Лет пятнадцать точно.

— Арс, вот мы с тобой сколько уже знакомы? Несмотря на то, что костер обжигает пальцы, Попов все равно  греет свои руки. Лето хоть и наступило, но сегодня ночью прохладно. Граф, который медленно уходил в свой мир, отвлекся на голос Матвиенко. Он укутался в плед, который совсем недавно дал ему Позов. Причем так, что были видны его глаза и хвостик. Уютный медвежонок. — Ну, лет так пятнадцать точно. Они решили отвлечься от просмотра футбола на зелёной площадке. Дима позвал Серёжу в свой ЕвроДом, чтобы как всегда развлечься, но Матвиенко решил, что будет круче взять и Арсения с собой, который совершенно ничего не знает о футболе. Единственное пожалуй, это то, что надо радоваться, когда наши забивают гол. Попов не отнекивался, он сразу же поехал. Не зря же ведь они лучшие друзья. И пускай один из них чувствует что - то большее, это не может помешать их дружбе. Арсений не понимал: для чего Сергей позвал его, ведь толку от него было мало в этой сфере. Захотелось его присутствия? Возможно, Матвиенко специально взял с собой Арса, чтобы тот провел немного времени с ним. После гастролей, концертов и всего прочего, они попросту не могли нормально посидеть и пообщаться. Да и к тому же, у Графа съёмки нового фильма, которые он пропустить никак не может. Не отдыхал он вовсе, 24/7 работал. А сейчас приглянулась такая возможность. Выделили выходной. И нет, чтобы посидеть у себя дома, наконец выспаться, он выбрал вариант поехать на ЕвроДом. Но это Арсений и отказать кому - то, вроде Серёжи, он не может. — Ты прости меня... Ну, за то, что отдохнуть нормально не дал. За весь этот день Попов успел поспать. Утром. Когда ещё никто не приехал. Днём уже начались мнОгочисленные мероприятия и соревнования. Как это и бывает в ЕвроДоме. Арсений не участвовал, но серьезно следил за происходящим. Смеялся, когда у коротышки не получалось куда - то залезть. Радовался, когда Сережа вышел с победой. Боялся и переживал, но поддерживал. Такие же ведь друзья? Вечером приехали ребята из "Студии Союз". Все начали играть в футбол. Кроме их двоих. Матвиенко и Попова. Когда спросили "Почему?", Сергей лишь отмахнулся и позвал Арсения с собой. А Попов знал, почему, ведь Шастун сказал Арсу: "С тобой Серый хочет поболтать, говорит, что типо, очень серьезное что - то". Он не мог смотреть на то, как Попов убивается от тоски. Хотя по сути, это было не так. Арсений был даже и не против, чтобы Сережа пошел поиграть. Он любил следить, а не участвовать. Так, конечно, не всегда. Но в футболе постоянно. Даже сейчас Арс не скрывает того, что очень рад всему происходящему. А ещё больше, что они наедине и общаются. Граф стоит над костром, улыбаясь, а коротышка сидит в кресле, зарываясь носом в, колючий от пледа, мех. — Все хорошо, Серёж. - с эдаким смехом, говорит Арс, облокотившись на спинку кресла, где сидит Матвиенко. - Перестань уже думать, что я тут подыхаю от скуки. — Да я за эти пятнадцать лет так и не умею тебя разгадывать! - с небольшим возмущением сказал Серж, глядя прямо в лицо другому. - Ты - настоящая загадка. Близко. Они смотрят друг на друга. Удобно и легко, быстро и нежно - можно было бы поцеловать. Арсений не понимает, что чувствует. Облегчение или странную, до глубины сердца, боль? А может, и то, и другое. Просто это странно. Он не понимает, что мог влюбиться в мужчину. Да не то чтобы, ему вообще когда - то кто - то нравился из мужского пола. "Максимум - это друзья. Тогда какого черта, Арсений? Как долго ты любишь его и ничего не говоришь? Вы знакомы гребанных пятнадцать лет! Пятнадцать! Неужели он не поймёт тебя? Ты так долго это скрывал и никто даже не догадался. Насколько ты глуп, Арсений?" - эти мысли посещают его всегда. На самом деле, Попов просто не может принять этот факт. Да, ребята всегда подшучивали над ним, подкалывая тем, что он манерный и латентный гей. Но никто не воспринимал