Tokyo revengers and you

— Уберите руки! — твоему возмущению не было предела. Ты стояла в комнате невесты у самого окна, из последних сил пытаясь отбиться от вездесущих рук помощниц, что с силой натягивали на тебя фату. Пожилые тетушки со стороны мужа старательно сдерживали тебя, продолжая игнорировать твои просьбы. В четыре руки натянув на тебя злосчастную белую ткань, будущие родственницы изрядно подпортили твою свежую укладку, но все равно добились своего. — И надо было так сопротивляться? — неспешно бродя по комнате с сигарой в руках, спокойно спросила женщина в строгом костюме, оценивающе оглядывая тебя с ног до головы. — Только шуму навела, да и вид свой испортила. — Ты бы вообще лучше бы молчала, мама, — испепеляя невозмутимо потягивающую сигару женщину, сквозь зубы процедила ты, сжав недавно расслабленную ладонь в кулак. — то и делаешь, что осуждаешь меня, даже не пытаясь понять. — Понять тебя? — мерзкая усмешка сорвалась с сухих губ женщины. Потушив дымящуюся сигару, твоя мать стала неспешно подходить к тебе, пока родственницы мужа почтительно расходились по сторонам, слегка притупив настороженные взгляды. — Тебе чуждо такое понятие. — взгляд едко проедал смеющиеся глаза матери. Спина ровная, голова вскинута повыше, а глаза так и сочились злобой и ненавистью. На душе мерзко. Ты гневаешься, но стараешься не подавать виду, не давая матери пищи для новой порции насмешек над своим чадом. — Думаю, ты еще слишком юна, чтобы понять нас с отцом, — морщинистая рука медленно, с толикой нежности прошлась подушечками пальцев по шелковистым волосам, пока надменный взгляд блуждал по кружевам роскошного платья. — позже ты поблагодаришь нас за то, что мы поступили так, как поступили. — она глядела на тебя сквозь свои давно не густые ресницы, пронизывая твою душу своим испытующим, пронзительным взглядом. Грудь стала быстрее вздыматься, ведь гнев, переполняющий тебя от одного лишь вида своей матери, начал потихоньку сбивать тебя с толку. Каждое слово врезалось в твое сознание, вонзаясь прямо в истерзанную душу. Пальцы, сжатые в кулаки, впивались в нежную кожу ладоней и ты боялась, что из алых губ хлынет кровь, ведь ты слишком сильно кусала их после каждого сказанного слова. — Скажу спасибо? — нервно усмехнулась ты. Губы скривились в устрашающей, почти безумной улыбке, оголяющей твои оскаленные зубы. Ты еле сдерживалась, чтобы не сорваться на крик. Смех, пусть и нервный — твой защитный механизм. Твое спасение. — Спасибо за то, что наплевали на мои чувства, мечты и планы. — ты была напористой. Вся в мать. — Спасибо, что выдали меня замуж за того, кого я не люблю. Спасибо за то, мамочка, что деньги тебе важнее, чем дочь. Спасибо большое за сломанную жизнь и давно предрешенную за меня судьбу. — глаз начинал мелко подрагивать, пока ты задыхалась от кома в горле, вставшего там поперек. — Замолчи немедленно, Т/И Т/Ф. — властный голос пролетел где-то мимо ушей. Лицо женщины тут же исказилось в негодовании и возмущении. Тебе уже плевать, что она там говорит. — Спасибо, блять, большое! — истеричный смех эхом раздался по всей комнате. Наверное, его было слышно даже на первом этаже, где тебя ждут гости и жених. Жжение на щеке, звон в ушах и рука, автоматически прильнувшая к месту, которое горит и ноет. Пощечина пришлась тебе прямо по бледному лицу, оставляя на белоснежной коже красный след. Помощницы суетливо забегали по комнате, ища тональную основу, пудру и все, что сможет скрыть раскрасневшуюся кожу лица. В ушах звенит. Ты опустила голову, от неожиданности распахнув рот, но продолжала смотреть в пол, не поднимая ошарашенный взгляд на мать. — Я велела тебе замолчать. — холодный голос пронзил тебя. Она властная, очень, но еще никогда она не поднимала на тебя руку. Ты была слишком шокирована и дезориентирована, чтобы ответить хоть что-то. Впервые тяжелая рука матери коснулась тебя. Ты чувствуешь, как она пронизывает тебя своим строгим, непреклонным взглядом, в то время как ее голос даже не дрогнул, а на лице не задействовала ни одна мышца. — Собирайся и спускайся вниз, не заставляй меня ждать. Стук каблуков об кафель