Дети галактики

Каждое решение имеет свои последствия. Если ты нагрубил начальству, вовремя не сдал реферат или запил селёдку под шубой молоком, через некоторое время тебе придётся за это ответить, и неважно, осознанно ты это сделал или нет. А уж если ты пообещал, что привезёшь товарищам биологам редкое животное, и пропал... — Артём Сергеевич, добрый день. Последствия в виде звонка Семака настигли Тёму следующим утром. Он, признаться, отвык просыпаться в такую рань — на часах девяти не было! Какой, нахуй, день?! — и когда комм запиликал, едва заставил себя разлепить глаза. Впрочем, с перепугу он быстро пришёл в чувство — зверуху с себя скинул и накрыл одеялом, шикнул ей, чтобы сидела тихо, и, похлопав себя по щекам, ответил. — Здрасьте, Сергей Богданыч... — Я звоню по поводу заказа, который вы должны нам привезти. — А... да-да... слушайте, тут это... вскрылись некоторые обстоятельства. — Какие ещё обстоятельства? — нахмурился Семак. — Вы звонили Оливейре десять дней назад и сказали, что всё в порядке! Блядь, а он ведь и правда на кой-то хер позвонил Оливейре и сказал, что купил животину! Ну, Артёмка, ну молодец! Просто конченый имбецил, болван распоследний! Это ж надо было... Он с досадой хлопнул себя по лбу и попытался успокоиться — времени на рефлексию и самобичевание у него не было, нужно было соображать на ходу. — Дело в том, что эти... э-э... нехорошие люди впарили мне не то животное. — Что значит не то? — Ну, я ж не разбираюсь, как оно там чего... сказали мне — стекложуй, ну, я и поверил. Схватил его и ушёл... а гады эти сразу смотались. Брови Семака медленно наползали на переносицу, а взгляд всё темнел и темнел. Кажется, он терял терпение. — Артём, мы вам высылали файлы с описанием и фотографиями стекложуев, — хрипло заметил он. — Ну я это... — вздохнул Тёма. — Не посмотрел?.. Ну, то есть, посмотрел уже после того, как принёс зверуху на корабль... Простите, Сергей Богданыч, я чёт тупанул... «Не та» зверуха, будто почувствовав, что речь идёт о ней, запищала под одеялом. Тёма легонько пнул её и вдруг почувствовал, как крохотные коготки впиваются в голую ногу — чёрт, эта дурища решила, что папочка как обычно решил с ней поиграть! — Что у вас там за звуки? — Так это... эцсамое... будильник. Ладно, Сергей Богданыч, я исправлю ситуацию, честное слово! Найду нужное... ай! Животное. В ближайшее время! Уже этим занимаюсь! — Надеюсь на вас, — выплюнул он и сбросил звонок. Тёма кое-как выдохнул, мысленно перекрестился, откинул одеяло и с возмущением уставился на зверуху. — Просил же тихо, дурья башка! Чуть всю контору нам не спалила! Ну чего ты, играть хочешь? Она затрясла лапами. — А-а, кушать... ща организуем, дай только встану... Ну, встал кое-как, отчаянно кряхтя и проклиная больную спину. Стекла отсыпал в зверухину миску, мешок потуже затянул и уже собирался наведаться к Игорю и попробовать утащить его завтракать, когда проклятущий комм снова запищал входящим с незнакомого номера. — Бля-а, — нервно протянул он. — Какого хуя всем от меня понадобилось в такую рань?! Решил перестраховаться — вдруг это Семак не повёлся на хлипкие оправдания и решил поймать его с поличным? — и на всякий случай зашкерился в ванной. Мало ли... — Соболев Александр, межгалактическая почта России, — слегонца шепеляво прогундели из трубки. — Вам посылка первого класса с Альдебарана, созвездие Тельца. В течение пяти суток будьте с документами по месту доставки, извещение заполните заранее. Позвоню за час до прибытия. До свидания. Тёма от занудства и безразличия курьера так охуел, что ничего не успел спросить — ни что за посылка, ни адрес, по которому он должен находиться в течение следующих пяти — ну нихуя себе! — суток, ни где ему взять грёбаное извещение. Перезвонил, дождался, пока Соболев, что б его за ногу, Александр возьмёт трубку. Только набрал в лёгкие побольше кислорода, чтобы начать ругаться, как курьер, чавкнув жвачкой, спросил: — Вам что-то непонятно? Тёма уже не знал, смеяться ему, плакать или хвататься за голову. Конечно, он понимал — все тут люди, у всех порой от работы кукуха едет, особенно у сотрудников межгалактической почты России... но это ведь явный перебор! — Нихуя мне непонятно! — возмутился он. — Саня, блядь, будь ты человеком, объясни по-нормальному, какая ещё, нахуй, посылка! — Слышь, ёпта! Материться необязательно, — обиженно буркнул Саня, разом скинув с себя и занудство, и безразличие. — У нас все звонки записываются, ваще-то. — Ну извини! Я просто только продрычился, а тут ты... Давай по порядку, а? Ты по какому адресу летишь? — Не лечу я ещё никуда, у меня до тебя три человека! Вас много, а я один! — Ну полетишь же... — Полечу! В течение пяти суток. Я так позвонил, чисто предупредить. Положено у нас так, сечёшь? — Ну я же должен как-то узнать, где мне тебя эти грёбаные пять суток ждать! — Так ты это... приложение наше поставь, там