это всерьез, кроме Попова. Он действительно задумывался над этим, ведь не понимал своих чувств к Матвиенко. И сейчас поцеловать его... Такой единственный шанс. Но Арс этот шанс просирает и отстраняется. Арс понимает, что так нельзя, и отстраняется. Арс надумывает себе, что так неправильно, и отстраняется. А косичка, похоже, даже и не заметил такого короткого расстояния. — Вот раз ты такая загадка. - высунув руку из под пледа, задумчиво говорит Серёга - Расскажи тогда, какую эмоцию ты сейчас испытываешь. Через некоторую минуту молчания, коротышка продолжает: — Вот это я мысль умную сказал, да? - отмахнувшись, посмеялся сам с себя Серёжа - Ну, чего молчишь? Коротышка, сам не понимая, надавил на больную точку. Но не зря же наш Граф актер, верно? Он легко может уйти от вопроса лишь махнув рукой. И конечно же, Попов не будет делать это сейчас. Он не любит неопределенность и поэтому ненавидит себя за это. Арсений столько лет молчит и не может себя понять, что невыносимо раздражает. Когда у него спрашивают вопрос, где два варианта, он легко выбирает лишь один. Не "И то, и то". Если этим вопросом будет "Признаться, либо же нет?" он будет молчать. Молчать целую вечность. И только спустя это неистовое молчание, он выберет "И то, и другое", что покажет насколько он неопределенный. Это его бесит. Бесит, что пытаешься донести фанатам то, чего сам не можешь добиться. И сейчас Арсений молчит. Он молчит, потому что не знает, что ответить. Молчит две - три минуты и, чтобы заглушить глупые до невозможности голоса, пьет бурду в пластиковом стаканчике, которую недавно принес с собой Серёжа. Кислое, но терпкое. Терпимо, поэтому Арс пытается держать лицо, чтобы не превратить его в отвращенную мину. И в ту же секунду, Серёга начинает неистово ржать. — Ты бы видел своё лицо - с восхищением, смеётся Матвиенко. - Арс, это лимонад! И прямо сейчас, Арс понял, что выпил из его стакана. Заблудившись в своих мыслях, протянул не туда руку и взял чёртов лимонад. Сейчас он не знал о чем думать. Радоваться или сожалеть? Ведь все знают, насколько Арсений брезглив. Настолько, что ты можешь хоть кончиком пальца тронуть его ложку, как он сразу же её поменяет. Граф бы мог показательно плюнуть, чтобы все поняли это ещё раз, но не стал. Арс заметил, что не хочет это сделать. Как это называется? Косвенный поцелуй? Насколько бы противен ему не был лимонад и вся эта херня со стаканом, он был неистово рад про себя. В уме. А ещё радостнее было видеть Серёжу, который смеётся. Да только ради его и смеха надо жить. Если его можно так рассмешить, то он будет хоть топиться в этом лимонаде, чтобы услышать смех Матвиенко. Этот смех действительно ни с чем не сравнится. — Да не переживай ты так! - уже сполз с кресла коротышка. - Я с него не пил. Неожиданно, для самого себя, Арс тоже начинает смеяться, осознавая, насколько эта ситуация бредовая. И он смеётся не потому, что ему стало легче от этого, а потому, что устоять перед смехом Матвиенко невозможно. Слишком заразителен. Получается, что поцелуя не было. И, честно, от этого становится легче. Все же, они друзья. Щелчок. Происходит щелчок. Друзья? Но почему друзья? Сережа хлопает Арсения по ноге, заставляя того сползти на пол вместе с ним, но тот крепко держится за спинку кресла, не давая Серёже себя повалить. Он будто специально хочет измазать чистую одежду Арсения в грязи дождевой травы, ведь сам Сережа уже явно измазался, пока смеялся. Внезапно, в голову Арса приходит странная идея, которую он тут же осуществляет. Нога Арсения специально подкашивается, будто невзначай подвернулась, а за ней и все тело, которое наваливается на Матвиенко. Руки на руках, лицо возле лица, ноги на ногах. Все, как в фильмах, в которых он снимался. И ведь кто бы мог подумать, что этому актеру придёт такая идея? Такая глупая, детская и тупая идея? Никто, кроме самого Арсения Попова. И сейчас было