эхом разносился по комнате, а после и вовсе, скрылся, стоило твоей матери плотно закрыть за собой тяжелую дверь. Ты продолжала стоять как вкопанная, не поднимая взгляда и не убирая дрожащую руку с места, что продолжало пульсировать и гореть. Ты была унижена. Гнев внутри тебя давно усмирился, ведь оскорбленная гордость и задетое эго затмят собой любое из других чувств. А дальше все, как в тумане. Церемония. Самое волнительное и счастливое событие для молодоженов, но не для вас. Он назовет тебя женою и поведет к алтарю, пока родственники и друзья будут плакать, промакивая слезы платками и хлопать вам. Наденет на твой безымянный кольцо, украшенное дорогущим бриллиантом и скажет о том, как любит тебя. Что готов стать твоим суженным и провести с тобой оставшиеся дни в любви и мире, оберегая и защищая тебя. Поднимет фату, поцелует, прижмет к себе. Ни тебя, ни Хаджиме это не привлекало. Его беспристрастный вид и взгляд, полный безразличия. Хаджиме стоит напротив тебя, держа твои холодные руки в своих теплых ладонях. Он стоит рядом, буквально в нескольких десятках сантиметров от тебя, но кажется таким отчужденным. Таким чужим. Ты смотрела прямо в его черные, словно тьма глаза и читала в них полное безразличие, смиренность с происходящим и отчаяние, мельком проявляющееся во взгляде, когда он смотрел на тебя. Черный дорогой фрак от Итальянского бренда, заметно подчеркивающий подтянутую фигуру юноши. Черный жилет от того же бренда, что и фрак. Едва прозрачная хлопковая рубашка, непривычно застегнутая на все пуговицы вплоть до последней. Коконой выглядел так... Так неприступно. Так опрятно. Весь до ниточки вылизанный, приодетый и надушенный. Глаз радовался, когда ты вновь и вновь оглядывала жениха с ног до головы, чего нельзя сказать о сердце. Ты же, в свою очередь, внутренне ничем не отличалась от отчужденного и поникшего Хаджиме, пусть внешне ты была просто неотразима. Фактурное белоснежное платье, с оттеняющей нежностью и воздушной тканью. Форма платья, как у русалки, плотно приталивало и подчеркивало твою талию, делая девичью фигуру миниатюрной и оточенной. Лиф с подкладкой цвета айвори и V-образным вырезом притягивал взгляды, что смутило тебя еще с самой первой примерки, поэтому швеи быстро подогнали под тебя накидку, выполненную из тонкой, едва ощутимой ткани. Ткань прикрывала, но не затмевала глубокий вырез и открытую спину. Дорогостоящая укладка делала тебя лишь краше. Мягко завитые локоны словно ручьем стекали по твоей обнаженной спине, острым плечам и зоне декольте. В шелковистых волосах красовались не менее дорогие заколки, не дающие непослушным волосам спадать на лицо во время церемонии. Спору нет, вы, как молодожены, просто неотразимы. Можно подумать, что вы участвуете в ежегодном показе мод, тематика которого, конечно же, свадьба. Рослый, симпатичный, подтянутый, одетый до ниточки в дорогой Итальянский костюм жених и стоящая напротив него невеста, выглядящая, словно явилась из самой сказки, где она была сногсшибательной принцессой. Вы, безусловно, стоите друг друга, но на вряд ли любите. Хаджиме лишь сын богатеньких родителей, которые заправляют одной из самых влиятельных и богатых компаний во всем Минато. Мир бизнеса — штука сложная. Такая же кровожадная, как и криминальный мир, только без косвенных убийств и крови. Ты мало что знаешь о деятельности своих родителей и даже не хочешь знать, в каком дерьме они варятся, поэтому всегда держалась поодаль. Но судьба была бы не судьба, не имей она отличного чувства юмора. Как бы ты не оберегала себя любимую от мира бизнеса и криминального мира — судьба, решившая, что это слишком скучно, втянула тебя в обе сферы сразу. Двух зайцев одним выстрелом, так сказать. Ваши с Коко родители не были партнерами по бизнесу с самого начала и даже не знали друг друга, пока не встретились на очередной конференции, куда были приглашены в роли почетных гостей. Твои родители давно знали и рассматривали родителей Хаджиме в роли своих партнеров, ведь те, как никак, были достаточно известными людьми, чтобы не загореться желанием объединиться с ними. А тем, в свою очередь, было