все посылки высвечиваются. — Да стои́т у меня приложение ваше! Не работает оно! — Да блин... ща, тогда погоди минутку, я так не вспомню сразу. Вроде, база какая-то на орбите Нептуна... — О! Отлично, я там как раз. А извещение мне где взять? — Должно было прийти с месяц назад. Ну или из приложения распечатай. Ты это... если оно глючит, удали его и ещё раз установи. — Понял! А по документам что надо? — Паспорт. — И всё? — Ну, вроде всё. А, если там оружие какое или химикаты, или санкционные товары, то нужно ещё разрешение... Тёма задумался. Мог он заказать на себя какую-нибудь полулегальщину для базы или не мог? — Блин... а ты не можешь посмотреть, чего там в посылке? Ну, хотя бы отправителя. А то я, если честно, вообще не врубаюсь, что это такое. Не помню, чтобы что-то заказывал, прикинь? Вдруг мне реально разрешение нужно, а я не в курсах... — Не положено. — Ну Сань! Как человека прошу! Из трубки донёсся тяжёлый вздох. — Погоди, у меня тоже приложение заглючило. Повиси пока. — Окей! Спасибо, дружище! Тёма поставил курьера на громкую и, отцепив недовольно пищащую — не наелась, обжора! — зверуху от штанины, поплёлся досыпать ей стекло. И совершенно не удивился, когда в дверь постучали — Игорь ведь обещал, что разбудит его пораньше, вот, видимо, и припёрся. — Встал уже? — вскинул брови, привычно проигнорировав Тёмино пожелание доброго утра. — Тогда пойдём завтракать. — Ща, секунду... я тут на телефоне вишу, пытаюсь кое-что выяснить. — Что случилось? — Да мне почта России какую-то посылку везёт, а я не помню, что там... — Артём, слушаешь? — позвал Саша. — А, ага! — Заказ с Альдебаран-экспресса. Оплаченный. В накладной... ой, ёпта... Ма... мастурбатор перезаряжаемый с вакуумным эффектом, набор из трёх... каких? А-а, эрекционных колец оранжевого цвета, вибростимулятор простаты с вращающейся голов... — Всё-всё-всё, Санечка, я понял, что за посылка! — А... ага... ладно. Я полетел тогда. Позвоню... ой, ебать, и такое бывает?.. Ну, за час до прилёта где-то позвоню... — Да-да. Жду. Спасибо! Покрасневший до самых ушей Тёма своей деточке ещё стекла насыпал — он не хотел её перекармливать, но у него попросту не хватало духу повернуться и заглянуть в глаза Игорьку. Это ж надо было так проебаться! Раздел интимных товаров Альдебаран-экспресса он и правда разорил по доброй воле и в почти трезвой памяти. Правда, это уже давненько было, месяцев восемь назад — одним холодным жутко одиноким вечером он листал Галаграм и наткнулся на аккаунт одного секс-блогера со странным именем Ичи, благодаря рекомендациям которого и решил приобрести парочку интересных девайсов... которые доехали до него только сейчас. Очень, блин, вовремя! Стыдно-то как, ебать... — Так что, мы идём завтракать? — как ни в чём не бывало спросил Игорь. — Нужно успеть в столовую раньше, чем туда припрутся эти гусеницы. По-прежнему пунцовый, как рак, Тёма обернулся к нему и заторможенно кивнул. — Ты про Кира с Аланом? — спросил. — Нет. Я про голодных студентов. Игорь ободряюще хлопнул его по плечу и направился к выходу. Возможно, Тёме только показалось, но на дне его глаз он разглядел смешинки. — Не громи тут ничего! — буркнул Тёма, привычно погладив зверуху. — Мы скоро придём. Она согласно моргнула и полезла на подоконник. Кажется, толстенное стекло иллюминатора представляло для неё не столько исследовательский, сколько гастрономический интерес. — Ну как у тебя дела с капсулой? — спросил Тёма, силясь преодолеть неловкость. — Паршиво, — нахмурился Игорь. — Я упускаю что-то очень важное и не могу понять, что именно. — Да как так-то, Игорёк? Ты же у меня такой умный! — Не достаточно умный, очевидно. «Блядь, ну опять он загоняться начал, что ли?» — с отчаянием подумал Тёма. Загонялся Игорь редко, но метко. Вечно собранный, решительный и по-бараньему упрямый, чаще всего он бился за свою идею до победного. Даже когда все вокруг говорили, что он страдает бесперспективной хуйнёй, даже когда он терял единомышленников и оставался один, он всё равно доводил начатое до конца, зачастую ценой своего здоровья и нервов... если он был на сто процентов уверен в себе и своих силах, разумеется. Но вот если он не был уверен или был уверен не на сто, а, скажем, на девяносто процентов, он мог бросить проект на полпути, удалить все наработки и больше никогда к этому не возвращаться. Например, однажды он психанул, наорал на Иваныча, свалил из кабинета, громко хлопнув дверью, и пропал со всех радаров. С базы он улететь не мог — все корабли стояли в ангаре, но его не было ни в комнатах, ни в столовой, ни в медчасти. Спустя сутки до смерти перепуганный Тёма обнаружил его в самом дальнем углу склада — он сидел на полу и сосредоточенно чинил списанную мелкую бытовую технику. И напрочь отказывался уходить, мотивируя своё решение тем, что люди не осознают всю важность этой самой мелкой бытовой техники, а ведь