Соединяющий сердца

Вилли Вонка не любил Рождество. Последний раз он его праздновал задолго до своего ухода из дома. Просто не было такой традиции. Максимум, что они делали - это собирались двадцать пятого декабря за столом, а потом каждый расходился по своим делам - отец работал, а Вилли читал книги в комнате и представлял себя исследователем, мореплавателем, рыцарем, охотником на драконов. Из окна смотрел на весёлых людей, видел ёлки, иллюминацию, радостные крики детей, особенно когда выпадал снег. Он играл с ними в снежки, строил снеговиков, но всегда чувствовал себя одиноким и никому ненужным. Ведь все остальные дети прибегали с мороза домой, и их угощали горячим какао с маршмеллоу, давали сладости. Вилли Вонке нельзя было есть шоколад и конфеты. Чёртов шоколад… Мистер Вонка получил приглашение на Рождество в семейство Баккетов, и убрал его во внутренний карман своего дорогого кашемирового пальто. До этого дня нужно было ещё очень много чего сделать, и Вилли решил навестить отца, которого не навещал с марта месяца. Времени не было, да и не о чем им было поговорить. Все разговоры ограничивались парой-тройкой вопросов о самочувствии и жизни, и ответов. И всё, точек соприкосновения у них больше не было. Ни Уилбур, ни Вилли будто бы не хотели наладить контакт, вернуть что-то, давно забытое и утерянное. Да и просто ни один из них не представлял, как это сделать. Вилли был занят на шоколадной фабрике, постоянно держал свой мозг в тонусе, и не было времени съездить к отцу или позвонить ему. Вроде бы так просто - снял трубку, набрал комбинацию цифр, и на том конце провода услышал голос родного человека. Но почему-то не делал этого. И Уилбур Вонка тоже, прекрасно зная номер сына, никак не мог дойти до телефона, чтобы позвонить ему. Иногда было некогда - всё-таки, несмотря на возраст, небольшие проблемы со зрением и проблемы с лёгкими, Уилбур Вонка до сих пор оставался самым востребованным дантистом в городе. У него было много работы, и вечерами хотелось просто отдохнуть с книгой, расположившись у камина. За тридцать лет он привык к одиночеству и даже не считал себя одиноким. В этот день было очень холодно и морозно. Снег скрипел под ногами, и было в этом скрипе что-то нехорошее. Сильный ветер кидал снежинки в лицо. Они были колючие и обжигающие. Мужчина поднял воротник пальто и поёжился от холода. Путь к дому отца был неблизким, и вот, наконец, изрядно устав, замерзнув и проголодавшись, мистер Вонка остановился у таких знакомых, но в то же время чужих дверей своего бывшего дома. Поднялся по ступенькам на крыльцо и вздрогнул. На двери была табличка “Продаётся”. Поколебавшись, он нажал на звонок. Дверь открыла неопределённого возраста женщина, и мистер Вонка поклонился. - Скажите, здесь живёт мистер Уилбур Вонка, стоматолог? - Он скончался полтора месяца назад от продолжительной болезни. - Оу, - только и смог произнести мистер Вонка, ошарашенный такими известиями. - А вы? - Я его... знакомый, - сказал мужчина первое, что пришло на ум. Оказалось, что слово "сын" произнести еще труднее, чем родители. - Он… Оу, ясно. Мистер Вонка развернулся и спустился по лестнице. - Постойте, - окликнула его женщина, и он обернулся. - Вы не знаете, как найти его сына? Он оставил ему письмо. - Я передам ему письмо, - сказал мистер Вонка и протянул руку. Женщина вошла в дом и вернулась скоро с небольшим конвертом в руках. Мужчина взял конверт и положил его во внутренний карман пальто. Дверь закрылась, и мужчина направился на вокзал. Погода испортилась, началась метель. Мистер Вонка одной рукой придерживал цилиндр, а другой крепко сжимал свою трость. Мелкий