***
После отъезда отца Григорию пришлось, что называется, засучить рукава и всерьез заняться делами компании. Раньше, если отец отсутствовал в офисе по какой-либо причине, он все равно звонил Григорию чуть не каждые полчаса и контролировал, как у него идут дела. На сей же раз он ограничивался звонком раз в неделю да и то — по большей части интересовался личными проблемами. После выписки из больницы врач порекомендовал Ларисе отправиться куда-нибудь отдохнуть и восстановить силы, и они с отцом в скором времени отбыли в дом отдыха в живописном уголке в Карелии. Там они провели почти месяц, а после практически сразу же улетели в Марбелью на испанскую виллу. Буквально сегодня утром отец прислал Григорию три фотографии: на первой они с Ларисой сидели в обнимку на веранде на фоне заката, на второй улыбающаяся Лариса гладила дельфина, а на третьей отец кормил ярко-красного попугая. Григорий улыбнулся: хорошо хоть кто-то в их семье радуется жизни. Он пообещал себе, что как только закончится весь этот ужас с судом и следствием, они с женой тоже поедут куда-нибудь отдохнуть и развеяться. Впрочем, нет, сейчас ему казалось, что лучше будет поехать одному. Потому что видеть и слышать Натали ему хотелось бы как можно реже. После той ссоры, когда она заявила, что дескать, мать ни за что не выйдет из тюрьмы, поэтому нужно подсуетиться и присвоить себе дом, Григорий с ней почти не разговаривал. Если ей доставляет удовольствие, что его мать сейчас страдает, сидя за решеткой за преступление, которого не совершала, он не может запретить. Но вот нормально общаться с нею после такого — увольте. Натали злилась и даже устроила ему сцену, когда он съехал из супружеской спальни и стал ночевать в кабинете на диване, но ему было все равно. Когда они переехали все же в особняк (Григорий посчитал, что пока ему действительно лучше пожить там), он все равно не вернулся в супружескую спальню, ночевал в гостевой. Когда же Григорий нашел контакты и связался с Андреем Жаданом, то у него и вовсе пропала охота общаться с женой. Собственно, найти Жадана труда не составило: телефон был размещен на сайте агентства. Григорий позвонил туда сразу же, ему ответил секретарь Жадана, сообщил, что Андрея Андреевича пока нет на месте, он в отъезде, но уже в ближайшие дни должен вернуться, но если у Григория срочное дело, то он может связаться с другим адвокатом. Григорий объяснил всю суть дела, прибавив, что ему и впрямь нужен толковый специалист и получил приглашение на личную встречу. Когда через два дня Григорий прибыл по указанному адресу в агентство, Андрей Жадан встретил его лично. Стоит сказать, Григорий изрядно удивился, увидев его, потому что тот оказался совсем не похож на того типа, с которым он как-то застукал Натали в кафе. — Что ж, Григорий Петрович, — улыбнулся ему Жадан, — я ознакомился с делом вашей матери и думаю, смогу за него взяться. — Как вы считаете, Андрей Андреевич, есть ли шанс, что ее оправдают? — Шанс есть всегда, и мы будем делать все возможное. Во-первых, мне очень не нравится это столь скоропостижное, если так можно выразиться, исчезновение некоего Решетникова. — Это новый знакомый матери, — объяснил Григорий. — Точнее — ее шофер. Я нашел в кабинете у матери копии его документов. Он предоставил их, когда оформлялся на работу. — Чудно! — обрадовался Жадан. — Значит, нужно еще раз попытаться «пробить» его по тем документам. Адрес ведь там есть, я так полагаю. — Вы думаете, это нам поможет? — Его показания нам необходимы. Если он подтвердит все, что уже показала на следствии Анна Львовна, это пойдет ей на пользу. Еще нужно показать его фото охранникам жилого комплекса и парковки, дабы узнать, был ли он там в день покушения на Ларису Червинскую. Если никто его не опознает — это опять же в плюс Анне Львовне. — А если… узнают? — Тогда тем более он нам нужен. Живой и здоровый. — Что ж, Андрей Андреевич, я согласен на любые условия! Только помогите моей матери. — Извольте, я, как уже и сказал, лично берусь за это дело. Они заключили договор, и Жадан принялся за дело. Он несколько раз встречался с матерью, и Григорий, навещая ее, стал замечать, что она значительно приободрилась и уже не была такой подавленной. Дай-то бог, чтобы все обошлось, думал он всякий раз, когда ездил на свидание к матери. Вчера Жадан позвонил Григорию и сообщил, что ему удалось выяснить кое-что по поводу тех шоколадных конфет. Во-первых, продавец, чья смена была в тот день в кондитерской, вспомнил, кто покупал в тот день «Шоколадное сердце». Это оказалось нетрудно, так как кондитерская, принадлежащая Червинским, не из дешевых, и в тот день покупателей и посетителей там