до лампочки до новых контрактов и связей, но стоило отцу Хаджиме получить достаточно заманчивое и выгодное, как ему казалось предложение, эти двое тут же оттаяли, начав проявлять открытый интерес к твоим родителям и их деятельности. Все пошло именно так, как хотели твои родители. Они предложили им тебя. Хладнокровно, без лишних раздумий и сожалений. Дёрнули за ниточку, запрятав твои желания в самый темный угол и предложили твою руку и сердце, словно ты тряпичная кукла в их руках или выгодная взятка, не более. Заключить брак с сыном их партнеров и спасти бизнес — единственное, чем могли гордиться твои родители. Твои достижения, награды, хорошие показатели и высокие баллы в учебе. Ничего более их не волнует. А сейчас их дочь — это буквально спасение дела всей жизни и их состояния. Разве это не весомая причина для того, чтобы любить своего ребенка? А что касаемо криминального мира, в который ты влезла, то это уже совсем иная история. Длинная и запутанная. Если вкратце, то Хаджиме — криминальный элемент, славящийся своим складным умом и совершенной финансовой грамотностью. Познакомившись с ним однажды, еще далеко-далеко до официального знакомства, ты поклялась самой себе, что ни в жизнь больше не поведешься с Хаджиме. Обстоятельства, при которых вы впервые пересеклись, оставляли желать лучшего. Он предоставил о себе не самое лучшее впечатление, запугав как тебя, так и твоих подруг, с которыми вы отдыхали в одном из новых ночных клубов. Хаджиме же, пусть он этого и не показывал, ты сразу пригляделась. Он увиливал за тобой, смешивая в своих ухаживаниях грубость и наглость. Ты такое не любишь, но как друг Хаджиме тебя привлекал. Он был харизматичен, расчетлив, умён. Парень знал, как добиваться своего, поэтому за все время вашей дружбы вы никогда не оставались в дураках. Ты любила его упорство и стойкость. Любила ощущать себя защищенной. Но как ни крути, сердцу не прикажешь, а твое сердце без остатка принадлежало другому человеку. Осознание того, что оттолкнула лучшего человека в своей жизни лишь потому, что не хотела причинять ему боль. Не хотела, чтобы он страдал, оставшись возле тебя. Не хотела, чтобы он видел, как ты изо дня в день упиваешься чувством вины за содеянное. Это нарастающее чувство упущенного поглощает тебя. Ты встречаешь его на улице и твое сердце, словно камнем, падает вниз. Он так рядом, но так далеко. Чувство, словно ты потеряла нечто особенное. То, что делало тебя собой. Сейчас ты стоишь у алтаря, держишь за руку человека, которого не любишь и наблюдаешь за происходящим из под фаты, как за стеклом. Отчужденно, без чувств. Ты смотришь, как рушится твоя жизнь, пока на твой безымянный надевают то самое заветное кольцо, о котором ты так мечтала, но не от Хаджиме. Не в таких обстоятельствах. Без принуждения. Свободно. Холодный разум и пустое сердце. Родные радуются, плача от счастья за молодоженов, даже не представляя, насколько вам тяжко. Они не представляют, что единственное, о чем вы сейчас мечтаете — это сбежать. Сбежать и не возвращаться в этот проклятый город, к которому вы прикованы, словно на кандалы. Сбежать и не переживать о том, что испортили родителям жизнь. Сбежать, пусть и не вместе, не боясь осуждений. Вы лишь бежите от своих желаний, как от огня, играя давно прописанный для вас сценарий. — Поскольку никто и ничто не препятствует этому брачному союзу, — нудная, долгая речь священника, под которую вы готовы были уснуть, свалившись замертво. Гостям, которым было до лампочки на вас, было так не все равно на свадебную речь. Они слушали внимательно, вникая в каждое шаблонное слово, слетевшее с уст уставшего священника и промакивали влажные глаза платками. Единственные, кому сейчас нужно плакать, так это вам с Хаджиме. — поэтому я спрошу тебя, Т/И Т/Ф, — торжественно обратившись к тебе, священник приковал к себе твой пустой взгляд. Как это было принято, мужчина оттягивал момент истинный, смеясь глазами и улыбаясь тебе. — согласна ли ты взять в законные мужья Хаджиме Коконой? А готова ли ты? Да вы, наверное, смеетесь. Отречься от своих мечт, целей и всего, что делало тебя