чайники, тостеры и микроволновки здорово облегчают им жизнь... Повторения Тёма не хотел, поэтому старался сделать всё, чтобы замотивировать Игорька задолго до критической точки. Вот и сейчас он его за плечо ухватил, развернул к себе, сказал твёрдо: — Ты самый умный человек из всех, кого я знаю. Понял?! Игорь фыркнул. — Во-первых, не самый. Есть ведь Сергей Иваныч... — Да, я есть! — довольно хмыкнул вышеобозначенный Сергей Иваныч, протискиваясь мимо них в столовую. У него было две суперспособности — появляться из ниоткуда в самое неподходящее время, и исчезать в никуда ровно в те моменты, когда он был срочно нужен. Тёма всерьёз предполагал, что этот фантастический мужик настолько преисполнился в осознании, что давно научился читать мысли, дематериализоваться, телепортироваться на любые расстояния и проходить сквозь стены. — А во-вторых, — как ни в чём не бывало продолжил Игорь, кивая бесценному начальству. — Ты как всегда. Вроде, всё правильно сказал, но упустил самое главное. Тёме бы обидеться, но обижаться на свою любимую вредину он разучился ещё в первый месяц знакомства. — Чё это я упустил? — То, что я человек. И ты человек. И по большей части мы тут все люди. — И? — В космосе есть куда более продвинутые расы. Антонианцы, например. Тёма вздохнул — да что ж такое-то? На небе только и разговоров, что об антонианцах. Будто свет на них клином сошёлся... — Они тут причём? — А притом, — доверительно сообщил Игорь. — Что я взял за основу своего проекта кое-какие их идеи. Невозможно, подумал Тёма. Эти чёртовы инопланетяшки были крайне гордой и скрытной расой, и свои технологии и наработки они прятали так же тщательно, как Тёма прятал доходы от налоговой. — А откуда ты знаешь, какие у них там идеи? — Братья в своё время притащили откуда-то обломки их капсулы. И не смотри на меня так! Я в душе не ебу, где они их раздобыли, они мне так и не признались. Если хочешь, сам их пытай. — Бля-я... Ничё себе! Погоди... то есть, мы на грани технологического прорыва, и ты молчал?! — Это давно было, мы ещё в институте учились, — нахмурился Игорь. — Как видишь, технологический прорыв так и не состоялся. И вряд ли состоится, если честно. — Да почему? — Потому что данных слишком мало. Мы капсулу разобрали, посмотрели, что там как устроено, но... — Из обломков много не вытащишь, — понятливо кивнул Тёма. — Именно. К тому же, мы курсе на третьем учились, нам компетенции не хватало в инопланетных технологиях разобраться. Это сейчас у меня куда больше опыта, но... я восстановил, что мог, по памяти, но этого мало. Вот если бы мне удалось достать где-нибудь капсулу или чертёж... но это что-то из области фантастики. — Да-а... это уж точно. Хера с два антонианцы таким поделятся. Да, эти вредные жопы никому и никогда не раскрывали своих секретов. Даже в постели. Особенно в постели! Квинси, например, жутко обижался, если после секса Тёма думал о чём-то, кроме него. А уж если во время... Ч-чёрт, Квинси! Нужно попробовать написать ему! Едва ли он войдёт в положение и отдаст готовый чертёж, но, может, он хотя бы покажет Игорю свою капсулу? Или согласится помочь ему заткнуть пробелы в его чертежах... Он, конечно, парень вредный и за просто так даже пальцем не пошевелит, но если пообещать ему что-нибудь, что он очень любит... — Ты что-то задумал, — устало констатировал Игорь. — Да не, я... бля. А ты как догадался? — Твоё одухотворённое лицо стало ещё более одухотворённым. И почему Тёме показалось, что его сейчас завуалированно обосрали?.. — Э-э... это ведь не комплимент был, нет? — Нет. Зубы мне не заговаривай. Выкладывай давай, что задумал. — Да блин, я просто... у меня, короче, есть знакомый антонианец. Ну, помнишь, через которого я для тебя обшивку доставал? — Даже не думай. — Да почему?! Может, он сможет чем-нибудь нам помочь! — Обязательно. Положит свой синий хер на вековые традиции и устои и отдаст нам чертежи. Ещё и в ножки поклонится. — Ну, нет, конечно! — всплеснул руками Тёма. — Нахуя ты так всё выворачиваешь? Просто вдруг он согласится тебе свою капсулу показать? Игорь устало вздохнул и потёр лицо ладонями. — Показать? Артём, ты себя вообще слышишь? Это Дзага может тебе в душевой жопу показать, а с изобретениями так не работает! Это сложный комплекс технологий, которые нам пока не подвластны! Или ты думаешь, я посмотрю на эту его ебучую капсулу одним глазком и сразу пойму, как она устроена?! Тёма понимал — Игорь нервничает и расстраивается из-за того, что у него нихуя не получается, — поэтому мужественно проглотил и едкий тон, и грубые формулировки. — Хорошо, — сказал. — А если я её насовсем выпрошу? — Не выпросишь. У них каждая капсула промаркирована. Если твой антонианец её отдаст, его могут посадить, я узнавал. — Ну да, — вздохнул Тёма. — Тогда это не варик. Так, а если он посмотрит твои наработки? Он очень умный, он точно скажет, что не так! — Нет, — отрезал