*******
— Прошу прощения, господин Микогами, что пришлось отвлечь вас от ваших дел, но мой отец строго-настрого наказал мне передать одному из ваших учеников важное послание. Сожалею, что вам пришлось самому меня сопровождать. — промолвила Равель и, остановившись, ещё раз поклонилась идущему рядом мужчине в белоснежном облачении священнослужителя. При первом знакомстве, когда воля семьи вынудила юную демонессу снова явиться в Академию Ëкай, такой внешний вид основателя и бессменного руководителя заведения, где обучается новое поколение нелюдей Японии, вызвал у девушки культурный диссонанс, чего она в слух не выказала. Перед отправлением в мир людей отец предупредил её, чтобы не пугалась «некоторых странностей» здешних обитателей и проявила максимальную нейтральность и учтивость ко всем, с кем бы в своëм вояже не повстречалась, да и собственное воспитание Равель не позволило бы ей потерять выдержку на столь важном дипломатическом мероприятии. Вывести её из равновесия не сумел даже факт того, что Микогами Тэммей ради упреждения каких-либо неудобств настоял на том, чтобы переодеть свою гостью из богато расшитого платья в женский вариант формы самой школы — хоть аристократке из рода адских маркизов это и показалось чем-то странным, но удобство, весьма не дурный фасон и некоторую деловитость своего нового образа она отрицать не могла, что заметила ещё при встрече с Риас Гремори и её прихвостнями не так давно, а сейчас сумела убедиться на собственном примере. — Ох, нет-нет, извинения ни к чему, ну что вы. — «священник» показал ладонь в знак неуместности такого беспокойства юной гостьи. — Поскольку лорд Фенекс заблаговременно оповестил меня о вашем прибытии, мне удалось выкроить немного времени, чтобы самому вас сопроводить. На самом деле, я вам даже благодарен за редкий час отдыха. — Правда? — она выпрямилась, а мужчина утвердительно кивнул и показал рукой перед собой, чтобы они продолжили беседу на ходу. — Совсем недавно я разжился довольно-таки старательной и многообещающей помощницей, которую хотел был постепенно натаскать на выполнение дел, которые бы требовали моего внимания, но на которые бы не хватило времени. Просто посидеть в моём кресле и поотвечать на телефонные звонки дежурными фразами — неплохое начало такого обучения. — Понятно. — кивнула младшая из четы Фенексов, совершенно не выдавая своей незаинтересованности в том, что сейчас сказал директор и что её саму не касается. — Но тогда не стоило ли просить еë сопроводить меня к господину Шимаде, раз уж вас к этому времени заваливают звонками? — Когда дело касается почëтных студентов, вроде Шимады Акиры, и их безопасности — это требует моего внимания более всего остального. Особенно когда его ищут его враги. — В-враги? Это не так… — Но разве не он некоторое время назад выступил против вас и вашего брата, сорвав важную политическую помолвку с другой моей студенткой? Я не стал вмешиваться в это дело под предлогом того, что наши правила запрещают обучающимся здесь вступать в брачные узы с кем бы то ни было до момента выпуска, а вместо этого оставил решение вопроса на Шимаду-кун, но сейчас, с учётом вашего визита, понимаю, что стоило взять всё дело в свои руки. — Постойте, всё не так, как вы думаете! Я здесь не ради мести или чего-то подобного, а ради… — У вас есть свои причины искать с ним встречи, а у меня своя заинтересованность приглядывать за вами в период вашего здесь пребывания, и не вам решать, куда мне не следует ходить, в то время как не мне решать, заслуживает ли ваше «послание» достичь ушей Шимады-кун. Сойдëмся на этом, согласны? — У-угу. — смущëнно кивнула Равель, потому как ощутила при разговоре с мужчиной какое-то знакомое чувство. Верно, то самое чувство, когда за всем статусом и богатством представителя Столпа Ада в ней увидели и отнеслись, как к девочке её возраста, которая взяла на себя больше, чем было необходимо. Примерно то же самое чувство, с которым её отчитывала директриса Академии Вельзевула не единожды в прошлом. «Должно быть, все директора — такие… Может, у них есть какое-то своë специальное учебное заведение, где они учатся втаптывать молодняк в грязь?» — с этой мыслью она уныло поплелась за древним аякаси, пока они не подошли к спортивной площадке за главным корпусом, сразу же после чего их обоих обдало волной ураганного ветра, что блондинке даже пришлось придержать вздыбившийся подол юбки и один из витых локонов золотых волос. — Хе-хе, похоже, они в самом разгаре своих «внеурочных занятий». Советую вам немного подождать, если не хотите попасть под горячую руку. — усмехнулся он и указал рукой на площадку, а Равель увидела, как фигурант её поисков сражается посреди стадиона с пятью противниками. Вернее будет сказать, сражается лишь с одним, в то время как четверо вокруг них уже побеждены или свалились без сил. Троих из них златовласка никогда до этого в лицо не видела, однако четвёртого — голубоглазого блондина с милой родинкой под глазом, — помнила очень отчётливо. Киба Юто, «Рыцарь» из числа свиты несостоявшейся невесты её старшего брата. Когда они только готовились к столь быстро закончившейся «Рейтинговой Игре», Райзер проводил брифинг по поводу предполагаемых способностей и слабостей каждого члена команды наследницы Гремори, но все его тезисы основывались лишь на общих понятиях и особенностей отдельно взятых «классов», поскольку Риас до того ни разу не засвестилась на официальных матчах. Ничего более конкретного, нежели предположений о повышенных рефлексах и способностях к маневрированию, а также о владении каким-либо холодным оружием, Фенексы дать о Кибе не могли, поэтому Равель очень надеялась что-то выяснить о нём по ходу сражения… Если бы в одно мгновение её не выщелкнули с арены десятками, если не сотнями световых игл по всему телу на вылет. Боль была просто невыносимой, но заняла лишь мгновение, после чего система «Рейтинговых Игр» тут же переместила её в лазарет и стёрла