Далёкие странники/Word Of Honor

Глава 35. Зеленая Лисица Чжоу Цзышу поднял голову, чтобы изучить эту красоту с нежным выражением лица, и мягко спросил: «Мисс, этот скромный человек знает вас?» Эта красивая женщина усмехнулась:  «Ты не хочешь купить мне выпить только потому, что не узнаешь меня?» Чжоу Цзышу улыбнулся и сказал: «Как я не хочу?  Не говоря уже о фляжке вина с таким характером, как у вас, мисс, даже если вы хотите съесть мою плоть, выпить мою кровь, этот скромный даже глазом не моргнет - официант, подайте нам фляжку хорошего вина.» Затем он сделал паузу, окинул взглядом Вэнь Кэсина и его недружелюбное выражение лица и указал на него, сказав официанту: «Положите это на его счет». Это был первый раз, когда Гу Сян видела такие яркие красные и пурпурные цвета на лице своего хозяина, и она сразу почувствовала, что эта еда была такой, такой, такой стоящей. Эта красивая женщина захихикала, ее смех походил на дрожащую ветку цветов, как серебряный жемчуг, стучащий по нефритовой тарелке;  отрывок из «Очарованной песни» Цинь Сун был ничем по сравнению с ее голосом.  Вино было подано быстро, и Чжоу Цзышу сказал: «Пожалуйста, присаживайтесь, мисс». Красивая женщина коснулась его плеча тонкой рукой и мягко пробормотала: «Все в порядке, я ухожу сразу после того, как напьюсь». Чжоу Цзышу произнес: «ах», выражение его лица показало намек на его разочарование.  Вэнь Кэсин холодно фыркнул и сказал: «Да, этот стол становился слишком тесным». Красивая женщина взглянула на Вэнь Кэсина и опрокинула чашу с вином.  Даже манера, в которой она пила, выглядела намного лучше, чем у других, не было ни единого изъяна в ее грациозной манере поднять чашу и выпить ее.  Взгляд Чжоу Цзышу с трудом мог оторваться от ее лица даже на секунду.  Красивая женщина поставила пустую чашку, протянула пальцем по щеке Чжоу Цзышу и спросила: «Я ухожу, ты пойдешь?» Не сказав больше ни слова, Чжоу Цзышу немедленно встал и ушел вместе с ней, даже не оглянувшись.  Раздался «треск», когда палочки для еды в руке Вэнь Кэсина раскололись надвое;  Гу Сян и Чжан Чэнлин мгновенно опустили головы, делая вид, будто ничего не видели.  Цао Вэйнин, с другой стороны, был полон праведного гнева, указывая в том направлении, куда направилась эта презренная пара, раздражаясь: «Эта несправедливость, Вэнь-сюн всегда так глубоко переживал по отношению к нему, как он мог быть таким?  перед лицом красоты ... красоты ... » Отказ от братства перед красотой?  Это тоже не казалось правильным.  Цао Вэйнин прикусил язык. Вэнь Кэсин обернулся, чтобы посмотреть на него, впервые почувствовав, что этот тупой ребенок по фамилии Цао так удобен для глаз, и пришел искать утешения с таким лицом, будто собирался заплакать - на этот раз Гу Сян была не одна, чтобы прикусить ее язык. Но Цао Вэйнин задумался над этим некоторое время и сказал Вэнь Кэсину с невозмутимым лицом: «Это дело ... Я не думаю, что это так просто, как кажется, ай, Вэнь-сюн, я слишком поспешил с комментариями, не принимайте их близко к сердцу.  Чжоу-сюн не такой человек, у него должно быть какое-то невыносимое горе, чтобы прибегнуть к такому нежелательному решению, не поймите его неправильно ». Гу Сян мгновенно подскочила: «Да, Мастер, не поймите его неправильно.  Видишь ли, пятка Чжоу Сюй указывает на тебя - видно, что он уходит очень неохотно ». На этот раз даже Цао Вэйнин мог сказать, что слова Гу Сян становятся смешными, и он мог только смотреть на нее смиренно и с некоторым смущением. Чжан Чэнлин сказал: «Гу Сян-цзецзе, тебе лучше перестать говорить что-то». Внезапно Вэнь Кэсин молча встал, повернулся и ушел, преследуя Чжоу Цзышу, оставив их троих взглянуть друг на друга.  