Мой Шатобриан

Когда за окном показались знакомые глазу дома, улицы, окрестности города, граф заметно приободрился. Палящее солнце могло лишь нежно ласкать, проникая сквозь колышущиеся ткани. Играли непослушные тени, шумела листва, благоухали радужные цветки. Несмотря на бунтарский, неспокойный характер, за время странствования шумные компании и возвышенное общение надоели Чарли Вокхану, он был рад приобретенной обыденности. На миг упала тёплая улыбка тронула лицо, когда молодой граф вышел из кареты, довольно вдохнув тёплый воздух. — Малек! — обратился граф к слуге, — Доставлено ли Его Величеству послание о моём возвращении? — Да, Ваше сиятельство! — покорно поклонился подбежавший слуга. Еще совсем мальчик, он выглядел не по годам мужественным, ответственным и сильным. Грязно-коричневые волосы его находились в вечном беспорядке, небрежно натянута куртка и по-хозяйски — фартук. Он не был красив, но все знали, как красивы его глаза — золотисто карие, они светились на солнце, затмевая его неуклюжую улыбку белых зубов. — Получен ли ответ? — Да, сразу после отдыха Его Высочество желает видеть Его сиятельство на ужине в своём замке. — Поручи кому-нибудь из слуг предупредить о моём вечернем визите. Я не смею отказать королю. Особенно, после его заботы об отце. Также, пусть все вещи будут разобраны к полудню, а мои наряд и карета подготовлены к ужину в замке пораньше… — Вокхан задумался. Когда, вновь поклонившись, слуга ушёл исполнять приказания, молодой граф легко потянулся, произнёс еле слышно: «Мой Шатобриан!» Отчего сорвались с губ такие слова. Эти таинственные два слова. Но для Чарли это было больше всевозможных слов о чувствах и переживаниях… Несомненно, Чарли думал над тем, чтобы остаться на своей исторической родине ещё во время путешествия. Англия показалась графу довольно красивым, сильным и интересным государством. Имея честь быть другом великим английским художникам, писателям и политическим деятелям, он не раз слышал предложения остаться, пустить здесь свои корни, получить почетное место, работу. «Будучи из знатного рода, умным и талантливым молодым человеком, он далеко бы пошёл у нас!» — говорил каждый, услышав уверенный отказ из молодых уст. Без лишних слов граф и сам знал, что на родине его ждут. Но сам он ждал лишь возвращения во Францию. Подсознательно, неясно, но ждал. Четкие оставались в его памяти картины детства. Даже звучный французский язык. Соблюдая истинные английские традиции и обычаи, предпочитая носить соответствующую одежду, он оставался уважаемым графом Чарли Вокханом, приближенным Франциска I — короля Франции. Что касается его внешности, то над этим мало кто смел рассуждать. В высших кругах молодого графа считали необычайно красивым из-за своих смешанных кровей. Он был первым примером для поколения. Юные леди и графини называли удачей и несомненным везением станцевать с ним на балу у короля или сесть рядом на ужине, искали в нем принца. Если же мы подсмотрим за мещанами и городскими жителями, то среди народа ходили слухи, что именно он мог быть наследником в случае смерти Франциска I. Шатен. Белоснежная бледная кожа, узкие веки, но широкие тёмные глаза, острые выделяющиеся ключицы, широкие округлые плечи, стройная мускулистая спина и талия. Сияющая оскальная улыбка. Одновременно лёгкость и дерзость в его необычном для тех мест образе кого-то пугали, кого-то раздражали из-за зависти, а кого-то притягивали, но не оставляли равнодушных. Король Франциск I обладал не такой привлекательной внешностью, завидовал юноше и, даже не скрывая этого, смел иногда шутить. Молодой граф лишь улыбался в ответ, не находя нужным отвечать. — Ваше сиятельство! — крикнул Малек, влетая в комнату графа и прерывая его потоки мыслей, — Желает ли Ваше сиятельство собираться? Слуга перевёл дух, не отнимая взгляда от хозяина. Взглянув на часы, Чарли поинтересовался: — Всё ли готово к отъезду в замок? Собран ли подарок королю? — Да, Ваше сиятельство! Всё приготовлено. Обойдя покои, молодой человек взглянул на удачно севший костюм, неспешно провел рукой по нескольким складкам, остановился, почувствовав под слоями дорогой ткани совершенно грубый предмет. Старый кулон, давно томившийся на серой цепочке на тонкой шее, казалось, уже прирос, стал частью самого графа. Он расстегнул ворот рубашки. Скрипнул уставший замочек, открылись зеркальные половинки ракушки — он снова смотрел на незнакомое фото: лицо, руки, пейзаж, цветы. Они оставались неизменны, никто не мог подменить спрятанной фотографии. Но каждый раз больно кололо сердце, боясь не увидеть успокаивающей дымки старой туманной фотографии. То же лицо, те же руки, те же горы на заднем фоне, те же цветы. И снова он видел далекие времена, события, происходившие далеко до его рождения. Видел высокую колючую гору, тупо упиравшуюся в синее небо; возвышающийся замок, примостившийся среди диких лесов; сад, укутанный тенями цветущих деревьев и наполненный сочным запахом лилий. Ах, как она любила лилии!.. Арчи посмотрел на себя. Молодое лицо, покрытое течением беспощадного времени. Эти ли реки морщинок у глаз — доказательство твоей счастливой жизни? Эти ли уголки губ, что всегда приподняты, напряжены? Ямочки ли на щеках? Блеск ли в глазах или детская душевная простота? Снова задумаешься о счастье, но вспомнишь, чего ты лишен. И вот, твои радостные моменты уже стираются в памяти, утопая в фантазии печали. Видно то, чего не было, чего не будет.