***
С Аликом Сусловым Анна была знакома с детских лет. Они жили по соседству в одном из элитных жилых домов города, а их отцы вместе работали. Отец Анны был директором ресторана, а отец Алика, Юлий Прохорович, занимал там должность главного бухгалтера, и, как не трудно догадаться, дети их ни в чем отказа не знали. У Анны всегда были лучшие игрушки, модные платья, импортные туфли, дорогие украшения. Ее приятель от нее не отставал. Они всё детство провели вместе, поэтому нет ничего удивительного в том, что к выпускному они всерьез считали друг друга женихом и невестой, а к моменту поступления в институт — так и вовсе мужем и женой. Они бы поженились официально (Анна так мечтала о белом платье, фате, букете невесты и пышном празднике), но её отец, что называется, закусил удила. Он поставил дочери условие: прежде она должна выучиться, а уж потом, как он выразился, пусть гуляет хоть дни и ночи напролёт. С мужем ли, с заезжим гастролёром, с соседом — всё едино. Анна с Аликом поступили на экономический в один и тот же институт, где преимущественно учились дети чиновников, дипломатов, номенклатурных работников, — словом, так называемая золотая молодёжь. На первой же лекции по истории экономических учений к ней подсел, как шептались украдкой одногруппницы, первый красавец курса — Петя Червинский. Он чуть дотронулся до ее ладони и спросил, нет ли у нее запасного карандаша или ручки. Анна кивнула и протянула ему свою ручку, удостоившись при этом еще одной ослепительной улыбки и тихого: «Спасибо!» С той поры Петя частенько подсаживался к ней на занятиях, заводил разговор, а иной раз приглашал после пар пойти выпить кофе в кафе неподалеку. Она вроде бы и не подавала ему надежды, в конце концов у нее же был Алик, но и не отвергала его ухаживаний, ведь можно быть и просто друзьями. Он тоже не делал в ее сторону никаких поползновений, и вот этакое подобие дружбы продолжалась у них с Петром Червинским вплоть до середины третьего курса. Анне, несмотря на то, что Петя крутил роман сначала с девчонкой из параллельной группы, а потом — еще с одной, с инженерного факультета, завидовали практически все девчонки из их группы. Петя был, во-первых, сыном директора хлебозавода, а дядя его, родной брат отца, так и вовсе служил в одной весьма весомой организации. На занятия он приезжал на личной «Волге» с шофером, был всегда, что называется, с иголочки одет, ну и помимо всего прочего, чертовски хорош собой. Кроме того, Петя был круглым отличником и секретарем комсомольской организации. Стоит сказать, что «отлично» он, в отличие от многих, получал вовсе не за красивые глаза или благодаря влиятельным родственникам. Он и в самом деле прилежно учился, и если группа шла сдавать зачет, к примеру, по высшей математике, то счастливчиками считалась те, кто попадал в пятёрку вместе с Червинским. Потому что он всегда находил способ помочь «тонущим» и передать им шпаргалки, притом так, что преподаватель ничего не замечал. Один раз Анна сама попросила его помочь ей, когда по болезни она пропустила несколько лекций и семинаров по политэкономии, и чтобы совершенно не запутаться и в последствии не потонуть на зачёте (а преподаватель был очень строг), ей просто необходимы были разъяснения. После занятий они задержались в пустой аудитории, и Петя очень быстро и доходчиво объяснил ей все непонятные и особо трудные места из лекций. — Ты и сам бы мог лекции читать! — улыбнулась ему Анна. — У тебя так здорово получается, и вовсе не занудно. — Да ерунда! — махнул он рукой. — Слушай, а ты что делаешь в выходные? — Я? — смутилась она. — Ничего… наверное. — Тогда приходи ко мне! Родители уезжают отдыхать на пять дней, так что… хата в моем полном распоряжении! Устроим, так скажем, праздник, — подмигнул он ей. — Я… я не знаю, — пожала она