колючий снег застилал глаза, колол лицо и пробирался под воротник пальто. Было очень холодно Пригородный поезд отправлялся через пару минут, и мужчина успел заскочить в последнюю дверь последнего вагона за несколько секунд до их закрытия. Поезд плавно тронулся с места, и мужчина сел на сиденье около окна. Посмотрел на своё отражение. Снял цилиндр и прислонился головой к стеклу. Прикрыл глаза, чтобы немного отдохнуть и подумать. Отца больше нет. Как так? Почему так? Нет, Вилли прекрасно знал, что люди рождаются и умирают, но никогда не думал, что это коснётся и его тоже. Отец, как ни крути, был единственным родным для него человеком. Тридцать лет Вилли не вспоминал о нем и жил спокойной и счастливой жизнью. А теперь что-то изменилось. Интересно, как бы он отнесся к этому известию, если бы не встретился с отцом. Решив, что, скорее всего, никак, мужчина вздохнул. С вероятностью в сто процентов, если не больше, он бы вообще не узнал о том, что отца больше нет. Мужчина посмотрел на часы. От города, где он родился, до дома ехать всего сорок минут. Не так много, чтобы чувствовать усталость, но Вилли Вонка почувствовал, как на него навалилась жуткая усталость, и закрыл глаза. В голове крутились самые разные мысли и подкрадывалось осознание, что одного очень дорогого человека не стало. Что-то липкое и холодное просачивалось в душу и сжимало сердце пальцами. Отвратительное ощущение, и мужчина вздрогнул. Мотнул головой и открыл глаза. Снова вздрогнул, увидев стоящего перед ним кондуктора. Сунул руку во внутренний карман пальто и вытащил билет и свернутый втрое лист бумаги. Кондуктор молча пробил билет и направился дальше. А мистер Вонка открыл письмо. Но из-за приглушенного света и солнцезащитных очков читать было невозможно, и он оставил прочтение письма на потом. Вот вернется на фабрику, запрется в своем кабинете и прочитает письмо. Поезд дернулся и остановился. Открылись двери, и пассажиры вышли из вагонов. Чудаковатого вида мужчина в солнцезащитных очках с цилиндром на голове, тростью и в дорогой одежде вышел последним и не спеша направился по переходам, чтобы выбраться на улицу. Заметно похолодало, и мужчина поднял воротник своего пальто. За эти несколько часов, что он отсутствовал в городе, снега выпало очень много, создался транспортный коллапс, и мужчина решил пойти пешком. Людей было мало - в такую непогоду большинство жителей города сидело дома. Даже в магазинах было пусто и тихо. Казалось, всё замерло перед надвигающейся бурей, и только ветер как-то зловеще свистел в переулках, возвещая, что буря уже началась. Мужчина поморщился. Хотелось быстрее добраться до фабрики, но слой выпавшего рыхлого снега, сильный ветер, дующий в лицо и будто бы желающий сбить с ног, не располагали к быстрой ходьбе. Он смотрел на фабрику, которая возвышалась над всеми домиками этого городка, и с гордостью вспоминал, что его-то фабрика видна из каждой точки этого города. Города, располагавшегося всего в сорока минутах езды от его родного города, где он прожил лет двенадцать. Города, который не стал для него родным. Он дошёл до фабрики и вошёл внутрь. Было очень тепло, даже жарко, и он полной грудью втянул в себя родной запах шоколада. Сглотнул и поморщился - почему-то в горле был небольшой дискомфорт при глотании. Надо выпить горячего чаю с мёдом и что-нибудь поесть. Он снял пальто, повесил его на вешалку и направился по коридору, но через какое-то время столкнулся с работником. - Хозяин, - жестом показал умпа-лумп. - Чарли привёл на фабрику своих друзей. Они сейчас в шоколадном цехе. - Спасибо, - сказал мистер Вонка и отпустил работника. - Постой. - Человек