было не так уж много. Первый набор шоколадных конфет, как известно, приобрел постоянный покупатель, владелец салона красоты, расположенного в том же торговом центре, что и кондитерская. Он расплатился наличными и предъявил заодно карту постоянного покупателя, дающую право на скидку. Второй набор купила одна из работниц кондитерской — в подарок сестре ко дню рождения. А вот третий, тот самый, с конфетами из молочного шоколада, купил незнакомый мужчина. Одет он был в потрепанную кожаную куртку, на голове — красная бейсболка, которую он надвинул на глаза. Кажется (продавщица толком не запомнила) он был в темных очках. — Подождите, — перебил Жадана Григорий, — но ведь… следствие установило, что расплатились за заказ кредиткой моей матери. — Именно! Продавец формально не имеет права обслуживать клиента по чужой карте, но, сами понимаете, очень часто на такие вещи просто закрывают глаза. Да и трудно подобное отследить в магазине, это же не банковский перевод, где нужна подпись. Человек достал карту, приложил к терминалу, ввел пин-код, и готово. — Получается, он и пин знал? — Знал. Но самое интересное заключается в следующем: в банке мне сказали, что срок действия этой карты истекал буквально на другой день после всего случившегося. Больше того, Анна Львовна две недели назад получила новую карту и за все свои последние покупки расплачивалась уже ею. На прежней же и денег-то совсем не было. Она должна была сдать ее в банк, но у нее просто не дошли до этого руки. — Но если денег не было, а платеж прошел… — Правильно! Деньги перевели на карту минут за десять до покупки конфет. И знаете, откуда? Из банкомата, расположенного в том же торговом центре! — Выходит, — догадался Григорий, — карточку у матери… украли? — Получается так, — ответил Жадан. — Причем украл кто-то из домочадцев или прислуги. Анна Львовна говорит, что хранила все свои кредитки в портмоне, за некоторым исключением. Те, которыми она не пользовалась, лежали… — В шкатулке с бижутерией в спальне, — Григорий был потрясен услышанным. — Отец ее постоянно ругал на чем свет стоит за это. Говорил, что у нее мозгов нет, раз она разбрасывает свои кредитки где попало. — Значит, — подвел итог Жадан, — нам нужно присмотреться к домочадцам Анны Львовны. Григорий сломал голову, обдумывая, кто мог это сделать. Павлина, разумеется, исключалась, она верой и правдой служит в доме много лет, а кроме того, ей все это совершенно ни к чему. Значит, остаются приходящие горничные и новый шофер. Все тот же неуловимый Решетников. Требовалось отыскать его как можно скорее, и Жадан заверил Григория, что уже работает над этим. Так или иначе, все это значительным образом обнадежило Григория, и он на радостях взял у Павлины адрес и телефон Кати и позвонил ей. К его удивлению, она с легкостью согласилась на встречу, и Григорий полетел к ней, как на крыльях. Что могла бы подумать по этому поводу Натали, его не волновало. В конце концов она ведь не скучает, судя по всему. Вон завела себе какого-то ухажера, с которым по кафешкам бегает.***
— Гриша… — Катя мягко дотронулась до его руки. — О чем задумался? — Ох, прости, Катюш! — он встряхнул головой, словно хотел отогнать неприятные мысли. — Просто задумался… Столько всего навалилось за последние дни. — Да, я понимаю…. — Так о чем ты спрашивала? — Тяжело ли тебе приходится сейчас справляться со всем в одиночку? Хотя… это и без того очевидно. Григорий махнул рукой: — Скажи мне лучше вот что: ты… так и не вышла замуж? Катерина грустно улыбнулась, она ждала этого вопроса, и лгать больше не было смысла. Она отрицательно покачала головой: — Нет. Собственно… у меня никого не было тогда. Я просто должна была что-то сказать, чтобы ты… отвернулся от меня. Я пообещала твоей матери. — Так до сих пор и не пойму, для чего ей это понадобилось, — вздохнул Григорий. — Это же яснее ясного, — отозвалась Катерина, — это все из-за меня. Из-за моей матери, то есть… из-за моего происхождения. Я тебе не пара. — Зато Натали — ну просто идеальная спутница! — фыркнул Григорий. — Впрочем, тогда матери казалось, что это так. Ее отец владел несколькими закусочными, и ему показалось заманчивым объединить свои капиталы с нашими. Это уж потом мы узнали, что Дорошенко был разорен практически полностью, и все его рестораны были убыточными. Он просто хотел поправить свои дела, думал, отец поможет ему вновь подняться. Но до свадьбы дочери Александр не дожил всего пару месяцев… А его рестораны отец потом продал по одному. — Ты… счастлив с ней? — тихо спросила Катерина. Она боялась услышать ответ на этот вопрос, но все же… ей нужно было знать правду. Когда Гриша позвонил ей и пригласил