все последствия поражения. Все, кроме воспоминаний и чувства, что именно так и выглядит смерть: чистая, неотвратимая и совершенно безразличная к любым её богатствам, титулу, связям, перспективам, чаяниям и сверхъестественной природе… Но, возвращаясь к сподвижникам Гремори, сейчас Равель заметила лежащий рядом с Кибой одноручный меч европейского образца с пылающими рунами вдоль долла, который, однако, прямо на её глазах рассыпался снопом сияющих пылинок, из чего она могла предположить, что «Рыцарь» Риас был фехтовальщиком, которому его мастерство, тем не менее, никак сейчас не помогло. Зрелище же того, как меч исчез, натолкнуло её на мысль, что Киба сам же его развоплотил, поскольку никаких особых повреждений на оружии не наблюдалось, так что мог бы их и создавать, что уже выглядело солидно. Той же, кто прямо сейчас схватилась с Шимадой в рукопашном бою, была миниатюрная седовласая девушка по имени Тодзё Конеко, о которой младшая из Фенексов также не знала ничего более предметного, нежели о её бытие «Ладьёй» Риас, за чем должна была следовать повышенная прочность, физическая сила и выносливость, которые оценить в прошлом сражении также не удалось. Однако сейчас — другое дело, и каждый её молниеносный удар отдавался гулким хлопком и воздушной волной по округе. По Акире она, впрочем, всё равно не попадала, и в их спарринге уверенно вёл именно он. По нему нельзя было сказать, что пулемётная очередь маленьких, но невероятно тяжеловесных кулачков доставляла ему хоть какие-то неприятности, Конеко его даже близко не теснила, а из того, что юноша даже не пытался отвечать на атаки и проводить свои, Равель смогла понять смысл слов Микогами о «внеклассных занятиях». «Так он их натаскивает в свободное от учёбы время? Весьма предусмотрительно со стороны Гремори, если учесть, что братик Райзер говорил, что господин Шимада — не один из её свиты, а его просто наняли в качестве наёмника. Отец сам же содержит несколько вольнонаёмных ветеранов, чтобы те постоянно повышали квалификацию наших штатных войск.» За теми мыслями Равель несколько ослабила бдительность и уже не смогла уследить, как Акира улучил подходящий момент, проскользнул под очередным хуком Тодзё, прикоснулся раскрытой ладонью к её животу и сделал подножку, обрушив девушку лицом в грязь. — А? Что сейчас…? — Нечестно, Шимада-сенсей, — запричитала Конеко, уткнувшись носом в землю и больше не двигаясь. — Я попросила помочь мне в технике рукопашного боя, а вместо этого — уже в третий раз жую траву. — Вот-вот! — отозвался Гин, также недвижимо валяющийся неподалёку рядом с Раджешем, Юкари и Юто. — Предполагалось, что это будет урок «контроля внутренней энергии», как ты тогда заявил, но ты уже в третий или четвёртый раз отрубаешь нас одним и тем же способом. Я вот не могу пошевелить вообще ничем, всё тело затекло… — Ох. — прокряхтела Сэндо, а Банерджи как всегда не сумел выдавить из себя ни единого звука в присутствии женского пола, поэтому лишь как мог кивнул. — Это оно и есть, Мориока-семпай. — отозвался Акира, присел перед Конеко на одно колено и стал стремительными движениями указательных пальцев нажимать на различные области её спины, чтобы обнулить нанесённый ранее урон нервной системе и вновь дать её головному и спинному мозгу подключиться к мышцам. — Я с поразительной лёгкостью вывожу каждого из вас из строя при помощи блокировки узлов вашей жизненной энергии снова и снова, хотя после одного, ну, максимум двух раз вы уже должны были бы разработать хоть какую-то тактику против того, чтобы я нажимал на одни и те же точки. Я ведь не логопед, чтобы без конца талдычить одно и то же. Вернув беловласке чувствительность и контроль над телом, Шимада принялся «расколдовывать» остальных. — Легко сказать! Я даже движения твои не могу заметить во время этого! — возмутилась Юкари. — Голодного медведя проблемы ягод волновать не должны. Я сильно сомневаюсь, что любой противник, с которым вы бы не столкнулись, стоит ему выяснить ваши слабые места, по-джентльменски согласится на них не давить до победного. Здесь рыцарей нету, да и мы не на кавалерийском турнире, так что я буду вас дрочить этим приёмом до тех пор, пока вы не научитесь если не сопротивляться ему, то хотя бы уклоняться. — Жестоко. — вымученно улыбнулся Юто, которого вернули в строй и поставили на ноги последним. — Впрочем, знаете, слишком частая блокировка ци может развить всякого рода осложнения и неприятные заболевания, так что на сегодня с этим закончим. Как насчёт немного дать мышцам размяться перед следующим упражнением? — Подозреваю, что «немного» не будет. — Конеко в принципе уже достаточно наобщалась с Шимадой за неделю их совместной подготовки к «Рейтинговой Игре», чтобы понять: когда он говорит такие вещи, особенно с такой улыбкой — быть беде. Равель же, расценив это затишье за хороший момент для действия, уже сделала первый шаг в сторону ребят, но остановилась, когда среди толпы зевак на площадку вышла группа из двадцати молодых нелюдей в белых одеждах, которые, как она помнила, назывались «кимоно». Эти были именно спортивного типа, в каких Ксюелан и Мира — две её подруги из свиты старшего брата, — часто тренировались в боевых искусствах. — Прошу прощения, если мы не кстати, Шимада-доно, однако я посчитал, что более удобного случая встретиться с вами может не представиться. Я — Миямото Хайнджи, глава Клуба Восточных Единоборств, а это — мои ученики. — представился вышедший вперëд остальных блондин с квадратной челюстью, грозным и требовательным взглядом и обладающий весьма мускулистой комплекцией, которую за его кэйкоги можно было скрыть едва ли. — Хайнджи? Мы с тобой давно знакомы, и я знаю, что ты привык меня не слушать, но прошу тебя: не надо! — отозвался Гин, и они с Шимадой переглянулись. — Так это ваши друзья, Мориока-семпай? Могли бы и пригласить их на мои курсы, право-слово. — Не мог бы! — возмутился вервольф. — Чего вам вдруг в голову всем взбрело? Ты