Далёкие странники/Word Of Honor

Глава 59. Пути снова пересекаются В голове Чжан Чэнлина было только одно предложение - я обречен! В прошлом, когда он был с Чжоу Цзышу, все, что могло случиться - хорошее, плохое или какая бы ни сложилась ситуация, - было предсказано Чжоу Цзышу, который был рожден для того, чтобы тратить мысли и усилия.  Чжан Чэнлин, глупый ребенок, естественно, не мог угнаться за рассуждениями этих двоих и был счастлив расслабиться.  День и ночь он вообще ни о чем не думал, его разум был пуст;  здесь, без кого-либо, на кого можно было положиться, его мозг стал необычайно подвижным. «Почему эта группа женщин все еще хочет взять с собой Гао Сяолянь, - рассуждал он, - хотя... они так сильно ее ненавидят?»  Разве они не сомневались, что она отложит их путешествие и что им даже придется удовлетворять ее потребность в пропитании?  Очевидно, она была им полезна.  В противном случае она бы умерла давным-давно - чего Цзянху меньше всего не хватало, так это диких людей, которым хватает достаточно одного взгляда, чтобы кого-то убить. Если так... теперь, когда его схватили, собирались ли они его тщательно допросить? Чжан Чэнлин принял решение. Даже если они допросят его, он не сможет раскрыть свою настоящую личность.  В противном случае были бы огромные проблемы, потому что вокруг него было еще больше разногласий - но что, если Гао Сяолянь узнает его? Бессмысленные мысли хаотично бурлили в его мозгу, когда женщина в черном выволокла его из гостиницы, как мешок с рогами. Она отвела его в скромный угол рядом с конюшнями, но внезапно поставила. Между удивлением и подозрением Чжан Чэнлин посмотрел на нее, но женщина сдвинула руку и разблокировала его акупунктурные точки. Она стянула маску с лица и спросила: «Ты Чжан Чэнлин, ты... Бесполезный мальчик?» Глаза Чжан Чэнлина расширились, затем, чуть не заплакав от радости, чуть не бросился на нее. Он подавил дрожащий голос, крикнув: «Гу Сян-цзе!» Он раскрыл руки, как будто хотел обнять ее, но Гу Сян отбила его рукой и оттолкнула в сторону.  Она торжественно сказала: «Мужчины и женщины, толстые или худые, не должны иметь интимных отношений друг с другом ненадлежащим образом. У меня теперь есть супруг, не обижайся на меня» Моргая, Чжан Чэнлин молча смотрел на нее в течение долгого времени, прежде чем он внезапно сказал: «О? Ты женилась на Цао-даге? Теперь я понимаю, ты и он... спите под одним одеялом?» Лицо Гу Сян мгновенно покраснело.  Яростно взглянув на Чжан Чэнлина, она спросила: «О чем ты говоришь?  Какой ублюдок научил тебя этим непристойным вещам? » Разница между молодой девушкой и старухой заключалась в том, что, несмотря на всю свою смелость, она была смелой только в разговоре о чужих делах;  Как только дело дошло до нее, она всегда была тонкокожей.  Чжан Чэнлин на самом деле имел очень невинный ум - будь то в поместье Чжан или блуждание в изгнании, никто должным образом не объяснил ему, что все это значит. Он мог только вывести некоторые следы этого из взаимных поддразниваний своих двух легкомысленных шифу, объединить это со своим собственным воображением и сделать вывод, что «те, кто разделяет одеяло, являются мужем и женой».  Таким образом, в чистом сердце подростка одеяло стало мистическим церемониальным ритуалом, подобным обмену винных кубков. Он не думал, что в этом есть что-то нечистое, поэтому спросил небрежно.  Волосы Гу Сян поднялись, и она подняла руку, чтобы наказать этого маленького хулигана, который говорил нахально. Чжан Чэнлин поспешно уклонился от этого, произнеся при этом мантру.  Это почти стало его торговой маркой - если он не повторял мантру, он не мог выполнять цигун. Гу Сян издала еще один вопросительный звук;  раньше, когда они обменивались ударами, она почувствовала, что этот маленький олух знает какое-то кунфу.  Если бы некоторые движения не казались ей более знакомыми, в полумраке она почти не узнала бы их.  Она осмотрела Чжан Чэнлина с головы до ног и сказала: «Я не видела тебя несколько дней, но ты стал немного более компетентным.  Где мой хозяин и твой шифу?» Итак, Чжан Чэнлин рассказал о том, как его безжалостно бросила пара подонков.  Выслушав это, Гу Сян плюнула, протянул руку, чтобы хлопнуть его по голове, и сделала выговор: «Так ты стал достаточно взрослым, чтобы покинуть гнездо?  Ты знаешь, кто эти люди?  Даже я и... и Цао-Даге не осмеливаемся действовать опрометчиво, зачем ты играешь в героя?» Пока она говорила, другой человек спрыгнул со стены, одетый в черную одежду и маску, в длинной женской юбке, и сказал: «А-Сян, почему ты так долго?  