трансфер?       Кристиян молчит. Что тут сказать? «Я могу и на блокаде против "Шерифа" выйти»? «Все равно вы меня сегодня в основную группу не допустите, погоните к доктору Смодеку для начала»? Слова — набор бессмысленных звуков.       — Вали домой, — неожиданно устало говорит Дамир. — Проспись. Потом решу, что с тобой делать.       У Кристияна нет никаких душевных сил, чтобы спорить. К счастью, такси, на котором он приехал, еще не успело уехать.       Он пропускает и тренировку, и ужин для команды, который устраивает Дамир — «чтобы поднять моральный дух перед ответным матчем с "Шерифом"». Сидит дома, не включая свет, пялится на ползущие по темной стене пятна света: тени от листьев в закатном свете, блики проезжающих машин. Не шевелится, даже когда в замке поворачивается ключ.       Лука проходит в комнату, не разуваясь, садится рядом, кладет руку ему на плечо.       — Прости, — шепчет Кристиян. — Я должен был быть рядом с тобой. Не та ситуация в клубе, чтобы я нарывался.       — Завтра в газетах тебя распнут.       Кристиян вздыхает. Всегда найдется какой-нибудь придурок, который сольет журналистам внутренние дела «Динамо», половину, конечно, по дороге переврав и додумав. Какой-нибудь малолетка, думающий, что хорошие отношения со СМИ стоят дороже, чем атмосфера внутри клуба.       Внезапно его изнутри продирает мороз. Кристиян непроизвольно вздрагивает всем телом.       — Газеты — меньшее из зол. Не хочу, чтобы ты подумал, что я сачкую. Не хочу, чтобы ты себя хоть в чем-то винил.       Лука утыкается лбом ему в плечо, еле слышно смеется:        — Будем встречаться в сборной и на каникулах.       — Может, «Айнтрахт» еще откажется от этой идеи, — говорит он первое, что приходит в голову. — Решат сэкономить. Не уложатся в отведенное на трансферы время.       — Может, — откликается Лука. — Может быть абсолютно все, что угодно.       Кристиян берет его за руку, сжимает пальцы. Он хочет в Германию, кто бы на его месте не хотел. Расстояние иллюзорно, карьера — нет.       Наутро у него болит голова, он сам не понимает от чего, от недосыпа, наверное, нечего было засиживаться на полночи. Лука уже проснулся, смотрит в телефон, хмурится.       — Я говорил, что так будет, — он протягивает Кристияну смартфон, заголовок на пол экрана: «Якич шантажирует "Динамо"! Он отказывается играть против "Шерифа", если клуб не одобрит его трансфер в Германию!» Глаза у Кристияна лезут на лоб. Ему хочется одновременно ржать и ругаться: ну надо же до такого додуматься! Вот ведь фантазия у людей!       — Посмотрел бы я на того, кто решит с действующим четырехлетним контрактом шантажировать клуб, — бормочет Кристиян. — Вот честное слово, посмотрел бы на такого редкостного идиота.       — Ну, может кому-то хочется навеки похоронить себя во второй лиге, — улыбается Лука. — Или просто сидеть на лавке получая зарплату…       — Месяца этак два, — подхватывает Кристиян. Они оба знают: дольше «Динамо» платить бездельникам не будет. Все прописано в контракте.       Его нет в заявке на матч с «Шерифом». Ивица Смодек так и не допускает его до игры. Дамир, злорадно ухмыляясь, говорит: а вот за то, что приперся на тренировку, выпив, я не буду в ближайшие пару дней оспаривать домыслы журналюг. Страдай. И показывает Кристияну обсуждение на одном из фанатских форумах. «Пусть валит». «Тупой наемник». «Нам такое дерьмо не нужно».       — Показать, что они пишут о тебе? — преодолевая горечь, спрашивает Кристиян. — Я тоже могу много чего процитировать.       — Уговорил, — смеется Дамир. — Только день, не пару, не буду опровергать.       Игру против молдавского клуба Кристиян смотрит с трибун: сам купил билет, мог бы не приходить, формально — мог бы. Не мог не прийти. Там, на поле, команда пытается заново собраться воедино. Там, на поле, Ливакович демонстрирует привычные чудеса, Бартол играет на позиции Кристияна, Лука играет за себя и за Ловро — у того ноги на Максимире, голова в «Ренне». Там, на бровке Ариян орет, перекрикивая Дамира. Запястье ноет. Ерунда. К следующему матчу он обязан быть в форме. Даже если это будет его последний матч за «Динамо». Особенно, если матч будет последним.       «Кристиян никогда не отказывался выступать за «Динамо», не было такого, — говорит Дамир на следующий день, когда журналисты просят его прокомментировать отсутствие Кристияна. И добавляет, слегка мстительно: — Были, конечно, некоторые проблемы с дисциплиной…» Потом отмахивается от остальных вопросов журналистов, приветливо машет Кристияну: идем, дескать, без нас последняя тренировка до отъезда на «Городской сад» не начнется. Пока они идут по коридорам Максимира, Кристиян говорит:       — Я все же хочу уехать в «Айнтрахт». Я не Мислав, меня тут семья не держит. Не Ариян, которого держит долг…       — Лука в это трансферное окно не уйдет, — перебивает его Дамир. — И не факт, что потом уйдет в клуб Бундеслиги.       Кристиян поджимает губы. У Йошко получилось уехать за Дани Ольмо. Если Лука захочет, и у него получится перебраться в Германию. Если захочет, никак иначе.       — Мамичи согласовали твой трансфер, — без паузы продолжает Дамир. — Так что готовься сразу после «Осиека» ехать в аэропорт.       — Я реально соскучился по Ненаду, — словно изумляясь самому себе, говорит Ариян в автобусе. — Прямо хочу посмотреть, что с ним будет, когда мы «бело-голубых» размажем.       Лука возводит очи горе. Бесконечный оптимизм капитана иногда утомляет.       — Я бы для начала посмотрел, как он будет ржать, когда увидит нашу заявку, — доносится сзади голос Бруно.       — Отличная заявка, — безапелляционно заявляет Ариян. — Ненад сразу решит, что мы сошли с ума, и расслабится. Тем более, судить будет Бебек, на ВАРе — Зебец.       В ответ раздается только дружный вздох. Ни Бебек, ни Зебец «Динамо» не любят, это всем известно. После того, как началась реформа судейского корпуса, они стали пообъективнее, но линии офсайда оба, сидя на ВАР, чертят для «синих» странно.       — Будем надеяться, уедем с полным комплектом ног, — хмуро бросает Лука. — Не так много у нас защитников осталось, чтобы им опять кресты рвали.       Кристиян согласен: когда «бело-голубые» порвали кресты Дино, это было ужасно. А тем более сейчас «Динамо» терять никого нельзя. Многие и так на травме. Из последних потерь — травмы у Кевина, у Дуе, Марко Булат вообще умудрился столкнуться на тренировке с Амером Гояком, повредил запястье и вынужден пропустить хотя бы пару игр… Конечно, многие возвращаются, Толич, Мохаррами снова в строю, и хорошо, что «Динамо» по привычке скупило игроков на два полноценных состава... И все же, их заявка — результат колдовства доктора Смодека, защита, собранная из нетравмированных и недолеченных, атака, собранная с бору по сосенке, еще бы забивали, цены бы им не было, ну может у Дени Юрича получится сегодня хоть что-то, может, Шутало не накосячит в обороне сверх меры, может… «Я уеду, и в опорке останутся Адеми и Мишич, — хмурится Кристиян. — И кто еще? Бартол?»       Он в старте.       — Ловро ушел без триумфа, — ровно говорит Лука.       — Я могу уйти или проиграв по всем фронтам под вопли «Ну и пусть валит», или победителем, — продолжает мысль Луки Кристиян. — Выбор очевиден.       Ариян, который на скамейке сидит рядом с Дани Загорацем, лихо подмигивает Ненаду Бьелице за несколько секунд до стартового свистка. А потом они с Дани начинают в голос комментировать все, что видят: мешки под глазами у вратаря «Осиека» Ивушича, волосы дыбом у Лончара, хреновый газон, с которого, стоит пройтись, стираются линии разметки. Ненад возмущенно смотрит на них, но сдерживается, прошли времена, когда он мог рявкнуть на капитана «синих» безнаказанно. На трибунах — вперемешку болельщики «Осиека» и «Динамо», гостевой вектор пылает еще до свистка, Volim te!       «Осиек» начинает матч быстро и агрессивно. На первой же минуте Кляйнхайслер врезается в Кристияна, орет: не путайся под ногами, скотина! Я тебе ноги оторву, рычит в ответ Кристиян, и потом в задницу засуну. Их разнимает Бебек: мальчики, еще слово хотя бы от одного из вас, и я достану карточки. Кристиян кидает короткий взгляд на скамейку запасных: Ариян еле заметно качает головой. Рано нарываться, первая минута всего лишь. Пусть «Осиек» первым взбесит судью, даже если судья — Бебек.       Первую карточку Бебек мог бы показать на четвертой минуте — грубый фол на Садеге, на миг у Кристияна все в душе переворачивается: Садег же только после травмы, тяжелой, его больше полугода не было, что творите, сволочи! Садег, посмотрев, как бесится Ненад на бровке, мягко улыбается: все в порядке. Хрен с ней, с желтой «Осиеку», переиграем их вчистую.       У них уходит десять минут на то, чтобы сломать агрессию «Осиека». Быстрые контратаки, короткие и длинные точные пасы — если бы еще завершать получалось! Мислав раз за разом пытается забить, но то вязнет в защите «бело-голубых», то на пути мяча вырастает Ивушич.       — Давай сам! — орет ему Ариян. — Бартол вместо тебя!       