ouroboros.

бар встречает контрастирующим теплом и духотой, что отличается от холодной улицы, в нос врезается приятный запах кальяна, женских духов и чужого перегара. освещение тусклое, что на подсознательном уровне умиротворяет, а факт того, что сейчас можно будет снова забыться, заливая в себя волшебную воду, тешит мысли о скором забвении и, наконец, крепком сне. сейчас абсолютно всë равно, что будет с телом, что будет с завтрашним состоянием, ведь пагубная привычка – расслабляться вредящими здоровью препаратами – никуда не делась, а в связи с последними событиями лишь прогрессирует, ведь хëнджин по-другому отвлекаться и забываться не привык, потому что не имел любой другой возможности, а перспектива разрушения себя изнутри теперь звучит не так уж плохо. –как обычно, пожалуйста, - чанбин по-хозяйски садится за барную стойку, кивая бармену и в приветственном жесте машет ему рукой. –кажется, ты тут часто бываешь, - хмыкает хëнджин, садясь рядом. место выглядит действительно приятно, несмотря на то, что оно довольно старое, а здание начинает изживать себя, имея уже ветхие столы, стулья и остальную мебель в помещении в стиле хай-тек, однако громкая, но не давящая на слух музыка и гармоничное сочетание темных тонов располагают к себе нового посетителя, вовлекая в атмосферу шумных разговоров. –не то, чтобы часто, но иногда бывает, сам понимаешь. ты что будешь? –то же, что и ты. хëнджин и не думал, что пить не очень дорогой алкоголь в просторном баре где-то на краю города будет действительно чем-то расслабляющим. спокойные разговоры ни о чем с чанбином и его другом - барменом будто выключают где-то внутри орущую сигнализацию с раздражающим мигающим красным светом, не дающим сосредоточиться и занять себя каким-нибудь делом, пока алкоголь туманит сознание, заполняет его пустыми мыслями и растекаясь обжигающей жидкостью по горлу расслабляет всë тело, делая ноги ватными, руки неприподъемными, а голова от этого начинает кружиться, будто хенджина раскрутили на детской карусели. спустя несколько сменившихся песен в колонках бара, некоторых знакомых чанбина, которые подходили поздороваться и три алкогольных коктейля – язык развязывается, требуя уже позабытого человеческого общения и кого-нибудь рядом, кто смог бы выслушать. –действительно хорошее место, почему я о нëм так долго не знал.. –оно тут давно существует, - чанбин хихикает, лениво улыбаясь. –это твой родной город? –да, и мне он безумно нравится, я рад, что живу здесь. а ты как давно здесь? –мы с родителями переехали из соседнего города в поисках лучшей жизни. и я тоже рад, что теперь тут учусь и живу. а школьные годы для меня были трудными. –почему? - чанбин поворачивается всем телом, с заинтересованным видом подпирая ладонью щëку, позволяя чëрным прядкам отросшей чëлки сползать на поблëскивающие в полумраке глаза. –в начальной школе, когда мне было лет двенадцать, у нас в классе появился новенький. он был такой немного зажатый и не особо разговорчивый. я с ним не общался, не пытался узнать его лучше, мне было абсолютно всë равно – кто он и откуда, потому что у меня были свои друзья и другие заботы. он всегда сидел один за партой, в то время как остальные дети бесились и громко разговаривали, наверное такие есть в каждом классе, просто обычный ученик, который не имел друзей, - хëнджин говорит тихо и медленно, не пытаясь подобрать слова и пьяным взглядом сверлит черную лаковую столешницу, посматривая на чанбина, который выглядел почему-то трезвее, чем он. тусклое освещение едва позволяло увидеть спокойное лицо с интересом слушавшего со и его руки, которые вновь ловко крутили полупустую пачку сигарет, в ожидании продолжения монолога хëнджина. –у нас ещё напротив школы был магазин, сзади которого любили тусоваться всякие маргинальные личности по ночам, потому что это место не освещается, а днëм люди там попросту не ходят. я не особо боялся и всегда любил заходить в этот маленький магазинчик после учёбы, и однажды, когда я вышел оттуда с пачкой шоколадного молока, я начал слышать странные звуки позади. скорее всего, надо было взять ноги в руки и бежать, пока тебя не отмудохали вместе с тем невезучим лохом, который сейчас терпит удары ботинками в живот, но юношеский максимализм и чувство справедливости вкупе с глупым интересом взяли вверх, тогда я и увидел как этого новенького бьют пару пацанов из параллельных классов. на размышление времени не было, потому что меня заметили, секунда промедления и я бы мог оказаться на асфальте, но я каким-то образом успел ударить одного из пацанов, пока другой успел сбежать, - хëнджин с минуту смотрит в потолок, запрокинув голову, думая о чем-то, пока не замечает на себе пристальный и изучающий взгляд чанбина, –дети жестокие, и.. мне не стоило этого делать, но вышло так, что удар оказался слишком сильным, потому что парень по инерции влетел в кирпичную стену, пока я и мой одноклассник успели уйти. в