с начала года ни словом о себе не напомнил, а теперь вдруг приходишь и хочешь быть побитым моим кохаем… — Потому что мне нужно было набирать пополнение для кружка и преподать им основы, чтобы в будущем из них получилось что-то стоящее. Извини, Гин, но не все ложатся на спину при первых же трудностях, и на нас, как на президентах своих клубов, лежит некоторая ответственность. В ответ на словесный укол каратиста оборотень что-то недовольно проскрежетал зубами, и желание отговаривать старого друга от, быть может, наиболезнейшей ошибки в его жизни, как рукой сняло. Пусть пострадает за такую самоуверенность. — Я правильно понимаю, Миямото-семпай, что вы хотите со мной спарринга? — Верно. — кивнул блондин. — Школа буквально ломится от пересудов о вампире по имени Шимада Акира, который лишëн всякого стыда, является эпицентром хаоса и падения прежних авторитетов… И который невероятно силëн. Настолько, чтобы без единой царапины выйти победителем из потасовки с Комитетом Общественной Безопасности, отправить сильнейшего из Клуба Прореслинга в нокаут одним пинком по лицу. — Там же не было свидетелей, так откуда слухи про «одним пинком» и «без единой царапины»? — Акира смущëнно почесал в затылке, и не заметил он, что наблюдавший за ними сейчас директор удовлетворëнно хихикнул. Но вот Равель заметила. — Значит, это правда? — поинтересовался Хайнджи, в ответ на что получил кивок. — Тогда прошу: не могли бы вы провести со мной поединок! Я могу сколько угодно красоваться, разбивая кирпичи и дощечки напоказ, но никогда так и не пойму чего стоят мои навыки борьбы, если не применю их против достойного противника, пожалуйста! Здоровяк слегка поклонился в знак почтения и, услышав согласие, озарился и встал в открытую стойку, по которой можно было судить, что при первой же попытке атаковать или быть атакованным Миямото применит некое движение раскрытой ладонью. Было бы оно тем же самым, какое Шимада применил до этого, чтобы обездвижить Конеко, Равель не знала — и не узнает, ведь быстрее, чем её глаз успел уследить, Акира исчез со своего места в мерцании чёрных мазков, появился перед каратистом и вдарил ему что было дури согнутым коленом промеж расставленных ног. Хоть Сэндо, Тодзë и Фенекс были девушками и априори не могли ощутить той же боли, которую ощущают мужчины при столь подлом и вероломном ударе по самому слабому месту, они всё же почувствовали некий эфемерный дискомфорт, заставивший их поëжиться и поджать нижнюю губу. Мориока, Банерджи, ученики Хайнджи и многие остальные ребята, кто наблюдал за всем со стороны, едва ли не рефлекторно схватились за собственные причиндалы ради защиты, стоило увидеть и услышать звук, словно бы хруст переламывающихся костей. Сам же Миямото не отреагировал на урон никак иначе, нежели сначала безмолвно застыл, вытянувшись на мысочках и открыв рот, а затем с монотонным и сломавшимся писком повалился вперёд, чтобы рухнуть на землю и никогда больше не подняться. — Я… Думал… Мы будем драться… — пропищал тоненьким голоском поверженный Хайнджи. — Извините, Миямото-семпай, мне показалось, что вы хотите испытать свои умения в реальном бою. Вы запланировали, что я буду пытаться схватить вас за воротник и таскать по траве, а я возьми и разрушь ваши ожидания? Какая жалость… — снисходительно улыбнулся юноша, отчего Миямото ощутил не только адскую боль в паху, но и стыд. — Ублюдок, какого хера ты творишь?! — возмутился один из учеников Клуба Единоборств, что, как и остальные, был готов ринуться в бой и разорвать зарвавшегося первоклашку на лоскуты. — Преподаю вам всем первый урок, чтобы набрались реального опыта, зачем и пришли ко мне. — Акира встал в пол оборота и показал раскрытую ладонь в призывающем жесте. — В чём дело, любезные дамы? Вашего бойфренда только что лишили потенциала к деторождению — и никто из вас ничего не сделает? Жалкое зрелище. — АХ ТЫЫЫЫЫЫЫ!!!!! — возопили парни и кинулись на него всем скопом. Последующие десять минут Равель с сочувствием наблюдала за форменным избиением, когда Шимада кидал нападающих из стороны в сторону, как если бы взрослый пришëл на детскую площадку и стал доказывать своë эволюционное превосходство дошколятам. Хоть уровень насилия и был высок, она прекрасно понимала, что Акира неприлично сдерживался: он бы мог переломать каждого из них в сотне мест, причëм за считанные секунды, что ребят пришлось бы потом либо реанимировать, либо хоронить, однако он не торопился и не жестил сверх меры, и невооружённым взглядом было видно, что позволяет каратистам в полной мере уловить своих ошибки и научиться на причинах своих синяков. Теперь же всё это сборище стояло на четвереньках и кланялось лбом об землю перед брюнетом, лениво вращающим невесть откуда взявшиеся нунчаки, которыми он их всех и отделал с грацией и изобретательностью мастера боя подобным специфическим оружием. — ПОЖАЛУЙСТА, ВОЗЬМИТЕ НАС К СЕБЕ В УЧЕНИКИ!!!!!! — Какой же позор… — прошептал Гин сквозь прижатую к лицу от стыда ладонь при виде всей этой клоунады. — Ну хорошо… — ловким движением зажав один из концов обоих нунчак в подмышки, юноша набрал воздуха в грудь и громко прокричал. — Стройся! Даже несмотря на то, что они сейчас были не на военных сборах, все из клуба каратистов, а также пятëрка прежних «груш для битья», у которых уже выработался некоторых рефлекс на его команды, живо сгруппировались в две ровные шеренги перед Шимадой, а тот снисходительно закрыл глаза, что они построились не по росту и некоторые чисто физически не могли стоят ровно из-за понесëнных травм. — О-он что, армию себе собирает? — опешила Равель, на что Микогами лишь дëрнул плечами. Принявшись осматривать своё новое «войско», Акира остановился перед одним из парней в белом кимоно. — Откуда ты, воин? — Из Идзухары, сэр! — поглощëнный не то вбитым в голову страхом, не то общей суровой атмосферой, прокричал тот на всю силу лëгких. — Хах, из Идзухары? А я слышал, что у вас с Цусимы набирают только