не до смеха. Особенно Матвиенко, который не догонял ровно ничего. — Арс, я понимаю, что несчастный случай, но ты не можешь слезть? - тот странно посмотрел, по типу "А почему ты сам не можешь?" и ожидал ответа. - Ты держишь мои руки и ноги. Конечно, Арс понимал прекрасно, что он делает. И сейчас самое главное, что делать дальше. Не лежать же так бесконечно? Самое главное, что он не понимал, почему Сережа не может вырваться сам. К чему были эти "руки и ноги", когда ты намного сильнее Графа? Может же оттолкнуть, да и всё, дело с концом. Это самое странное. Такое чувство, будто Сережа сам чего - то ожидал от Попова. А Попов не знает, что от себя ждать. Совершенно недавно, он вёл себя как трусливый мальчик, который ждал толчка. А теперь, буквально через минуты три, Арсений уже на что - то решился. И... Смешок. Становится смешно. Смешно от самого себя, ситуации и пятнышка. Грязного пятнышка на носу Матвиенко. — Да чего ты ржешь? - уже сам посмеиваясь, разыскивает вещь, с чего можно было бы смеяться в такой позиции, Сергей. И пальцы расслабляются. Рука отпускает. Рука отпускает руку друга. А тот сразу же протягивает свою руку к хвостику, проверяя, не распустился ли он. И это выглядит ещё смешнее. Ведь можно было сделать все, что угодно, но он лишь потянулся к своим волосам. К таким шелковистым, уже мокрым, волосам. С такой милой, приятной улыбкой. — У тебя тут.. - не договаривая,  Арсений тщательно протирает нос Матвиенко свободной рукой, чтобы не осталось и маленькой точечки. Ведь Матвиенко звездочка. А звездочку не должны покрыть темные тучки. А Арсений луна, которая принимает темные тучки на себя, не давая звёздочке потускнеть. И тут, он решает отпустить коротышку из своих "цепей". Просто раз, и отпускает. Не уходит, а садится рядышком, уже понимая, что его штанам придётся пройти ещё одну стирку. А Сережа и не встаёт. Все так же лежит, не убирая улыбку с лица, подпирая свои руки под голову для удобства. Удовлетворение. Тихое и спокойное. Арсений рад. Действительно. Только с Сережей он может почувствовать себя так хорошо. Это прекрасное чувство. И Арсению вмиг кажется, что он определился. Что он действительно любит его. Сергея Матвиенко. И что он хочет признаться ему. Именно сейчас. — Серёж, — Постой. - перебил Арсения Матвиенко. - Приляг со мной. Не задумываясь, он лег. Ведь как можно отказать ему? — Сенька Попов. - сказал Матвиенко, немного каверкнув свой голос, после чего прошел небольшой смех. Ну действительно. Как же можно обойтись без коронного "Сенька Попов"? И как же Матвиенко повезло сейчас, что он близкий человек для Арса. Иначе бы Граф уже бы его прибил своим словарным запасом. Только Серёже можно было называть его так, что действительно повышало его Эго. Арсений понимал, что этому медвежонку он позволит все. Даже если тот попросит отдать свою жизнь. — Вот смотри. - Матвиенко начал что то вспоминать, тыкая пальцем на луну. - Сейчас... Я не зря же в интернете сижу. И тут Арсений понял всё. Даже без этих странных слов. — Луна безмерно красивая, но ты видел звёзды? - уже продолжил за Серёжу Арсений, но тыкая на звёзды. — Какие звёзды? - удивлённо спрашивает Матвиенко. - Я про звёзды ничего не знаю. Неужели коротышка ничего не понял? — Ну ты дурачок? - снова, как за шарманкой, начал смеяться Попов. С Матвиенко невозможно не смеяться. Ты можешь хоть просто находится с ним и не общаться, но сразу же поплывет смех. Вот как можно иметь такую шикарную ауру? — Подожди... - мямлит Сергей. - Нет, я действительно не понимаю. Он что, хочет, чтобы Арсений сказал это напрямую? — Я только что ответил на твое признание взаимностью. — Признание? - привстает на локтях Сережа, удивлённо смотря на Арса. И тут до Арсения доходит, что что - то тут не так. Совершенно. "Он не строит из себя дурака? Так, что происходит? Это не признание? Я свернул не туда? Что, мать твою, происходит?" Вопросы. Вопросы. Вопросы. И