***
Т/И была в отношениях с Шуджи Ханмой с первого года их учебы в средней школе. Это началось как любые отношения в средней школе. Однажды на детской площадке он попросил ее выйти за него замуж, и она согласилась. Итак, в их первый день в средней школе хаотичный мальчик пригласил ее на свидание. Конечно, она согласилась, и с этого момента их отношения выросли. Встречаться с Ханмой определенно было приключением на каждый день. С утра до вечера ты никогда не знала, чего ожидать от этого сумасшедшего идиота. Ее сумасшедшего идиота. Однажды ночью, около 2:30 гребаного утра, Шуджи бросал в ее окно все, что мог найти, пока она не проснулась и не согласилась прокатиться с ним. Т/И была, мягко говоря, зла, но, в конце концов, она наслаждалась каждой секундой с ним. Теперь есть еще одна вещь, которую она не ожидала от Ханмы, когда они начали встречаться — это безумное использование прозвищ, и не таких, как “детка” или “милая”. Первый раз он дал ей прозвище на следующий день после их первого свидания. — Малышка Т/И! — радостно воскликнул он, подбегая к ее шкафчику. Т/И застыла от внезапного шума, прежде чем посмотреть на Ханму глазами размером с обеденную тарелку. — Малышка? — Шуджи просто кивнул с усмешкой. — Хэй! Парни дают своим подружкам прозвища. Так что с этого момента я никогда не буду называть тебя твоим настоящим именем, — решил он. — Но...Такое? — снова спросила она, озабоченно приподняв бровь. — Что? Тебе это не нравится? — надулся долговязый первокурсник. Т/И прикусила нижнюю губу. Она ненавидела, когда Ханма дулся, потому что он выглядел таким чертовски грустным! С последним вздохом она покачала головой. — Мне это нравится, — сладко улыбнулась она. Шуджи продолжал называть ее так до конца дня, и довольно скоро она привыкла к этому. Однако на этом прозвища не остановились. На самом деле, казалось, что он каждый день придумывал что-то новое. Ханма также остался верен своему слову и отказался называть ее по имени. Он был упрям, даже когда она настояла, чтобы он использовал ее настоящее имя. Даже в неподходящих обстоятельствах, например, на свадьбе ее сестры. Это была прекрасная свадьба на открытом воздухе в цветущем вишневом саду. Светило солнце, и на небе не было ни облачка. Прекрасный весенний день. Тем не менее, Т/И привела Ханму в качестве своего партнёра, и все время подготовки было потрачено на то, чтобы убедить его использовать ее настоящее имя. В конце концов, он неохотно согласился, но у нее, честно говоря, были сомнения, что он вспомнит/сдержит свое слово. Они оба учились на втором курсе средней школы, так что семье Т/И было хорошо известно, что они были вместе. Это было ближе к концу свадьбы, когда Ханма подошёл к ней с двумя клубничками в шоколаде в руке. — Милашка-буга, — небрежно сказал он, — Ты хотела клубнику с белым или обычным шоколадом? Т/И почувствовала, как ее щеки загорелись ярко-красным, когда вся ее семья повернулась и посмотрела на нее, как только они поняли, с кем разговаривает Шуджи. Ее сестра внезапно схватила ее за плечи и с визгом встряхнула. — Это так мило, Т/И, — засмеялась она. Т/И могла только терпеть воркование и поддразнивания, когда она закрыла лицо руками. После того, как прием закончился и все разошлись, Т/И потащила Ханму к его мотоциклу. — Что это было?! Ты сказал, что не сделаешь этого! — она обвиняюще ткнула в него пальцем. Шуджи поднял руки в притворной капитуляции и усмехнулся. — Хотя никто не возражал, — ухмыльнулся он. — Я возражала, — воскликнула Т/И. Ухмылка Ханмы сменилась мягким хмурым взглядом: — Тебе действительно не нравятся мои прозвища для тебя? Она вздохнула и посмотрела себе под ноги: — Да, Шуджи, но я просто чувствую, что люди могут осудить нас, если услышат, как ты называешь меня ими... — Итак...