итоге пацан, который бил новенького рассказал обо всëм случившимся родителям и учителю, изменив историю тем, что якобы я был инициатором драки, именно я избил новенького и ударил его. доказать мою невиновность и рассказать действительную историю никто не мог: мне не верили, ведь слова предполагаемой жертвы всегда истина, а у моего одноклассника, которого побили, видимо, был шок, потому что он вообще потом ни с кем говорить долгое время не мог. все доказательства были против меня. после этого инцидента мои одноклассники начали меня презирать. конечно, в школу вызывали моих родителей, из-за чего отец ругал меня, говорил о том, что вырастил ужасного сына и не смог его воспитать. он перестал слушать меня, не хотел видеть. я чувствовал вину, хотя по сути не должен был. в тот день лишь моя мама поверила мне и моим словам. она сказала, что я поступил благородно и смело, что лучше защитить кого-то, если можешь, чем пройти мимо, оставшись в стороне. тогда я понял этот смысл. она всегда говорила, что хорошие внутренние качества и благородные помыслы – и есть самое выдающееся в человеке. лучше иметь совесть и честь, и видеть в глазах других презрение, когда они смотрят на тебя, чем быть трусом и обманщиком, но при этом строить иллюзию, показывая обществу лишь свою сладкую ложь, строя из себя того, кем ты на самом деле не являешься. чувство безосновательной вины и стыда покинуло меня, и я понял, что поступил правильно. мама действительно была для меня близким человеком. она многое мне тогда рассказывала, но самое главное – она научила меня честности и искренности. каждый раз и каждый день я пытаюсь этому соответствовать, ведь так я чувствую, что могу стать лучше. ком к горлу подкатывает вновь, глаза начинает жечь, а хëнджин смотрит куда угодно, пряча лицо, лишь бы чанбин не видел его слëзы и постыдную слабость. возможно, на эмоции действовал этот чëртов алкоголь, но конечно, хëнджин не хотел снова вспоминать это, он же пришёл в бар для того, чтобы хоть на пару часов забыться, отключить мир вокруг и свой мозг, забыть про происходящее, и просто дать себе спокойно тонуть в сомнительном и горьком удовольствии воздействия спиртного, пока железная петля на шее затягивалась всë туже. лицо чанбина выражало лëгкое удивление, а расширенные и блестящие зрачки с нескрываемым интересом бегали по лицу напротив, когда хëнджин столкнулся взглядом с ним. –ты сделал всë правильно. слëзы застыли в горле, ведь хëнджин ожидал всë, что угодно, думая что чанбину, как и остальным, будет безразлично, и что он, вероятнее, прослушал то, о чëм говорил хван, не стараясь вникнуть в смысл его слов и понять их, ведь кому это действительно было бы интересно? оказалось иначе, однако поток новых мыслей и неожиданных смешанных эмоций прерывает бармен, который с усталым видом, но с доброй улыбкой говорит о том, что бар закрывается, и указывает на то, что хëнджин с чанбином оказались единственными оставшимися посетителями здесь. на улице давно за полночь, а в густом мраке тëмно-лилового неба слабо блестят редкие звëзды и сияет бледно-жëлтый полумесяц. воздух влажный, а вокруг туман, вызывающий неприятные мурашки по всему телу и оседая ароматом сырого дерева и асфальта в носу и глотке. запах чанбиновых сигарет вызывает желание снова покурить, однако свои уже давно закончились, оставив после себя пустую смятую пачку, которая сейчас с раздражëнным цоканьем летит в ближайший мусорный бак. –будешь? - чанбин протягивает свою пачку, предлагая закурить, когда видит разочарованное лицо хëнджина. –спасибо. –ты где живëшь? давай я тебя провожу, ты немного шатаешься, - чанбин поджигает сигарету в губах хëнджина, прикрывая рукой маленький огонëк зажигалки от знойного ночного ветра. – я не пойду домой. там… пусто. –и что ты собираешься делать? –найду удобную лавочку и погружусь в прекрасный мир сновидений или типа того, мне не впервой, - хëнджин улыбается, пристально изучая профиль чанбина. –ты серьëзно? на улице холодно же. –отличная возможность простудиться и наконец иметь уважительную причину прогуливать сраную учёбу. –да ты конченый, - без злобы в голосе и с ноткой веселья говорит чанбин, смотря на запрокинувшего голову хëнджина. какое-то время они просто стоят, наслаждаясь тишиной ночи и кайфом от сигарет, думая о чем-то своём и обыденном. –можно пойти ко мне. –ты серьëзно сейчас? –я купил недавно такие вкусные печенья, ты бы знал. не уверен, что тебе они могут понравиться, но попробовать стоит, - чанбин тушит окурок, разворачиваясь в сторону дома и продолжая что-то бубнить про вкус солëной карамели. –тебе разве не всë равно на меня? –ты идёшь или собираешься поджариться тут? - чанбин разворачивается, игнорируя вопросы и указывает на сигарету хëнджина, про которую тот совсем забыл, поднеся её слишком близко к одежде, из-за чего ткань начала опасно чернеть, грозясь вот-вот вспыхнуть огнëм. –черт! впервые за долгое время хëнджин смеется.