до жути страшно. Неужели Арсений, сам не понимая, только что признался своему другу, к которому скрывал свою любовь долгие годы? — Арс? - щелкает перед его лицом Матвиенко. - На какое такое признание ты мне ответил? Страх понемногу начинает сковывать Графа и тот снова молчит. Опять приходит та неопределенность. Опять этот вопрос возникает. "Признаться, либо же нет?" Молчание. Долгое. Мучительное. Закрывая глаза, возникают воспоминания. Будто жизнь пролетает перед глазами. Ведь по сути вся его жизнь связана с Сережой. Все яркие моменты. Все ссоры. Всё. И он думает. Думает, что ответить. Внимательно. Слушает себя. Свое сердце и дыхание. Свой пульс и кровь по венам. Свои мысли. И он решается. Он не хочет быть той неопределенностью, которой был все эти годы. Он может решить. Нет. Он хочет решить. Арсений не знает, сколько молчал, но когда он открыл глаза, он увидел Матвиенко перед своим лицом, что заставило немного смутиться. Насколько долго он раздумывал? — В любви. - тихо произнес Попов. - На признание в любви. Спокойно. Тише. "Да успокойся же ты!" - все быстрее говорил про себя Арсений, пытаясь утихомирить буйное сердце. Пульс участился, дыхание на миг прекратилось, в горле пересохло. Неужели одна такая фраза может довести человека до посинения? Видимо, так и есть, иначе бы Попов не встал, да не бродил как сумасшедший вокруг костра. Такие действия сейчас очень глупы, да настолько, что аж спрыгнуть в про́пасть хочется. Либо же совсем пропа́сть. Хотелось просто заткнуть уши, рот и прикрыть глаза. Чтобы ничего не слышать, ничего не говорить и ничего не видеть. И все бы ничего, Граф действительно мог бы это сделать, если бы не коротышка и его руки. Сережа просто подошёл и обнял сзади Арсения, да так, что руки были похожи на крепкий замок. Не отпускает. Видимо, он сделал это для того, чтобы Попов остановился и успокоился. И это помогло. Непрерывными отдышками, нервными глотками и парами быстрых фразочек "Тише, успокойся"... Но это помогло. Пульс замедлился, а сердце стало биться чуть меньше, чем немного ранее. Сережа, не отпускав Арсения, сел на ту же траву, что заставило и Попова повторить тоже самое. Как смешно и очень мило. Действительно же! Так как, Матвиенко маленького роста, он закинул свои ножки на Попова, который в свою очередь прямо таки лег на живот коротышки. Теперь же, руки Серёжи находились возле головы Арсения. И, так уж получилось, Матвиенко не понимал как, но стал поглаживать волосы брюнета. Скорее... Делать из них ураган. Что до ужаса не любил Арсений. Он ненавидел, если с его  укладкой что либо случиться. А тут, на тебе! Матвиенко без спроса начал взъерошивать волосы Арсения. Сначала в одну сторону, потом в другую. И это тот самый случай, когда Попов не огрызается, а молчит. Ведь Сергею позволено всё. Арсений всегда согласится с ним, не будет спорить, сделает все, чего тот захочет. И пускай может, Попов преувеличивает, но такому, как Матвиенко, отказать невозможно. И хоть, Графу нравится все происходящее, но ему сейчас не до грязной одежды, рук и своих волос. Ему нужен ответ. Взаимность. — Серёж, — Постой. - останавливает Арсения Матвиенко, тыкнув пальцем на луну. - Смотри. Дежавю. Это происходит снова. А ведь точно... Что именно Сережа хотел ему сказать? — Вот представь, что ты луна, а я... - проходясь глазами по небу, он тыкнул в самую дальнюю от луны звезду. - вон та звёздочка. Как думаешь, звёзда пойдет к тебе навстречу или потускнеет? Это точно то, что он хотел сказать? Так по - детски. Но... Арсений все же понимает, к чему ведёт Сергей, поэтому отвечает. — Я думаю, что если луна сможет сделать так, чтобы звезда светилась, то конечно же та пойдет навстречу. — Серьезно? - со странной улыбкой выдавил Матвиенко. - Но она же и так светится. — А луна сделает так, чтобы эта звезда превратилась в целое солнце. — Но тогда луна и солнце не