АК-74М

[20 июля, четверг]

      Быстрый прищур одним глазом, замах — и вот уже тонкий нож разрезает воздух, с молниеносной скоростью совершая в полёте кульбиты и отточено, резко врезаясь в перекошенное дерево. И пока Киллуа оценивает проделанную работу издалека, лениво почёсывая спину, Гон подскакивает с насиженного им пенька и за пару рывков выдёргивает столовый прибор из коры. Теперь на его месте мелким рубцом красуется впадинка. Такая же, как и множество других, вкривь и вкось исполосовавших ствол.       На повидавшей виды ветке без перерыва чирикает птичка. Фрикс виртуозно протирает лезвие подушечками пальцев, а Киллуа сплёвывает скопившуюся слюну в траву, переводя взгляд с мутного, будто затянутого плёнкой пруда на некогда пышную чащу. Вырубка гектара леса, рядом с которым они сейчас околачиваются, была прекращена около десяти лет назад из-за серьёзного конфликта с большими шишками, а затем очередная купля-продажа окончательно определила судьбу территории. Около неё было решено возвести крупный кадетский лагерь, после переформированный в настоящее училище, специализирующееся на профессиональной подготовке будущих военных.       Сам лес планировалось восстановить: не без помощи волонтёров организовать посадку новых деревьев; убрать те, что были срублены и не перевезены; очистить пруд от тины, а также, возможно, развести там рыб. Но планы на то и планы, что обычно они так и остаются «в долгосрочной перспективе», а иногда даже не выполняются совсем. Посему учебные корпуса уже вовсю цветут и пахнут, а тысячи квадратных метров позади них — это то, о чём говорить не принято и куда заглядывать запрещено. И именно этот фактор, это громкое «сюда нельзя» сильнее всего греет сердце Золдику, охотнику до бунтарства и острых ощущений. Ведь усложнение жизни воспитателям и учителям входит в его безоговорочные обязанности буквально-таки с пелёнок. Да и ехать сюда он никогда не хотел. Так что выбор между унылой послеобеденной фланкировкой и метанием украденных столовских ножей в каком-то осиннике очевиден.       Тут тихо, свежо, да и под боком Гон, что никогда не откажется от приключений. Его не волнует правильность их действий, ему хочется только как можно насыщеннее провести очередной день вдали от родных и цивилизации. Киллуа знает, что долго такие выходки с рук спускать не будут, но ему всё это, по большому счёту, нравится. Даже слишком.       — Зуши сказал, что завтра будет огневая подготовка, — сделав несколько пробных замахов, озвучивает Гон. — Ты пойдешь?       Размякнув на траве, Киллуа задумывается, по инерции потянув руку к проколотой мочке уха, серьгу из которой принудили снять. Пустота под пальцами приводит в чувство.       — Не знаю. Если будет настроение — пойду. — Он щелчком сбрасывает с тёмных камуфляжных штанов маленькую травинку. — Если нет — не пойду…       — Чую я, — Фрикс зрительно сосредотачивается на участке дерева, где, предположительно, остался «шрам» после броска Киллуа, — что на следующем собрании дискуссионного клуба твоя фамилия будет звучать ещё чаще, чем в последние два месяца. — Кроткое сотрясание воздуха — и нож жадно вгрызается в древесную плоть. — Блин, миллиметра не хватило. — Гон вытирает немного вспотевшие руки о переднюю часть брюк и оборачивается на товарища. — Не боишься, что тебя отсюда вышвырнут?       — А ты? Боишься?       Гон на секунду задерживает взгляд на Киллуа, подпёршем голову кулаком и смотрящем в его сторону. В этой немой сцене содержится весь тот спектр эмоций, что они оба умудрились пережить за минувшие восемь месяцев. Волнительное ожидание чужих действий, показное равнодушие и вместе с тем надежда на взаимность чувств. Простой вопрос впервые за долгое время сбивает Гона с толку.       — Нет, — отмирая и направляясь к забытому в коре ножу, говорит Фрикс.       Затылком Золдик падает обратно на траву, борясь со своими разочарованиями и рябью в глазах от насыщенной голубизны неба.       — Всё-таки если выгонят тебя, то меня и подавно, — Гон беззаботно вертит и прокручивает ручку ножа в руке, ощущая нарастающую улыбку на своих губах, — ведь я здесь, а не там.       Киллуа беззлобно хмыкает:       — Ты можешь спасти своё положение, вернувшись прямо сейчас.       — С тобой веселее.       За громадной стеной учебного корпуса слышатся редкие возгласы ребят и музыкальное объявление из колонок о том, что настало время ужинать. На часах уже вечереет, но день никак не хочет кончаться. Вокруг всё так же светло и ясно, но ярче всего горят чужие глаза.       — Разве не ты хотел стать настоящим кадетом и пойти по стопам отца? — прикрывая веки и не сдерживая ответной улыбки, игриво спрашивает парень.       — Хотел, но есть кое-что и поважнее. — Он прячет столовый прибор за пазуху, больше ничего не говоря. Этого хватает, чтобы Киллуа считал посыл и поперхнулся воздухом, смеясь.       — Идиот. — Приподнимаясь на локтях, он ловит взглядом протянутую в свою сторону руку и доверительно хватается за неё. — После еды сбегаешь со мной за сигаретами?       На это Гон только хохочет и больно бьёт Киллуа по плечу.