южнокорейцев и мужеложцев, так что либо исполни мне что-нибудь из кей-попа, либо снимай штаны! Бедолага от такого лишь строже вытянулся по струнке и, было видно, стоял чуть ли не в шаге, чтобы разрыдаться, отчего у женской части наблюдающих за этим студентов и гостей, вроде Фенекс, чуть было сердце не разорвалось. — Вы все меня сегодня разочаровали. Впрочем, как и всегда. Худосочное на мой век пришлось поколение нелюдей, но с чайными церемониями мы закончили. Сейчас вы будете бегать, прыгать, ползать и ходить на руках до тех пор, пока я не посчитаю, что вы готовы к чему-то действительно весëлому. Вы не будете плакать, не будете молить или звать мамочек, чтобы подули, где у вас «бо-бо»! Вы будете только тихо страдать, а кто закричит или упадëт — с тем я сделаю такое, по сравнению с чем «Эйфория» и «Метаморфоза» вам покажутся воскресным передачками по Фокс-Кидс! Напра-ВО!!! Они синхронно повернулись из двух шеренг в две колонны и изготовились бежать, а Акира, подошедший к последнему ряду, стал командовать: — Пшëл! Пшëл! Пшëл… ПШËЛ! — последнее он рявкнул особо грубым и низким тоном замыкающим строй Конеко и Юкари. Проследив глазами, как его новые подопечные выбежали на беговую дорожку и стали потихоньку заворачивать, следуя разметке, Шимада прищурился. — Я ведь уже сказал, что вы достаточно размялись. Лучше бы вам набраться воздуха и ускориться, если не хотите бегать до завтрашнего вечера под моё надрывное «Айл мейк э мэн аут оф ю», которым я буду повышать ваш боевой дух! Кто-нибудь хочет, не слышу?! И они перешли на спринт, кто насколько быстро мог вообще. Строй совершенно рассыпался, а вперëд вырвались Мориока и Киба. — А вот это было грубо. Я же не настолько плохо пою, правда? — уже выключив режим «капрала», понуро протянул брюнет, но впасть в уныние ему не дали отдалëнные смешки. — Хотите присоединиться, друзья? Эти слова он произнëс, блеснув красными глазами в сторону кучи наблюдавших за всем этим других студентов, которые в этот погожий денëк избрали спортивную площадку и её окрестности местом времяпровождения. И стоило ему так сделать, как толпа тут же рассосалась, как её и не было, ведь никто не желал «присоединиться». Остались лишь Равель и Тэммей. — Что же, леди Феникс, путь вам открыт. Смелее, я более чем уверен, что вас он бегать не заставит. — расплылся лже-священник в дьявольской улыбке и слегка подтолкнул ещё сильнее чем прежде трусящую девочку. А та лишь с опаской сглотнула комок в горле.*******
— Ну где же она? Равель нет уже в течение целого дня… Сколько вообще времени может потребовать найти школьника в не самой крупной школе, чтобы вручить ему листовку с кругом призыва и вернуться домой? — возмутился Рихард Фенекс и продолжил ходить по своему кабинету взад-вперëд, пока его младший сын, Райзер, наблюдал за метаниями отца одними только глазами, от нечего делать заняв его кресло и положив голову на сложенные на столе руки. — Что ж, полагаю, как раз целый день и займëт. Я ведь, пока учился в Академии Вельзевула, каждые выходные и каникулы приезжал к вам, если помнишь; Шимада вполне мог отправиться к родителям или что-то вроде того, так что Равель не будет ещё дня два-три, пока вынюхает его координаты… — Хватит паясничать! Тебя вообще не заботит, что твоя сестра сейчас там совсем одна, ищет такую сомнительную личность непонятно зачем?! — Извини меня, отец, но это всё — мои слова!!! — рявкнул блондин и указал на него пальцем, а мужчина отступил на шаг назад под напором такой ярости. — Кто советовал забыть об этом всём? Правильно, это был я! Кто предложил самостоятельно пойти к нему вместо того, чтобы посылать сестру? Правильно, мои слова! И кто хотел отдать ей в сопровождение хотя бы Юбелунну и Миру? Я! Ты же, в свою очередь, всё это отверг, так чего сейчас-то переживаешь?! — Т-ты прав, извини… Просто я посчитал, что так будет лучше всего. — Что будет лучше чего? Как тот, чьей спиной и лицом он вспахал всё поле боя, могу с уверенностью сказать, что ему внимание нашего дома ни к чему, а твои подачки — тем более. Вот ну просто зачем? — Если то, что ты говорил о его мудрости и проницательности — правда, то он определëнно должен разглядеть перспективы нашего сотрудничества, Райзер. Он самовольно вмешался в дела Нижнего Мира, а в такой ситуации, когда ступаешь на незнакомую территорию, необходим хотя бы гид, если уж не заступник. — Я сильно сомневаюсь, что Шимада, с учётом всего произошедшего, захочет вливаться в нашу среду. Это здесь мы — маркизы Ада, а там — просто очередные пришельцы, которых на его родину никто не звал. Знаешь, такое ощущение, что ты просто хочешь навести мосты для, скажем, возможности найма его в наëмники, как это сделала Гремори. — Именно! Это же прекрасная возможность, тебе так не кажется? — Допустим, но зачем для этого Равель? Он выбил её в первые минуты боя, они даже словом не обмолвились, а мы с ним весьма плодотворно поговорили и даже сразились, так что отправить меня было бы логичнее всего, или ты бы сам мог, раз уж тебе больше всех надо. Сейчас-то ты ничем не занят. — У этого, кхем, — высший дьявол смущëнно кашлянул в кулак и приоткрыл один глаз на отпрыска. — Сакральный смысл. Не очень-то вежливо просить о хороших отношениях устами того, с кем недавно бились не на жизнь, а на смерть, а твоя сестра — образец женственности и тактичности. Факт того, что она пришла к сопернику своего брата в одиночку и без оружия, должен вызвать в юноше его возраста хотя бы интерес выслушать, а её риторика и манеры вполне бы могли расположить к себе мужское сердце. Будь ты на его месте, ты бы устоял? — Ну, если рассуждать в таком ключе, то… — Райзер потëр подбородок, а затем они оба обратили взгляды к другому концу кабинета, где возникла телепортационная печать. Вырвавшийся из открывшихся врат столб пламени, ревущий голосом громовой птицы, тут же развеялся, и перед старшим братом и отцом предстала блудная дочь, но выглядела она… Куда более