Я думал, что ты…» Удивительно, но это был мужской голос.  Он заметил Чжан Чэнлина, внезапно замолчал и снял маску.  Это был никто иной, как Цао Вэйнин. Цао Вэйнин долгое время смотрел на них широко раскрытыми глазами, прежде чем он указал на Чжан Чэнлина и сказал: «А… ты прав, этот маленький парень Чжан Чэнлин.  Почему ты нарисовал лицо, как театральный актер?  Где твой шифу и ее Хозяин? » Надежно, Чжан Чэнлин собирался пересказать свой рассказ о том, что произошло, но Гу Сян поспешно их прервала: «Не тратьте время на разговоры о былых временах.  Поторопись и вытащи ту девушку Гао, тогда мы поговорим.» Она выудила из-под мантии лист бумаги.  На нем криво нарисованы линии и несколько талисманов, штрихи отсутствующие кое-где и никем не понятные.  Гу Сян сказала: «Я набросала комнаты в этой гостинице.  Здесь обведено место, где заперта Гао Сяолянь - черт возьми, сначала я подумала, что они по очереди следят за ней, но кто знал, что эти женщины настолько осторожны, что не доверяют даже своему народу?  Лишь нескольким доверенным лицам этой старухи разрешается приближаться к Гао Сяолянь». Цао Вэйнин подошел ближе, постучал подбородком и спросил: «Что нам делать?» Стремясь проверить свой план, как будто он пристрастился к риску, Чжан Чэнлин вызвался ужасной идеей: «Почему бы нам не пойти и не помешать? Я отвлеку их и уведу, пока вы двое пойдете и спасете ее. Потом мы встретимся позже» Цао Вэйнин сказал: «Хорошая идея!» Гу Сян холодно сказала: «Если один из нас троих так же квалифицирован, как ваш шифу или мой учитель, нам не нужно придумывать план.  Мы можем атаковать их и сразу же схватить ее - малыш, ты потратил всего несколько дней на изучение цигун и хочешь «кого-нибудь выманить»?» Цао Вэйнин сразу же передумал и поддержал оппозицию: «Да, то, что говорит А-Сян, разумно». Чжан Чэнлин молча смотрел на него и чувствовал, что даже если бы Гу Сян сказала: «Цао Вэйнин - мерзавец и ублюдок», он также кивнул бы, поклонился и ответил бы, не принимая во внимание его принципы: «Что А-Сян говорит, то это разумно» Гу Сян стратегически проанализировала: «Эти старушки - не обычные люди. Тот, кто их возглавляет, люди называют ее «Черная Ядовитая Ведьма». Ходят слухи, что она приехала из Наньцзяна и практикует яд гу, создает миазмы и тому подобное…» Услышав слово «Наньцзян», Чжан Чэнлин не мог не вмешаться: «Как такое может быть, Великий Шаман - хороший человек…» Гу Сян закатила глаза на это:  «А что насчет Великого шамана?  Он правит великими горами Шивань в Наньцзяне.  Может ли он заботиться даже о незначительных червях и травах, которые живут в них?  Кроме того, я уже сказала, что это всего лишь слухи… » Цао Вэйнин сразу же сказал: «Верно, верно.  Мы, живущие в Центральных равнинах, всегда избегаем обсуждать Нанцзян, мы на самом деле не очень понимаем, что там происходит» Чжан Чэнлин мог только молча взглянуть на Цао Вэйнина. Гу Сян продолжила: «Я тоже не могу сказать наверняка, насколько умела эта старуха... но в любом случае я не могу ее победить. Что касается Цао-Даге, то, если это нормальный бой, у него может быть несколько процентов уверенности, но после того, как я выследила их в этом путешествии и наблюдала за ними издалека, я чувствую, что Черная Ядовитая Ведьма должна иметь другие уловки. Это еще сложнее, ведь у них много людей ». Цао Вэйнин предложил: «Как насчет... насыпать немного снотворного?» Гу Сян сказала: «Как ты думаешь, Черная Ядовитая Ведьма попадет в твою ловушку или в мою?  Жители Центральных равнин не могут сравниться с жителями Наньцзяна в подобных делах, в первую очередь, вы...» Она выглядела так, будто собиралась ругаться с ним, но она взглянула на Цао Вейнина и проглотила свои слова.  В конце концов, он был ее мужчиной.  Она не могла этого вынести. Цао Вэйнин поспешно изменил мелодию: «Это разумно, это действительно так.  Я слишком тупой, мы выслушаем все, что ты скажешь.» Цао Вэйнин решил, что Гу Сян - их единственный командир, и она будет руководить ими как одним. *** Выдержав боль через сорок пять минут после полуночи, Чжоу Цзышу обнаружил, что агония от Трех Осенних Гвоздей Семи Иглоукалываний больше не была такой сильной.  Только тогда он обнаружил, что позиции, в которых находились двое мужчин, были неправильными, закашлялся и с трудом выбрался из рук Вэнь Кэсина.  Вэнь Кэсин безмятежно посмотрел на него и спросил с намеком на улыбку: «А-Сюй, твои эротические изображения необычайно реалистичны. Завершая их всего несколькими движениями кисти вот так - по правде говоря, ты развязывал часть своих давно подавляемых желаний, не так ли?» С той же намекающей улыбкой Чжоу Цзышу вежливо ответил: «Вы придаете мне слишком много заслуг, слишком много заслуг.  