***
Жители многоэтажных домов обычно не поддерживают отношения друг с другом. Такие дома — бетонные муравейники, царапающие небо, куда приходят, чтобы поспать, а утром умчаться на работу, и те, кто там живут, спускают жизнь день за днём, крутясь, как белки в колесе. Порой времени не хватает на себя, что уж говорить о соседях! К счастью, дом, где жил Гэвин, был приятным исключением. Он был таким же шумным и суетливым, как остальные, но люди находили время, чтобы перекинуться парой слов, спокойно разобраться, где чьё парковочное место и позаботиться о тех, кто не может часто выходить на улицу. Гэвин возвращался с работы злой, голодный и уставший. Перед тем, как подняться к себе, он задержался у почтового ящика в холле, из которого торчали рекламные буклеты. Гэвин бегло пролистывал яркие картинки, чтобы не пропустить важные бумаги, когда его отвлекли. — Мистер Рид? — А? — Гэвин словно очнулся ото сна. — Бля, Сай, не пугай так. Подошедший к нему блондин застенчиво улыбнулся. Два года назад соседом Гэвина по лестничной площадке должен был стать студент, и Рид морально готовился воевать с придурком, что громко слушает музыку, курит травку и водит к себе компании пьяных долбоёбов. Все студенты так живут, Рид знал по себе. Вот только Саймон оказался исключением. Он был студентом и… учился. Лэптоп в руках, рюкзак, набитый учебниками, тишина и спокойствие. Единственное, чем он грешил — выхаживанием животных с последующем пристраиванием в добрые руки, но питомцы тоже не доставляли проблем, поэтому Гэвину нравилось общаться с соседом. — У нас новый жилец, — сообщил Саймон. — Да? — Именно так. Он поселился этажом выше нас. Его зовут Ричард, и у него доберман по кличке Рас. При упоминании добермана Рид поднял голову от брошюр. — Ты хочешь сказать, что этот придурок поселился здесь? — Почему придурок? — удивился Саймон. — Он очень приятный человек, а его пёс отлично выдрессирован. У меня котёнок из квартиры выбежал, так он даже не пошевелился. — Ясно, — раздражённо проворчал Гэвин и махом вышвырнул рекламу в мусорное ведро.***
В утро выходного дня кот гулять не хотел, а продолжал спать, развалившись мохнатым камнем на груди мужчины. Гэвин следовал примеру кота и отсыпался. В кои-то веки проклятая бессонница отступила, и Рид навёрстывал упущенное. Проснувшись после полудня, он сварил кофе и хотел было зажечь сигарету, но рука схватила пустую пачку. Выругавшись, он быстро оделся и быстро спустился во двор. Первое, что он заметил — проклятого добермана, лежавшего в траве. Рядом с ним крутилась девочка лет десяти и приставала ко псу: чесала за ушами, поднимала лапы, переворачивала со спины на живот. Тот относился к релаксирующему массажу спокойно, но Гэвину чудилось что-то зловещее в морде. Он бочком подошёл к молодой матери, что сидела на скамейке и грелась в лучах солнца. — Здаров. Девушка открыла глаза и посмотрела на Гэвина. — Здравствуй. — Слушай, — Рид почесал переносицу, через которую поперёк проходил шрам, — я, конечно, не отец, чтобы советы раздавать, но тебе не кажется, что это, — он указал на девочку с доберманом, — нихуя не безопасно? — Рас отлично выдрессирован, и Алисе с ним нравится. — Он может сожрать твою дочку, Кэра. — Не думаю. Доберманы умеют не реагировать, так что ничего страшного не случится, если Алиса случайно его дёрнет за хвост. Но она и не дёрнет. — Ну как знаешь, — фыркнул Гэвин. — Только я бы держался от него как можно дальше. Девушка пожала плечами и посмотрела на дочь. Та шутливо нападала на добермана, тот игриво атаковал в ответ. Под лоснящейся кожей были отчётливо видны бугры мышц, сокращающихся при каждом движении. Пёс мог бы напасть на девочку в любой момент, и никто не успел бы помешать, но он лишь игрался, прекрасно понимая, чего от него хотят в данный момент. — Всё хорошо, Гэвин, — сказала Кэра и повернулась к солнцу, а Рид пошёл за сигаретами.***
