Далёкие странники/Word Of Honor

Глава 63. Канун Поразительная молния рассекла ночное небо раннего лета в самом конце весны. Сумерки были безлунными и беззвездными. Ледяной дождь упал, смыв цветущий мир поздней весенней ночью. Крыша ветхой комнаты постоялого двора протекала, в комнате был лишь слабый проблеск света: человек в красном теребил горящим фитилем пальцами со смертельным морозом на лице. Он был не кто иной, как Сунь Дин. Внезапный ветерок ворвался в окно, и пламя слегка задрожало. Взгляд Сунь Дина сфокусировался. Он поднял голову, чтобы посмотреть на Ядовитого Скорпиона в черном, который вошел через окно, молча ожидая новостей, которые он ему принес. Этот Ядовитый Скорпион в черном вытащил полоску бумаги из передней части своей одежды и протянул ее. Сунь Дин взял ее, осмотрел, затем прикоснулся к пламени свечи и зажег. На его лице расплылась кровожадная улыбка, превратив ужасную половину своего лица в еще более багровую и устрашающую. Подняв руку, он закатал рукав. Его ладонь стала пурпурной - он хватался за пустой воздух, как будто он схватил что-то и растирал его вдребезги, и затем слегка потер кончики пальцев. Как будто он получил приказ, Ядовитый Скорпион развернулся и выпрыгнул из окна. Как будто двое людей устроили беззвучный кукольный спектакль. Сунь Дин слегка приподнял голову, на его лице появилось удовлетворенное выражение, и он пробормотал себе под нос: «Сюэ Фан, ты наконец ... показал себя» Он плотно закутался в пальто, как летучая мышь, и вышел из комнаты с безумной улыбкой на лице - он и Сюэ Фан боролись восемь лет. Сколько еще восьми лет может быть у смертного на этой земле? Пришло время для нового Мастера горы Фэнь. Как только он избавился от Сюэ Фана и получил Лазурную броню, Сунь Дин считал, что больше никто в этом мире не сможет встать у него на пути. Никто другой не запретил бы ему покинуть это место призраков и демонов, и он, наконец, искоренил бы ложную праведность и поверхностные секты - зачем говорить о добре и зле в этом мире? Были только победители и проигравшие. Следы Сюэ Фана были обнаружены; он был сидячей уткой, которую Сунь Дин должен уничтожить одним махом. Одновременно в этом незначительном углу в глубине квартала красных фонарей Главный Скорпион, с ног до головы одетый в черное, возился с горсткой черно-белых шашек. Шашки были отделены друг от друга, а затем перемешаны в следующем. Момент... Улыбка, скрывающаяся с намерением, медленно сформировалась на его лице. Чжоу Цзышу и его группа остались в гостинице, чтобы ждать Лорда Седьмого и Великого Шамана. Пока они развлекались в Марионеточной усадьбе в Шучжуне, забыв о внешнем мире, поскольку они существовали в блаженном сне вне времени, напряженная ситуация в заклинательском мире Центральных равнин на волосок от хаоса дошла стадия, когда тысячи потенциальных изменений, которые могли произойти за одно дыхание, оказались вне всякого контроля. Сегодня пять основных кланов разделились; их союзы распались давным-давно, их прошлая слава теперь похоронена под тремя футами желтой земли. Гао Чун и Чжао Цзин считались единственными, кто выжил. Злой заговор Гао Чуна о сговоре с Сюэ Фаном, Повешенным призраком из Долины призраков, чтобы избавиться от Чжао Цзина, последнего препятствия, был наконец разоблачен, когда он потерпел неудачу, и новости вызвали бурю негодования. В одно мгновение все можно было четко объяснить - зная точное местонахождение каждой части лазурита и слабые места каждого человека; возможность с легкостью украсть лазуритовую броню из семейного поместья Чжао, чтобы манипулировать всеми героями под небом, в