плечами. — Удобно ли? — А что тут неудобного-то? Ну и приятеля своего с собой приводи. Кстати, у вас с ним что? — прищурился он. — Да как сказать… — она почувствовала, что краснеет. — Понял: бестактный вопрос задал. Извини! Ну так что, придёте? Она быстро кивнула и поспешила распрощаться. Алик, к ее удивлению, принял предложение, сказав, что с Червинским дружить выгодно, и раз он сам зовет в гости, чего бы не пойти. Тем более, что угощений и выпивки там наверняка будет навалом… Праздник и впрямь удался, если не считать того, что Алик не обращал на Анну никакого внимания, и целый вечер крутился вокруг Леночки Владимировой, старосты курса, которая, между прочим, встречалась какое-то время с Петром. Под конец Алик с Леной уединились в одной из многочисленных комнат необъятной квартиры Червинских, и Анна готова была вцепиться им обоим в волосы. Однако выставлять себя ревнивой дурой все же не хотелось, да и перед хозяином неудобно. — Что, кавалер оказался непостоянным? — спросил у нее Пётр, застав ее на кухне одну и всю в слезах. Она лишь пожала плечами: — Так уж… получается. — Да ты не расстраивайся! — он положил ей руку на плечо. — И чего ему надо только? — тихо проговорил он, придвинувшись ближе. Анна не успела опомниться, как он поцеловал ее. Хотела было возмутиться, но… ей вдруг подумалось, что ну его этого Алика куда подальше! Раз такой дурак. Да и вообще, рядом с Петром он и впрямь, как говорится, даже рядом не стоял. Она вздохнула, обняла Петра за шею и поцеловала его в ответ. Потом Пётр пару раз приглашал ее после лекций в кафе и три раза водил в театр на самые модные спектакли, куда просто невозможно было достать билеты. Пару раз она оставалась у него дома, когда его родители были в отъезде, а своим говорила, что будет до утра заниматься у подруги, чтобы хорошо подготовиться к зачёту. Она уже хотела было окончательно расстаться с Аликом, но он вдруг пришел однажды вечером к ней домой, клялся, что безумно раскаивается, что его роман с Леночкой — просто-напросто заблуждение и глупое увлечение. — Прости, Анечка, прости меня! — он обнял ее, принялся жарко целовать, и она… в который раз не устояла. Все же он был безумно дорог ей тогда. — Умоляю, Петь, прости меня! — на другой день повторила она те же слова Петру. — Но… я люблю другого человека. И ничего не могу поделать с собой! — Ну, — пожал плечами со слишком уж наигранным безразличием, — как знаешь. Нам было хорошо, но раз ты настаиваешь… — Ох, ну ты и дура, Анька! — без обиняков сказала ей Варя Кожевникова, лучшая подруга. — Променять Петра Червинского на какого-то… не пойми кого! — Я люблю его! И прошу, давай закроем эту тему раз и навсегда, — отрезала Анна. Близились летние каникулы, оставалось сдать последний экзамен по философии и — свобода. Родители уже сняли дачу, и Анна предвкушала, как замечательно проведет это лето, разумеется, вместе с Аликом. Родители к тому времени смирились с их связью, и отец даже стал поговаривать о свадьбе. И тут вдруг грянул гром. Началось с того, что отец не пришел ночевать, и мать, решив, что он закрутил роман со своей секретаршей, уже готовилась устроить ему скандал, когда он наконец явится, но звонок, раздавшийся в их квартире, прояснил, так сказать, ситуацию. Лев Латынин задержался не у своей красавицы-секретарши, а совсем в другом месте. В ресторане обнаружили огромную растрату, и картина складывалась вполне ясная: директор был в курсе всех махинаций, и в его карманах также осело немало. Ему грозили десять лет с конфискацией. Мать рыдала ночи напролет и кричала, что наложит на себя руки. Успокоившись же, она достала все свои старые записные книжки и принялась обзванивать знакомых, которые могли бы ей помочь. Неожиданно выяснилось, что одна из ее бывших одноклассниц замужем за Иваном Червинским, а