Игорь. — Что — нет? — Я не собираюсь никому показывать свои наработки. Тем более этому твоему... другу. — Да почему?! — Всё, Артём, хватит. Закрыли тему. — Не закрыли! Ну ты чего, Игоряш? Это ж рабочий вариант! Или ты боишься, что он властям на тебя настучит? Так он не такой, я его сто лет знаю! Если ему объяснить, что к чему, он... — Что за бред? За что ему на меня стучать? — Ну, типа, ты концепт их капсулы спёр... — Я ничего не спёр! — рявкнул Игорь. — Ты что, совсем больной?! Я перерабатываю всё с нуля! — Э-э... но ты ведь сам сказал, что используешь принцип их работы... — А ещё мы используем квантовую физику! По-твоему, это значит, что мы ВУЗовские учебники под копирку переписываем?! Если ты в чём-то не разбираешься, лучше молчи! Тёма выдохнул и нервно почесал шею. Мужественно проглотил пару обидных ремарок и в сотый раз повторил про себя свою любимую мантру: «Просто он сложный человек в тяжёлой ситуации. Ничего страшного не произошло». — Ладно, Игорёк, прости меня. — Концепт их я спёр... ну надо же! — Я просто пытаюсь помочь! — А я просил, чтобы ты мне помогал?! От разгорающегося скандала их отвлёк Сергей Иваныч — он поднялся со своего насиженного места, подошёл к ним и зарядил каждому по смачному подзатыльнику. — Угомонились! — приказал. — Разорались тут, как дети малые! У меня студенты так себя не ведут! Старое доброе ультранасилие сработало — оба виновато опустили головы и, пробормотав извинения, тихонько уселись за самый дальний столик. Посидели в тишине минут пять, затем Тёма сходил за едой для себя и за кофе для Игоря — Игорь не имел привычки завтракать. Может, и правильно — сегодняшняя овсянка была удивительно дерьмовой даже по меркам реплицированной еды из их столовки. — Ладно, Тём, я перегнул, — тихо сказал Игорь. — Извини. — Да чё-то мы оба как-то это... посрались нисхуя. Ты меня это... тоже прости, что ли. Я просто как лучше хотел. — Я знаю. Спасибо, что продолжаешь мне помогать. Несмотря на... — он неопределённо указал на себя и замолчал. — Я ж сказал, я тебя не брошу — значит, не брошу! Буду тебя бесить до конца дней твоих! — Беси, — милостиво разрешил Игорь. — Ладно. Чем грузиться по хуйне, лучше скажи, какой у нас план? — Работать. Думать. Совершенствовать то, что есть. — Вот и правильно! — горячо закивал Тёма, накрыв тонкие извечно холодные пальцы Игоря своими. — Вот и хорошо. Получится у тебя всё, ну! Ты у меня правда самый умный человек в мире! Самый умный и самый талантливый, и в своём деле ты профи, и никакие Иванычи с тобой не сравнятся! Ну вот чё ты улыбаешься, а? Только попробуй меня в этом переубе... ай, бля! От пламенной речи его отвлекла очередная оплеуха. Он закрутил башкой и увидел Иваныча, который в своей излюбленной манере подкрался со спины и теперь пялился на них, даже не пытаясь скрыть довольную ухмылку. — Блин, мог бы предупредить! — зашипел Тёма Игорю. — Зачем? Так ведь не интересно. — Ой, какие же вы идиоты! Прости, господи... — покачал головой Иваныч. — Не-е, товарищ начальник, мы не идиоты! Мы альтернативно одарённые! — Да, мы ещё не идиоты, — задумчиво протянул Игорь. И кивнул куда-то за их спины. — Идиоты вон идут. Они обернулись и увидели стайку перешёптывающихся детишек. На вид им было около двадцати, выглядели они чрезмерно тощими, уставшими и чуточку напуганными. Подошли поближе, поздоровались нестройным хором едва сломавшихся голосов, потом пошушукались между собой и буквально вытолкали вперёд высокого белобрысого пацана. Парламентёр, видать. — Здрасьте, Сергей Иванович, — тихо буркнул он, уронив в пол честные голубые глазки. — Здрасьте, Игорь Владимирович. Товарищи учёные синхронно скривились. Тёма пялился на сие представление с нескрываемым интересом и чудовищно жалел, что под рукой нет попкорна. По ощущениям намечалось нечто поистине грандиозное. Тут-то белобрыс и обратил внимание, что его мучители завтракают не одни. — Здрасьте, э-э... — он смутился и покраснел пуще прежнего. — Артём Сергеевич, завхоз, — сжалившись, подсказал Игорь. — А, ага! — обрадовался ребёнок. — Здрасьте! Сергей Иваныч, мы тут это... в общем... сказать вам хотели, что у нас... ну, не получается ничего, в общем. Мы стараемся, правда! Ночами не спим, но... мы даже не знаем, с какого конца к этому подступиться! Сергей Иваныч тяжело вздохнул, кинул быстрый взгляд на наручные часы, а затем спросил: — Лоло, который час? Белобрыс растерялся. Вытащил комм из кармана спортивных штанов, поглядел на время, ответил тихонько: — Без двадцати девять. — Вот именно. Я тебе что сказал? Чтобы вы до девяти со своей хуйнёй ко мне даже не приближались! Брысь отсюда! Детей как ветром сдуло — про всё, бедолаги позабыли, даже о том, что в столовой принято завтракать. — Не пережестил ты, Сергей Иваныч? — поинтересовался Игорь. — Нет, это ты мне вменяешь?! — всплеснул руками он. — Чья была идея дать им задание perpetuum