его ладони, чтобы обмануть Шэнь Чжэня и украсть из-под его собственного пристального наблюдения лазурит... кроме Героя Гао, обладателя Команды Царства, был кто-то еще, кто мог выполнить все это? Те, кого так полностью обманули, наконец увидели свет: в них сразу же вспыхнуло множество эмоций, но они не знали, как их сформулировать. Гао Чун умер, хохоча, как будто сошёл с ума. Повешенный призрак Сюэ Фан был ранен и пропал без вести, Чжао Цзин был тяжело ранен, и никто не знал, где находится лазурит. Затем ходили слухи, что до того, как лидер секты Хуашань Юй Цюфэн ушел в клан Шэнь, он до поздней ночи тайно замышлял с Гао Чуном... в день пропажи лазурного доспеха семейного поместья Чжао, сын Юй Цюфэна, Юй Тяньцзе, сбежал из семейного поместья Чжао поздно ночью. Сначала все думали, что он был убит Повешенным призраком. Однако найденное тело было безголовым; теперь размышляя о том, кто мог действительно подтвердить, что тогда умерший был Юй Тяньцзе? Неужели им еще нужно было объяснять все сложности намотки? Дэн Куань был мертв, Гао Сяолянь пропала. Как будто они заранее это замышляли, все в семейном поместье Гао разбежались, как стая встревоженных существ, и местонахождение Юй Цюфэна было неизвестно - в настоящее время худшим случаем было то, что все пять частей попали в руки Призраков. Запас боевых искусств тридцать лет назад должен был быть разблокирован, и демоническая Мантра Культивирования Шести Гармоний должна была быть раскрыта еще раз. Наступил самый мрачный момент в мире заклинательских боев на Центральных равнинах. На седьмую ночь, когда они остановились в гостинице, спустя немало времени после полуночи, Чжоу Цзышу затаил дыхание после мучений этой ночи. Не в силах уснуть, он держал в руках кувшин с вином, взял таз с трещинами и сел на крыше, чтобы попить его. Гу Сян сидела в маленьком дворике, ошеломленно глядя в небо, повернувшись спиной к Чжоу Цзышу. Даже с ее уровнем боевых способностей она не заметила, что кто-то на крыше позади нее. Редко было, чтобы она не хрипела; она сидела тихо, подперев подбородок рукой, вытянув длинные и тонкие ноги. Она держала в руке травинку и время от времени возилась с ней. Она действительно вызывала у человека ощущение, что она стоит одна на холодном ветру и росе, достаточно трезвая, чтобы знать, что воспоминаний о звездных ночах прошлых лет больше нет. Вэнь Кэсин толкнул дверь и вышел наружу. Глядя на силуэт Гу Сян сзади, он внезапно вздохнул, как будто нить тоскливой меланхолии разворачивалась внутри него от того, что он увидел дочь, выросшую под его крылом. Он медленно вышел из комнаты, поднял голову, чтобы взглянуть на Чжоу Цзышу, а затем тихо сел рядом с Гу Сян. Гу Сян посмотрела на него и без радости сказала: «Учитель» Вэнь Кэсин улыбнулся. В этой его улыбке не было грубого вида хулигана, но она была очень слабой, почти нежной. Он спросил: «Почему ты с Цао поссорились? Он тебя рассердил?» Гу Сян продолжала говорить без особого одобрения: «Если он осмелится, эта старая дева его кастрирует». Вэнь Кэсин начал размышлять о себе: настоящая девушка, которая выглядела так же, как любая другая девушка, где он ошибся, воспитывая ее, что теперь у нее такое поведение? Он зевнул, грубо похлопал ее по голове и спросил: «Что же тогда? Середина ночи, а ты не спишь - что ты тушишься в печали во дворе?» Гу Сян вяло взглянула на него, подперев подбородок руками, и ничего не сказала. Вэнь Кэсин вздохнул. Он похлопал Гу Сян по голове и сказал: «Я говорю, почему вы начали спасать людей с этим глупым дураком Цао Вэйнином? Старики из Секты Меча Цинфэн не позволят Цао Вэйнину