непрезентабельно, чем этим утром. — Ах, Равель, ты наконец вернулась…! — было обрадовался Рихард, но оглядел её с головы до ног и озадачился. — Ты как будто войну прошла. И действительно: вместо красивого парламентëрского платья на ней была школьная форма, потемневшая и засаленная от попитавшего её и ещё не высохшего пота, ладони и колени измазаны не то в грязи, не то в песке, не то в траве, а содрогающееся от прерывистого и ещё не восстановившегося дыхания измождëнное лицо выражало бесконечное разочарование, безграничную усталость и беспредельную ярость. Даже две длинные косички, по обыкновению завитые в примечательные спиральки, сейчас распрямились не то от пота, не то от усталости своей хозяйки. — Полагаю, прошло неважно. — предположил Райзер и уже приготовился к крику, но в ответ Равель лишь достала из кармана тот самый злосчастный и уже порядком измятый конверт с печатью призыва и бросила его под ноги отцу. — Он заставил меня бегать. И прыгать. И приседать. И отжиматься. И ходить на руках. И подтягиваться. Пока у меня не кончились силы и я не сошла с дистанции. — её губы задрожали, и было видно, что девочка в шаге от того, чтобы сорваться в истерику. — Меня! А я ведь даже не учусь в этой всеми богами проклятой шараге! Мне даже слова сказать не дали, даже представиться — он просто заставил меня бегать и ползать, будто я какая-то подпольная мокрица… Меня никогда так не унижали, хнык… Слëзы всё же пошли, и она, уже совершенно безразличная к тому, что может сказать отец, чьë поручение так и не выполнила, развернулась и вышла прочь из кабинета. Рихард и Райзер были уверены, что в таком состоянии она бы удалялась, максимально громко и демонстративно топая ногами, чтобы выразить свою злость и недовольство, как бывало иногда, но, похоже, сил в ней не осталось даже на это. — Это полный провал, без вариантов. — А на мой взгляд — всё прошло просто прекрасно. — довольно улыбнулся мужчина и сложил руки за спиной. — Чего?! Ты разве не заметил, как она расстроена и измотана? — Равель — не такая девушка, которую можно просто так без разговоров построить и помыкать ею. У неё имеются наши аристократические гордость и выдержка, а также ум, умение, предприимчивость. Тебе не кажется, что юноша, с такой лëгкостью закрывший ей рот, подчинивший своей воле и не оставивший даже шанса на сопротивление, будет для неё удачной партией? — Погоди-ка… — и тут Райзера осенило. — Так ты отправил именно её, именно к нему, именно за этим? Отец, скажи честно: ты нас ненавидишь? Сначала моя женитьба на Риас, теперь хочешь сестру Шимаде сбагрить… — Ситуация с Гремори возникла по той причине, что верховная власть в Преисподней по ошибке принадлежит её брату и его товарищам-дуболомам, что вынуждает вести себя дипломатичнее и идти у них на поводу, ты сам знаешь, но это и мой просчëт, за что я перед тобою виноват, сын мой. — с этими словами Рихард посмотрел на свою ладонь, затем крепко сжал в кулак и посмотрел на дверь кабинета пылающими яростью, энтузиазмом и немного старческим маразмом глазами. — Но если моей любимой дочери плевать на свою личную жизнь, когда молодость проходит в пустую, то мне — нет! Я обязан найти ей её счастье, даже если придëтся её к нему пришить драконьими жилами! «Так вот что за таинственный «сакральный смысл»? Надеюсь, Рувал готовится занять пост главы дома всерьëз, потому что я всего этого сумасбродства уже не вывожу». — подумал Фенекс-младший и продолжил беседу с отцом, а тем временем Равель ворвалась в свои покои и рухнула на кровать. Это был наихудший, наипозорнейший и физически наитруднейший день в её жизни, а прожить она планировала ещё долго, но могла бы поклясться, что ничто с этим просто не сравнится. Ни у кого это переплюнуть не получится и за миллион лет. Она прекрасно понимала, для чего отец послал именно её, а не брата, и была во всеоружии. Очарование при помощи женских чар и заключение договора «дьявола-хранителя и мага-призывателя» — вполне обыденная практика, хоть и сама она ещё подобным не занималась, но проволочек возникнуть не должно было… Кроме одного неучтëнного фактора: Шимаде Акире практически невозможно сопротивляться. Следствие это какой-то особой ментальной магии или несвойственным его возрасту жестокосердности, безразличию и твëрдости, но Равель поняла, что так над ней не издевались и не строили по струнке ни братья, ни родители. И от того она была несказанно рада, что сейчас в спальне никого больше нет и никто не мог увидеть этот тëплый руманец на щеках и мочках ушей, разожжëнный вовсе не усталостью или гневом, а чем-то иным. — Д-дурак!*******
— Будешь витать в облаках — похудеешь на половину туловища. Слишком медленно. — цокнула языком Цеппелин при виде того, как навязавшаяся ей в ученицы Акасия отпрыгнула в сторону за мгновение до того, как ту по самую макушку чуть не вбили в землю огромной шипастой шпалой. Удар оказался такой силы, что почва растрескалась вокруг образовавшейся вмятины, а Уре пришлось приложить усилия, чтобы скорректировать свой отскок с учётом поднявшегося ветра. Всё же приземлившись на ноги, но спиной к оппоненту, она грациозно обернулась на месте вместе с наклоном, чтобы голову ей не снесло уже горизонтальным ударом. Трëхметровый жирный огр-они с костяной маской на лице, которого Альсина призвала на замену нескольким более слабым спарринг-партнëрам для неё, отлично орудовал огромной дубиной и двигался с невероятным проворством, а прочность его шкуры вампиресса ощутила на собственном примере, когда, сконцентрировав всю свою демоническую энергию на усилении ног, нанесла ему в подбородок коронный йоко-гери. Итогом стало то, что она теперь хромала на одну ногу, а людоед лишь вправил вывихнутую челюсть и усилил натиск. У неё не было времени удивляться такому исходу, не было и возможности принять хотя бы одну его атаку на блок — чутьë подсказывало, что это трагично закончится, так что девушка полностью положилась на уклонение, отдав