самой собой, приняв это предложение. Не об этом ты мечтала всю свою жизнь. Всю жизнь ты училась, любила, мечтала. Мечтала о жизни, где нет места для грусти. Где ты счастлива, живешь со своим возлюбленным далеко-далеко за пределами страны. Ты учишься, работаешь и не знаешь бед. А сейчас, что сейчас? Ты слепо выйдешь замуж за нелюбимого, бросив того, кто мог обеспечить тебя счастьем, а не деньгами. Ты останешься в своем родном городе, где родители, от которых ты так мечтала сбежать и больше никогда не видеть, будут навещать вас каждый чертов день и думать, что вы еще сможете полюбить друг друга. Ты станешь женой человека, к которому не лежит твоя душа и уж тем более сердце, давно отданное твоему возлюбленному. Тому, кто добавлял в твою жизнь самые яркие краски. Он дарил тебе эмоции, которые ты ни за что не получишь от Хаджиме. Ту самую искреннюю и чистую любовь, которую отныне ты больше не познаешь и не ощутишь на себе. Этот юноша был с тобой в самые трудные минуты твоей жизни, делая все, чтобы облегчить твою ношу. Ты была на седьмом небе, находясь с ним. Он спокоен, нежен, искренен с тобой. Тебя завораживала каждая его черта. Юноша был романтиком и мечтателем от мозга до костей. То, как он любовался тобой глазами, полными любви и восхищения. Возносил тебя до небес, но никогда не романтизировал. Его холодная рассудительность и спокойствие. Он может посвятить всего себя людям, которых ценит, но ни за что не останется в дураках, ведь не столь наивен, как может сказать о нем его мечтательная натура. Любил тебя слепо и без раздумий раскрыл тебе свою чистую душу и доброе сердце. Ты тонула в нем, не веря, что все это происходит наяву. Его шелковистые, золотистые волосы цвета пшена. Настолько хрупкие и воздушные, что когда ты вновь и вновь проводила по ним рукой, буквально топя её в его волосах, чувствуя все подушечками пальцев, ты боялась, что ненароком повредишь их. Светлые волосы придавали его виду еще больше романтичности, подчеркивая бледную, как молоко кожу. Даже шрам, красовавшийся на добрую четверть его лица, не делал его ни чуточки хуже. Ты любила его особенность. Вечно прямые, слегка припущенные брови придавали ему довольно спокойный и безразличный вид. Но ты знала, что на его душе происходит гораздо больше, чем выдавало его лицо. Его глаза — зеркало души, зеленого цвета. Ты безмолвно утопала в его чуть припущенных глазах, любуясь каждой частичкой и бликом на радужке. А цвет... Цвет его глаз просто покорил тебя. То ли серые, то ли зеленые, но бесспорно завораживающие. Взгляд был глубоким и цепким. Порой тебе казалось, что ты утонешь в них, ведь чувствовала в них всю его глубину. Ты любила в нем все. От золотистых волос до длинных, как у пианиста пальцев. — Т/И? — послышался монотонный голос священника. Задумавшись, ты не заметила, как выдержала довольно длинную паузу, уйдя в думки о упущенном и о том, что тебе предстоит пережить в будущем. — Д-да, — неуверенно промолвила ты, почти что полушепотом, в глубине души надеясь, что никто не услышит твоего ответа. — согласна. — Будешь ли ты любить, уважать и нежно заботиться о Хаджиме и обещаешь ли ты хранить брачные узы в святости и нерушимости, пока смерть не разлучит вас? — тебе плохо от этой речи. Священник продолжал свою давящую речь и ты не знала, как себя вести. В горле встал ком. Ты знала, что врешь, покорно отвечая "Да" на вопросы о верности, любви и нерушимости, и от этого становилось лишь хуже. — Да, — ты посильнее сжала холодные руки парня в своих ладонях, пытаясь унять тремор. Ты врешь, но продолжаешь отвечать на все вопросы, верно подписываясь на необратимое. — обещаю. — А вы, Хаджиме Коконой, — отведя взгляд в сторону жениха, мягко обратился к нему священник. — согласен ли ты взять в жены Т/И Т/Ф? Голос священника стал почти беззвучным для тебя. Словно звуковые помехи или нечеткий звук с небольшими помехами. Ты отвела взгляд в сторону гостей, пристально разглядывая каждого из присутствующих. Родители, сидящие в первых рядах. Они смотрят на тебя, еле сдерживая свою победную, но в то же время счастливую улыбку. Позади них сидели самые близкие