забрать тебя?» Гу Сян опустила взгляд, надула щеку и закусила губу, не говоря ни слова, и ковыряла плитку на земле указательным пальцем, как если бы она была еще совсем юной девушкой. Когда дело доходило до соревнований по мастерству, она была бесстрашной; внешне она была столь же бесстрашной, но боялась, когда дело касалось ее статуса. Даже если бы она была непобедима в боевых искусствах, даже если бы она была достаточно красивой, чтобы разрушать города, это не могло бы победить ее статус. Утверждайте, что вы девушка с хорошей репутацией - кто бы вам поверил? У подножия горы Фэнь не было даже ни одного человека; могла ли быть девушка с хорошей репутацией? Этот сумасшедший, безумный Мастер Долины Призраков наткнулся на нее, когда она была еще младенцем, и держал ее рядом с собой. У нее не было ни отца, ни матери, и все, что бросалось ей в глаза, было либо устроенной резней, либо пережитой резней - сможет ли она вырасти в девушку с хорошим положением? Даже Гу Сян была потеряна. Она всегда получала все, что хотела, иногда прибегая к недобросовестным методам, иногда из-за неразумности и упрямства, и хотя ее характер временами был невысоким... это был первый раз, когда она знала, что она женщина, которая не принадлежала к свету. Уродливая невеста все еще могла встретиться с родственниками мужа, но она была Пурпурным демоном. Она не осмелилась. Гу Сян долго обдумывала это, прежде чем, наконец, выдавила улыбку и сказала Вен Кэсину: «У твоего супруга намного лучше. Ему не нужно беспокоиться о ртах, чтобы накормить, когда он наелся досыта... нет стайки тётушек, слоняющихся вокруг... айо!» Прежде чем она успела закончить фразу, предмет ударил ее по черепу. Она подняла голову и увидела, что Чжоу Цзышу смотрит на нее сверху с крыши. Чаша с вином в его руке отсутствовала, и он смотрел на Гу Сян с намеком на улыбку. Испытывая боль от удара, Гу Сян схватилась за череп и сказала Вэнь Кэсину: «Почему бы тебе не держать его под контролем!» Чжоу Цзышу соскользнул с крыши, похлопал Вэнь Кэсина по плечу и приказал: «Иди и согрей постель своего господина». Вэнь Кэсин издал очень заботливый звук согласия и ушел, не сказав ни слова. Глаза Гу Сян расширились, когда она глубоко вздохнула. Либо этот мир перевернулся с ног на голову, подумала она, либо ей приснился кошмар. Чжоу Цзышу сел на землю, вздохнул и сказал: «О чем ты слепо волнуешься, так же невозмутимо? Я даже не был - сначала я думал, что смогу жить хорошо еще полтора года, но похоже, что на самом деле сейчас не так много времени. По словам Великого Шамана, мои меридианы не могут противостоять моей внутренней энергии... вместо этого кунфу стал бременем. В любой момент свеча моей жизни может затухнуть, я пну и пойду на встречу с королем Ямой в аду» Гу Сян смотрела на него широко раскрытыми глазами, не зная, что сказать. Спустя очень долгое время она наконец сказала тихим голосом: «Тебе действительно очень повезло». Чжоу Цзышу не питал никаких ожиданий, что ее ужасный рот произнесет какие-нибудь приятные слова, но, услышав это, он, тем не менее, рассмеялся. Он покачал головой и сказал: «Да пошла ты. Гу Сян, если бы ты не была молодой девушкой, мне пришлось бы избивать тебя восемь раз в день». Гу Сян осторожно отодвинулась, настороженно глядя на Чжоу Цзышу. Затем она увидела, что этот человек просто пил и не имел реального намерения ударить ее, и вздохнула с облегчением. Она подумала об этом и великодушно утешила его: «Седьмой Лорд сказал, что Великий Шаман может придумать решение, может быть, оно действительно может спасти вас?» Чжоу Цзышу держал во рту глоток вина, долгое