ouroboros.

дома оказывается тепло и красиво, а приятные воспоминания всплывают перед глазами, проносясь картинками из детства, когда со своими друзьями катался с ледяной горки во дворе и радовался первому снегу зимой, а потом приходил домой отогреваться, вешая сырую одежду сушиться, пока мама заваривала любимый зелёный чай. интерьер у чанбина казался современным и спокойным, а со входа глаза сразу цепляла громадная и блестящая люстра в коридоре, которую невозможно было не заметить, отчего хëнджин не смог глупо не заулыбаться, потому что комната и дизайн мебели совсем не вязался со своим хозяином, по крайней мере, на первый взгляд. –а ты ценитель, да? — прыская и указывая на потолок говорит хëнджин, снимая кроссовки и наблюдая за суетившимся чанбином. –да иди ты к чëрту, это всë мои родные захотели, - чанбин цокает и кричит откуда-то из кухни, сразу поняв, о чëм идëт речь. –так это твоя квартира? я думал ты снимаешь, как все студенты. –я жил какое-то время на съëмной, но мои тëтя и дядя настояли на своëм, решив купить мне жильë, хотя я просил этого не делать. у них много денег и сейчас они не очень довольны тем, кем я работаю и на кого я учусь. –а где ты учишься? –в музыкальном колледже. –и почему на тебе ещё нет монокля и фрака.? — начинает посмеиваться хëнджин, видя как чанбин закатывает глаза. –да чтоб тебя сальери отравил! † у чанбина дома уютно, с чанбином хорошо, он такой по-своему интересный и уникальный, как успевает заметить хëнджин, например в том, что чанбин, кажется, обожает свечи из икеи, потому что сладкий запах перца, шоколада и ещё чего-то витает в воздухе, а маленькие баночки с разноцветным воском стоят буквально везде, где есть свободное место, или например то, что на стенах развешаны полароидные фотографии чанбина и его друзей, не очень аккуратно прикрепленные к стене маленькими крышечками от разных банок энергетиков, или даже то, что везде стоят картонные цветастые коробки от хлопьев разных фирм и производителей. хëнджин может рассматривать это вечность, каждый раз подмечая что-то новое, словно он по ошибке зашëл в какой-то музей. это осознание приходит не сразу, сидит где-то в подкорке мозга затаившись, и приходит неожиданно, озаряя яркой вспышкой молнии, давая понять, что забыться получилось, голова перестала вечно болеть, словно с неë сняли железные давящие прутья, а в горле мерзкий сковывающий ком исчез, и произошло это не от алкоголя или противных наркотиков, а от общения и человека рядом. так мало нужно, чтобы почувствовать себя лучше и чуточку счастливее, не так ли? –тебе чай чëрный или зелёный? –зелëный, — хëнджин вяло кричит чанбину из другой комнаты, сидя за маленьким столиком, наблюдая за не особо интересующей его формулой один на каком-то канале про спорт, который чанбин включил, говоря о том, что просто обожает гонки. пока чанбин возится на кухне, руки лениво находят на диване пульт, а ничего интереснее, чем полистать каналы — хëнджин не придумал, да и не особо хочется. «…в чем же секрет наркотиков, которые притягивают к себе и бросают в ловушку желающих ими побаловаться? это любопытство и стремление расслабиться от невзгод будней, от жизни, которая обманула ожидания, снять напряжение, стресс. молодые люди…» хëнджин не собирался останавливаться на каких-то каналах, где идëт реклама или шоу, решив поискать фильмы или музыкальные клипы, но сам того не замечает и с затаëнным дыханием слушает мужчину на какой-то не очень известной передаче, который продолжает свой монолог: «…они не осознают, что они поддерживают сторону зла, что в этот момент они предали себя, своих близких и свою жизнь в целом…» человек из телевизора договорить свою лекцию не успевает: хëнджина словно кипятком ошпаривает и передëргивает, когда он слышит приблежающиеся шаги чанбина, что заставляют быстро переключить на канал, который был до этого. –ты же с сахаром пьëшь, да? — хëнджин вопроса первое время не слышит, пару секунд сверля стену задумчивым взглядом, уже позже обращая внимание на чанбина, ждущего его ответа, который выглядит так, будто уверен в своем вопросе, ведь он даже звучал как риторический, поэтому поставив два чая и пакет печенья на столик, со тяжелым мешком плюхается на диван и лениво потягивается, наблюдая за счëтом на таблице в формуле один. –да, но откуда ты знаешь..? — немного погодя опоминается хëнджин. чанбин некоторое время смотрит на него слегка удивлëно, но после чего улыбается и присвистывает. –блин, у меня реально хорошая интуиция, может на шоу экстрасенсов сходить? хëнджин лишь закатывает глаза, чуть улыбаясь и хлебает принесëнный чанбином чай, который в свою очередь оказывается очень вкусным, таким же, как печенья, о которых со с таким воодушевлением рассказывал по пути к нему домой. хëнджин думает, что это как то неправильно и не действительно, к нему обычно так заботливо и как к родному никто не относился, кроме матери и трëх друзей, делавших такое из-за вежливости, которые сами хëнджина за друга особо не воспринимали. а чанбин не такой, они действительно знакомы чуть больше двух дней, но хëнджин вовсе не чувствует между ними преград в общении, а ощущение складывается, будто они знают друг друга