родственники; тетя, дядя, сестра по маминой линии и родной братишка, не понимающий, что происходит. Чуть дальше, почти в самых дальних рядах сидели твои друзья, смотря на тебя с сожалением и горечью на душе. Подруги плакали, но далеко не от счастья или радости за тебя, а парни молча уставились в пол, не в силах смотреть на увядшую тебя и на то, как ты подписываешься на этот ужас. Но даже среди всех, казалось бы, уже знакомых тебе людей, вдалеке ты заметила человека, имя которого точно не должно было быть в списке приглашенных. Сейшу?... За мгновение твое сердце сжалось настолько болезненно, что ты едва заметно дёрнулась, по-прежнему не отводя ошеломленного взгляда от золотистой макушки парня. На секунду для тебя замер весь мир. И без того помутневшее сознание стало прокручивать в голове множество отговорок и вариантов того, что тебе просто померещилось. Нет, ты не веришь, не веришь даже своим глазам, что так пристально застыли на одном лишь образе, стоявшем позади всех рядов. Сердце неистово ноет и болит. Внутри все перевернулось, стоило взглядом потерянных глаз зацепить столь родной силуэт. Этого просто не может быть. Ты не можешь принять всю реальность происходящего. Рука дрогнула, обратив на это внимание Хаджиме, слушающего монотонную речь священника. — Т/И? — Коконой проговорил это настолько тихо, насколько это было возможно. Но ты не слышишь. В голове крутится множество вопросов, а внутри тебя бушует ураган чувств. Паника накатила на тебя прямо под алтарем, на глазах у всех гостей. Тебе стало невыносимо жарко и душно и ты почувствовала, как вспотели не только ладони, но и все твое тело. Движения были не то чтобы скованны, ты даже не могла отвести взгляд от сильнейшего шока. Смотришь на него, а внутри все ноет, болит и сжимается. Хотелось скрыться от чужих глаз и остаться наедине с собой, поддавшись эмоциям. Ты чувствовала, что чем больше ты всматриваешься в него, не в силах оторвать взгляд, тем сильнее тебе становится хуже. Ноги стали настолько ватными, что было трудно держать себя. Все шло кругом, а голоса стали лишь фоновыми. Плохо, тебе безумно плохо и тревожно. Но почему... Почему Сейшу здесь? Чего он хочет, если ничего уже не изменить? Инуи будто насмехается над тобой, зная, что от его присутствия лучше никому не станет. Неужели он настолько убит горем, что ему уже все равно, насколько больно вам будет сегодня? Ему все равно, какую боль он испытает. Какую боль испытаешь ты, соглашаясь стать чужой женой прямо на глазах у того, с кем готова была разделить свою жизнь. Эгоист, чертов эгоист! Ты безмолвно наблюдала за ним, пока шок сменялся неистовым гневом на него и на то, что все это происходит с тобой. Да он, наверное, мазохист! Чего ему более надо, кроме как наблюдать за ускользающей любовью? Ты не понимаешь, просто не понимаешь. Да ты уже ничего не понимаешь! Ты пронизываешь его взглядом стоя на этом возвышении, а он молча смотрит в ответ. Никаких эмоций на лице. Просто наблюдает издалека, мучая как тебя, так и себя самого. Зеленые глаза метнулись на Хаджиме, держащего тебя за руки. Лицо исказилось в неприязни и отвращении, но тут же приняло обычное выражение, вновь приковав взгляд к невесте. Продолжает смотреть, истязая и добивая тебя своим невзрачным видом. Больно — это безумно больно. Ты не можешь ни уйти, ни выгнать его отсюда прочь. Ты можешь лишь стоять под алтарем, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не потерять самообладание. — Да, согласен. — нудная, казалось бы, бесконечная речь священника подошла к концу и Коконой дал свой ответ. Очевидный всем ответ. — И если среди присутствующих в зале есть противники данного брака, — повернувшись лицом к публике, священник поправил очки на переносице, обратившись к гостям. — то, милости просим, встаньте и выскажите же свое возражение! Баритонный голос мужчины эхом раздался по огромной комнате. Люди молчали, и, как показала реакция, противников действительно не было. Ну, почти не было. Сейшу, кинув на тебя взгляд, пробирающий до мозга и костей, молча покинул помещение. От его взгляда стало не по себе. Ты смотрела на пустое