время наслаждаясь его вкусом, как будто не мог его проглотить. Спустя очень долгое время он наконец сказал: «Это тяжело» Гу Сян моргнула и нахмурилась, как будто она ничего не поняла. Спустя некоторое время она наконец ткнула Чжоу Цзышу кончиком своей обуви и спросила: «Ты думаешь о самоубийстве?» Чжоу Цзышу взглянул на нее и сказал: «Ты самоубийца». "Если это так, тогда почему ты ..." Чжоу Цзышу начал улыбаться. Когда она посмотрела на этого человека, медленно, беззвучно улыбнувшись, сердце Гу Сян начало биться немного быстрее без всякой причины.Она быстро отвела взгляд; люди говорили, что красивые женщины были предвестниками бедствий, но, как оказалось, красивые мужчины тоже - подумала она. Она услышала, как Чжоу Цзышу сказал: «Для меня в жизни есть только два пути - либо жить хорошо, либо хорошо умереть. Я должен когда-либо думать о том, чтобы остановить меня» Он был мастером хитрых интриг и временами мягкосердечен, но когда это не было поводом для нежности, его сердце могло быть непреклонным, как камень. Он мог быть резким с другими, а может быть и с самим собой. Он всегда делал то, что хотел, никогда не скрывал того, что хотел, как тяжелую тайну, которую он хранит в своем сердце. Я запрокидываю голову, чтобы посмеяться над небесами, и продолжаю свой путь; как я могу быть кем-то из мирским? Чжоу Цзышу посмотрел на Гу Сян и мягко сказал: «Дорогая, ты сама решаешь, кто ты. Другие не имеют права голоса в этом вопросе. Я вижу, что ты довольно умная, но почему ты этого не понимаешь?» Гу Сян слушала его, почти ошеломленная. Чжоу Цзышу допил кувшин с вином в руках, отбросил его в сторону и повернулся, чтобы вернуться в свою комнату. Он только что толкнул дверь, когда из темноты вылетела рука, крепко схватила его и захлопнула дверь. Чжоу Цзышу не оказал никакого сопротивления и позволил мужчине свалить их на кровать. Он поднял взгляд медленно, чтобы встретиться с Вэнь Кэсином. После долгой неподвижности Вэнь Кэсин внезапно опустил голову и атаковал его губы язвительным поцелуем. Его дыхание, немного неистовое, имело неописуемую опасность. Спустя долгое время Чжоу Цзышу резко оттолкнул его и приподнял за локоть, проткнув под ребра Вэнь Кэсина и перевернув их, чтобы заключить Вэнь Кэсина между руками под собой. Его распущенные, взлохмаченные волосы спадали с его висков и легли на грудь Вэнь Кэсина. В темноте оставалось только это пара глаз, поразительно ярких. Чжоу Цзышу спросил: «Если я умру, разве это не будет для тебя потерей?» Вэнь Кэсин ничего не сказал. Внезапно он отвернулся и стиснул зубы на запястье Чжоу Цзышу, как если бы он хотел выпить его кровь и полакомиться его плотью. Чжоу Цзышу нахмурился от боли, но он не потяну и позволил Вэнь Кэсину укусить его, не сказав ни единого слова. Кровь медленно сочилась, стекая с уголка рта Вэнь Кэсина на простыни, мгновенно пропитывая большую часть ее. Спустя неопределенный период времени, когда скованные руки Чжоу Цзышу начали слегка дрожать, Вэнь Кэсин, наконец, медленно закрыл глаза, расслабил челюсть и лизнул нанесенную им рану. Затем он сел, притянул Чжоу Цзишу к себе. Руками постучал по его акупунктурным точкам, чтобы остановить кровотечение, и сказал: «Я сделаю это. Я никогда не был так опустошен потерей за всю мою жизнь». Чжоу Цзышу беззвучно улыбнулся и сказал: «Ты сумасшедший». Сумасшедший оторвал полоску ткани от своей внутренней одежды, перевязал запястье Чжоу Цзышу, затем распахнул одеяло и завернул их в него. И вот так они заснули в объятиях друг друга, пропитанные запахом крови. Еще через три дня наконец прибыли Лорд Седьмой и Великий Шаман.