тело во власть инстинктов, пока сама размышляла о стратегии победы — именно то, на что и была рассчитана сегодняшняя тренировка. Как бы ей ни было больно, как бы дыхание ни было сбито и как бы противник ни был силëн — она должна была это превозмочь, используя мышление для направления физической силы и своих бойцовских навыков… И неплохо было бы побыстрее, потому что выносливость её уже иссякала. В такой критической ситуации бегство для использования окружающей среды себе на пользу было бы наиболее верным решением, но Мока поймала себя на мысли, что тогда, сражаясь с Инари Кëей, чей уровень, как она почувствовала, значительно превосходил её саму, Акира не скакал и не уклонялся, а стоял и давил на него так же, как сейчас марионетка Альсины давила на неё. У «Внутренней» не было иллюзий повторить хотя бы что-то из того, на что был способен её любимый, но было то, на что она могла рассчитывать: упëртость и невероятное количество тëмной силы, струящейся по венам вместе с кровью. Сколь бы ни была сильна волна — скалу ей не размыть, и пора бы примерить на себя роль скалы. С этой мыслью Мока остановилась, обернулась к несущемуся на неё огру и глубоко вздохнула. Ей нужно было приобрести достаточную жëсткость, и хромая правая нога для этого подходила меньше всего, так что для образования боевой стойки она оставила назад левую. В качестве же ведущей она избрала правую руку, чтобы во время удара подаваемая сила образовала естественный каркас по одной прямой линии вдоль всего тела от пятки до костяшек. Не было уверенности, что это сработает, но стоило хотя бы попробовать. Демон же тем временем уже занëс шпалу за плечо для диагонального удара, однако стоило ему подойти на дистанцию в пару шагов от носферату, как та ударила перед собой. Она не должна была до него дотянуться, но нанесла молниеносный удар, от которого раздался громкий хлопок, провернула кулак на исходе движения — и чудовище отбросило на десятки метров назад с широкой и рваной сквозной раной посреди пуза. Мока буквально выбила из него кусок мяса, рëбер и хребта, как казалось, сгустком воздуха, приведëнным в движение её замахом, в то время как сама рука его даже не коснулась. Она рухнула на колени, обливаясь потом, а ëкай не выдержал понесëнного урона и, пропахав собой борозду в лесной полосе, распался на клубы дыма, чтобы вернуться в перстень Цеппелин. — Стоило сразу ударить «Кулаком Каина», раз уж ты умеешь применять такую технику. — блондинка была явно впечатлена такой демонстрацией, ведь подобные приëмы, конечно, описывались в текстах её клана, но самой ей не доставало грубой силы, чтобы хотя бы раз показать нечто подобное, сколько бы не тренировалась. — Значит, хах, вот как это называется? — с придыханием от усталости улыбнулась Ура. — А я-то подумала, что изобрела нечто новое… При виде её преступно-халатной лëгкости в рассуждении о чём-то подобном, Альсина прищурилась в попытке понять, придуривается ли её самозванная ученица или действительно имеет в виду, что применила «Кулак» по наитию, якобы инстинктивно. С одной стороны, в это трудно было поверить, и кажется, будто бы Акасия просто бравирует… А с другой — как ещё древние вампиры разрабатывали собственные пути применения Дисциплин, чтобы передать свои изыскания потомкам? Стоит проверить. — На сегодня всё? — поинтересовалась Мока, уже немного отдышавшись. — Пока что нет. Ты не будешь расти над собой, если с каждым новым разом не нагружать тебя чуть больше, чем в прошлый раз: я по такому же принципу пополняла свою коллекцию душ… — Я оценила. — Тогда не будешь против, если поставлю против тебя ещё одного бойца? Считай это заключительной разминкой. Кольцо на её пальце исторгло вьющихся змей из чëрного дыма, что затем собрались в тонкий и изящный образ женщины в традиционной японской юкате, чьи волосы собраны в пучок, а лицо полностью стëрто, кроме двух красных огоньков на месте глазниц — типичный облик для марионеток «Могилы Нергала». Стоило ей ступить на землю бесшумной походкой, как воздух наполнился белëсым прохладным туманом, почва покрылась инеем, и даже сама Мока чихнула. «Сразу так похолодало… Похоже, что прошлое у неё куда богаче, чем может показаться на первый взгляд, раз уж среди теней затесалась и юки-онна. Нужно быть настороже.» — подумала Ура, стерев соплю внешней стороной ладони, и вновь встала в стойку для только что открытого удара. Было, конечно, опрометчиво использовать одни и те же приëмы несколько раз подряд, особенно когда Альсина явно дала понять, что осведомлена о нём и, наверняка, о его слабых сторонах, но пока что это был самое сильное оружие в арсенале молодой вампирши. — Хаааааааа! — издав боевой клич для лучшей концентрации, она вновь ударила перед собою и повернула кулак таким образом, чтобы слетевший с костяшек сгусток демонической силы закрутился в подобии бура и пробил противника насквозь. Призванная кукла не стала уворачиваться и приняла на себя весь возможный урон, отчего её отбросило на метры назад, а левую половину туловища и головы просто не стало, однако снежная дева устояла на ногах и, в отличие от своего предшественника, даже не подумала развоплощаться. Вместо этого послышался влажный хруст, будто бы кто-то топтался по тонкой ледяной корке ещё толком не промёрзшей лужи, и раскуроченное тело марионетки стало на глазах регенерировать, чтобы через пару мгновений вернуться в состояние первозданной, холодной красоты и грации. Повинуясь безмолвной воле хозяйки, юки-онна взмахнула длинным рукавом — и земля по расширяющемуся конусу перед ней стала ощетиниваться острыми ледяными наростами, устремившись к Уре, на что та нахмурилась и заставила собственную тень под ногами вскипеть и выстрелить множеством чëрных щупалец. Какие-то из них разломали приближающиеся сталагмиты, а некоторые сами оказались насажены и развоплощены, но в целом контратака оказалась бесполезной, и вампирша выстрелила из рукава парой теневых лиан, чтобы ухватиться