место, где недавно стоял Инуи и не понимала его действий. Неужели он действительно пришел сюда лишь для того, чтобы собственными глазами узреть момент заключения бракосочетания? Нет, это какой-то бред. Сейшу ушел сразу после вопроса священника о противниках, но ведь именно он и являлся самым ярым противником! Тогда почему он не сделал ничего, для того чтобы противостоять браку? Ты была сбита с толку его действиями и странным поведением. Ни эмоций, ни действий с его стороны. Пришел, ввел тебя в заблуждение и преспокойно ушел. Неужели Инуи было... Было все равно? На душе стало горестно от одной мысли о том, что все так закончится. Что теперь ты законная жена Хаджиме, а Инуи остается лишь пройденным этапом. Все, что было так дорого тебе ускользает из твоих рук, растворяясь в небытие. Все остается в прошлом и назад пути нет. Наверное, тебе уже не стоит мечтать о том, что можно что-то изменить. Остается лишь принять и смириться. — И если никто не имеет ничего против брака молодоженов, — вновь обернувшись к вам, мужчина чуть повысил голос, торжественно подходя к окончанию своей затянувшейся речи. — я, властью данной мне, объявляю вас мужем и женой! Все, что происходило после было размыто и затуманено. Восторженные возгласы гостей, поцелуй с Хаджиме, плачущая мать и банкет. Официанты разливали шампанское для гостей, бегая туда сюда. Родные и близкие смеялись и радовались, активно беседуя друг с другом. Вы с Хаджиме сидели поодаль от остальных, молча наблюдая за происходящим со стороны. Время от времени к вам подбегали родственники и обнимали вас, поздравляя с помолвкой. Но, честно говоря, вам было все равно. Все равно на помолвку, предстоящую свадьбу, гостей и на то, что вы уже не просто знакомые, а молодожены. Теперь ты жена Хаджиме, а на безымянном пальце красуется кольцо от него. Сегодня вы заедете в общую квартиру, обустроитесь и даже проведете первую брачную ночь, как это и полагается молодоженам. Но ты не чувствуешь ничего. Ни радости, ни печали и даже злости. Все, на что тебе хватает сил — это сидеть с пустым взглядом, держа Хаджиме за руку и сверлить стену своим измученным взглядом. Тебя пожирает ощущение, словно ты в прострации. Просто отсечена от связи с миром и социумом. На душе пусто. Так пусто, что аж больно. — Я отлучусь ненадолго, — разомкнув замочек из ваших с Хаджиме рук, ты поднялась с места, немного задерживаясь на месте, чтобы предупредить его об уходе. — Да, — через силу потянув уголки губ вверх, ты пыталась не выглядеть столь опустошенно, пусть вы и понимали, что это ложь. — я скоро вернусь. Было невыносимо находиться в этом душном помещении и наблюдать за тем, как люди празднуют ваш самый печальный день. Было жарко. Волосы прилипали ко лбу и шее, а укладка уже не казалась такой опрятной. Всегда бледная кожа приобрела розовый оттенок из-за высокой температуры тела. Хотелось выйти и развеяться. Ты вцепилась в ткань платья, приподнимая его чуть выше, дабы подол платья не волочился по грязному кафелю. Стук каблуков эхом разносился по помещению, пока ты стремительно направлялась к выходу из зала, но никто этого не заметил, будучи увлеченными разговорами и выпивкой. Держась за ручку двери, ты замерла на месте. Ты обернулась, застыв в полуобороте. Бегло оглядывая гостей, ты устремила свой взгляд на Хаджиме. Поникший и такой же опустошенный, как и ты. Смотреть на него больно, но еще больнее понимать, что эта участь была разделена для вас поровну. Бедный, бедный Коконой. Тебе было жаль своего... Мужа. Еще никогда ты не видела столь опечаленных молодоженов. В мертвенной тишине бесконечных коридоров был слышен лишь стук твоих каблуков о белоснежный кафель. Окна от потолка до пола, красивые картины и красивая отделка. Ты шла и не думала ни о чем, кроме пачки мальборо, припрятанной под слоем юбок твоего платья. Единственное, что развеет сплошной ком стресса внутри тебя. Коридоры были пусты, почти безлюдны. Иногда ты встречала по пути работников или незнакомых тебе мужчин в дорогих костюмах, возвращающихся с перекура. Ты тоже шла закурить, но явно не туда, куда шли все остальные. Ты направлялась