Далёкие странники/Word Of Honor

Глава 38. Тупик Постепенно восковой желтовато-зеленый цвет его кожи смылся.  Его нижняя челюсть выглядела так, как будто слой мяса был срезан, когда он срезал то, чего Вэнь Кэсин никогда раньше не видел, и обнажился костлявый, острый профиль, как будто он был высечен ножом. Вэнь Кэсин бессознательно задержал дыхание, наблюдая, как его ловкие пальцы снимают маскировку с его лица... В отличие от молодого хозяина из города Лоян, у которого было красивое, как цветок, улыбающееся лицо, или популярной напудренной красавицы борделя наверху в Дун Тине, это было мужское лицо, на котором не было ни одного цвета, кроме черного и белого - бледного и бледного. Изможденные щеки, тонкие, как линия, губы, бескровные, впадины под его бровями очень глубокие, густые ресницы наполовину прикрывают его тяжелые, поразительные глаза, глаза похожи на густые, густые чернила. Да, в тот момент Вэнь Кэсин мог придумать только такое описание - густые, насыщенные чернила.  В этих глазах, казалось, был сгустившийся черный цвет, который не рассеивался;  только когда угол изменился, их окутал едва заметный сдержанный блеск. Он внезапно обнаружил, что даже если другой человек сохранял свою маскировку всю жизнь, в своем собственном сознании, он всегда представлял себе, что Чжоу Цзышу должен выглядеть так.  Теперь, когда он увидел, что он действительно идентичен тому, что он себе представлял, это было похоже... он знал его очень, очень давно. Вэнь Кэсин непроизвольно сглотнул, открыв рот, чтобы сказать: «А-Сюй…» Чжоу Цзышу рассеянно ответил в знак признательности, смахивая последние остатки маскировки со своего лица.  После того, как он так долго носил эту вещь, он почти подумал о ней как о своем собственном лице и стер все это так внезапно, что вместо этого слегка отбросил его.  Первоначально он намеревался жить с этим лицом, но кто мог знать, что эта штука, называемая проблемой, будет следовать за ним, как тень?  Означает ли это, что с этого момента ему придется менять маски каждые два-три дня? Он сразу же снова был в плохом настроении. Смочив губы, Вэнь Кэсин пробормотал: «Я… я когда-нибудь упоминал, что мне действительно нравятся мужчины?» Чжоу Цзышу мельком взглянул на него с выражением «чушь собачья, вы действительно думаете, что я этого не знаю», затем, как будто он что-то придумал, выудил из своей мантии маску из человеческой кожи и швырнул ее в Вэнь Кэсина, наставляя: «Если ты не хочешь продолжать сталкиваться с проблемами, надень ее». Маска из человеческой кожи была сделана вручную, и если бы это было в другое время, Вэнь Кэсин все равно изучил бы ее с большим интересом.  Однако теперь он даже не взглянул на нее, только настойчиво уставился на Чжоу Цзышу, его тон был суровым и серьезным, когда он сказал: «Это твоя попытка соблазнить меня?» Прожив так долго, Чжоу Цзышу ощущал себя мужчиной насквозь, с головы до ног, и никогда не видел, чтобы другой мужчина флиртовал с ним с таким развратным взглядом и серьезным тоном.  Он постоянно считал, что если у Вэнь Кэсина нет проблем со зрением, значит, это проблема его сердца. Либо в нем не хватало пары отверстий, либо он был слишком открыт.  В противном случае, почему бы ему не приставать к этим симпатичным девушкам и парням, слоняющимся по улицам, ради того, чтобы приставать к нему специально, чтобы вызвать отвращение к его собственному развлечению? Таким образом, он проигнорировал его, извлекая еще одну маску из человеческой кожи, чтобы надеть ее, пока он продолжал идти. Наблюдение за превращением красивого мужчины в подвижного, косоглазого мужчину средних лет, как великий сдвиг неба и земли Вэнь Кэсин почувствовал, как его внутренности перевернулись с ним, и отчаянно захотелось окунуть лицо в воду и промыть глаза.  