ты боишься мнения других людей о нас? — спросил преступник. Т/И съежились от того, как ужасно это звучало, но на самом деле не было лучшего способа выразить это. — Я так полагаю? Внезапно Ханма поднял голову, чтобы посмотреть в твои глаза, эти редкие фиолетовые глаза. Его лицо было серьезным и непроницаемым, когда его глаза изучали ее лицо. Наконец он заговорил. — Пусть они судят. Пусть они шепчутся о нас, когда мы проходим мимо. Я люблю тебя, Т/И, и никакой шепчущий придурок не помешает мне показать это. Мои прозвища — это мой ярлык на тебе. Моя марка. Здесь сказано, что ты моя, а я твой, — тихо сказал он. Т/И вздрогнула от интенсивности его взгляда. Однако вскоре интенсивность исчезла и сменилась той искоркой озорства, которую всегда держали эти глаза. Затем они оба сели на его мотоцикл и поехали обратно к ней домой. В тот вечер Т/И узнала две вещи. Во-первых, Шуджи любил ее. Во-вторых, она принадлежала ему, а он — ей. Ничто не могло этого изменить. Со временем Т/И в конце концов привыкла к своим прозвищам и больше не стеснялась их на публике. На самом деле, ей начинало нравиться это всякий раз, когда Ханма давал ей другое имя. Конечно, все они были такими же забавными и в то же время милыми, как и остальные. Нинти Минти, Мисс Озорница, Сногги, Свигги, и список можно продолжать очень долго. На самом деле, единственный раз, когда Шуджи назвал ее по имени за многие годы, был в тот самый день. 6 июня 2018 года. Вы двое были вместе со средней школы и даже поженились. Несмотря на то, что он был беглецом, она сбежала с ним и продолжала делать это до сих пор. Ее родители пытались разлучить их с тех пор, как Ханма стал частью Вальхаллы, но Т/И всегда отвергала их идеи. Она влюбилась в преступника-садиста, но наслаждалась каждой секундой этого. Солнце уже взошло, когда они вместе сидели перед надгробием. Ханма затянулся сигаретой и со вздохом затушил ее. — Т/И, как мы здесь оказались? — он спросил. Она удивленно посмотрела на него, услышав свое имя на его губах. Она тоже тихонько вздохнула и посмотрела на небо. Облака медленно двигались по голубому небу, над ними тоже летали птицы. — Я не знаю, — наконец ответила Т/И. Шуджи прикусил нижнюю губу. — Я никогда не должен был втягивать тебя в эту жизнь со мной, — сказал он с горьким смешком. Она успокаивающе погладила его по руке и нежно поцеловала в щеку: — Все в порядке, Шуджи. Я бы не хотела этого по-другому, — утешила она. Единственная слеза скатилась по его щеке, когда еще одна последовала за ним секундой позже. Обычно улыбающийся мужчина горько заплакал, раздавив сигарету в руке. Т/И нахмурилась, услышав легкое шипение, когда нагретая сторона обожгла его кожу. — Я...мне так жаль, Т/И, — сказал он, пытаясь подавить свои крики. Т/И держала его за руку, когда она подошла, чтобы сесть перед ним. Она нежно обняла его за лицо и поцеловала в лоб. — Я бы ни за что не променяла приключения, которые ты мне подарил, — прошептала она, соединив их лбы, — Спасибо тебе, Шуджи. Ханма поднял глаза, почувствовав, как легчайшее прикосновение коснулось его лба. Дрожа, он поднял пальцы, чтобы провести ими по щеке. Легкое покалывание все еще ощущалось на обеих щеках. Мягко улыбнувшись, он посмотрел на надгробие печальными, но понимающими глазами. Поцеловав свои пальцы, он положил их на надгробие перед собой. Перед ним на камне можно было прочитать имя “Т/И И/Ф”. Ханма шмыгнул носом, прежде чем встать и посмотреть на небо. — Спасибо, малышка Багги, — улыбнулся он, вспомнив, как впервые назвал ее этим именем, — За то, что осталась со мной, когда никто другой не захотел бы. Когда он повернулся, чтобы покинуть кладбище, он остановился, чтобы в последний раз оглянуться на камень. — Я увижу тебя там, где столкнутся рай и ад, малышка, — он натянуто улыбнулся, прежде чем отвернуться и сесть на свой мотоцикл.***