mobile* изобрести, напомни-ка? — Я ведь пошутил! Кто знал, что они мои слова буквально воспримут! — Ну вы, блин, даёте, — почти восхищённо протянул Тёма. — Молчи! — синхронно отрезали оба. Иваныч шумно подтянул к себе стул и уселся за их столик. — Ни сна, ни отдыха измученному мне, — проворчал, пытаясь скрыть за праведным возмущением улыбку. — Игорь, дай ты им нормальное задание, а? — Нет, — помотал головой Игорь. — Видишь? Они отлично понимают, что не справятся, потому особо не лезут. А если я им что-нибудь выполнимое поручу, они тут же ко мне приставать начнут! — Так дай им что-нибудь попроще, чтобы не приставали! Чему-то их в МАИ должны были научить? — А то ты не знаешь, как сейчас в институтах учат! И вообще, почему я с ними возиться должен? У меня своей работы по горло! Право слово, Тёме стало жалко несчастных детишек. Ходят, как неприкаянные, пытаются изобрести неизобретаемое, подходят к одному наставнику — он шпыняет их к другому, подходят к другому — он шпыняет их к первому... — Хотите я их припашу на складе убираться? — предложил он. — Там столько всякого барахла валяется, им до конца лета хватит! — Нет! — возмутились оба. — Это будущие учёные! Им только списанные микроволновки таскать! — нахмурился Игорь. — И не дай бог они в институте расскажут, чем занимались на практике, — закивал Иваныч. — Нас тут всех с говном сожрут! Тёма только плечами пожал — он не видел ничего плохого в том, чтобы таскать списанные микроволновки. Будь его воля, он бы вообще организовал субботники и заставил всех яйцеголовых базоньку драить... всех, кроме Игорька, разумеется. Но только потому, что у него и без Тёмы полно работы! — Всё ещё не понимаю, почему студентов скинули на тебя, а занимать их должен я, — вздохнул Игорь. — А как ты хотел? Ты мой протеже! Я тебя к высокой должности готовлю, между прочим, мог бы спасибо сказать! Вот уйду на пенсию, оставлю тебе все свои дела, и как ты без меня? — Вот уйдёшь ты на пенсию, а чинуши из министерства быстренько назначат на твоё место какого-нибудь своего идиота. И буду я до конца жизни старшим инженером с окладом в пятьдесят тысяч рублей. — А я тебя тогда к Валерке пристрою! — Нет, извини, в Ростов я не поеду. Да и роботостроение — это не моё. — Он не роботов строит, а андроидов, — нахмурился Иваныч. — И чем тебе не нравится Ростов? Ты там не бывал ни разу! — Не бывал, зато наслышан. Сам мне каждую неделю травишь байки о том, как там скучно! Ладно, Сергей Иваныч, пойдём мы, нам работать пора. Я подумаю, чем наших неучей занять. — Ну, идите, идите. Деловые все такие пошли... у нас ни одного проекта в разработке не числится, а у них, значит, всё какая-то работа. Скрывают от меня что-то, точно скрывают... Игорь схватил Тёму за рукав футболки и потащил к выходу из столовой, стойко игнорируя доносящееся им вслед ворчание. — Стоп, — шепнул Тёма. — А он чё, не в курсе? Ну, про капсулу. — Нет, — замотал головой Игорь. — Не в курсе. — А почему? Может, расскажешь ему? — Не нужно ему пока ничего знать. — Не, не-не-не, стой, погоди! Ты ж говоришь, он даже умнее тебя! Может, он мог бы помочь! — Да, Артём, он намного умнее меня. Именно поэтому он не будет нам помогать. Как Тёма ни напрягал извилины, он не понимал, какого чёрта Игорь вредничает. Почему нельзя попросить помощи хотя бы у Сергея Иваныча? Вдвоём они точно что-нибудь придумают! Неужели обязательно тащить всё в одиночку на своём горбу? Впрочем, что он, простой завхоз, понимает в тонкой душевной организации господ учёных? Он ведь и вполовину не такой умный, как они... Он едко хмыкнул себе под нос, но, памятуя о недавней ссоре, не рискнул спорить с Игорьком, только тяжело вздохнул и молча поплёлся следом. Будто мало ему проблем! У него там деточка одна, а он, между прочим, переживает... интересно, как она там? — Слу-ушай, Игоряш... ты, вроде, вчера говорил, что у тебя на меня какие-то планы? — Да. Собственно, мне нужен твой корабль. Если ты занят, можешь дать мне ключи и идти по своим делам. Тёма представил, что ему придётся вернуться к своим прямым обязанностям, и почувствовал нестерпимое жжение пониже спины — к этому моменту о возвращении блудного завхоза на базу не знал только ленивый, поэтому в его мессенджере скопилось полсотни сообщений с просьбами, требованиями и угрозами. Окей, он искренне любил свою работу и иногда даже любил долбанутых яйцеголовых, каждому из которых срочно требовались инструменты, бумага, одеяла, чайники и ещё куча полезных и не очень вещей... но, кажется, он не был морально готов разбираться со всем этим бардаком. — Не-не, я с тобой! — выпалил он, приобнимая Игорька за плечо. — Только это... ты не против если я с собой зверуху возьму? — Зверуху? — Ну... стекложуйчика. — Я понял, просто слово какое-то странное. Ладно, там, зверь... — Зверь — эт как-то слишком официально. — А зверушка? — Зверушки обычно маленькие, а наша — ого-го какая большая! — Тогда, может, зверёк? По идее зверёк больше, чем зверушка. О зверьке резко насупившийся Тёма почему-то не подумал. — Мне кажется, это девочка, — буркнул он. — Из-за розовой слизи? — хмыкнул Игорь. — Мыслишь стереотипами. Вдруг на Аламаке розовый — это цвет брутальных воинов? — Так, всё, хорош занудствовать! Зверуха и зверуха, какая разница-то? Игорёк довольно улыбнулся и ничего не ответил. Кажется, ему не было ровным счётом никакого дела до домашних животных и их наименований. Ему просто доставляло удовольствие выводить Тёму из себя. — Так ничего, если она с нами побудет? Просто я никогда её надолго одну не оставлял, вдруг она переживать начнёт... — Главное, чтобы под ногами не путалась. — Договорились. Щас тогда быстренько за ней заскочим и пойдём. Зверуху они обнаружили висящей на люстре. Как эта непоседливая жопа до неё допрыгнула, было той ещё загадкой в духе второсортных детективов, но факт оставался фактом — она гордо висела под потолком, зацепившись зубами за плафон. — Да ёб твою, ну куда ты опять залезла, дурища?! Ну-ка иди сюда, иди к папочке... вот так, моя хорошая. Испугалась, да? Она несчастно запищала и вцепилась в его руку всеми шестью лапами. Видать, долго под потолком провисела, бедолага... — А вот будешь знать, как хулиганить! Ну всё, всё... выдыхай давай, хорошо всё. Хорошо ведь? Я пришёл и тебя спас. Вот как чувствовал прям! Ему показалось, что она посмотрела на него, как на полного идиота — точно так же, как обычно на него смотрел Игорёчек, — но стоило ей моргнуть, и хитрая иллюзия исчезла. — Хватит ворковать, — отрезал Игорёчек. — Идёмте, нас Вася ждёт. — Да идём, идём... — вздохнул Тёма, хватая с полки ключи. — Милая, пойдёшь с нами корабль чинить? Конечно, пойдёшь, морда ты любопытная, кто бы сомневался... Ну давай, залезай в карман... Передние и задние лапки в карман растянутой кенгурушки уже не влезали — торчали наружу вместе с любопытной башкой. — Ой. Маловат тебе стал кармашек, да? Кто у нас много кушает? Или это так и надо? Блин, надо, конечно, толкового ветеринара найти, а то я даже не знаю, нормально ты подрастаешь или нет... ладно, займёмся этим как-нибудь. Игоряш, у тебя случайно знакомых ветеринаров нет? Чего-чего, а терпения Игорю было не занимать. По крайней мере, Тёмино сюсюканье он игнорировал стоически. — Случайно нет. Специально тоже. — Эх, ладно... Ну, рассказывай давай, что мы с моей ласточкой делать планируем? — Для начала проверим все системы безопасности, потом связь усилим... — Эт как? — Это так, что мы с Лёшей сконструировали для тебя усилитель беспроводного сигнала. — А-а... круто! Спасибо, родной! — Потом я планирую вмонтирова... — Дзюба! Он обернулся и увидел стремительно несущегося по его душу Ярика. Судя по опасно блестящим глазам и лысинке, Ярик был немного... зол. Чуточку. Самую малость. Тёма пожалел, что не может малодушно спрятаться за Игоря ввиду того, что Игорь ниже на полголовы и в полтора раза тоньше. — Я просил новый обохреватель! — угрожающе хыкая, гаркнул Ярик. — А... Так это... чё, прям просил, да? — Да, прямо просил! Месяц назад! — Слушай, прости, прости... я, наверное, закрутился, забыл. Давай я его тебе вечерком занесу? — Да мать твою, ты совсем охренел?! Ты опять забудешь, а мне ещё месяц ждать?! — Да не забуду я... — Убить тебя мало, хад! — Ладно, хорошо, мой косяк, признаю! Пойдём добудем тебе обогреватель. Игоряш, я до склада и в ангар, да? Дверь одного из кабинетов распахнулась, — видимо, они с Яриком орали слишком громко, — и наружу высунулся любопытный детский нос. Артём узнал в его обладателе иванычевского студента — не белобрыса парламентёра, а одного из его дружков. — О, это вы завхоз, да? — Ну, — крайне дипломатично ответил он. — У нас принтер не работает. Сисадмина вызывали — сказал, он с концами сгорел. Можно нам новый? — Илья, зачем вам принтер? — поинтересовался Игорь. — Как зачем, Игорь Владимирович? Вы нам задание дали, вот мы и работаем! На красивом лице Игорька не дрогнул ни один мускул, но Тёма знал его не первый год, поэтому представлял, насколько сложно ему сейчас сдержать дьявольский хохот. — Ну, работайте. Тём, дашь им принтер? И ноут новый, а то с их чудом техники много не наизобретаешь. — Да вы охуели все, — всплеснул руками Тёма. — Ладно, студент, пошли. Игорёк, я это... приду скоро, да? — Иди-иди. Придёшь, когда придёшь. Стой! Ключи. Тёма вложил ключи от своей ласточки в его требовательно протянутую ладонь и погнал стадо к складу. — А это у вас кто? — поинтересовался Илья, кивая на зверуху. — Это аламакский стекложуй. — Миленький какой. А почему стекложуй? Тёма фыркнул. — Попробуешь угадать с трёх раз? — Э-э.... — Стекло он жуёт, светило науки, — фыркнул Ярик. Кажется, перспектива получить обогреватель его подуспокоила — и то к добру... не к добру было то, что в дальнем конце коридора мелькнул ещё один белый