Зрелище перед ним было катастрофически трагичным, и он воскликнул: «У меня слишком сильно болят глаза, поменяй это на другое!» Говоря это, он протянул руку, чтобы сделать это за него, помогая оторвать ее. Думая, что он специально устроил суету, Чжоу Цзышу склонил лицо в сторону и избегал его руки.  Но Вэнь Кэсин, упрямый, настойчиво гнался за ним - и поэтому при условии временного устранения внешней угрозы двое, которые только что объединились против внешних сил, возобновили свою внутреннюю борьбу и тут же начали обмениваться ударами. Чжоу Цзышу ударил кулаком по ключице Вэнь Кэсина, но Вэнь Кэсин не уклонился.  Не намереваясь покалечить его, Чжоу Цзышу резко поднял кулак на два дюйма вверх, задевая плечо Вэнь Кэсина, но Вэнь Кэсин воспользовался возможностью, чтобы схватить его за руку и с широкой улыбкой сказать: «Эй, давай обсудим кое-что.  Я вижу, что вы тоже одиноки, так как насчет нас двоих ужиться друг с другом? " Когда он говорил, у него всегда была эта дерзкая ухмылка: его глаза изгибались, как будто он намеренно мешал другим читать его взгляд, или как будто он намеренно мешал другим узнать, действительно ли он имел в виду это или нет.  Поэтому Чжоу Цзышу спросил раздраженно: «Зачем мне ты?» Вэнь Кэсин подошел к нему вплотную, поднял руку Чжоу Цзышу до уровня своей челюсти и нежно коснулся его руки кончиком подбородка.  Затем он подождал, пока Чжоу Цзишу уберет его руку, когда мурашки по коже поднялись по всему его телу, чтобы сорвать маску с лица Чжоу Цзишу и отбросить ее в сторону, понизив голос, чтобы спросить: «Что ты думаешь?» Чжоу Цзышу закатил глаза и на мгновение бесстрастно посмотрел на Вэнь Кэсина, прежде чем рассмеяться.  Бледные участки его лица были слишком бледными, поражающие участки слишком глубокими, всегда производя впечатление хладнокровия.  Только когда он засмеялся, его лоб расслабился, в уголках рта появились морщинки, а на бледных губах появился слабый румянец;  по какой-то неизвестной причине он выглядел немного очаровательным.  Следуя его примеру, этот очаровательный мужчина тоже понизил голос, прося его в ответ с паузой после каждого слова: «Сохрани тебя, чтобы я мог зарезать тебя на мясо, когда наступит голод?» Когда его низкий голос, похожий на шепот, прозвучал в его ухе, волосы Вэнь Кэсина встали дыбом;  еще до того, как он смог насладиться тем, что сказал Чжоу Цзышу, он получил сильный удар, его ослабленное колено чуть не повалило его лицом на землю.  Чжоу Цзышу зашагал от него, ловя еще одну маску из человеческой кожи, чтобы надеть ее - эта, более уродливая, чем предыдущая, была достаточно неприглядной, чтобы разозлить небеса. Он самодовольно поплелся прочь. В то время как эти два старых мастера беззаботно ушли, чтобы пофлиртовать друг с другом, Чжан Чэнлин сидел в одиночестве на ступеньках, размышляя о жизни.  Он не знал, что случилось;  когда он наконец пришел в себя, Гу Сян схватила его и швырнула в сторону.  Сразу после этого теплая кровь забрызгала его лицо, и вокруг него раздались крики.  На красивом лице Гу Сян было убийственное выражение, с кинжала в ее руке капала кровь.  У ее ног была рука музыканта в черном, который ходил вокруг и играл на своем инструменте… и две половинки маленькой, ядовитой змеи с ярким рисунком. С ужасно бледным лицом музыкант выскочил из окна и убежал.  Зная, что оставаться в этом месте надолго уже небезопасно, Гу Сян вытащилп Чжан Чэнлина наверх и сказала Цао Вэйнину: «Давай, давай убираемся отсюда!» Как только она закончила говорить, из ниоткуда появилось около десяти мужчин в черном, каждый из которых был вооружен крюком - прибыл второй отряд самоубийц Ядовитых Скорпионов! Все в таверне, включая официанта, отступили до того, как ситуация ухудшилась, и их еда была неоплачена в спешке.  