Вскоре о Ричарде стали говорить все, с кем Гэвин общался. Он нравился студентам, матерям, копам, работникам аттракционов, университетским преподавателям, подпольным изобретателям, танцовщицам и психологам, в общем — всем. Сам Ричард на контакт не шёл, лишь здоровался, если им приходилось вместе ехать в лифте. Впрочем, однажды он спросил о коте, но отстал, получив в ответ сухое: «Нормально». Ричард тоже вставал рано, чтобы выгулять Раса, но избегал Гэвина и его кота, а тот был и не против, лишь поглядывал на них косо. Псам доверия нет, считал он, и их хозяевам тоже, но Ричард умел очаровывать. Он нравился буквально всем, и стоило Гэвину упомянуть его, как лился поток восхищения. По крайней мере, так казалось Гэвину. Путём осторожных расспросов он выяснил, что Ричард как-то связан то ли с полицией, то ли с ФБР, что сейчас он ни с кем не встречается, любит кино и искусство и часто заказывает еду на дом. Зачем Гэвин узнаёт о Ричарде, он и сам не смог бы ответить, разве что сказал бы, что врага нужно знать в лицо. Хотя он и так знал его в лицо, даже узнал раньше всех. Одним вечером он взял старый плед, несколько банок пива и поднялся на крышу высотки. Вообще подниматься на крышу было запрещено, но Гэвин это правило игнорировал. Его игнорировали все, кроме правильного Саймона, и потому полицейский не удивился, увидев на крыше шезлонг. В нём лежала стройная негритянка с длинными густыми дредами и нежилась под солнцем в купальнике. Гэвин, не спрашивая разрешения, расстелил плед рядом и сел. — Рада видеть тебя. — Я тоже. Он молча протянул банку пива, но девушка покачала головой. Рид открыл жестянку, сделал пару глотков и повернулся к солнцу. Теплый ветер приятно обдувал их, снизу доносились радостные возгласы детей и шум листвы. Кто-то несколькими этажами ниже смотрел телевизор. По яркому розовеющему небу неспешно плыли маленькие облачка. — Ты можешь начать в любое время, — мягко произнесла девушка. Гэвин смутился. — Да не, я ж не ныть пришёл. Я так, случайно чисто, не знал, что ты тоже здесь. — Тем не менее, если тебе нужна помощь, ты можешь начать в любой момент. Он вздохнул. Девушку в шезлонге звали Люси, и она была психологом. Применительно к Гэвину это означало, что она выслушивала его нытьё и сочувственно кивала. Почему она это делает, Рид не понимал: Люси могла отшить его, заявив, что не собирается слушать его бесплатно. Но она этого не делала, более того, она не предлагала свои услуги, хотя невооружённым глазом было видно, что у Рида ворох проблем и загонов. — Вообще есть одна херня, — сказал он. — М-м-м? — Ричард. Вот эта херня. — Ты имеешь в виду нового жильца? — Ага. — Чем он тебя беспокоит? — Да сам он ничем, но… И Гэвин рассказал про первую встречу и всеобщее обожание. — Он, бля, как будто сотня баксов, всем нравится! Только не мне. С кем-то что-то не так, только не пойму, со мной или со всеми? — Тебе знакомо понятие туннельного зрения? Гэвин задумался. — Типа, я зациклился на этом? — Вроде того. Ты так сосредоточен на том положительном, что говорят о Ричарде, что не замечаешь, что о нём говорят разное. И что о нём просто говорят, без оценок и суждений. Более того, о нём говорят тогда, когда ты спрашиваешь. Спроси, к примеру, Саймона о его отношениях, он тебе ответит, и речь будет не о нашем соседе. — Ладно. Так что мне с этим делать? Психолог выпрямилась в шезлонге, и в пьяном мозгу вспыхнула лампочка тревоги: сейчас она потребует денег за консультацию. — Почему тебя так беспокоит Ричард? — Да я-то откуда знаю?! И вообще, он меня не беспокоит, он меня бесит. — Чем? — Своей ебучей правильностью. Со всеми здоровается, баб не водит, не мусорит, собачку его все любят. — Саймон тоже, как ты сказал, правильный, но с ним у тебя тёплые