его родной брат — не последний человек в органах. Да еще, как с удивлением поняла мать, Анна учится теперь в одной группе с сыном Ивана, Петром. — Это нам тоже на руку, Анечка! — обрадовалась мать. Подруга её, немного подумав, согласилась помочь, и вскоре отец вышел на свободу. Оказывается, весьма внушительную сумму денег из кассы ресторана украл бухгалтер, то есть, отец Алика. И именно он в итоге отправился в тюрьму на целых двенадцать лет. Отца же Анны всего лишь понизили в должности. Алика исключили из института, он был вынужден в итоге поступить в ремесленное училище, а мать его так и вовсе смогла найти себе лишь место уборщицы в винном магазине. Ни о какой свадьбе теперь речи не шло. — И думать о нём забудь! — приказал Анне отец. — Только-только вылезли из этого… дерьма, в которое меня втянул его папаша! Анна плакала и в то же время дрожала от страха, потому что, как на грех, именно в те дни у нее появились подозрения, что она забеременела. Она хотела было признаться Алику, в конце концов, он ведь имел к этому ребенку самое прямое отношение, но тот даже и слушать ее не стал. Он позвонил ей и сказал, что отныне между ними все кончено, поскольку папаша Анны — тварь, негодяй и проходимец. Он засадил за решетку своего приятеля, отца Алика, лишь бы самому чистеньким остаться, пообещав при этом его семье поддержку, но слова так и не сдержал. — Чтоб вы провалились все! — крикнул он на прощание и бросил трубку. Анна была в отчаянии, и тут в ее жизни вновь возник Пётр Червинский. Однажды он встретил ее утром, прямо у входа в институт и сказал, что им надо серьёзно поговорить. Они направились в институтскую столовую, и там Пётр сделал ей предложение. Анна совершенно была сбита с толку и потому ответила Петру отказом: — Мне… мне надо подумать! — сказала она, надеясь, что он отступится. — Ань, ты пойми, — сказал он, — я просто очень хочу тебе помочь. Ты мне нравишься, да и потом, тебе ведь известно, что твой отец избежал крупных неприятностей, потому что ему, так скажем, протянули руку помощи… Но в результате ты поссорилась со своим ухажером… — Петь, я все понимаю, ты меня пожалел, но… я не могу! Прости, это уж от меня не зависит. — Ладно, — вздохнул он, — но ты всё равно подумай хорошенько. Когда я вернусь, тогда и дашь окончательный ответ. Через день он уехал на стажировку, и почти на год исчез из её жизни. В итоге Анна вынуждена была бросить институт, когда родился Гриша. Мать с отцом отвезли ее в другой город к дальним родственникам, чтобы было меньше слухов. Потом они с сыном практически безвыездно жили на даче, и отец не раз и не два предлагал, а потом так и вовсе настаивал на том, чтобы сдать мальчика в детдом и «забыть об этом недоразумении». — Сам всё сделаю! — пригрозил он один раз Анне, и она несколько дней на стенку лезла. Она не желала расставаться со своим милым сыночком. Так что когда в один прекрасный день раздался звонок от Петра, она разрыдалась в трубку и попросила его помочь ей, прибавив, что если он не передумал, она согласна на его предложение. Так Анна и стала женой Петра Червинского, а Гриша — его родным сыном.***
— Как… как ты меня нашел? — Анна встала из-за стола, прошла к двери и прикрыла ее поплотнее. — И кто тебя сюда пустил? Он усмехнулся: — Ну, на первый вопрос ответить легко: сейчас ведь любую информацию найти — раз плюнуть, если знаешь, кого и где искать. Ну, а сюда я просто взял да и вошел; сказал, мол, внучку приехал забрать. Охранники у тебя тут мышей не ловят: сидит увалень, в телефон пялится, на все ему плевать! Да… — помолчав прибавил он. — Я ведь прекрасно знал, что ты вышла замуж за того мажора. А уж как он бросил тебя ради молоденькой артистки, газеты много шумели в своё время. Я еще подумал, мол, вот — как аукнется, так и откликнется. — Алик, — вздохнула