на свидание, она обрадовалась. Ей было так плохо, что и сказать нельзя. Алексей не давал знать о себе уже больше месяца, собственно, с того дня в больнице, они и не виделись. Лидия родила дочь. Девочка была очень слаба, так как родилась недоношенной, да и состояние самой Лидии первое время было довольно тяжелым. Алексей не отходил от них, дневал и ночевал в больнице. Потом Лидия пошла на поправку, да и девочка окрепла и быстро набирала вес. Совсем недавно их выписали, и Алексей, как и положено, был рядом с женой и дочерью. Катерина написала ему, что им необходимо выяснить отношения и поговорить, он ответил, что пока еще не время. Больше на звонки он не отвечал, и Катя поняла: это конец. Она не винила Алексея, напротив, была согласна, что он принял правильное решение. Его место рядом со своей семьей. Но тем не менее, ей было больно. Пусть она и не любила Алексея так же страстно, как он ее, но… они были вместе довольно долго. Она привыкла к нему… Гриша же так и остался ее недостижимой мечтой, но вот он вновь появился в ее жизни, как знать, может быть, это и есть судьба?.. — Как тебе сказать, — отозвался тем временем Григорий. — Разное было… Но теперь мы, кажется, стали с ней очень далеки друг от друга. Возможно, нам и вовсе не стоило создавать семью. Да и была ли она у нас, семья? — Как я тебя понимаю! — сочувственно взглянула она на него. — Ты всегда меня понимала, — он сжал ей руку, глядя при этом прямо в глаза. — Мне… мне уже пора! — Катя резко поднялась и засобиралась домой. Если она пробудет рядом с ним хотя бы еще минуту, она просто не выдержит. — Но куда же ты? — Григорий тоже поднялся, быстро обошел стол и встал прямо напротив нее. — Мы же так хорошо беседовали… — Гриша, — прошептала она, не отрываясь глядя на него, — я… я не знаю. Но ты понимаешь… если мы… но нам нельзя!.. — она лепетала какую-то бессвязную чушь, но он лишь покачал головой, обнял ее и притянул к себе. — Сейчас все можно! — выдохнул он ей в лицо, и в следующий же миг их губы встретились, и Кате сделалось все равно. Пусть бы хоть конец света наступил, она наверное не заметила бы. Домой она вернулась около десяти часов вечера. Весь день они провели с Гришей в гостинице, куда он отвез ее. Они наслаждались друг другом и не могли насытиться этой страстью. Слишком долго они прожили друг без друга. — Как же скучал по тебе, Катя! — то и дело повторял он, целуя ее. — А я-то думала, что совсем позабыла о тебе, — сказала она. — Какая ж я была дура, Гриша! Нельзя было тогда идти на поводу у Анны Львовны, нужно было, как бы банально это ни звучало, бороться за свою любовь. Но ведь тогда, чего доброго, Гриша узнал бы о ее прошлом. Анна Львовна не стала бы молчать… — Теперь все будет по-другому, — пообещал ей Григорий перед уходом. — Больше я не намерен терять тебя. Разведусь с Натальей, и мы будем вместе. — Ты с ума сошел! — всплеснула руками Катя. — Наталья Александровна ни за что не согласится. — Главное, что я согласен на развод, — усмехнулся он. — Надо будет, оставлю ей часть имущества. Поступлю так же, как отец. Посмотри на него — он счастлив! Только теперь я до конца, кажется, понял, как он был прав. Катя, конечно же, поверила ему. И все же ей было боязно: как бы не обмануться в очередной раз, не совершить ошибку.***
Первое, что почувствовала Катя, открыв дверь свой квартиры, был запах жареной картошки с луком. — Совсем ты заработалась, котёночек мой! — улыбающийся Алексей вышел в прихожую. На нем был Катин фартук с медвежонком в поварском колпаке, и выглядел в нем очень трогательно. — Что, взяла дополнительную смену? — Да, — быстро кивнула Катя, снимая туфли и стараясь при этом не встречаться с Алексеем взглядом. Меж тем он подошел к ней сзади, обнял и зарылся лицом в ее волосы. — А я ужин нам приготовил! — сказал он. — Леш, ну подожди! — Катя увернулась от его поцелуя и мягко высвободилась из объятий. — Ты мне лучше скажи, как ты сюда попал? — Ты же сама дала мне ключ! — рассмеялся он. — И уже давно. — Я не об этом. Как ты умудрился удрать из дома да еще в такой час? — А я вовсе ушел от Лиды, — просто ответил он. — Оставил ей квартиру, а сам переехал к матери. Не хочу больше с ней жить. На днях подам на развод. — У вас же ребенок! — Ну и что! Сонечке я буду платить алименты, как полагается по закону, буду с ней встречаться, эта истеричка мне не сможет запретить. Но жить с ней я не обязан. Я хочу жить с тобой, и точка. Катя! — он вдруг опустился на одно колено, приложил правую руку к сердцу, а левую протянул к ней. — Стань моей женой! Катя отступила на шаг назад, прислонилась спиной к стене. Она потрясенно смотрела на Алексея и не верила своим ушам.