отношения. — Сай безобидный. — А Ричард? Для тебя он не безобидный? Гэвин глубоко задумался. В ход пошла вторая банка пива, он чесал затылок и хмурился. Люси нежилась и, казалось, потеряла интерес к собеседнику. — Наверное, да, — медленно произнёс Гэвин. — Не безобидный. В нём как-будто есть что-то… хер знает, как сказать. Злое? Опасное? Типа, он такой дохуя вежливый, но и пизды может дать, и ты это подсознательно понимаешь. И вообще, на кой хер ему доберман? Это не шпиц, такой и перекусить пополам может. Завёл бы котёнка, как Сай, но нет, ему повыёбываться надо. Вот, — пьяного Гэвина несло, — он выёбистый. Вечно в своих чёрных шмотках, выглядит, бля, как наёмный убийца. И смотрит на всех, как на говно, а он типа самый лучший, бля. Идеальный человек. — Он человек, Гэвин. Он не идеальный, он всего лишь человек, но ты создал определённый образ в своём сознании, и этот образ — идеальный для тебя. Люси встала, надела лёгкое платье и сложила шезлонг. — Образ в твоей голове, Гэвин, — повторила она. — Почему ты создал образ именно этого человека? Подумай. И, — она наклонилась к нему, — не засиживайся здесь. Холодает, можно заболеть. Она ушла, оставив Рида наедине со смятением, завистью и раздражением. Вдруг до него дошло, что психолог дала ему совет. Пусть это был совет не сидеть в холодном месте, это был совет от психолога, и пьяный детектив истерично рассмеялся.***
Рыжеволосая девушка в джинсах и футболке села в автомобиль. Полчаса назад она щеголяла на высоких каблуках и в таком откровенном костюме, что проповедники объявили бы её блудницей, от которой стоит держаться как можно дальше. Сейчас же об этом напоминали лишь не смытые до конца блёстки на лице. — Я закурю? — спросила она водителя. — Только открой окно. Она опустила стекло и зажгла сигарету. Было темно, улицы освещали фонари и рекламные вывески, но не везде. Многие проходы, тупики и закоулки были скрыты полумраком, и ходить по ночному Детройту было не безопасно. Для Норт опасные прогулки были не впервой, но отказываться от поездки было глупо. — Не ожидала увидеть тебя здесь. — Почему нет? Я мужчина, мне нравится смотреть на красивых девушек. — Я думала, ты гей. — На красивых мужчин я тоже люблю смотреть. Норт рассмеялась. — Ты здесь был не за этим. Меня не проведёшь. — Я бы не хотел продолжать разговор. Остановимся на том, что я захотел посмотреть на танцующих женщин и случайно увидел тебя. — Как скажешь, Ричи. Ноги после долгого вечера гудели, и девушка, насколько позволял ремень безопасности, потянулась. Мягкая поездка усыпляла, но Норт не теряла бдительности; новый сосед приятный парень, но всегда надо быть готовой, что что-то пойдёт не так. — Поехать более длинным маршрутом или сократить? — спросил Ричард. — Длинным — это через центр? — Да. — Тогда им. Ричард кивнул и поехал по оживлённой, хорошо освещённой дороге. — Никому не доверяешь? — Только себе, — кивнула танцовщица. — И вообще никому больше? — Хм. Ну, ещё Саймону, — неохотно призналась она. — И ещё паре человек, но ты их не знаешь. А, и Гэвину, хоть он и коп. — Саймон и Гэвин? — удивился Ричард. — Чем они заслужили твоё доверие? — Саймон всегда готов выслушать. И он не осуждает. Ну, знаешь, вся эта херня про то, что нужно следить, сколько коктейлей ты пьёшь. Почему это я должна следить, а урод, который решил подкатить — нет? — А Гэвин? — А он даже не дослушает. Сразу пойдёт бить морду обидчику. Он вообще не очень разговорчивый. Никогда не предложит свою куртку, если ты мёрзнешь. Молча отдаст. — Своеобразная забота. — Но забота. — Мне показалось, он очень заботится о своём коте. — Есть такое, — Норт кивнула и выпустила облачко дыма из ноздрей. — Ему с людьми сложно. С животными проще. Остаток пути они проехали, комментируя высказывания ведущего на радио, а приехав, разошлись по квартирам.