ими за ближайшее скрученное дерево и уйти из-под атаки. Однако, не успела она встать на обе ноги и опомниться, как призванная снежная дева оказалась прямо перед ней и ударила длинным ледяным лезвием из-под рукава прямо в голову. Моке хватило реакции, чтобы соединить ладони и ударить снизу вверх по ледышке, отчего остриë резко повело выше и срезало с головы лишь несколько седых волосинок. Довернуть же удар юки-онне не позволило то, что вампиресса не ограничилась одним лишь парированием и схватила само лезвие пальцами, после чего приложила значительные усилия, чтобы сжать и разломать оружие на осколки. Та этого будто бы и не заметила и уже собралась атаковать второй рукой, деформировавшейся в подобие усыпанной шипами булавы, но тут же получила молниеносный удар ногой в подбородок, которым Ура отбросила её от себя. Приземлиться на ноги в этот раз не получилась, снежная дева рухнула в нескольких метрах от неё и прокувыркалась к противоположному дереву, после чего снова встала и повернула свëрнутую голову в исходное положение. После этого тень взмахнула обеими руками в широком жесте, а Ура обнаружила себя посреди туманного пространства, внутри конструкции из множества прямоугольных пластин, напоминающих зеркала, что составляли ему стены и купол, подобно цирковому тенту. «Не хорошо…» — промелькнула в её голове мысль, следом за чем правое плечо отозвалось резкой и острой болью. Вскрикнув от этого ощущения, демоница увидела, как в руку вонзилась длинная и тонкая игла. Зеркала были здесь не просто так, и в одном из них должно было находиться отражение противника, откуда тот и метнул иглу… Но отражения появились везде, у кого-то из них несколько аналогичных метательных торчало из-под левого рукава, а кого-то — из правого, но все они выглядели в точности, как оригинал. Мока схватилась за торчащую из руки занозу и почувствовала, как от куска льда вдоль нескольких пронзëнных артерий и капилляров тянутся усики замëрзшей крови, и если не разморозить, а выдернуть просто так, на живую, то ранение станет напоминать удар зазубренной пилой, чем ещё сильнее её ослабит. Пока она размышляла, как выпутаться из подобной ситуации иным способом, нежели поднять руку в знак признания поражения, чтобы Цеппелин отозвала марионетку, ей в область груди устремилась ещё одна игла. Ура отреагировала на атаку мгновенно и перехватила снаряд здоровой рукой, переломила надвое, но затем вскрикнула, когда ещё две вонзились ей в коленную чашечку и левый локоть. Она проглотила крик боли и с ненавистью воззрилась вверх, где десятки новых игл поблëскивали белыми бликами, словно бы в жажде отведать нежной девичьей плоти. — Не недооценивайте меня. Я куда сильнее, чем могу показаться, знаете ли…*******
— Похоже, в этот раз я тебя переоценила? — поинтересовалась Альсина у полностью обессилевшей Моки, подойдя к ученице, напоминающей подушечку для иголок. Покров тумана рассеялся, как и зеркальная ловушка, и посреди мрачного леса остались они обе и призванная юки-онна. Ура же не смогла ответить или даже кивнуть — лишь громко и жадно хватала воздух ртом, пытаясь отдышаться и подавить ужасную боль от множества ледяных игл по всему телу. Следуя приказу хозяйки, снежная дева воздела над поверженной вампиршей руки, после чего торчащие из её плоти шипы начали стремительно деформироваться и таять, втекая в раны, чтобы те начали потихоньку затягиваться. Вид и ощущение этого повергли Акасию в шок. — Н-но я думала, что вода для нас ядовита… — Это зависит от того, кто её использует и в каких целях. Вода, лëд и пар, которыми манипулируют подобные ей ëкаи, хоть и напоминают природные аналоги, но всё же являются овеществëнной демонической энергией и могут использоваться как для того, чтобы лишить нас сил, так и чтобы исцелить. Когда мы с ней сражались — она просто сбросила на меня огромную ледяную глыбу, и если бы не мой Святой Механизм — я бы уже откинула копыта. — Полезная штучка, где бы и мне какую найти? Может, так я хоть смогу с ним сравняться? — с некоторой меланхолией проговорила беловласка и ответила взгляд, а Цеппелин приподняла бровь. — К сожалению, каждый из них за кем-то уже занят, так что если не готова замарать руки — даже не надейся. Ладно, надо бы отнести тебя обратно в общежитие, иначе… — закончить мысль ей не позволило ощущение незнакомого присутствия и запаха, и Альсина обратила взгляд янтарных глаз на источник беспокойства. Мока, несмотря на значительную слабость и паралич, также чëтко ощутила то же самое и задрала голову, чтобы вверх ногами увидеть картину того, как четвëрка хулиганистого вида парней вышла из-за деревьев с весьма самодовольными мордами лица. — Твои знакомые? — спросила Альсина. — Никогда их в жизни не видела, но сдаëтся мне, что они здесь не с благими намерениями. — Отчего же? — подал голос один из бродяг, парнишка с подозрительно дружелюбной улыбкой, чьи глаза почти не разглядеть за шапкой, чрезвычайно плотно натянутой на голову. — Видите ли, наш босс давно присматривается к Акасии Моки и попросил нас организовать встречу. Он, как бы сказать, немного застенчив, так что… — «Заткнись». — скомандовала Цеппелин голосом, наполненным холодной, непреложной силой, а губы пацана захлопнулись сами собою. Тот сразу же запаниковал с таким выражением, будто бы ему живьëм зашили рот кучей стежков, и былая уверенность в своей силе и численном превосходстве улетучилась у всей четвëрки. — Эй, какого хера ты творишь?! — возмутился один из хулиганов, но затем вместе со всей своей сворой оказался подавлен и поставлен на колени от неимоверно тяжëлого ощущения тёмной ауры, окружившей Альсину. — Мне плевать, чьи вы будете и кто этот ваш «босс», но скажу лишь один раз: проваливайте, букашки, иначе отошлю к нему по кусочкам. Давящая атмосфера никуда не делась, но способность двигаться они себе чудесным образом вернули, а потому прибегли к единственно верной стратегии в данной ситуации — рванули со всех ног, откуда