Анна, — ты пришел сводить старые счёты? Не кажется ли тебе, что уже несколько… поздновато? — Так лучше поздно, чем никогда. Он снял шапку и принялся расстегивать дубленку: — Жарковато тут, — прибавил он. — А что, Анюта, может быть, нам с тобой встретиться где-нибудь, посидеть, а? Поговорили бы по душам, вспомнили былые времена. — Ты знаешь, у меня как-то нет настроения. — Неужели сердечко-то не ёкнуло, а, Ань? Ведь столько всего было у нас с тобой! Она передёрнула плечами: — Да, очень много всего было. И я, видишь ли, не забыла, что ты мне сказал тогда на прощание. Ты же первый решил меня бросить! — Из-за твоего отца. Он один был виноват во всем, а перевел стрелки на моего, и не без помощи родичей твоего бывшего муженька, надо полагать. Ведь дядька его сама знаешь, где служил. — Но я-то ко всему этому отношения не имела! — Да, но мне тогда очень плохо было, и я всю семейку твою обвинял… Вот и тебя тоже. В итоге с матерью вынуждены были в ее деревню родную уехать, в колхозе она себе работу нашла. Я тоже в районном центре потом работал… Электриком. Ничего себе карьера, да? Нужен я тебе такой был? Ведь у хахаля твоего нового перспективы получше были! Вон папашка его, как времена поменялись, не растерялся: быстренько подсуетился, открыл акционерное общество, прибрал завод к рукам, и сынка своего пристроил. А потом уж пошло-поехало! Мы же с с мамкой хлеба на квас перебивались, а отец мой в тюрьме так и помер, бедолага! — Если бы ты меня спросил, — жестко проговорила Анна, — тогда спросил, давно, то я бы сказала, что мне не нужны были никакие миллионы и даже миллиарды. Мне нужен был ты! — Неужто? — Можешь не верить, но это — правда. А потом… Я осталась совсем одна, понимаешь? Отец меня и знать не хотел уже, потому что все узнал о… нас с тобой. Я всерьез думала, что мне придется на улице ночевать или впору было на панель идти, чтобы прокормиться. И только один человек нашелся, который решил помочь мне. Увы, это был не ты! — Если бы я только знал, Анюта… — сделав шаг вперед, он оказался к ней почти вплотную. — В последнее время я все думал о тебе. А тут оказия вышла — приехать, ну я и подумал, может, стоит зайти к тебе. Я был у тебя дома, но там… Вышли из квартиры мужчина и женщина, кажется, они ссорились. Это дочка твоя, да? — Дочке моей всего шесть лет, и она сейчас в детском саду. А это, судя по всему, невестка. Жена Гриши. — А Гриша — это сын? — Да. Мой сын. — Твой и… — И моего мужа! — Мужа… А лет-то ему сколько? Сыну, разумеется, а не мужу, — зачем-то прибавил он. — Какая тебе разница? — быстро спросила она. Вместо ответа, он взял ее за руки, а после попытался было обнять, но она увернулась: — Прекрати! — вскричала она. — Аня?.. — Анна чуть не подпрыгнула от неожиданности, услышав голос мужа. Андрей стоял на пороге, удивленно глядя на нее. — А… что тут происходит? — Ничего, — отозвался Алик, натягивая шапку. — Я уже ухожу, до свидания, Анна Львовна, до скорой встречи! — Кто это такой? — спросил у нее Андрей, как только за Аликом закрылась дверь. — Старый знакомый. Он пришел забрать внучку, она, оказывается, занимается у нас. А мы… мы с ним когда-то вместе учились в школе. — Мне показалось, или тебе было неприятно его общество? Анне почему-то сделалось не по себе от его пристального взгляда. Она обняла мужа и тихо проговорила, уткнувшись ему в плечо: — Все в порядке, Андрюша! Просто я устала, вроде бы и работы немного, но… Ты же говорил, кажется, — вспомнила она, обрадовавшись поводу сменить тему разговора, — что у тебя сегодня важное заседание. — Его перенесли из-за болезни обвиняемого. Вот я и решил заехать за тобой. Подумал, может быть, пообедаем вместе? — Прекрасная идея! — обрадовалась Анна и поцеловала мужа. Именно этого ей сейчас и не хватает: общества любимого человека. Рядом с Андреем она всегда чувствует себя уверенной в себе. А Алик… господи, ну зачем он вернулся? И чего он хочет?.. Боже, только бы не вздумал вредить Гришеньке, ведь у сына и без того сейчас трудный период в жизни.***