Это были просто случайные каракули.» Вэнь Кэсин сказал: «О?  Даже ваш случайный набросок может так божественно передать саму суть сюжета?» Чжоу Цзышу отвернулся и вышел из небольшого переулка.  Наклонившись, чтобы внимательно рассмотреть пятна крови на земле, он сменил тему: «Похоже, она побежала в том направлении.  Хотя почему Лю Цяньцяо здесь? » Вэнь Кэсин следовал за ним, как тень.  Услышав это, он вздохнул: «А-Сюй, почему ты должен быть таким вежливым со мной?  Если у тебя есть такие мысли, мы можем поговорить об этом открыто и честно поговорить об этом, а также обсудить вопрос о ролях» Чжоу Цзышу холодно сказал: «Нет необходимости обсуждать этот вопрос» Вэнь Кэсин лукаво улыбнулся: «Это даже лучше...» Чжоу Цзышу прервал его прекрасную фантазию: «Ты можешь перестать мечтать». Он немедленно бросился в погоню в направлении пятен крови. Вэнь Кэсин последовал за ним, очевидно, не обращая внимания - в настоящее время его разум был слишком занят сексом, чтобы заботиться о том, жива Лю Цяньцяо или мертва. По кровавому следу двое мужчин бросились в погоню.  Внезапно Чжоу Цзышу спросил: «Длинноязычный призрак хочет убить тебя, как и люди, стоящие за ним... почему?» Вэнь Кэсин, который раньше все еще болтал без остановки, внезапно замолчал. Когда Чжоу Цзышу подумал, что не ответит на его вопрос, он услышал, как Вэнь Кэсин сказал: «Почему ты думаешь, что я - Хозяин Долины Призраков?» Чжоу Цзышу бросил на него взгляд и небрежно сказал: «Потому что ты бесконечно способный». Вэнь Кэсин слегка улыбнулся.  Эта его улыбка была немного натянутой и, что удивительно, в ней скрывалось что-то сумасшедшее.  Он сказал: «Я Мастер Долины, потому что они ничего не могут с этим поделать. У любого, кто войдет в Долину Призраков, будут полностью погашены долги перед внешним миром.  Если этот рай вдали от мира, разве его границы не вырвутся из-за скопления масс?» Эту причину Чжоу Цзышу мог понять, даже если он рассуждал пальцами ног, но в тот момент он все еще молчал... как будто он хотел только услышать это изо рта этого человека. Вэнь Кэсин продолжил: «У подножия горы Фэнь нет нравственности и справедливости.  Либо пожирайте других, либо будьте поглощены.  Никто ничего не может со мной поделать - я могу убить любого, кого хочу убить, и поэтому я - Хозяин Долины Призраков.  На данный момент они не могут убить меня и могут делать только то, что я приказываю.  Однако это не значит, что они не хотят меня убить.  Если есть шанс сделать это, они все равно будут создавать проблемы... например, некоторые люди думают, что как только они получат секретное руководство Жун Сюаня того времени, они смогут убить меня, этого верховного демона, собственными руками» Глядя на него, Чжоу Цзышу спросил: «Призраки готовы рискнуть, что солнце «разъедает» их, когда они покидают Долину вопреки правилам и раздувают огонь, чтобы избавиться от тебя?» Вэнь Кэсин беззвучно рассмеялся: «Это потому, что Призраки не очень терпеливы.  Из предыдущих мастеров долины ни один из них не продержался три года на этом месте.  Я уже восьмой год, а я все еще отказываюсь читать ситуацию и сдаваться.  Разве ты не говоришь, что они очень встревожены?» Чжоу Цзышу долго молчал.  Затем он сказал: «Если бы мне оставалось жить дольше, я мог бы придумать решение, чтобы тебе больше никогда не приходилось возвращаться в это место.  Я бы оставил тебя в моем доме молодым, красивым личиком» Вэнь Кэсин остановился и повернул голову, чтобы посмотреть на него, как бы чтобы убедиться, что он не шутил.  Через некоторое время он наконец сказал: «Ты сказал... ты хочешь оставить меня?» Чжоу Цзышу засмеялся и сказал: «Неважно, на каком ты сиденьи.  Если кто-то попал в ловушку из-за определенного поста, это неприятно. Это чувство…» Он остановился, остальные его слова превратились в легкую улыбку - никто не понимал этого чувства больше, чем он. Приближался рассвет.  Вскоре после этого след Лю Цяньцяо остыл;  двое мужчин некоторое время обыскивали это место, но все было безрезультатно.  Когда они собирались повернуть назад, внезапно раздался женский трагический крик. Чжоу Цзышу нахмурился и направился в том направлении, демонстрируя свои физические навыки. Двое мужчин скрыли звук своего дыхания и пошли более легкими шагами.  Пока они смотрели, спрятавшись в стороне, они увидели Лю Цяньцяо со стрелой в плече, которая все еще сражалась с другим человеком.  Удивительно, но этот человек был им также знаком - это был Хуан Даорен из секты Цаншань.