остановился. - Принесите мне что-нибудь поесть и чашку с горячим чаем. Спасибо. Когда человек ушёл, Вилли Вонка направился к дверям в свой любимый цех. Дверь открылась, и он столкнулся с тремя детьми. - Всё посмотрели? - Холодно спросил он, глядя поочерёдно на каждого из них. Поморщился, увидев рядом с Чарли этого несносного мальчишку, который на классном часе перебивал Чарли и задавал странные вопросы. Дети испуганно смотрели на этого человека. Китти спряталась за Чарли, пискнув - настолько страшным показался ей взгляд мужчины и его ледяной тон. Казалось бы, если бы магия существовала, то он бы одним взглядом мог бы заморозить этих непослушных детей, чтобы они навеки остались статуями. Но магии не существовало, однако от этого не становилось легче. Взгляд синих холодных глаз и какая-то странная и страшная улыбка этого человека заставляли детские сердца испуганно трепетать в грудной клетке, будто желая ее разорвать. Это не был взгляд безумца - у них обычно живые глаза. Это взгляд даже не человека, а демона или дьявола. Первым в себя пришёл Чарли. Он мотнул головой. - Простите, мистер Вонка, я просто… Мужчина перевёл взгляд на него. - Простить?! Да ты ослушался меня! Я запретил тебе приводить кого бы то ни было на фабрику, и ты это прекрасно знал! - Это не кто бы то ни было - это мои друзья, - сказал мальчик, не выдерживая взгляда этих холодных синих глаз, - и я… - Проваливайте! - Мистер Вонка увидел, как мальчик потянул девчонку за руку к выходу. - И ты тоже проваливай! - Он остановил свой взгляд на Чарли. - Но… - И отдай ключи! - Мужчина протянул руку, и мальчику ничего не оставалось, как вытащить из кармана связку ключей и положить их мужчине в руку. - А теперь уходи! - Он позвал умпа-лумпа. - Проследи, чтобы они покинули фабрику. И Вонка, мгновенно потеряв интерес к Чарли, закрыл дверь своего любимого цеха и направился по коридору в свой кабинет. Сейчас он был настолько зол на Чарли, что не хотел больше ни о чём думать. А липкая холодная ручонка продолжала сжимать сердце и затрагивать душу. Кондитер зашёл в свой кабинет и посмотрел на умпа-лумпов, которые ставили на журнальный столик поднос с едой. В тарелке лежала паста карбонара, рядом стояла небольшая сырница с тёртым сыром и ложечкой, а чуть поодаль стояла кружка с какой-то коричневой жидкостью. Мужчина отпил немного и выплюнул. - Я просил принести мне чай! - Зло бросил он, повысив голос, - Чай выглядит по-другому! Это листики, которые надо заварить в кипятке и оставить на пять минут! Вы не знаете, что такое чай?! - Простите, хозяин, - сказал один умпа-лумп, - но у нас нет чая. Сегодня не было поставки. - Совсем распустились! Даже чая нет! Убирайтесь, я никого не хочу видеть! Когда умпа-лумпы ушли, мужчина бросил пиджак на кровать, туда же полетели очки, цилиндр и трость, снял перчатки и, помыв руки, сел в кресло. Паста была восхитительной, и он очень быстро умял всю тарелку. А вот горячий шоколад впервые ему показался отвратительным. Он в ярости швырнул кружку в стену и посмотрел на растекающееся шоколадное пятно. Потом туда же полетел поднос с тарелкой и сырницей, и мужчина ударил кулаком по столу. Болезненно поморщился от сильной боли, но она была где-то в душе, глубоко-глубоко, и, чем сильнее ледяная липкая ручонка сжимала душу и сердце, тем сильнее становилась боль. Чарли предал его. Почему? Что он сделал не так, что мальчик намеренно ослушался его? Неужели он действительно ошибся в нём? И вся эта затея с билетами была глупой? Он посмотрел на телефон и снова болезненно поморщился. Отец умер, теперь некому звонить. Чарли предал, умпа-лумпы не привезли чай. Что делать?