Гу Сян сглотнула и прошептала: «Мой господин сейчас в отчаянии». Цао Вэйнин покачал головой, вздохнув: «Это действительно так:« Когда ночью идут ветер и дождь, кто знает, сколько слез проливается ... «С древних времен одно слово« любовь» всегда наносило самые глубокие раны, но что мы можем с этим поделать?» Чжан Чэнлин подумал, что еще я могу сказать?  Поэтому он промолчал и опустил голову, чтобы продолжить есть. Эта красивая женщина привела Чжоу Цзышу в узкий переулок, поворачивая налево и направо по углам, пока они не вошли во двор, где было посажено несколько сливовых деревьев, не в сезон цветения.  Она толкнула дверь дома, и от нее донесся слабый ароматный запах.  Подняв занавеску из бусинок, она облокотилась на дверной косяк наполовину и спросила деликатно: «Почему ты не войдешь?» Проследив за ее взглядом, Чжоу Цзышу осмотрел комнату изнутри.  Из открытой двери он мог видеть расплывчатые очертания ширмы и кровати, наклоненный в углу комод и длинное женское платье, висящее у бронзового зеркала.  Коробка с румянами была открыта, ее косметичка в беспорядке - так что легендарная, нежная, соблазнительная страна женщин была не чем иным, как этим. Чжоу Цзышу улыбнулся и покачал головой:  «Этот скромный - неряшливый человек, как я могу так легко попасть в девичий будуар?» Красивая женщина засмеялась:  «Вы внезапно стали джентльменом.  Ты все равно не войдешь, даже если я тебя приглашаю? » Чжоу Цзышу снова улыбнулся, опустив голову, чтобы посмотреть на кончик своей обуви, и сказал: «Да простит меня эта мисс.  Даже если бы этот смиренный обладал дополнительной храбростью другого человека, я не осмеливаюсь войти в этот дом, в котором горит ладан «Ружская могила»;  если я войду стоя, меня вынесут трупом ». Уголок рта красивой женщины слегка напрягся, но после этого она сразу же улыбнулась:  «Вы, мужчины, разве не говорится:« Умри под пионом»?, и даже твой призрак будет распутным?» Почему ты уже преследовал меня здесь, но потерпел неудачу на данном этапе?» Чжоу Цзышу сказал: «Это действительно так, но лучше жить, когда у тебя есть возможность. Чем дольше живешь, тем больше раз сможешь пройти под пионом, согласны?  Кроме того, у меня нет чар, чтобы вы выделяли меня из толпы тысяч и настаивали на том, чтобы жениться на мне и только на мне;  у этого скромного человека все еще есть немного самосознания, и этот промах действительно слишком высокого мнения обо мне.  Почему бы не сделать это более удовлетворительным для нас обоих, сразу перейдя к сути того, что вам нужно?  Скажи это, и, возможно ... мы еще сможем хорошо обсудить.» Красивая женщина посмотрела на него и весело вздохнула:  «Если бы я не пошла за тобой, за кого бы я еще пошла?  Среди этой группы вас, если это не девочка, то это наивный ребенок или тупой идиот, который по уши влюблен в эту глупую девушку, а другую ... " Она немного помолчала:  «Другой еще более странный.  С того момента, как я вошла, он даже ни разу не взглянул на меня, а посмотрел только на тебя, «неряшливого человека».  Вам не кажется, что это странно?  Ай, оглянись, ты единственный нормальный мужчина;  если бы я не пошла за тобой, за кем еще я могла бы пойти? " Чжоу Цзышу закашлялся, сразу же пожалев о собственном вопросе, и прямо сказал: «Если этот промах произошел после лазурита, ты можешь вернуться.  У меня нет семейной фигурки Чжан, но я слышал, что Герой Гао и Герой Шэнь вчера достали по фигурке.  Если вы этого хотите, то можете нанести им визит и спросить об этом ». Красивая женщина слегка прищурилась.  Отпустив занавеску из бусинок в руке, она мягко сказала: «В конце концов, я получу в свои руки полную Лазурную броню, независимо от того, в чьих руках она сейчас.  