халат. Кажется, это был их новенький... как его там? Сутор, вроде. Кажется, Тёма пообещал поставить в его комнату роутер и забыл. Кажется, это было ещё перед его отлётом... — О, товарищ завхоз! — улыбнулся Сутор. — Привет! Я всё понимаю, у тебя работа, все дела, но ты мне роутер пообещал и так и не дал. — Лёш, ты шо, побойся боха! Он мне обохреватель месяц торчит! Мы с Махомедом чуть насмерть не замёрзли! — Да дам я вам всё, блин! — гаркнул Тёма. — Пошли бы на склад и сами взяли! — Склад-то закрыт, — вскинул брови Илья. — Так. Так! Что ты пытался оттуда спереть, мелочь пузатая?! Пузатая мелочь стушевалась и опустила наглые глазки в пол. — Да не... мы просто это... зайти хотели... посмотреть... — Я вам посмотрю! Щас получишь у меня принтером по жопе! Зверуха запищала. Протянула лапку и успокаивающе погладила Тёму по руке. Понимала, что у папочки стресс... — Артём Сергеич! Этот скрежет по утрам... это же невозможно! Вы понимаете или нет?! Я просил вас выделить мне другую комнату!.. Тёма смерил взявших его в плотное кольцо яйцеголовых тяжёлым взглядом и горестно застонал. Освободился он только поздним вечером. Ввалился в комнату, насыпал любимой животинушке покушать, — и в тысячный раз поблагодарил её за то, что не дала ему сойти с ума и покромсать доставучих учёных в капусту, — а потом завалился на кровать и уставился в комм. Долго думал, прежде, чем нажать на кнопку вызова, — он боялся, искренне боялся, что из-за своей самодеятельности окончательно разосрётся с Игорьком, — но он просто не мог поступить иначе. Если гордость этого умника не позволяет ему попросить помощи, Тёма попросит за него. — Алё, Квинс? Как дела, дорогой? Не занят? Услышав его просьбу, Квинси долго ржал. Реально долго — Тёма начал потихоньку закипать, едва держал себя в руках, чтобы не гаркнуть на него и не потребовать хоть какой-нибудь конкретики. — Вот ты всегда звонишь, только когда тебе что-то от меня надо, — отсмеявшись, довольно промурлыкал проклятый антонианец. — А может, мне тоже от тебя кое-что надо? У Тёмы едва сердечко не встало. Он что, потрахаться опять предлагал?.. Выяснили ведь уже, что трахаться без обязательств у них не очень получается, а уж про быт и говорить нечего... — Нет, дебил, — сердито фыркнул Квинси. — Совсем ёбнулся? Если я захочу средненького секса, я сниму того симпатичного бармена на Хароне! Иногда Тёма искренне жалел, что универсальные переводчики научились максимально точно воспроизводить всё — интонацию собеседника, манеру речи, акцент и даже мат и жаргонизмы. Отчего-то он был уверен — если бы не этот нюанс, их с Квинси общение протекало бы куда легче. — Валерьянки мне привези. Ящик. А лучше два. Хорошей! А не как в прошлый раз. У меня потом голова трещала сутки, никогда тебе не прощу. Валерьянка действовала на антонианцев, как алкоголь на людей, и на их специфический вкус была намного лучше местного горячительного. Обстоятельства, при которых они это выяснили, Тёма предпочитал не вспоминать. — Ладно, Квинс, ты серьёзно? Два ящика валерьянки, и ты дашь мне капсулу? Вот так просто? — Капсулу не дам, — зашипел он. — Они все промаркированы, меня посадят потом! Но так уж и быть, попробую достать тебе чертежи. И не новой модели, а старой! Но вам пойдёт. — Да, да, конечно, пойдёт! Спасибо, ты чудо! — Конечно, я чудо! Ты мне лучше скажи... ты точно уверен, что этот твой учёный не собирается нас подставить? — Не-не-не, — поспешно заверил Тёма. — Игорёк правда не будет ничего копировать! Он у меня умный очень, всё с нуля перерабатывает... и вообще, он ничего не просил. Это, как бы, моя инициатива. Ну, помочь ему. Сечёшь? — А если он тобой манипулирует? — Не... не! Он не такой! Я за него ручаюсь. Блин, если что, свалишь всё на меня! Скажешь, я тебе пистолет к башке приставил и заставил чертежи отдать. Ну посижу, делов-то... или придумаем с тобой, как организовать побег из тюрячки... Квинси снова гаденько захихикал. — Ну и хули ты ржёшь опять?! — Ты с тех пор, как влюбился, таким идиотом стал, ты даже не представляешь... Ладно, всё, прохлаждайся дальше, а я пойду работать. Скину тебе координаты, подлетишь. Поболтаем заодно, соскучился. — Спасибо, золото! Так нас выручил! — А-ага. Но учти — ты мне ещё разок то же самое повторишь при личной встрече. Я эмпат, так что если ты спиздел насчёт учёного своего, я сразу пойму! Жопу тебе откушу, понял? — Да-да, базару ноль! И за валерьянку не боись, я для тебя самую лучшую достану, самую ка... — Всё, завали, надоел, — перебил Квинси. — Давай, удачи. И признайся ему уже, заебал. И сбросил вызов. Вот ведь жопошник! Обязательно ему, чтобы последнее слово всегда оставалось за ним... — Ну что, милая, — довольно пробормотал Тёма, начёсывая зверуху за ушами. — Скоро полетим за чертежами, познакомлю тебя с дядей Квинси... ну не смотри ты на меня так, он на самом деле хороший... ну, где-то в глубине души... ещё