Лариса разделила апельсин на дольки, положила на тарелку и поставила ее на стол. Лёва тут же схватил две и недолго думая запихнул в рот. — Лев, ты оголодал, что ли, у меня совсем? — хмыкнул Пётр, заметив это. Петя закусил губу, пряча улыбку; сам он осторожно взял дольку и аккуратно откусил кусочек. — Так вкуснее же! — пробормотал с набитым ртом Лёва. — Прожуй сначала, — покачала головой Лариса, заметив, что Лёва уже умудрился заляпать соком чистую футболку. — А я уже, — с невозмутимым видом ответил Лёва и потянулся за следующей долькой. — Петьке-то оставь, хозяин ты мой хлебосольный! — вновь усмехнулся Пётр. — Да тут ещё много, — улыбнулся Петя. — Ага! — тут же поддакнул Лёва, схватив под шумок очередную дольку. Петя же, доев свою, тоже взял следующую. — Лар, — Петя смущенно посмотрел на неё, — а можно мне… лучше банан? — Разумеется, бери! — Лариса тут же пододвинула ему вазу с фруктами. — Чего ты спрашиваешь-то! — Лёва, покончив с апельсином, решил, видно, за компанию и бананом угоститься. — Ну, так спросить надо сначала, а не хватать, иначе — выйди вон из-за стола, — тихо проговорил Петя. Пётр, услышав это, сразу же вскинул голову, переглянулся с Ларисой, но промолчал, лишь покачал головой. Он допил чай, после чего встал, чмокнул Ларису в щеку и заявил, что отправляется в гостиную, чтобы немного почитать. — И я тебя жду! — шепнул он ей на ухо. Лариса, еле заметно усмехнувшись, чмокнула его в кончик носа, сказав, что сначала нужно отправить детей отдыхать. Умыв и переодев Лёвушку, Лариса проводила детей в игровую комнату, где они тут же бросились к своему конструктору. Удостоверившись, что мальчики заняты игрой, Лариса вернулась на кухню, сложила грязную посуду в посудомойку, затем она расставила чистые чашки и тарелки по своим местам, ей нравилось это делать самой, не дожидаясь приходящей домработницы. Затем она решила быстренько принять душ, отправить детей спать (время позднее, да и утомились они сегодня), и наконец прекратить мучить своего мужа столь долгим ожиданием. Кроме того, надо бы позвонить всё же Катерине. Днём та попросту не стала с ней разговаривать, заявив, что у неё де много дел. — Завтра я с утра приеду к вам и тогда уж поговорим. Мне нужно будет очень много сказать и тебе, и Петру Ивановичу. — Как скажешь, — растерянно проговорила Лариса, но Катя уже положила трубку. — И что только она задумала? — пробормотала Лариса. — Как-то… не понравился мне её тон, вот что. — А что тут ещё придумаешь? — отозвался Пётр. — Разводиться она надумала, так вон Анне и сказала. Теперь, надо понимать, нас в курс дела введёт. — А Петя-то как же? Пётр вздохнул: — Сам об этом думаю, Ларис. Как бы не начали они с Гришкой его использовать, дабы отомстить и досадить друг другу. Представляешь, что с ним будет, как он отреагирует, когда узнает обо всем? Прямо даже и не знаю… Хоть бери и с нами его оставляй, пока эти два идиота не решат все свои проблемы! — Да, ты, конечно, прав, но… согласятся ли Гриша с Катей? — Поглядим. Когда Лариса вошла в гостиную, Пётр разговаривал по телефону: — Я всё понял! Где он сейчас?.. Да… Когда?.. Хорошо, спасибо! — он положил трубку, опустился на диван и прикрыл глаза ладонью. — Господи боже мой, — тихо проговорил он, — только этого не хватало! — Что случилось, Петь? — мгновенно встревожилась Лариса. Пётр медленно поднял голову: — Гришка… Его арестовали. Обвиняют в избиении и изнасиловании некоей Ольги Платоновны… Не запомнил фамилию! — Не может быть! — воскликнула Лариса, усаживаясь на диван рядом с мужем и беря его за руку. — Наверняка это какая-то ошибка!