Вы говорите, что у вас его нет, но на каком основании я должна верить вашим словам?  Разве вы, мужчины, не любите врать больше всего?» Чжоу Цзышу наклонился под сливовое дерево, не кивая и не качая головой, некоторое время глядя на красивое женское лицо со спокойным выражением лица, прежде чем он внезапно подумал: «Поведение и движения этой мисс являются выдающимися среди многих других женщин, которых я встречал ». Изначально это был комплимент, но по неизвестной причине, как только красивая женщина услышала это, она не могла больше сохранять улыбку на лице и неприлично вскрикнула: «Что ты сказал?» Чжоу Цзышу покачал головой и пробормотал: «Я только что сказал, что у этой мисс красивый характер;  даже если у тебя обычная внешность, твои прекрасные качества сложно скрыть.  Зачем быть одержимым физической красотой и в итоге получить что-то низкое?  У меня была подруга, которая однажды сказала, что взгляды человека созданы небесами - один выглядит именно так, как он должен, и когда в нем есть какое-то небольшое изменение, другие могут это заметить, и это выдает его.  Судя по тому, что я вижу, методы этой промахи весьма искусны, но как вы не знаете об этих доктринах? » Выражение лица красивой женщины стало ледяным:  «Было ли ваше намерение преследовать меня, чтобы унизить меня?» Чжоу Цзышу покачал головой и мягко сказал:  «У этого скромного человека не было такого намерения».  Посторонние в искусстве маскировки не могли отличить ничего необычного, но мастера своего дела знали множество уловок.  Чжоу Цзышу привык наблюдать за людьми;  один взгляд, и он мог сказать, что, хотя эта женщина была элегантной и грациозной, она уже немолодая.  Но ее лицо и шея, и даже цвет ее рук, были чрезвычайно естественными, настолько естественными, что казались настоящими без малейшего изъяна.  Из всех техник в мире, единственная, которая могла достичь такого уровня... это беспрецедентный, характерный набор навыков, которыми раньше владели только Усальба Четырех сезонов- хотя было неизвестно, откуда она этому научилась. Красивая женщина холодно усмехнулась и сказала: «Конечно, тогда я дам тебе знать». Она вынула из мантии шелковый носовой платок и маленькую бутылочку мази, вылила жидкость на платок и начала тереть лицо.  Это лицо, красивое, как картинка, постепенно отслаивалось от ее действий, ее кожа потускнела, черты лица изменились в форме. С левой стороны лица она сняла маску из кожи человека, тонкую, как крыло сверчка, точно такую ​​же, как окрашенная кожа из мифов. Чжоу Цзышу затаил дыхание. Эта женщина изначально не была уродливой;  хотя она не была такой потрясающей красавицей, какой она изобразила себя, ее определенно можно было считать красивой женщиной - если бы не зловещий шрам от ожога на левой стороне ее лица. В этот момент он знал, кто эта женщина, и слова сорвались с его губ:  «Вы ... Зеленая Лисица Лю Цяньцяо?» Зеленая Лисица Лю Цяньцяо не представляла ничего приятного;  Ходили слухи, что у нее была тысяча раскрашенных шкур и она хорошо разбиралась в искусстве обольщения.  Она любила превращаться в красавицу, чтобы соблазнять молодых людей, впитывая их духовную сущность пока они не умирали.  Она была причиной бесчисленных случаев, но ее набор маскировок был слишком разнообразен, чтобы кто-либо мог ее арестовать. Лю Цяньцяо холодно усмехнулась: «Теперь ты понимаешь, почему мне нужна Лазурная броня, не так ли?» Чжоу Цзышу некоторое время молчал: «Вы ищете не руководство по фэншаньскому мечу, а руководство по инь-янь». У нее было много лиц, но ее собственное лицо никогда не могло увидеть дневного света при ее жизни.  