намного дольше, чем есть на самом деле. а ещё, хëнджину кажется забавным то, что чанбин иногда ведёт себя как ребенок, когда он на полном серьëзе затирает про карамель, рассуждая о её разносторонних вкусах, будто это не простая сладость, а кропотливо написанный конспект по философии для привередливого лектора, или например то, как он с огнëм в глазах смотрит на гонки по телевизору или забывая про весь мир, рассказывает про свою небольшую коллекцию игрушеченых машинок хот вилс, аккуратно расставленных на полке. –сука! — задумавшись, хëнджин пугается рыжего кота, который решил взяться из ниоткуда и прыгнуть ему на колени, из-за чего руки дëргаются, а добрая половина горячего чая оказывается на толстовке, несколько секунд обжигая кожу. –чëрт, чува-а-ак, — тянет чанбин, обращаясь к своему коту, — почему тебе так нравится пугать гостей? в следующий раз ты должен быть аккуратнее, иначе я перестану покупать тебе твою любимую игрушку, которую ты стабильно сгрызаешь или теряешь каждый месяц. уже забыв про свою сырую одежду и противное ощущение под ней, хëнджин переключается на наблюдение за забавной парочкой, где один ругается, а второй игриво кусает пальцы первого. –блин, извини это пушистое недоразумение, он ещë мелкий и непослушный, — чанбин начинает суетиться, уже не обращая внимания на своего кота, поспешно убегая куда-то, –я тебе сейчас другую одежду дам. –не стоит, — но договорить не успевает, чанбин приносит свою серую оверсайз футболку с розовым зайцем посредине, вручая её хëнджину и снова устраивается на диване, –спасибо... хëнджин снимает испачканную сладким чаем чëрную толстовку, на которой сейчас красуется тëмное пятно, и лëгким небрежным броском кидает её в свой портфель. ветер из открытого окна приятно обдаëт голую кожу торса, заставляя чуть поëжиться и быстро накинуть футболку чанбина, которая так сильно пахнет чем-то сладким, напоминая тот самый аромат ванили и сигарет с кнопкой. переодевшись, хëнджин замечает пристальный взгляд, что был прикован к нему всë это время, после чего вопросительно смотрел прямо в глаза напротив. –откуда у тебя так много… синяков и кровоподтëков на теле? - чанбин долго подбирает слова, говоря слишком тихо, будто боится чего-то. образовывается напряженная пауза, разрываемая звуками гоночных машин из телевизора, отвечать правдой не хочется, а время на то, чтобы придумать отговорку не хватает, а хрупко выстроенная хëнджином стена, именуемая «всë налаживается, а дальше будет ещë лучше» — рушиться, заставляя вспомнить, что произошло, вспомнить всë, что было, вспомнить те чувства и уже давно пошедшую ко дну свою же жизнь, которую добить до конца было уже не жалко, вспомнить тот апокалипсис, который бушует внутри и медленно, но верно разбивает все надежды и мечты на лучшее. –это неважно. –может надо намазать чем-нибудь? это стимулирует синяки быстрее зажить. –спасибо, не нужно, само пройдëт, — мямлит хëнджин, спотыкаясь о слова, пока вокруг становится душнее, из-за чего нервы накаляются словно на огне. этого никто не должен был видеть. –я чай принесу, — почувствовав напряжение, чанбин уходит из комнаты, оставляя хëнджина наедине, за что второй ему невероятно благодарен. тревога, скребущая длинными когтями грудную клетку спустя некоторое время утекает, давая воздуху пробиться в окаменелые лëгкие, наполняя организм кислородом и позволяя наконец расслабиться. –там на кухне паучище громадный, — через некоторое время чанбин влетает в комнату, чуть не сшибая дверь, а хëнджин начинает звонко смеяться с перепуганного лица со, который растерянно стоял в проходе, сжимая в руках несчастное полотенце, –смешно тебе? он прям на сраном чайнике сидит! –ты пауков боишься? — сквозь насмешливую улыбку говорит хëнджин, все ещё глядя на охваченную страхом гримасу чанбина и одновременно встаëт с дивана. –ну иди и убей его, раз смелый такой. –какое он тебе плохое зло сделал, чтобы убивать его? в окно выпустить можно, пусть живёт, у него же наверное семья есть. спустя долгую воинственную борьбу с ненавистным пауком, спустя одной случайно разбитой чашки, несколько раз потерянного из виду насекомого и криков чанбина о том, что они умрут и лучший выход это спалить всю квартиру, хëнджин все же ловит паука, которому уже успели дать прозвище, и аккуратно высаживает его на фасад дома. чанбин без сил плюхается на диван, бубня о том, что пропустил всю гонку, пока хëнджин предлагает посмотреть идущий по другому каналу зомбилэнд. –считаю, что это лучший ужастик за всю историю хорроров, хоть это и комедия, но зато тут хотя бы есть смысл, в отличие от обычных пугалок, до краëв напиханных скримерами, — хëнджин устраивается поудобнее, садясь рядом с чанбином, оперевшимся на стену. –а я его даже ни разу не видел. –боже, и с кем я сижу в одной комнате? –иди в пень, вот ты, например, знаешь восьмую симфонию чайковского? –ну, слышал. –слышал, да? их вообще-то семь. на половине фильма глаза начинают слипаться, а из-за приглушëнного света, теплоты и эмоционально комментирующего события в телевизоре чанбина, что сидит совсем близко — сон накрывает тëмной вуалью, отключая мозг, пока в нос сильнее забивается аромат ванили с терпким табаком.