глубже, чем Игорёк. Намного глубже, на самом деле... Она издала звук, отдалённо напоминающий тяжёлый вздох, но возражать не стала. *** За последние несколько дней Тёма переделал все дела в мире — раздал всё необходимое страждущим, получил все посылки... одну интересного содержания, вторую с промышленным запасом валерьянки. Даже бдительность Игорька более-менее усыпил! Прощаться с ним лично не рискнул, испугался, что не выдержит его пронзительного взгляда и расколется, куда и зачем улетает посреди ночи — накорябал лаконичную записку, которую и подсунул ему под дверь. Прокрался тихонько в ангар, полюбовался на свою залатанную механиками ласточку и, похлопав её по заново выкрашенному боку, залез внутрь. Зверуху выпустил из клетки, музычку врубил и принялся раскладывать вещички и технику по полагающимся им местам. — Нау айм стронг энаф, — подпевал, старательно фальшивя. — Ту лив визаут ю! Стронг энаф энд ай квит краинг! Лонг энаф! Нау айм стронг энаф! Ту ноу... ю-у гатта гоу!** — У тебя не произношение, а пиздец. Тёма аж подпрыгнул от неожиданности. Резко обернулся и во все глаза вылупившился на Игорька, подкравшегося из-за спины в лучших традициях Иваныча. На любимого своего Игорька, который сжимал в руке записку и хмуро смотрел прямо ему в глаза. — «Улетел на недельку. Не скучай!» и всё? Ничего не хочешь мне рассказать? — Да я... это... — пробормотал Тёма. — Дела у меня кое-какие... срочные. Вот только сегодня узнал... но я быстро, честное пионерское! Я тебе потом всё расскажу! — Сегодня узнал? Дзюба, ты три дня мечешься по всей базе и подчищаешь хвосты. Думаешь, я не заметил, что ты куда-то намылился? Выкладывай давай, что ты задумал. — Да ничего... — Выкладывай, — грозно повторил Игорь. Кажется, он снова вошёл в то самое состояние, когда одно неаккуратное слово, одна дурацкая неосмотрительно произнесённая шутка могли заставить его натурально взорваться. — Ладно, слушай... ты только не ругайся, хорошо? Сядь лучше, а то, чувствую, это может не очень хорошо кончиться... — Дзюба! — Ну короче! Помнишь моего... э-э... знакомого антонианца, через которого я для вас с братьями обшивку капсулы доставал? — Помню, — недобро прищурился он. — Твой бывший. И? — Погоди, я что... рассказывал тебе? Ну, что мы с ним... это? — Сам догадался. Зубы мне не заговаривай! Что там твой антонианец? — Да ничего... просто он в оборонке работает. Ну, и он пообещал достать чертежи капсулы. Вот. И он не мой! Давно уже! Игорь тяжело вздохнул и аккуратно присел на краешек Тёминой кровати. Зверуху усадил к себе на колени, погладил её по пятнистой спине. — Просто возьмёт и отдаст? — спросил. — Ну почему просто? Я ему два ящика валерьянки за это привезу. Они с неё, знаешь, пьянеют, как с абсента... только она для них вкуснее намного. — Тём, ты прекрасно понял, о чём я. Антонианцы просто так своих секретов не выдают. Тёма присел рядом, притиснувшись плечом к плечу Игорька, и виновато уставился в пол. — Слушай, он знает, что ты мне... дорог. Я ему рассказал всё, как есть, и он согласился помочь. Я честно не ебу, почему так, но... вот. Как есть. Я просто хочу, чтобы ты её доделал и всё! Она нам нужна, чтобы из долгов вылезти, и тебе нужна... а то ты бледнючий такой, не ешь, не спишь... не могу я это так оставить, понимаешь? Игорь накрыл его ладонь своей и легонько сжал. — Это незаконно? — спросил. — Угу. — Опасно? — А то! Тёма ещё хотел добавить, что всё в порядке, он к опасностям привыкший, не в первый раз летает, но Игорь крепче сжал его руку и констатировал: — Я лечу с тобой. — Не-ет... — удивлённо протянул он. — Да. Это не обсуждается. Её-богу, Тёма не хотел впутывать в это Игорька, но если посмотреть на ситуацию под другим углом... собственно, почему бы его не взять? У них будет целая неделя наедине... — зверуха возмущённо пискнула, — ...втроём. Да и Квинси будет спокойнее, если он лично убедится, что Игорь не собирается пиздить антонианскую интеллектуальную собственность. Ох уж эти недоверчивые эмпаты... — Я просто не ожидал от тебя такого, — тепло улыбнулся он. — Думаешь, я конченый зануда? — нахмурился Игорь. — Ну... нет, но... — Да, я конченый зануда, Артём. Поэтому на твоей колымаге мы не полетим. Тёма опешил. — Слушай, родной, я понимаю всё, но мы с Квинсом на конкретное время забились, так что у нас нет времени искать другой корабль... Игорь жестом фокусника выудил из кармана ключи и помотал ими перед Тёминым носом. — Я догадывался, что что-то такое произойдёт, — милостиво пояснил. — Поэтому на всякий случай спиздил ключи от корабля Иваныча. Тёма с ужасом уставился на него, на ключи и снова на него. — То есть, — хрипло пробормотал он, до сих пор не в силах осознать происходящее. — Ко всему прочему мы ещё и корабль угоним? Ущипни меня. Я, по ходу, сплю. И Игорь действительно пребольно ущипнул его за бедро. А затем улыбнулся, тепло и открыто, и подмигнул.