Осколки твоих мыслей

      Мёнджи вываливается из забитого людьми автобуса и яро вдыхает в себя морозный воздух, провожая зелёный общественный транспорт крайне злющим взглядом. Как сардины в банке, ей богу! Уж лучше бы она потратилась на такси и в спокойствии, и комфорте прибыла до своего дома на автомобиле, но, что не удивительно, уж чересчур экономная душенька девушки не позволила ей этого сделать. Взгляни на Ван со стороны и не скажешь даже, что она весьма из обеспеченной и уважаемой семьи. Её внешний вид абсолютно ничем не отличался от типичной корейской старшеклассницы. По какой-то причине, Мёнджи старалась не выдавать себя людям и пока что проживать эту жизнь в тиши. Чем больше людей тебя знает, тем велик риск однажды оказаться в опасности. А вот потом, лет так через пять-шесть, когда девушка станет достаточно взрослой, умной, зрелой и успешной, она покажет этой стране, кто здесь пример для подражания. Добиться всего своим трудом, кажется, её главная цель в жизни. Ван начала это понимать, когда была ещё ребёнком. Она пообещала себе, что обязательно станет круче и выше своего отца, но редко когда ставила его в пример. Это удивляло не только окружающих, но и её саму. Спрашивается, почему? Ведь папа у неё настолько крут и является авторитетом на своём потоке. Таким отцом стоило бы гордиться и трещать о его успехе везде и всегда. Но, как говорится, не суди книжку по обложке, верно? Отец Мёнджи — Ван Хэджон, тот ещё эгоист, которому плевать на чувства своей дочери. Он заставляет её делать то, чего девушка совсем не хочет. К примеру, Мёнджи никогда не любила скрипку и всё, что с ней связано, но если на то есть воля отца, то она непременно этим займётся, ибо её просто заставят. Ван никогда не нравились балет, театры, спектакли и тому подобная дребедень. Не в обиду тем, кто действительно это любит, конечно же, но опять-таки, если это захочет её папа, то Мёнджи займётся этим обязательно. Девушка с самого детства обожает хип-хоп танцы и один раз даже сбежала из дома, чтобы станцевать с группой на улицах Хондэ, естественно, поступая так наперекор запретам отца. Какой же счастливой Ван себя тогда чувствовала. Свободной, лёгкой и независимой. Но всё хорошее заканчивается слишком быстро. Папа узнал об этом сразу же и наказал дочь, оставив её без сотового на неделю и всё это время Мёнджи играла на скрипке и выполняла другие его поручения. К тому же, он отменил поездку на Чеджу с подругами, которую девушка так ждала. Она просто ненавидит отца за это. За то, что он продолжает самовольничать и за всё это время ни капельки не изменился. Как подойти и спросить у собственной дочери о делах на личном — это он не может, а как отправить её на очередной конкурс по игре на скрипке — так это запросто! И не важно какую: больную, хромую, не выспавшуюся. Плевать. И даже сейчас, когда Мёнджи восемнадцать лет и она может за себя ответить, папа продолжает виснуть над ней как какой-то надзиратель, а не родной отец, указывая, что делать. Около десяти минут назад, когда Мёнджи ехала прижатая кем только угодно в автобусе, папа отправил ей сообщение, в котором говорилось, чтобы завтра она была дома ровно в шесть, без опозданий, где ей предстоит ужинать за одним столом с Пак Сонхуном и его семьёй. Просто прелесть. Завтрашний день уже не задался, так и не начавшись. Ладно, родители Пака те ещё душки, но их тиран сын! Просто что-то с чем-то! Мёнджи не то что просто не хочет его видеть, да она всё бы отдала, лишь бы больше не встречать его на своём пути. Бессовестный мальчишка. Как такого земля носит? Мёнджи передёрнулась и быстрее зашагала вперёд, стараясь забыть о Паке и о его ужасных проделках. Интересно, а если рассказать родителям парня о том, какой их сын на самом деле и что именно он вытворяет в школе — они поверят? Вряд ли. Для них их Сонхун слишком идеален и хорош, чтобы поступать подобным образом. Да и вообще, плевать на Пака! Ван стоит подумать о том, что ей делать дальше, а не заморачивать голову лишним идиотом. У неё есть проблемы и поважнее. Что же делать с Яном? Как ей быть? Что вообще значат слова госпожи Сон — «спаси его»? Каким образом девушке это сделать? В прямом смысле взять и спасти, когда он будет умирать? Или, может, скорую ему вызвать или к нужному человеку сводить? Вариантов много, но все они словно не те. Не то, что ей нужно. Мёнджи это прекрасно понимает. Она просто продолжает рассуждать как дурочка, лишь бы только этот нереальный случай не казался ей таким страшным и сложным. Слишком тяжело понять всё это правильно. Ван до сих пор не смирилась с тем фактом, что была рождена для того, чтобы однажды спасти одного мудилу от самого же себя и привести того в чувство, когда он в своё время напрямую посылает её куда подальше. Это напоминает какое-то испытание, и Мёнджи очень сомневается в своей победе. Так, ладно, будем размышлять позитивно. Для начала девушке стоит подобраться как можно ближе к Чонвону и постараться втиснуться в его доверие. Стать его другом. Правильно. Никто не говорил, что это будет легко, но никто и не предупреждал, что это окажется так чертовски сложно! Как она это сделает? Он ведь больше ни на метр её к себе не подпустит. Но госпожа Сон сказала, что однажды Ян сам расскажет ей свою грустную историю и сделает это по своей воле, поэтому… Значит ли это, что Чонвон и Мёнджи когда-то заговорят друг с другом снова? Боже, хоть бы это была правда. Ван не протянет ещё несколько дней, если не поговорит с Чоном сегодня же.       — Мерзкий ублюдок! Девушка вздрогнула, услышав с левой стороны широкого тротуара чей-то злой голос и столь лестное обращение к кому-то. А после, раздался удар и мужской болезненный стон. Большое количество незнакомых голосов и еле уловимые смешки были слышны со стороны. Мамочки с детишками, спокойно гуляющие в вечернее время, с опаской обходили разборку стороной, ускоряя шаги и боязливо оборачиваясь назад. Ну и ну. Мёнджи скорчилась, когда оттуда снова последовало очередное оскорбление и опять удар. А потом ещё один и ещё. Девушка крепче сжала лямки сумки и уперев глаза в землю, решила незаметно и быстро пройти мимо потасовки, стараясь не обращать внимание на подобных отбросов и их ужасное поведение. Они везде. Те, кто издеваются над теми, кто слабее. Кто не в силах за себя постоять и кому просто остаётся лежать на земле, и принимать на себя все удары. Ван идёт вперёд, опустив голову вниз. Мысленно просит себя не обращать внимания на очередное насилие, ведь если встрянет и в итоге окажется не права — ей несдобровать. Но внезапно девушка тормозит прямо напротив кучки старшеклассников. Мёнджи медленно оборачивается на них, моля кого только можно, но лишь бы её догадки оказались ложными. Узнать форму своей школы на этих отбросах оказалось сложнее, чем узнать голос, раздавшийся в следующую секунду:       — Выблядок! Об тебя только ноги вытирать, — рычит Сонхун, хватая сидящего на скамье парня за воротник и сильно дёргая на себя. — Встань и сделай что-нибудь, если не хочешь сдохнуть прямо здесь. Мёнджи сама не понимает, в какой момент подходит ближе и пытается рассмотреть лицо побитого им. В ту же секунду девушка кладёт руку на грудь, слегка согнувшись. Дыхание потяжелело мгновенно. Колени предательски подкосились. Её состояние из нормального, за долю секунды перешло в неконтролируемое. Там Чонвон. Это он. Ван это чувствует. Её глаза в один момент расширяются до невозможности. Наконец вид открывается на Яна и его красное от ударов лицо. Кулаки сжимаются автоматически, кровь в венах бурлит от злости. Девушка, не теряя и секунды, уверенно подходит к банде и толкая всех на своём пути, что есть мочи замахивается сумкой и со всей дури один раз бьёт Сонхуна по голове. И ничуть не жалеет о содеянном. Пусть он сейчас будет просто в бешенстве и пусть ударит её также в ответ. Ей плевать. Он уже достал причинять боль тому, кто ей так дорог. Как и ожидалось, Пак сначала на мгновение замирает, а потом резко оборачивается и орёт ей прямо в лицо:       — Какого чёрта?! Лицо брюнета тут же вытягивается в недоумении. Он не отстраняется, а просто смотрит с близкого расстояния девушке в глаза, всё ещё не веря, что это действительно она.       — Тот же вопрос хочу задать и тебе. Какого чёрта, Сонхун? — на удивление, голос Ван спокойный и равномерный и лишь злые глаза сдавали её с потрохами. Говорили за девушку, как сильно и зверски ей хочется побить парня напротив. Учитывая то, что она получила нереальное удовольствие, только ударив Пака сумкой. Сонхун молчит в ответ и продолжает смотреть на неё, всё ещё пребывая в каком-то шоке. Тогда Мёнджи сердито выдыхает и хочет пройти вперёд — к Чонвону, но Пак тут же хватает её за руку выше локтя, возвращая в прежнее положение. Делает это максимально грубо и резко.       — Ты следишь за нами? — притянув тело Мён ближе к себе, Сонхун чуть подался вниз, оставляя все попытки девушки отстраниться безуспешными. Брюнет нервно окидывает взглядом вверх, словно закатывая глаза и после вновь вернувшись к ней, внезапно сжимает ладонь на её руке пуще прежнего, не сдерживая тон своего низкого голоса: — Нахрена тебе это сдалось?!       — Отпусти, псих! — дёргаясь в стороны не выдерживает Ван, и, честно сказать, тёмные глаза Пака пугали её сейчас в первый раз в жизни. Они буквально пожирали. Никогда ещё сердце рядом с ним не билось так сильно, особенно от страха, как это происходит сейчас. Мён клянётся, что если она попытается сделать сейчас что-нибудь, ударить Пака или бросить что-нибудь колкое в ответ, то он обязательно замахнётся и в конечном итоге действительно поднимет на неё руку. Судя по его красным от злости глазам.       — Всё это из-за него, да? — хватая Яна за шкирку и рывком поднимая вверх, не прекращает орать на всю округу Сонхун, свирепым взглядом сверля напуганную Мёнджи. Чонвон слишком плох. По его закрытым глазам и бессознательному состоянию это было видно невооружённым глазом. Ван поднесла ладони ко рту, понимая, что не может на это смотреть, но, наперекор всему страху и всей боли, девушка приходит в себя мгновенно. Она подходит на шаг ближе и тянет руки к Яну, как её тут же оттягивают за плечи назад, не позволяя подойти к избитому парню. Ван пытается освободиться из чужой хватки, но тщетно. Двое незнакомца по обе стороны держали её слишком крепко.       — Значит, и правда из-за него? — небрежно указав пальцем на Чонвона, Пак изогнул бровь и после брезгливо осмотрел Яна с ног до головы. Слишком резко брюнет опускает руку, отчего Чон бессильно падает обратно на скамейку и даже после этого не приходит в чувство. Мёнджи хочется подойти ближе и удостовериться, что всё в порядке, ведь парень и вправду словно не дышит. Она ужасно сильно за него переживает и даже не замечает, как солёные слёзы бегут по её раскрасневшимся щекам. Ван всё ещё не оставляет попытки высвободиться из крепкой хватки, не обращая внимания на Сонхуна, что всё это время не сводил с неё тёмных глаз. — В последнее время ты холодна ко мне, Мёнджи. Раньше ты относилась ко мне с добротой и пониманием, всегда встречала меня с улыбкой и теплотой. А что сейчас? Я резко стал тебе противен? Ван замирает, когда Сонхун подходит ближе и невольно замолкает. Тишина, и только шум её быстрого дыхания заполняет малую часть этого места. Пак внезапно подносит руку к лицу девушки и мажет пальцем по её щеке, заправляя локон тёмных волос за ухо, сопровождая свои действия нежным и тёплым взглядом. Девушка не понимает, что происходит и только лишь смотрит на парня в ответ, только вот совсем не по-доброму, сопротивляясь желанию поднять колено вверх и дать Паку по первое число. Когда-то давно его нежности и вправду срабатывали. Мёнджи действительно прощала его и закрывала на всё глаза. Но сейчас она уже не та глупая влюблённая дурочка, которая из-за влюбленности не видит дальше своего носа. Сейчас она понимает и видит, какой Пак на самом деле.       — Нет, — на лице Сонхуна появляется улыбка и вскоре он качает головой, продолжая что-то отрицать, смотря Мёнджи прямо в глаза. — Не может этого быть. Я не знаю, зачем ты это делаешь и на какой чёрт тебе вообще сдался этот кусок дерьма, но… Мёнджи, ты обманываешь саму себя, — внезапно всё веселье на его лице как рукой сняло и сейчас он смотрел серьёзно. Пак схватил девушку за руку, так крепко и сильно, отчего Ван еле видно скорчилась от боли. — Просто признайся, что я дороже тебе больше, чем он. Я отпущу его и больше не трону, обещаю. Только скажи правду. Девушка смотрит на Яна, затем снова на Пака, и так по очерёдности, пока её глаза не начинают болеть. Какого чёрта? Почему она сомневается в том, что ей абсолютно точно больше дороже Чонвон? Почему она медлит с ответом? Может, потому что взгляд Сонхуна, что смотрел на неё сейчас так трепетно и волнующе, не позволял ей этого сделать? Или потому что Мён никак не может принять тот факт, что и он дорог ей тоже? Как бы Мёнджи его не ненавидела, Пак Сонхуна она знает с детства. Они всё время проводили вместе, делились друг с другом игрушками и секретами, сидели за одной партой и называли себя лучшими друзьями. Да их даже купали в одной ванной однажды, что уж говорить о частых совместных ночёвках. С Сонхуном у Мёнджи куча воспоминаний, и хороших и плохих. Но главное, что все они ей дороги и девушка не хотела бы о них забывать. Плевать, какой Пак сейчас и что он из себя представляет, главное, что любила она его прежнего и прицепилась к нему же, а этот парень, который сейчас стоит напротив и ждёт её ответа — не Сонхун. Это просто незнакомец с его внешностью, с другим характером и привычками. Это не тот Сонхун, который был когда-то Мёнджи дорог. Далеко не тот.       — Он. Голос девушки раздаётся в ушах Пака эхом, раз за разом. Парень всё ещё не может разобрать её короткий ответ, или скорее всего просто не хочет его принимать, ведь ожидал он совсем другого. Кулаки сжимаются моментально, желваки злости играют на лице. Сонхун просил правду — он получил. Но почему, чёрт возьми, так зол на неё сейчас? Парень был на все сто процентов уверен в том, что ей он дорог гораздо больше, чем тот, с кем она даже толком не знакома. Эта девчонка глупая или просто настолько сильно жаждет того, чтобы он бесился?       — Спрошу ещё раз, — цедит брюнет и взглядом говорит двум парням сзади отпустить девушку. Когда их хватка наконец слабеет, Ван яростно отдёргивает руки и тут же утыкается носом Паку в грудь, что возвышался над ней сейчас и был каким-то до ужаса откровенным. По крайней мере, Сонхун никогда прежде не задавал девушке вопросы на тему, кто ей дорог больше. Подобных вопросов в свой адрес Мён уже давно не получала. Особенно от него. Да и с чего вдруг. — Правда он?.. Ты, блять, серьёзно сейчас? Вы и года не знакомы! Он совершенно чужой тебе человек, а я… Я с тобой почти всю жизнь, Ван Мёнджи! — Пак сам не заметил того, как крепко обхватил широкими ладонями женские предплечья, с яростью в глазах сверля её напуганное лицо. Мёнджи сглатывает. Отчего-то его прикосновения становятся такими мерзкими и противными, что дышать рядом с ним невозможно, словно не хватало кислорода. Девушка с усилиями откинула от себя сильные руки и посмотрела на парня как можно брезгливее, лишь бы тот понял, кто здесь настоящий кусок дерьма. Надо быть слепой, чтобы не заметить его чёрную душу и вестись на слащавые слова и поддельные поступки. Почему Мёнджи раньше не замечала его безжалостных действий? Почему всякий раз закрывала на всё глаза?       — Я сказала правду, Сонхун, — томно прошептала Ван, наблюдая за тем, как вмиг поникли его зрачки и как успокоилось учащённое дыхание. Теперь взгляд брюнета не выражал ничего, всего лишь полное безразличие. — Вспомни о своих словах и сдержи обещание. Его ты больше не тронешь. Внезапно Пак подносит руку к лицу и закрывает глаза, опустив голову вниз. Его звонкий ненастоящий смех заполняет площадку, отчего у девушки невольно проносятся мурашки по всему телу.       — Какая же ты дура. Сонхун выпрямляется, делая короткий шаг назад и этим позволяя Мён вдохнуть полной грудью. Брюнет качает головой своим дружкам и все как один шагают в сторону, оставляя девушку и парня наедине.       — Прежде чем вот так горой стоять за кого-то, — парень небрежно кидает на Яна мимолётный взгляд, смотря словно как на неживую вещь, остервенело фыркая следующее: — Убедись, что защищаешь того, кого нужно. После этих слов Пак разворачивается и уходит, не забыв пнуть серый рюкзак Чонвона, попавшийся ему под ногу. Сумка отлетает от пинка в сторону и в процессе из него вылетает всё его содержимое. Мёнджи наблюдает за этим с ненавистью и нескрываемой злостью. Хочется крикнуть ему вслед до невозможности обидное оскорбление, но Ван держит себя в руках, пыхтя на одном месте подобно разбушевавшемуся буйволу. Девушка бы обратила внимание на слова Сонхуна и задумалась, но она сейчас так зла и взбешена, что и словами не описать. В каком таком смысле — защищает не того, кого нужно? Чонвон жертва в чистом виде! Это он страдает от чужих рук, получая каждый день по лицу и страдая от глупости идиотов, вроде Пака. Ван ненавистно передёргивается и только потом вспоминает о побитом парне на скамье. Мёнджи тихо ойкает и суматошно бегает глазами туда-сюда, не зная куда ей податься. Сначала девушка потянулась к чуть ли не разорванному портфелю, затем принялась собирать тетради и письменные принадлежности и только потом дотронулась до Яна, поджимая нервно губы. Паника овладела её телом моментально, стоило только девушке мысленно сделать вывод о том, что она абсолютно точно не знает что ей делать дальше. Вызывать скорую или попытаться самой привести парня в чувство?       — Эй, — Ван полностью убеждается в том, что Чонвон на данный момент находится в отключке, несколько раз махнув ладонью рядом с его лицом. Странно, но Мёнджи вовсе не переживает за Яна сейчас. Словно она уверена в том, что с ним всё в порядке, поэтому её поведение и действия настолько расслаблены. И неизвестно по какой причине она так думает. Он ведь полностью в крови, что, кажется, всё ещё продолжает идти из его носа, но девушка более чем просто спокойна.       — Ты цел? — Ван хочет коснуться пальцем широкого мужского плеча, но тут же отдёргивает руку и машинально отпрыгивает на метр, когда карие глаза напротив резко открываются. Чонвон проводит ладонью по носу, оставляя на бледной коже красный жирный след и неторопливо поднимается с места, сплёвывая в сторону, при всём этом, парень ни разу не взглянул на девушку рядом, удачно игнорируя её присутствие. Он что, притворялся что без сознания? Чтобы Пак и банда придурков прекратили его избивать? Всё так и есть. Мёнджи это знает. Она чувствует и видит Яна насквозь. И даже сейчас, когда он так старательно делает вид, что ему всё равно на стоящую рядом девушку, Ван прекрасно ощущает то, как быстро бьётся сердце внутри него и как сильно он переживает сейчас. Боже, совсем как на ладони. Или, может, всё это ей просто кажется и Чонвону действительно плевать?       — Похоже на то, что ты не понимаешь элементарных слов, — сдержанно говорит парень, присаживаясь на корточки и собирая содержимое портфеля в стопку. Где-то она это уже видела. Мёнджи хочет ринуться к Яну и помочь со школьными принадлежностями, но вовремя себя останавливает, встав в стойкую позицию и ожидая дальнейшего. Хорошо, пусть выговорится. — Сказал же, не лезть куда не просят.       — Если они продолжат и дальше тебя преследовать, то от твоего носа не останется буквально ничего, понимаешь? — скрестив руки на груди и укоризненно смотря на широкую спину парня, Ван мысленно прошептала ругательство и в быстром темпе обошла Яна, лишь бы осуждающе взглянуть тому в глаза, пока он в свою очередь демонстративно от неё отвернулся, невозмутимо пихая в сумку тетради и сборники.       — Ну и пусть. Мёнджи чувствует, как начинает краснеть от злости. Какой же всё-таки вредный упрямец!       — Так сильно наплевать на своё здоровье?       — Верно, — незаинтересованно бросает одноклассник, выпрямляясь и закидывая порванный рюкзак на плечи. Ян отряхивает пыльный пиджак, местами запачканный грязью от побоев и после, лениво оборачивается на девушку, смотря на неё в первый раз за весь их сегодняшний разговор. — Тебе, кстати, тоже должно быть наплевать. Ван мгновенно хочется возмутиться, но она в очередной раз проглатывает слова, когда Чонвон делает шаг вперёд и уже через секунду хватается за бок, тихо прошипев себе под нос. Кто-то из ублюдков явно не пожалел сил и зарядил ногой ему прямо по рёбрам. Ян закусил губу, лишь бы только не заорать от боли и даже не понял, в какой момент девчонка напротив оказалась рядом и сейчас взволнованно смотрела то на него, то на место ушиба, волнующе поджимая губы и часто хлопая глазами. Мёнджи нахмурила брови, усердно думая о том, что им делать дальше. Да, конкретно, что им делать дальше, а не ему. Одного его в таком состоянии девушка не бросит, хочет он этого или нет. Придётся перетерпеть её общество и не канючить, мол, я же сказал держаться подальше. Ван клянётся, что если Чонвон сейчас снова запоёт знакомую для них двоих песню, то Мёнджи просто своими же руками его задушит и не пожалеет.       — Я вызову тебе такси, — неуверенно говорит девушка, всё ещё сомневаясь в том, чтобы отпускать парня одного домой, когда верным решением было бы конечно отвезти Яна в ближайшую больницу. Смешно. Мёнджи рассуждает так, словно Чонвон реально её послушает и серьёзно будет действовать по её указаниям. Ага, конечно, сто раз.       — Не нужно, я сам справлюсь, — словно читая мысли, отвечает парень, отстраняясь на шаг.       — Ты едва стоишь, — вздыхает Мён, отрицательно качая головой. — Почему тебе так сложно принять от меня помощь? Я ничего не прошу взамен, я просто хочу помочь.       — Почему тебе так сложно оставить меня в покое? Я ведь ничего не прошу взамен. Девушка еле сдерживает рвущийся наружу крик. Ещё одно упрямство с его стороны и Мёнджи просто взорвётся от злости. Стараясь держать себя в руках, Ван сделала глубокий вдох, сжав руки до побеления. Она просто ненавидит себя за это. Её бесит Чонвон своей грубостью, неблагодарностью и прямолинейностью, но даже несмотря на это, девушка всё ещё остаётся на его стороне и никуда не уйдёт сейчас, пока не убедится в том, что с одноклассником действительно всё в порядке.       — Ты просто невыносим.       — Никто не заставляет меня терпеть, — слегка пожимает плечами Ян, медленно массируя ударенное место и попутно шипя от боли. — Я буду только рад, если ты наконец прекратишь меня преследовать.       — Хоть понимаешь, как грубо это звучит с твоей стороны? — не выдерживает Мёнджи, чуть-чуть повысив голос и нахмурив брови. Кажется, Чону стало неловко, отчего он вмиг заткнулся и просто продолжил водить рукой по рёбрам, сверля холодным взглядом перед собой. Или же, ему просто всё равно и так он всего-навсего тянет время.       — Я лишь говорю то, что думаю. И я имею полное право просить тебя прекратить вмешиваться в мою жизнь, так как это моё личное дело. Стыдно должно быть тебе, а не мне. Он прав. Его рассуждения логичны и Ван с ним даже согласна, но… Говорит лишь то, что думает? Так ли это? Мёнджи очень сомневается. Пытается обмануть ту, что способна читать его мысли?       — Ладно, — на удивление парню мирно соглашается девушка, снова становясь напротив и перекрывая тому дорогу. — Я оставлю тебя в покое и больше не потревожу, если ты позволишь мне проводить тебя! Чонвон выгибает бровь и смотрит на Ван как на умалишенную, прокручивая в голове сказанное ею. Разве это не наоборот работает? С каких таких пор девушки начали провожать парней?       — Просто иди домой, — вяло отнекивается Ян, лёгким движением руки отодвигая тело Мён в сторону и медленно топая вперёд. На это девушка ехидно улыбается себе под нос и снова нагоняет ничего непонимающего парня, прикасаясь с ним плечами и продолжая болтать тому на ухо:       — Соглашайся. Не то я так и продолжу донимать тебя в школе и перед всеми защищать от Сонхуна. Ты просто не знаешь какой опасный из меня сталкер. Я буквально каждую минуту буду рядом, чтобы не дать тебя в обиду Паку и его…       — Прекрати, — устало вздыхает Ян и на его лице можно прочесть негодование и потихоньку набиравшую обороты злость.       — Я просто предупреждаю, что будет, если ты не согласишься.       — Чего ты добиваешься?       — Ничего. Я всего лишь хочу проводить тебя до дома.       — Это странно и тупо. Иди уже к себе, пока окончательно не стемнело.       — Ты переживаешь за меня? Серьёзно?       — Ван Мёнджи! Девушка замерла. В первый раз этот парень назвал её по имени. Более того, Мён в первый раз видит его в таком эмоциональном состоянии. Она сглатывает, перебирая пальцами и её уверенность как ветром сдуло, а он ещё раз обречённо вздыхает, качая головой:       — Говоришь… отстанешь, если я соглашусь на этот бессмысленный идиотизм? — с прищуром уставившись на девушку. Мёнджи часто кивает, довольно расплываясь в улыбке и мысленно хваля себя за настойчивость, ведь если бы она не была сегодня излишне наглее, то и согласия от Яна очевидно не получила бы. А так он даже назвал её по имени и превысил лимит времени их одного обычного разговора, в котором он то и делает, что говорит о дистанции между ними. Следующие пятнадцать минут парочка идёт в тишине и спокойствии. Ван несколько раз открывает и снова закрывает рот, в попытке завести с молчаливым парнем разговор, но по его лицу, принявшим режим кирпич, можно прекрасно понять, что на беседу он явно не настроен. Чонвон идёт медленно и слегка прихрамывает, держась за всё то же место в районе рёбер с правой стороны и иногда останавливается, чтобы перевести дыхание, а Ван слишком стрёмно предложить свою помощь, поэтому она в тишине плетётся рядом. Какое-то время девушка решается протянуть к парню руки, дабы обхватить его идеальную талию рукой и хоть как-то облегчить ему путь, но смущение всё же выигрывает и Мён только остаётся вернуться в прежнее положение, мысленно клацая зубами и снова возненавидя себя за излишнюю скромность. Почему в её голове помощь Чонвону сейчас, абсолютно точно ассоциируется с объятиями? Она ведь серьёзно будет его обнимать в процессе своей помощи, а он, в свою очередь, устроит свою руку у неё на плече и получится что-то вроде объятий на ходу. Да, Мёнджи, кажется, и вправду сошла с ума. А вообще, коротко о том, почему она так рвётся проводить Чона до его места жительства, так это мелкая надежда на то, что он во время их прогулки расскажет ей всё. Всё, что упомянула тётушка Сон. Она сказала, что Ян сам расскажет ей обо всём. Естественно, маловероятно, что это произойдёт сегодня, но Ван очень на это надеется, ибо любопытство и интерес поскорее узнать правду, сожрут её с потрохами до того момента.       — Пришли, — из-за долгого молчания голос Яна хриплый, отчего он спешит прочистить горло и уже спустя пару секунд продолжает более уверенно: — Можешь идти домой. Благодарить не буду, так как в этом не было необходимости. Они остановились возле невысоких железных ворот, с которого слезла старая зелёная краска, а цветы в горшках, прикреплённые к столбу уже не украшали вид на дом, высохнув и завянув окончательно. Рядом стоят дома такого же типа, только выглядят они заметно приличнее, нежели дом Яна. За эти ворота стоило бы взяться. Покрасить и привести цветы в горшках в жизнь. Ну или просто купить семена и посадить новые. Мёнджи никак не осуждает Чона за это, и вообще, она ужасно преувеличивает. Очень даже милый дом! Над дверью висит фонарик в виде кругленького солнышка и то он уже периодически бездыханно мигает, наводя на не самые приятные мысли. Девушка сглатывает, потирая ладонью руку и мысленно перебирая свои фирменные прощальные фразы. А что говорить-то? Да и уходить уже как-то глупо, если учитывать то, что всю дорогу они молчали, хотя по настойчивости девушки и по её дикому желанию проводить парня до дома, можно с уверенностью подумать, что что-то ей в конечном итоге от него да надо было. Мёнджи и сама не знает чего ей нужно. Чёрт… Ладно! Ван не будет скрывать от самой себя тот факт, что ей просто-напросто не хочется прощаться с этим парнем, поэтому она так глупо тянет время.       Стоит ли ей предложить войти? Мён вздрагивает, а её в момент напуганные глаза устремляются на Яна, что стоял боком к ней и сверлил взглядом широкую дверь ворот. Парень нервно облизнул губы и после мотнул головой, понимая, какую чушь сейчас сморозил в своей голове.       Вообще-то уже довольно поздно и девушкам не стоит ходить в одиночку в такое время. Ян выдыхает, соглашаясь со своими мыслями и еле видно кивает головой, даже не догадываясь о том, что стоящая рядом Мён всё прекрасно слышит. Всё, о чём он думает и каковы вообще его мысли. Дурацкая улыбочка выросла на её лице и теперь Ван не знала куда себя девать от мысли, что она способна слышать буквально всё. Единственный минус, или, может даже плюс, заключается в том, что происходит это только тогда, когда Чонвон находится в крайне эмоциональном состоянии. Когда ему весело, чего, кажется, никогда не бывает с ним, когда грустно и когда он серьёзно о чём-то думает. Например, как это происходит сейчас. Ян на секунду прикрывает глаза, нервно кусает нижнюю губу и поворачивается всем телом в сторону Ван, мысленно внедряя себе, что делает это он по доброте душевной и по весьма неплохим результатам своего воспитания.       — Сегодня переночуешь здесь, — слишком невозмутимо выдал Ян и Мёнджи показалось смешным то, как серьёзно он это говорит, да ещё и с засохшей кровью под носом. Естественно, девушка могла без проблем заказать такси и благополучно уехать домой, но, предлагать сейчас ей этот вариант уже поздно. Мёнджи тупит взгляд, а её щёки вмиг порозовели, стоило девушке разобрать сказанное парнем. Он сейчас серьёзно?       — Хочешь чтобы я… осталась на ночь? — от своих же слов, Ван раскраснелась на нет, а Чонвону рядом стало до невозможности неудобно, но парень старался держать свою железную непоколебимость.       — Да, — безэмоционально соглашается он, поддельно откашливаясь. — Не знаю, чего ты хотела добиться, провожая меня до дома, но, знай, что делать то же самое взамен я не собираюсь. А лишних денег на такси для тебя у меня нет, поэтому это единственное, что я могу тебе предложить. Мёнджи не знала, что отвечать и просто пялилась куда-то перед собой, чуть ли не сгорая от смущения и стыда. В первый раз какой-то парень предлагает ей переночевать у него. Естественно, если бы на месте Яна был бы кто-нибудь другой, то девушка обязательно накидала бы тому люлей и обозвала извращенцем, но в том то и дело, что предлагает ей подобное никто иной как сам Чонвон. Это удивительно и до ужаса странно. Внезапно парень достаёт из кармана брелок для ключей и подносит один из них к замочной скважине, открывая калитку. Без слов Ян входит на территорию своего дома и останавливается едва сделав шаг, уставившись на окаменевшую девушку. Мёнджи, невольно спохватившись, машет рукой, согласно кивая и по-дебильному хихикая:       — Да, т-ты прав! К тому же, мне, как старосте, стоило бы обсудить с тобой некоторые детали! Насчёт школьных предметов и итогового экзамена. Мы устраивали собрание, но так как тебя там не было, сегодня я постараюсь рассказать тебе всё, что ты пропустил. Будем считать это как за… как за…       — Входи уже. Ван снова кивает и семенит вперёд, ступая на чужую ограду. Вид открывается на миленький дворик с собственным очаровательным садом. Цветы разных видов посажены в разнообразные клумбы, придавая этому месту ещё больше привлекательности и уюта. Посередине стоит небольшой летний столик и стулья цвета слоновой кости. Милота, одним словом. Кажется, родители Яна очень сильно любят цветы, раз уж здесь они цветут в таком большом количестве. Даже дерево сакуры имеется, только совсем небольшое, но очень даже статное и красивое. Мёнджи распахивает ресницы мгновенно, стоило ей только вспомнить о родителях парня. Что если они дома? А они конечно же дома! Где же им ещё быть? Что Чонвон скажет, приведя в семейный дом незнакомку? Господи, почему Ван раньше об этом не подумала? Что же теперь?       — А-а, знаешь, мне уже… — девушка оборачивается назад, но затыкается на полуслове, когда видит как Ян закрывает за ними дверь и вопросительно на неё смотрит.       — Что? — бросает ей брюнет, проходя мимо и шагая в сторону входной двери в дом. Ван даёт себе по лбу, как только парень становится к ней спиной и принимается проклинать кого только можно. В первую очередь, себя. Главное сохранять спокойствие. Чонвон знает, что делает. К тому же, Мёнджи не слышит никаких лишних мыслей у него в голове, поэтому будем считать, что у него всё под контролем. С этими же мыслями, Мён идёт за Яном след в след, пугливо оборачиваясь по сторонам и постепенно привыкая к чужой территории. Чонвон открывает дверь и пропускает девушку вперёд себя, взглянув на её испуганный вид с приподнятой бровью. Никогда, конечно, он не подумал бы, что когда-то приведёт в свой дом незнакомку, да ещё и зная её на протяжении жалкой недели. Это очень на него не похоже. Но Ян прекрасно знал, по какой причине так поступает. Она особенная. Как бы банально, странно и глупо это не звучало, но Чонвон ещё ни разу не встречал такую, как Мёнджи. От других девушек она не отличалась ровно ничем, но её внутренний мир, который Ян видел буквально насквозь, поражал его. Он знаком с этой девчонкой слишком мало времени, чтобы делать какие-то выводы о том, какой она человек, но парень словно уже наперёд знает, какая она внутри и что из себя представляет. Его влечение к ней пугало и даже расстраивало Чона, ведь он уже давно решил оставить все чувства позади и жить как твёрдый бездушный камень, но Мёнджи, кажется, своим присутствием рядом с ним рушит все его стены, которые Ян так старательно выстроил вокруг себя. Парень яростно прикусывает губу, понимая, что слишком разошёлся, думая о ней в таком плане. Ван просто переночует у него сегодня и на этом всё. Их пути окончательно разойдутся.       — Проходи в гостиную, я сейчас, — командует брюнет, кидая девушке на пол махровые серые тапки, а сам устремляется куда-то вглубь дома. Как только Чонвона становится не видать на горизонте, Мён снимает с себя тяжёлые туфли и с большим удовольствием прыгает в предложенные тёплые тапочки, постепенно привыкая к теплу. Приятный запах чужого дома пробрался ей в нос и растворился где-то внутри Мён, наводя на весьма неплохие мысли. Вообще, кажется, что у каждого дома есть свой запах. Запах в доме Чонвона больше походил на аромат свежих фруктов вперемешку с зелёным чаем. Девушка медленно прошла чуть вперёд в прихожей, осматриваясь по сторонам. Зеркало во весь рост, а на нём прикреплены фотографии, где Чонвон и незнакомая девушка ярко улыбаются на камеру, находясь возле берега. Ван мягко улыбается. Это его сестра. С чего вдруг она так решила? Мён и сама не знает. В голове тут же всплыла картина, подобно воспоминаниям. Море, песок, тёплый ветер, чистый воздух… Он был там с семьёй. Как же весело и уютно Яну тогда было. Кажется, это последний раз, когда он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Пока Ван рассматривала фотографии, развешенные вдоль стены в гостиной, Чонвон успел закончить промывать нос и сейчас как-то осуждающе на неё смотрел. Девушка непонимающе захлопала глазами и густо покраснела, всё ещё не понимая, что она сделала не так.       — Твоя семья? — искренне улыбнулась девушка, указав рукой на самую большую фотографию в рамке, на котором стояли люди в составе четырёх человек и позировали на камеру. Там же Ван увидела Чонвона и ту девушку с фото на зеркале. Красивая женщина средних лет и высокий мужчина рядом, что, благодаря своим длинным рукам и широким плечам, сумел обнять буквально каждого члена своей семьи. — Какие вы классные, — восхищённо выдала Мён, действительно погружаясь в их семейную атмосферу и чувствуя всё то, что ощущал в те моменты парень. Он был счастлив, как никогда раньше.       — Да, — Ян в какой-то момент оказался рядом, и также как и девушка начал смотреть на фотографию. — Это мой папа, а это мама. Это моя младшая сестра Чонхи. Мёнджи с той же улыбкой взглянула на парня рядом и была до невозможности довольна тем, что он так добродушно делится с ней этой информацией, а не язвит привычное «не твоё дело» или «какая тебе разница», и тому прочее. Ей правда очень интересно, и она не против послушать.       — Ты здоровски похож на маму, — заметив родственное сходство между матерью и сыном, Ван хотела добавить, что, глаза, и настолько милая улыбка парня определённо достались ему от мамы, но она вовремя заткнулась. — Но почему мне кажется, что характер у тебя от папы? Чонвон в ту же секунду обратил на девушку внимание, с неким удивлением смотря на её горящие от любопытства глаза. Она угадала. Парень действительно очень похож внешностью на маму, но характер у него отцовский. Как человек, который ни разу не общался с его отцом, может об этом знать? Да она и с Чоном то знакома всего ничего, но сумела попасть в точку. Эта девчонка не перестаёт его удивлять. Парень встряхивает головой. Это всего лишь случайность. Так и есть. Он молча проходит к высокому шкафу, открывая дверцу и просовывая внутрь руки. Уже через какое-то короткое время, Ян кидает на диван зелёную футболку и шорты. Вещи явно предназначены для представительницы женского пола и, что удивительно, на них всё ещё держались этикетки. Совершенно новые?       — Это Чонхи, — уточняет Ян, а после на диван падает чистое постельное бельё. — Она ни разу их не надевала, поэтому не переживай.       — Я и не переживаю, — бурчит в ответ Ван, всё ещё не веря в то, что это действительно происходит. — Погоди! А Чонхи не будет против? Это личные вещи и я не смею их трогать без её разрешения. Чонвон замирает, смотря в стену напротив и после снова принимается перебирать вещи и искать что-то, тихо отвечая:       — Не будет.       — Ты уверен?       — Да, — сухо соглашается брюнет и по тону его голоса можно понять, что лучше прекратить этот поток вопросов. — Если голодна, поищи что-нибудь на кухне, там должно быть что-то, чем ты сможешь перекусить. Мёнджи кивает на его слова как китайский болванчик, мысленно поражаясь его гостеприимству и вежливости. Это её и радует. Она знала, что Чонвон не плохой человек. И вот доказательство. Но, единственное, что до сих пор держало Ван в смятении, это вопрос, крутящийся у неё в голове всё пройденное время здесь. Где его родители и сестра? В прихожей на обувнице идеально сложены мужские туфли и ботинки, точно также там находится и женская обувь. Но, где же сами они?       — Чонвон, а где…       — Полотенце. Если захочешь принять душ, — перебивает девушку Ян, протягивая ей сложенную в стопку мягкую ткань. — Вторая по счёту комната в коридоре. Спокойной ночи. Чонвон уходит, оставляя Мёнджи одну стоять в пустой обширной гостиной. Ей показалось, или он правда на что-то разозлился? Ван сказала что-то лишнее? Не успевает девушка и глазом моргнуть, как внутри начинает невыносимо тянуть. Сначала ей кажется, что она начинает чувствовать боль Яна связанную с рёбрами, но нет. Это что-то совсем другое. Да и Чон пришёл в порядок, когда они только шли к нему домой. Тогда что же это? Это определённо не её боль. Внезапно на душе становится чертовски тоскливо, а всё её хорошее настроение словно рукой снимает. Мёнджи чувствует подступающие к глазам слёзы и не может понять, что с ней происходит. Она делит с Чонвоном его душевную боль сейчас, но не понимает её смысла. Ей слишком грустно и печально, чтобы постараться разобраться в этом. С этим тяжёлым грузом девушка умывается и ложится в постель, вдыхая в себя приятный запах стирального порошка. Чонвон больше не появлялся рядом и от этого становилось ещё хуже. Наверное, уснул. Мёнджи пару раз прокрутила в голове мысль найти его комнату и позвать посидеть на кухне, так как сон не шёл, но она тут же фыркала с этой бредовой идеи и вновь погружалась в темноту.       — Может, уехали куда? — прошептала самой себе девушка, прижимая к груди тёплое одеяло. Мён тяжело выдохнула в подушку, заставляя себя отпустить мысли о семье Яна и наконец уснуть. — Надеюсь, это так. Минута проходит за минутой, а потом и целый час, как девушка ворочится туда-сюда, даже и не подозревая, что не единственная в этом доме, кто не может уснуть.       Сдержи своё обещание, Ван Мёнджи.