к запасному выходу, ведущему в безлюдное место с достаточно красивым видом на цветущий сад. Дверь со скрипом отварилась и ты в кое-то веки вышла на свежий воздух. Вдыхая полной грудью, тебе даже показалось, что стало чуточку легче. Но это лишь иллюзия. Все такое зеленое, цветущее. Аж тошно. Задрав платье повыше, ты присела на корточки, облокотившись спиной о холодную кирпичную стену. Холод пробрал обнаженную спину, неприятно покрывая её мурашками. Ты поежилась, но почувствовала, как стало лучше и жар немного отступил. Потянувшись за портсигаром, чудом державшимся под тугой юбкой, ты без труда вытащила его, доставая из него столь желанную весь вечер сигарету. Обхватив её толстым и указательным пальцем, ты притянула сигарету ближе к губам. Щелчок зажигалки, и ты уже сделала первую тягу. Дым попал в легкие, распространяясь внутри и даря тебе то самое чувство расслабленности и умиротворенности. Тяга за тягой. Клубы дыма плотно засели в безветренной среде вокруг тебя, лишь со временем растворяясь в теплом летнем воздухе. — И даже не поделишься? — голос появился из ниоткуда. Ты вздрогнула, выронив дымящую сигарету из рук. — Блять, ты, — раздраженно выругавшись, ты потянулась за сигаретой, даже не поднимая своего взгляда на собеседника. Сигарета была в пыли и песке, ты не стала докуривать её. — Чего вам над... — ты прервалась на половине предложения, стоило тебе поднять голову и перевести взгляд на источник столь внезапного звука, так и не успев договорить. — Инуи?! — Прости, — столь спокойный и родной голос, вызывавший в тебе сейчас лишь злобу и негодование. — стоило предупредить тебя, Ты подскочила с места, отойдя от собеседника на пару шагов назад. Глаза готовы были вылететь из орбит от ошеломления и шока. Пустота сменилась нетерпением и возмущением. Ты смотрела на парня с оскалом, почти что гневом. — Какого черта, Инуи? — было трудно подобрать подходящие слова, будучи полностью сбитой с толку происходящим. Ты гневалась, терялась, но в то же время радовалась его приходу словно дитя малое. — Ты не рада меня видеть? — на лице не дрогнул ни один мускул. Взгляд оставался таким же пристальным и цепким. Он продолжал сохранять хладнокровие и спокойствие, пусть того же нельзя было сказать о тебе. Слова... Нужные, нет, никакие слова не приходили тебе на ум. В груди заныло неприятное чувство, а в горле встал ком, не дающий тебе нормально дышать. — Зачем ты пришел сюда? — собравшись с мыслями, тебе удалось вымолвить хоть что-то, пусть в голове и крутилось множество не хаотичных мыслей и вопросов. — Очевидно, что ради тебя. — не отводя от тебя глаз, тихо ответил Инуи. — Я пришел за тобой, Т/И. — Очевидно? — не веря, переспросила ты. Слова врезались в тебя, окатывая ледяной водой. Ошеломление и злость брали над тобой верх. — Ты, наверное, не понял, — мелкая дрожь пробирала твое тело, пока ты разговаривала с ним. — я замужем, Инуи. — Мы не можем так просто отпустить все, что было, — после твоих слов о женитьбе, звучащими столь резко и грубо, парень отвел взгляд, болезненно сводя брови к переносице. — разве не ты мне говорила, что мы пройдем сквозь любые невзгоды? — Да что с тобой... — нервная усмешка сорвалась с твоих уст. Лихорадочно улыбаясь, ты в шоке разинула рот, отводя смеющиеся глаза в сторону. — А что ты мне предлагаешь? Пойти и сказать всем, что я развожусь, потому что за мной пришел несостоявшийся жених? Абсурд! — Я переформулирую вопрос, — Инуи сократил между вами расстояние, подойдя чуть ли не вплотную и положил тяжелые руки на твои плечи, обеспечивая зрительный контакт. Он видел, как твои нервы начали потихоньку сдавать, поэтому старался вести себя как можно более спокойнее и здравомысляще. — ты все еще любишь меня? Улыбка тут же пропала с лица. Ты уже не понимала, что происходит. Настолько выжата и измотана ты была к тому моменту, как он смог поговорить с тобой наедине. Ты смотрела прямо в его глаза, как в первый раз завороженная их глубиной и проницательностью. Отрывистое дыхание и острая боль в грудной клетке перекрывали все пути. Ты стала тяжелее дышать, чувствуя, насколько тебе не хватает