Привычка слушаться капитана за год въелась под кожу — не избавиться. Кристиян оставляет свою позицию на Франьича, переходит в атаку — и только зло сплевывает на землю, когда мяч попадает в штангу.       Он старается не опускаться к своим воротам, держится там, где обычно держался Ловро, пытаясь не столько сыграть «десятку», сколько не растранжирить моменты. «Вперед, Кристиян!» — несется с гостевой трибуны, и сразу же после этого на весь стадион гремит: «Bježite ljudi dok postoji nada, jer ovdije igra Dinama!» * «Плевать, что там писали на форумах, — с веселой яростью думает Кристиян. — Главное — здесь, на трибунах».       Первую желтую все же получает «Осиек» — Милош слишком рьяно доказывает арбитру, что надо наказать Стефана за то, что тот слишком жесткий. «Какая разница, как я в него врезался, — орет Милош. — Я сам об него расшибся!». «Драку! Драку! Драку!» — слышит Кристиян веселый ржач со скамейки. Он оборачивается туда, но видит только Дани и Арияна, безмятежно и невинно разглядывающих небо. Марко Толич, сидящий рядом с ними, разводит руками: вот такие они у нас… представители старшего поколения в команде!       — Бартол, давай до конца за меня, — командует Кристиян. Бартол коротко кивает, идет ближе к Ливе, чтобы получить короткий пас от ворот. А потом — Кристиян видит это только краем глаза — проходит практически все поле, отдает длинный пас Юричу. Дени не подводит, ориентируется мгновенно, забрасывает мяч в штрафную «Осиека» — прямо на ногу Кристияна. Ивушич ничего сделать не может, и трибуны взрываются радостными криками. Ненад на бровке хмурится, а Кристиян, обнимая Луку, просто счастлив: пусть первая попытка окончилась попаданием в штангу, вторая — удачная!       Третья попытка не получается — на пути мяча в ворота Ивушича встает Лончар. «Ничего, у нас еще второй тайм впереди», — Кристияна переполняет азарт, барабаны на трибунах заставляют сердце биться быстрее.       — Молодцы, — радуется Дамир в перерыве. — Не сбавляйте темп.       Победа над «Осиеком» принесет им гораздо больше, чем три очка, это все понимают. Далеко не все можно измерить цифрами.       В перерыве на поле подновляют разметку — стерлась за тайм. Дани и Ариян продолжают комментировать в голос. «Обалдуи, нарветесь», — не выдерживает Ненад. Ариян и Дани только ржут в ответ.       «Осиек» выходит на поле злой, у них ничего не клеится, и «бело-голубые» пытаются это компенсировать грязной игрой. Йосип Шутало, пытаясь не столкнуться с Мирезом и при этом все же отобрать у него мяч, неловко взмахивает руками. Мирез падает — картинно, красиво.       — Я бы тоже так падал, — кисло говорит Лука, пока Бебек смотрит повтор, — такой шанс на пенальти нельзя упускать.       Лива, верный когда-то данному слову, не орет, просто готовится к пенальти: трогает сетку, перекладину, штанги, почти гладит их. Почему-то Кристиян даже не волнуется: даже если «Осиек» реализует пенальти, они забьют с игры — столько, сколько потребуется.       Героизм от них не требуется.       Лива берет пенальти, угадывает угол, словно на тренировке, а Стефан также спокойно выбивает мяч за линию, не давая провести добивание.       — Одного мало! — кричит Кристиян Миславу после того, как Дени чудом выносит мяч с ленточки — «Осиек» совсем не хочет сдаваться. Еще через несколько минут Мислав и Бартол сооружают курьезный гол, забивая рикошетом от Лончара и Ивушича.       После этого трибуны «Городского сада» замолкают. Над полем разносится только Volim te!, прямо как дома. Остается только довести игру до конца, уже спокойно, не пытаясь порвать жилы.       Приветствуя после матча гостевую трибуну, Кристиян низко кланяется Bad Blue Boys. Его ждет самолет. Медкомиссия в «Айнтрахте». Контракт. Что бы о нем ни писали, трибуны его поддерживали. Всегда. Будет ли так — в любом другом клубе? У Кристияна нет ответа на этот вопрос. Как нет ответа и на тысячи других вопросов. Их может дать только жизнь.       В аэропорт его провожает Лука. Они почти не говорят — что тут говорить, чтобы наговориться у них будут длинные телефонные созвоны.       — Я тоже постараюсь уйти в Германию, — говорит ему Лука перед «чистой зоной», время идти на посадку. — Но только представь, как я буду говорить по-немецки. В их ужасном языке безумное количество «р».       — Я люблю, как ты ее произносишь, «р», — улыбается Кристиян. На душе у него становится неожиданно легко и спокойно. Все обязательно будет так, как должно быть, и никак иначе. — И буду рад слышать это «р» почаще.