По естественному закону Вселенной женщина тщеславилась своей внешностью;  обычная женщина могла бы совершить множество ужасных поступков из-за красивого лица, не говоря уже о ней. Если человек, хорошо разбирающийся в искусстве маскировки, плохо охраняет свое сердце и становится одержимым своей внешностью - меняет тысячу масок до тех пор, пока он большую часть времени не сможет вспомнить свое собственное имя или то, были ли они  изначально красивыми или уродливыми, разве это не было близко к безумию? Чжоу Цзышу покачал головой:  «Часть Лащурного доспеха семьи Чжан действительно не с кем-либо из нас». Лю Цяньцяо холодно усмехнулась.  В ее руке сверкнул кинжал, и она без предупреждения ударила в сторону Чжоу Цзышу.  Обернувшись, Чжоу Цзышу уклонился от удара, сжимая пальцы, чтобы поймать ее запястье.  Неожиданно вокруг ее запястья вылетел круг игл, подобных иглам дикобраза, засияв голубым светом, и порыв тумана хлынул из ее рукава.  Чжоу Цзышу поспешно убрал руку, отступив в три быстрых шага, затаив дыхание.  Фигура Лю Цяньцяо вспыхнула и исчезла. Она оставила только слова: «Подождем и посмотрим!» Чжоу Цзышу вздохнул, внезапно забеспокоившись о дороге впереди.  Сегодня была Зеленая Лисица;  кто знал, кто придет завтра?  Чжан Чэнлин, этот человек, был самой большой проблемой на земле - неудивительно, что две старые лисы Гао Чун и Чжао Цзин позволили ему так легко избавиться от этой неприятности в тот день. Он повернулся, чтобы уйти, и только что толкнул дверь во двор, когда с одной стороны протянулась рука и схватила его за плечо так быстро, как молния.  Рефлекторно Чжоу Цзышу опустил плечо и убрал руку;  промахнувшись, он мгновенно изменил позу, нанеся удар лезвием ладони.  Этот человек принял удар, издал низкий звук боли и вцепился в него со стоном: «Маритицид ...» Чжоу Цзышу оттолкнул его, скрестил руки и нахмурился: «Мастер долины Вэнь, вы забыли сегодня принять лекарство от своего безумия?» Вэнь Кэсин оскалил зубы и прижал руку к ребрам, как будто они собирались сломаться, но настаивал: «Ты ушел с другой женщиной прямо передо мной!  Как ты посмел тайно встретиться с ней в таком месте?  Холостяк и незамужняя женщина наедине среди бела дня… » Чжоу Цзышу небрежно сказал: «Не пора ли тебе целый день бездельничать в борделе?» Как только эти слова сорвались с его рта, Чжоу Цзышу чуть не проглотил язык от сожаления, думая, что он, должно быть, был слишком сбит с толку гневом, чтобы даже сказать такие вещи. Вэнь Кэсин на мгновение замер, а затем подошел к нему и приклеился к нему, дерзко и беззастенчиво улыбаясь: «С тех пор, как я решил прильнуть к тебе, я больше никого не касался». Чжоу Цзышу сказал с неискренней улыбкой: «Большое спасибо Мастеру Долины за его глубокую любовь.  Мне очень жаль, но я не решил цепляться за тебя, «Мастер долины» Вэнь Кэсин немного подумал и, похоже, счел это разумным, поэтому он кивнул и сказал: «Это правда - хотя, хотя вы можете тайно встречаться с людьми, как хотите, я также могу в любое время подслушивать ваши связи в спальне.  Мне нравится." Чжоу Цзышу сказал: «Мастер долины Вэнь, вы знаете, как должно быть написано слово« бесстыдный»?» Вэнь Кэсин нагло сказал: «Когда пора быть бесстыдным, надо быть бесстыдным». Чжоу Цзышу опустил голову и изо всех сил разжал пальцы в кулаке.  И все же его пять пальцев, казалось, были тоскливы друг по другу и продолжали сжиматься, дрожа от желания опробовать лицо этого человека перед ним. Поэтому он заставил себя отвести взгляд от лица Вэнь Кэсина и в раздражении повернулся, чтобы уйти, даже забыв попросить обратно свой кошелек для монет.