смогут быть вместе. - вздыхает Сережа, считая, что мысли Арсения действительно непредсказуемы. - Две противоположности. — Ты так думаешь? - вскинув бровь, Арсений продолжил. - Солнце - дающая планета, Луна - принимающая. Солнцу сложно что-либо принять, ведь оно само является источником, свет исходит из него и направлен вовне. Луна свет берет вовне и направляет вовнутрь. И пусть, они и две противоположности, но если обе стороны постараются, то смогут быть вместе. Казалось, будто бы Арсений сейчас выжимает все соки из своих уголков памяти, чтобы все не испортить. Он не хотел, чтобы все пошло наперекосяк. Он не хотел, чтобы Сережа считал их противоположностями. Они же идеальны друг с другом. — Ты что, астролог? Или как там эта профессия называется. - буркнул Сережа, посчитав, насколько Арсений зануда в этом разговоре. - Может, ну его нахер эту луну? Я с такими разговорами считаю себя тупым. — Да я и сам не хотел этот разговор заводить. - прямо говорит Арсений. - Мне просто не хотелось, чтобы ты от меня отвернулся. Я пытаюсь сделать так, чтобы ты ответил мне взаимностью, а ты все молчишь. Мне тоже нахер эта луна и солнце не сдалась. Ну серьезно, как дети малые. Ну накипело... Ну бывает так у человека. Арсений решил привстать и, повернувшись лицом к Матвиенко, сел в позу лотоса. — Серёж, ты же понимаешь, что я специально это говорю? - уже напрямую говорит Граф. - Я недавно признался тебе в любви. Так почему ты, мать твою, молчишь? Если ты меня не любишь, так пошли уже нахер и дело с концом. Ты понять меня не сможешь. Я, ведь, люблю тебя настолько, насколько ты представить не можешь. Не хочешь делать мне больно, или как? Ну поору я у себя дома. Буду рыдать, как скот. И поверь, если ты ответишь мне взаимностью из за жалости, мне будет похуй. Я хочу быть с тобой. Серёж, пожалуйста. Не молчи. Я прошу тебя! Проявились слезы. Много слёз. Он лишь крепко держится за плечи Матвиенко и плачет. Спустя столько лет он признался, он выгнал из себя все то терпение, что накопилось у него за все эти года, и оно лопнуло. Вытекло на коротышку, который даже не мог себе представить, что тот так сильно его любит. Сережа даже не представлял, что его можно настолько любить. И честно сказать, Матвиенко знает, что делать. Он уже давно для себя все решил, просто не хотел верить, что сделает это. Спустя пару одновременных вздохов и выдохов, Матвиенко вытер слезы  Арсения руками и, обхватив его шею, медленно приближался к Попову, а после и вовсе поцеловал его. Ему не хотелось думать, что он делает. Не сейчас. Он просто хотел сделать это и сделал. И, как ему казалось, Арсений тоже этого хотел. Нет. Арсений мечтал об этом. Всю свою ебучую жизнь. Арсению стало понятно, Сережа действительно любит его. Не как друга, а как своего парня. И сейчас, они оба нуждаются друг в друге, как никогда. — Ну что вы там, пацаны? - откуда ни возьмись, в далёке, около дверей ЕвроДома взялись Позов с Шастуном. - Вы реально на часа два пропали, хотите к нам, в футбик погонять? Внезапно, Сережа стал очень сильно улыбаться. Прямо таки до ушей. С чего бы это? Неужели этот поцелуй настолько его осенил? — Бля, Арс... - подозрительно начал Матвиенко. - Меня же Позов и попросил, чтобы я не пошел на площадку в футбол играть. По типу "Там Арс тебя просит, чтобы ты с ним поговорил". Вы что, специально это продумали? — Я никогда такого ему не говорил. Мне наоборот Шаст сказал, что это ты хочешь со мной поговорить. - вдруг осенило и Арса. - Так это получается, что... И снова, снова и снова они начинают смеяться. И ведь самое смешное то, что неужели их любовь друг к другу была так видна? Арсению всегда казалось, что он умеет её скрывать. И теперь, начинаются слезы счастья. Искреннего. Такого теплого. Как у солнца лучи, как у луны звёзды. Слишком родное тепло. Слишком прекрасное. — Так, сколько ты говоришь, мы знакомы? — Лет пятнадцать точно.