Цао Вэйнин на одном дыхании спросил: «Что происходит? Почему эти люди внезапно появились? Что они собираются делать?» Сжимая кинжал в руке, Гу Сян медленно оглядела Ядовитых Скорпионов.  Чувствуя, как ее ладони немного вспотели, она перевернула кинжал по небольшой дуге, внутренне оплакивая ситуацию.  Они столкнулись с отрядом самоубийц «Ядовитых Скорпионов» сейчас, вне всякого возможного времени;  Их выход было легко убить, но что, если что-то плохое случится с этим маленьким олухом, пока она нянчится с ним?  Разве он не снимет с нее живую шкуру, учитывая стиль ее хозяина? Ядовитые скорпионы, похоже, тоже опасались Гу Сян, медленно приближаясь со всех сторон.  Краем глаза Гу Сян заметила Цао Вэйнина с ошеломленным выражением лица и Чжан Чэнлина, который явно не имел боевых способностей и чувствовал себя безнадежно близким к смерти.  Это был самый неудачный момент в ее жизни. Поэтому она просто сказала Цао Вейнину: «Ты забыл? Воины- самоубийцы Ядовитых Скорпионов хотят убить маленького олигарха.» Цао Вэйнин сказал: «А», вспомнив, что несколько мертвецов в семейном поместье Гао были одеты так же, и тут же поднял бдительность.  Размахивая мечом, он приказал Чжан Чэнлиню: «Не покидай меня». Брови Гу Сян нахмурились.  Решив нанести удар первой, чтобы лучше контролировать ситуацию, она собрала в руке кучу спрятанного оружия и выбросила его, как будто оно ничего ей не стоило.  Схватка началась... Чжоу Цзышу подозревал, что Гу Сян была «Пурпурным демоном Долины Призраков»;  эта девушка была молода, но у нее было много тактических приемов, и ее боевые способности, несомненно, были сильны.  Хотя от таланта Цао Вэйнина в поэзии и песнях немного болели яйца, в конце концов, он был самым выдающимся учеником этого поколения секты меча Цинфэн и никогда не шел на компромисс в обучении кунфу только потому, что экономил на чтении.  Объединившись, их совместное мастерство было действительно необычным;  даже если бы противниками были воины -самоубийцы из Ядовитых Скорпионов, они все равно могли бы сражаться изо всех сил. Тем не менее, они были обречены, потому что им все еще приходилось защищать небольшого мертвеца по имени Чжан Чэнлин. За всю свою жизнь у Гу Сян никогда не была такой инвалидной при совершении убийства - занятая воином -самоубийцей, Цао Вэйнином, с ослабленной бдительностью, позволил другому воину пройти мимо него и наброситься на Чжан Чэнлина.  Под давлением Цао Вэйнин схватил Чжан Чэнлина и швырнул его в Гу Сян.  С помощью «айо» Гу Сян поймала его, но это все равно был человек, который весил около ста десяти фунтов;  инерция сбила ее с ног на три, четыре шага, и ей потребовалось некоторое усилие, чтобы удержаться.  В то же время она зарезала Ядовитого Скорпиона, который чуть не зацепил ее волосы своим крюком, и скрытое оружие выскочило из кончика ее туфли в живот другого Ядовитого Скорпиона.  Последний не умер мгновенно, все еще настойчиво живя;  нанеся ей еще один дополнительный удар, он наконец пошел на встречу с богом смерти. Сверкание лезвий и вспышка мечей пронеслись над головой Чжан Чэнлина и мимо его ушей;  время от времени он подозревал, что какая-то часть его тела была отрезана, и ему приходилось протягивать руку, чтобы почувствовать, там ли она еще, а затем ему приходилось терпеть, что Гу Сян и Цао Вэйнин бросали его, как  рогожка.  Он кружился в воздухе, и у него закружилась голова. К тому времени, когда хаотическая стычка была приостановлена, подол брюк Гу Сян уже был окрашен в красный цвет от крови ее противников, и она зацепила крюк за талию.  К счастью, она увернулась достаточно быстро, иначе маленькая красавица превратилась бы в две половинки маленькой красавицы.  