кислорода. Ноги уже практически не держали тебя, становясь все более ватными и неустойчивыми, чтобы держать равновесие. В голове полный бардак. Не разобрать ни единой мысли. Горло стало сжиматься лишь сильнее. С каждой секундой тебе становилось хуже в геометрической прогрессии. Слабость во всем теле одолевала тебя. Ты чувствовала, как слезы подступали к горлу, пусть ты так не хотела давать волю своим эмоциям, сдерживаясь до самого конца. Его вопрос затронул ту самую струну души, которая неподвластна твоему контролю. Пелена слез покрыла глаза и ты почти не видела лица Сейшу. Лишь размытые очертания. Первая, вторая, третья. Слезы градом потекли из твоих глаз, стекая по щекам и оставляя за собой мокрые дорожки. — Да, Сейшу, люблю, — уже не сдерживалась ты, говоря обо всем, что чувствуешь. Ты почти кричала, говоря о своих чувствах к нему. — я всегда любила тебя, люблю и буду любить! Пусть я буду замужем, пусть у меня будут дети, пусть я больше не увижу тебя, — горькие слезы обжигали кожу, капая прямо на белоснежное платье, оставляя на нем мелкие разводы. Ты низко опустила голову, не в силах больше смотреть ему в глаза. Голос подрывался, ты глубоко хватала воздух ртом, параллельно крича о своих чувствах. — я буду любить тебя, до безумия любить! — Все хорошо, Т/И, поплачь, — нежно притянув тебя за макушку, Инуи прижал тебя к себе, укладывая голову на свое плечо. Одна рука продолжала придерживать тебя за голову, а другая крепко обвила талию. Ты чувствовала его тепло, слышала голос. Ты чувствовала, что он рядом и что теперь ты в безопасности. С каждым его движением и словом ты начинала плакать лишь сильнее. — слышишь? Я рядом. — Я не хочу, Инуи, не хочу, — продолжала реветь ты, слабая и уязвимая в его руках, словно маленький ребенок. — я не готова становиться чьей-то женой. А если не твоей, то я не собиралась даже думать о помолвке с другим! Я устала, Инуи, очень устала. — чем больше ты плакала, выговариваясь ему о наболевшем, тем легче тебе становилось. Словно все, что так долго копилось в тебе, наконец вырвалось наружу, оставляя твою душу в покое. — Тогда я заберу тебя, Т/И, — крепкие, но в то же время мягкие руки парня коснулись твоего лица, смахивая слезы большим пальцем. Инуи поднял твой взгляд на себя, держа тебя за лицо и мягко улыбаясь. — давай сбежим вместе? — Н-но как? — ты опешила, на секунду прекратив лить горькие слезы. Ты даже не сопротивлялась, лишь спросив, как вы это осуществите. — Нас ведь заметят. Да и не могу ведь я бросить все и сбежать... — Мне неважно, как мы это сделаем, милая, — бархатный голос Инуи завораживал и придавал спокойствия. Рядом с ним ты чувствовала себя надежно. Тебе было уже без разницы, что и как будет дальше, лишь бы остаться с ним навсегда и больше не отпускать. — главное, что больше нас не разлучат. Ты будешь счастлива, я обещаю. — Я верю тебе, Инуи, — Сквозь слезы улыбнулась ты. Глядя на него, искренняя улыбка невольно коснулась твоих губ. На душе стало спокойно. Он рядом, а значит, все хорошо. Впервые за долгое время ты ощутила чувство радости и безмятежность. — Мы улетим с тобой туда, где нас не найдут, — Инуи взял твою руку в свою ладонь, сжимая её так крепко, словно боится, что ты убежишь. — первым рейсом. Неважно куда. Снимем номер в отеле, отключимся от реальности и забудем обо всех проблемах. — Спасибо, Инуи, — улыбаешься, как дурочка, не в силах сдерживать своих чувств. Преисполненная любовью ты бежишь вдаль, крепко вцепившись в его по-прежнему теплую руку. Вы бежите от проблем, невзгод, рутины. Вы продолжаете бежать в поисках той самой безмятежной жизни полной любви и солнца, не оглядываясь назад. Ты нашла в нем нечто большее, а он разглядел в тебе целую вселенную. Ты выбрала любовь, а не то, что делает счастливыми других. Ты надеешься, что и Хаджиме обретет свое счастье, отрекшись от прошлой жизни. Вы продолжаете бежать вдаль, не отпуская руки. Инуи тот, кто обеспечил тебе счастье и он тот, кому принадлежит твое сердце. Неважно где и как — главное, что теперь вы всегда будете вместе. Он — та самая причина твоей улыбки. И он никогда не оставит тебя в беде.