явились, лишь бы подальше от этой сумасшедшей! Блондинка ещё какое-то время стояла в таком положении, источая ядовитую ауру сверхъестественной ненависти, пока не почуяла, что из дух выветрился, и лишь тогда успокоилась. — Это ведь было «Доминирование», да? — На низших существ, вроде них, работает безотказно, а на тебя даже близко не подействовало. Не мудрено. — она протянула руку своей названной ученице и помогла подняться на ноги. — Ты знаешь, что это за лузеры только что нарисовались? — Без понятия, если честно. Было бы неплохо спросить, да только я немного не в форме. — она со страдальческой улыбкой схватилась за правое плечо и хрустнула косточкой. — Спасибо, что заступилась за меня, даже несмотря на прошлое… — Любая из нашего рода поступила бы так же. Я тебя презираю, Акасия, тебя и твоë «второе я», за то что вы меня шантажируете, однако личная неприязнь — это одно дело, а когда на твоих глазах кучка низкородных уродцев хочет что-то сотворить с представительницей твоего вида — это совсем другое. — Расовая солидарность? — Традиция заступничества. Я помогла тебе с ними и помогаю сейчас с обучением, так что будь добра и начни хотя бы проявлять ко мне уважение, раз уж я старше и опытнее. И в ответ на её слова Ура соединила кулак с ладонью перед собой и скромно поклонилась, как и подобает старательному ученику перед умудрëнным опытом учителем. — Моя глубокая благодарность вам, Цеппелин-семпай, за то, что согласились на требования Омотэ, и мои извинения за то, что тренируете нас с ней лишь из её высокомерного каприза. Иногда моя сестра может быть ленива, туповата или излишне эмоциональна, однако всё, что она делает — она делает ради тех, кто ей дорог. Но ведь не сказать, что она совсем уж бесталанна, правда ведь? — Верно, таланта в ней — хоть отбавляй. Хорошо, на сегодня закончим. Полагаю, ты и сама знаешь, в чëм сильна, а над чем ещё стоит поработать, так что возвращайся, когда за штурвал снова сядет «младшая». В конце концов, именно ей это всё нужно. — Как только её разбужу. Всё ещё истощëнная, «Внутренняя Мока» направилась в общежитие, придерживая правое плечо и немного хромая, в то время как Альсина смотрела ей в спину и до сих пор недоумевала, чем же вызвана столь внезапная перемена с «Внешней». Она не знала и даже не предполагала, что стоит за такой странной формой раздвоения личности, когда одно лицо обладает одними силами, а второе — другими, и какая из них в потенциале опаснее, ибо распределение вампирских способностей между ними до боли непредсказуемо, но сейчас рассуждать о таких вещах ей было интересно менее всего. В гораздо большей степени разум Цеппелин терзала досада от того, что сегодняшняя тренировка оказалась лишь пустой тратой времени, ведь уже заранее намеченной целью было подтверждение недавнего опыта с личностью, именуемой Омотэ. Несомненно, понаблюдать за тем, как Ура пользуется «Кулаком Каина», применить который сама Альсина не в состоянии — это весьма занятно, однако то было лишь проявлением грубой силы и хорошей физической подготовки, хотя любопытство толкало вампирессу к чему-то совершенно иному. Когда в прошлый раз Омотэ упражнялась в изменении структуры собственного организма для создания из конечностей крепкого и смертоносного оружия, само занятие она закончила тем, что развоплотила одну из марионеток Альсины простым прикосновением. Одно лишь касание — и рука тени покрылась трещинами и испаринами, затем и вовсе рассыпалась кучкой перегноя до самой ключицы, однако урон, нанесëнный столь странной техникой, явно простирался куда дальше пострадавшей зоны, так что блондинка потеряла возможность призвать мертвеца вновь, пока тот не восстановится полностью. Сама Мока будто бы ничего и не заметила, а Альсина предпочла умолчать о догадке, пока не найдëт больше информации и не проверит её опытным путём. «Если это действительно «Танатозис», то Акасия может оказаться в опасности и без помощи Шимады… Хм, и чтобы такая устрашающая сила оказалась в руках у такой простушки? Как несправедлива эта жизнь, ëлки-палки.» А тем временем, пока один вампир поражался перспективности другого, кучка неудавшихся похитителей уже вернулась на базу их банды, где упали в ноги своему главарю. — Как я вижу, вы провалились. — П-прости, Мидо, мы ничего не смогли сделать! Слухи о том, что Шимада мутит с Акасией, по всей школе ходят, так что мы решили притащить сюда её… — паренёк в шапке болезненно сглотнул. — Но не смогли. — Она что, настолько жëсткая, что обратила вас в бегство одним лишь своим видом, раз уж на вас даже синяка нет? — нахмурился Кусаби, и было видно разочарование в его глазах. — Д-до этого она сражалась с какими-то мрачными типами и выбилась из сил, н-но там была ещё, с длинными светлыми волосами, и одного взгляда хватило, чтобы нас на колени поставить! Я пытался что-то сказать, но мне будто рот зашили, мы все делали, что она скажет, хоть и не хотели этого, это был ужас во плоти, и никто из нас…! — он было хотел продолжить оправдываться, но тут заметил, что выражение лица их лидера трагично переменилось. Всегда грозный и непоколебимый, никогда не открывающий спину и не показывающий слабость, сейчас Кусаби Мидо явно был растерян, по его скуле пробежала капелька пота, и глаза смотрели не на квартет подручных, а сквозь них или на что-то, что было будто бы не здесь. — Босс? — оклик хулиганов вернул его к реальности и заставил проморгаться, чтобы взглянуть на них. — Нам снова попытаться схватить Акасию Моку и притащить сюда? Только скажи, и мы тут же…! — Забудьте о ней, это чудо, что вы остались живы. — произнёс он то, что заставило парней переглянуться. — Судя по всему, у нас тут целая котерия вампиров, а нам нужен только один, да и для него мы ещё ничего не подготовили толком. Выберите другую жертву из окружения Шимады, а его пассию обходите седьмой дорогой. Вы меня поняли? — А, д-да, босс, мы всё сделаем. — И поаккуратнее там, не нарвитесь на неприятности.