Ее красивое лицо потеряло весь цвет, и Цао Вейнин, чрезвычайно растрепанный, чувствовал себя не лучше. Как будто они были единственными тремя живыми существами, оставшимися в этом месте. Гу Сян решительно приказала: «Уходи сейчас же!  Иначе будет больше неприятностей, быстро! " Цао Вэйнин и Чжан Чэнлин посмотрели друг на друга.  Хотя неприятности прошли, они содрогнулись при мысли о том, что они только что испытали, и побежали вместе с ней.  В этот момент из угла стены раздался стон;  Чжан Чэнлин повернул голову и увидел, что из кучи трупов выползает старый нищий, который от испуга чуть не обоссал свои штаны.  Расколотая чаша с медными монетами рухнула на пол, монеты разлетелись, пропитавшись кровью.  Старый нищий не мог даже стоять, его голос изменился по высоте, он прохрипел, дрожа: «М-убийство!» В конце концов, Цао Вэйнин был из влиятельной ортодоксальной секты и с детства обучался четырем основным добродетелям.  В настоящее время он нахмурился, чувствуя, что это ужасно с их стороны причинить этому пожилому человеку неприятности из-за их халатности.  Поэтому он подошел и спросил: «Старший, вы ранены?» Старый нищий поднял голову и посмотрел на него рассеянными глазами.  Пол минуты спустя он произнес: «А…», как будто его слова были напуганы до его глубины. Чжан Чэнлин тоже подошел к нему и сказал мягким голосом: «Дедушка, ты должен бежать быстрее, плохие парни скоро придут». Он только что дал старому нищему медную монету, и тот все еще узнал его сейчас, произнося: «Айо, айо, кто-то умер!»  когда он схватил Чжан Чэнлина за локоть.  Холодно глядя в сторону, взгляд Гу Сян внезапно ожесточился, и, как молния, она прыгнула, ее кинжал упал, чтобы разрубить руку старого нищего. В ужасе Цао Вэйнин закричал: «А-Сян, нет!» Но было слишком поздно.  Кинжал в руке Гу Сяна пронзил этого старика взрывной силой;  как будто он испугался, старик убрал руку.  Он был достаточно быстрым, но Гу Сян не пощадила его, резко изменив ходы - направив свой кинжал вверх ударом слева, она вонзила его ему в шею, пронзив его аорту, кровь хлынула на высоту двух футов. Цао Вэйнин и Чжан Чэнлин широко раскрытыми глазами смотрели на эту залитую кровью девушку, живую Асуру, в шоке, совершенно ошеломленные. Ничего не выражая, Гу Сян выдернула кинжал из трупа старика и небрежно подняла рукав, чтобы вытереть кровь с ее лица.  Подняв взгляд, она увидела слегка испуганные, испуганные, даже непостижимые выражения на лицах этих двух людей и спросила: «Что?» Цао Вэйнин указал на труп старика, сжимая язык в узлах, когда он пробормотал: «Он ... он был всего лишь ... всего лишь старый нищий, ты ... ты убила его ...» Хм, влиятельные ортодоксальные секты - взгляд Гу Сян мгновенно похолодел.  Не объясняясь, она повернулась, чтобы спрятать кинжал в ножны, подняла Чжан Чэнлина и ушла. Тем не менее, Цао Вэйнин осторожно догнал ее.  Спустя пол минуты он пробормотал, возясь со своими словами: «Я не это имел в виду… А-Сян, я не говорю, что ты ошибаешься, я не… Я также не думаю, что ты  убила наугад, просто что, если ты ошибаешься, что, если он обычный старый нищий, что, если ... ты осознаешь это в будущем?  Я боюсь, что ты будешь беспокоиться из-за этого ». Гу Сян почти незаметно остановилась в своих шагах.  Некоторое время она молчала, а затем резко сказала: «Чушь, о чем мне грустить?» Цао Вэйнин легонько вздохнул, сказав: «Это всегда расстраивает, просто ты сама этого не осознаешь...» вздох- «давай уходим побыстрее, мы не знаем, куда пошли Чжоу-сюн и Вэнь-сюн, и если еще одна кучка придет ядовитых скорпионов, и другим придется по нам грустить!» Гу Сян надулась и промолчала, думая: «Этот Цао Вэйнин… хотя он и немного простак, на самом деле он порядочный человек».