Plavi, plavi

      — А сразу троих нападающих мы выпускаем, чтоб никто не догадался, кто у нас на самом деле будет забивать? — невинно интересуется Доминик.       — Травмированным слова не давали, — отрезает Дамир.       — Вот так всегда, — Доминик разводит руками, потом потягивается. — Как схему и тактику обсуждать, так вице-капитану слова не давали, и вообще «ты не играешь, вот и тупи на бровке». А как аниматором для детей во время благотворительного мероприятия работать — так это вперед и выражая всяческий энтузиазм.       — Ни за что не поверю, что ты против праздника для детишек, — ухмыляется Дамир. — И прекращай изображать из себя Ловро.       — Нет, конечно, не против! Но вопроса про нападающих это не отменяет.       — А меня вот интересует другое, — перебивает Ливу Ариян. — Дамир, ты имеешь в виду 4-3-3, 4-2-1-3 или вообще что-то волшебное типа 3-5-2?       — А вот с этим мы определимся позже, — отмахивается Дамир. — Когда никто не травмируется на разминке. Может, вообще выйдем в 3-4-2-1. Посмотрим.       Расмус ждет своего шанса на скамейке. За время, которое он провел, восстанавливаясь после травмы, многое изменилось. Ему странно видеть Луку без Кристияна рядом — Лука стал больше хмуриться, теперь его редко увидишь улыбающимся; Марио теперь присылает им веселые сообщения перед матчем из своей жаркой Турции, как и Ловро — из Франции…       — Ну, зато газон наконец выглядит прилично, — откликается на его невысказанные мысли Ариян, еще одна жертва глупых и жестоких травм. Капитан тоже начнет матч на скамейке, Дамир не хочет рисковать, впереди «Вест Хэм», и вот там-то Ариян пригодится. — Но знаешь, что самое странное? — Ариян наклоняется к уху Расмуса, шепчет: — Ты посмотри, как Бруно от гордости распирает.       Бруно действительно распирает, он улыбается во все зубы, кокетничает со стюардами и пожарными. На спине единственного настоящего центрфорварда «Динамо» красуется — «10». После ухода Ловро «десятка» — впервые за долгие годы! — ушла от полузащитника к нападающему. В еврокубках, правда, Бруно предстоит выступать под своим обычным номером «21», но это уже мелочи.       Дани Загорац деловито надевает капитанскую повязку. Расмус думает, что это немного странно: капитан и вратарь, но не Ливакович. Сам Ливакович стоит рядом со скамейкой, травма травмой, а болеть за своих Доминику никто не запретит. Лива улыбается в ответ: ну да, подколол Дамира и нападающих, что делать, не сдержался. А то защита и в атаку ходит, и ворота защищает… Чаще, конечно, в атаку ходит.       — А во втором тайме мы выйдем и устроим «апельсинкам» похохотать, — тянет Ариян. — Если, конечно, молодежь не устроит веселье раньше.       Эмир Дилавер, вернувшийся в «Динамо» из «Ризеспора», показывает Арияну кулак: пообобщай тут, нашел, тоже мне, молодежь!       Расмус не может сказать, что в первом тайме «синим» не везет. Франсуа Мубандже словно пытаясь реабилитироваться за то, что его не заявили на ближайшие матчи еврокубков, показывает чудеса: тащит мяч через все поле, отдает точные длинные пасы, старается бить по воротам. Не его вина, что «Шибеник» как всегда хорош в обороне, не его, что атака вязнет в последней трети поля, что Ловро Рогич, вратарь «апельсинок», в ударе и вытаскивает все, что летит в его ворота. Единственное, что кажется Расмусу странным — это поведение Луки.       — Не психуй, — говорит он в перерыве Иванушецу, которого защита «Шибеника» выбесила, кажется, больше, чем всю остальную команду вместе взятую, — забьем, никуда не денемся.       — Ты еще скажи, что оба забьем, — зло отвечает Лука. — Ч-ч-ерт, что же все не клеится…       — Не будем тянуть с заменами, — громко объявляет Дамир. — Расмус, Ариян, минут через десять после начала тайма выйдете.       Расмус кивает. Месяц назад в Варшаве он ушел с поля в слезах, слишком больно было. Сейчас он хочет уйти с поля, улыбаясь и только с финальным свистком.       Дилавер и Толич уступают места на поле Расмусу и Арияну. Загорац кричит от ворот что-то про передачу капитанской повязки, но Ариян только отмахивается. Расмус улыбается, в самом деле, что такое кусок ткани, когда все понимают: капитан вернулся.       — Покажем, чего мы стоим? — кричит ему Ариян, и Расмус согласно кивает.       Он старается держаться рядом с Лукой, когда тот возвращается к воротам: тише, говорит, спокойней, допсихуешься до карточки, а тебе желтые не нужны. Лука зло косится, но, кажется, успокаивается. «Кевин, сместись левее, — командует Расмус, надо прикрыть фланг, — Йосип, ты направо».       Он чувствует, что вошел в игру в идеальный момент, надо было охладить горячие головы, не то, чтоб он считал себя очень спокойным человеком, но иногда ему кажется, что одно его присутствие заставляет защиту играть хладнокровнее. Особенно, если вдруг нет Стефана, который тоже приносит в свою зону спокойствие.       На шестьдесят восьмой минуте «синие» зарабатывают очередной угловой. Ариян легко выигрывает борьбу в воздухе у кого-то из апельсинок — у Расмуса нет времени приглядываться, у кого именно, мяч летит ровно ему на голову, остается только подпрыгнуть и переправить мяч в ворота. Рогич ничего не может сделать с этим ударом, только бессильно ударить кулаком по траве.       — Твоя очередь! — в эйфории кричит Расмус Луке. Лука неожиданно хохочет, до слез, вытирает глаза ладонью. Отвечает: «Постараюсь!»       Десяток минут спустя Лука действительно старается, да так, что Рогичу остается только орать на собственную защиту. Два — ноль, которые «апельсинкам» уже не исправить.       После свистка Расмус слышит с трибун аплодисменты. Он улыбается: хорошо вернуться, хорошо вернуться — так, с забитым голом, с хорошей игрой против сложного соперника.       Лучше только, конечно, вообще не вылетать.