Дети галактики

— До стыковки пять... четыре... три... два... один. Добро пж-ж-жаловать д-д-дмой! — отчаянно заедая, возвестил бортовой компьютер. К его лагам Тёма привык — отечественный искусственный интеллект только на бумаге полностью автономным значился, а по факту без сети он жутко тормозил и глючил. Сеть в ангаре ловила дерьмово — особенности металлического перекрытия, ничего не поделать, — и это создавало кучу проблем для всех местных обитателей. И не только для них — курьерам приходилось хуже всего, ведь зачастую они попросту не могли дозвониться до заказчика и сообщить, что прилетели. Игорь грозился по старинке протянуть оптоволокно, купить роутер и самолично присобачить его на самое видное место, только руки никак не доходили — немудрено, у старшего инженера безопасности космических кораблей всегда находились дела поважнее. Как, собственно, и у Артёма, который со своими вечными перелётами так редко появлялся на любимой базе, что иногда забывал, как она выглядит. Даже сейчас он оказался здесь почти случайно — по-хорошему ему нужно было на всех парах мчать на Марс, чтобы отдать проклятущим учёным полюбившуюся ему зверуху и получить за неё обещанные деньги, но вместо этого он перестроил маршрут и прилетел домой. Не очень понимал, почему так сделал, оправдывался перед собой, — мол, сперва ласточку надо в ремонт сдать, а то вдруг биологи ему ещё работы подкинут? Притом по закону подлости непременно тяжёлой и срочной... С этими мыслями он упаковал отвыкшую от неволи животину в клетку, пообещав, что она и глазом не успеет моргнуть, как её выпустят, вырубил всю электронику на корабле, собрал вещички и почапал к дверям базы, пытаясь сообразить, в каком из кучи карманов спряталась ключ-карта. Впрочем, она ему не понадобилась — на входе он столкнулся с Игорем, который едва не пришиб его дверью. — Артём! — всплеснул руками. — До инфаркта меня доведёшь! — Да какой инфаркт в наши годы, — тепло улыбнулся Тёма. Хотел его обнять, — соскучился безумно, словами не передать! — да только в одной руке у него была клетка со зверухой, а в другой тяжеленный чемодан с полудохлой техникой, которую он планировал снести технарям. Ещё и рюкзак со шмотками плечи оттягивал — ну вот и как тут, блин, свои естественные потребности в обнимашечках удовлетворять... — Хорошо, что ты прилетел, — кивнул Игорь. И сам обниматься полез — оглядел Тёму со всеми его баулами с ног до головы, примерился и прижался к нему аккуратно, опалив горячим дыханием шею. Тёме так жалко было, что он его, чудесного такого, в ответ стиснуть не может, но он успокоил себя мыслью, что успеется — вот дойдут они до его комнаты, так он сразу все вещи побросает, стекложуйчика своего из клетки выпустит и ка-ак Игорька к себе прижмёт! — Ну всё, — буркнул Игорёк. — Идём, мне нужно тебе кое-что рассказать. И, положив руку на его плечо, затащил внутрь базы. — А ты чего, встречать меня вышел? — довольно прищурился Тёма, резво вышагивая следом. — Нет, — мгновенно вскинулся Игорь. Похоже, в его картине мира встречать людей считалось чем-то неприличным. — Я Васю искал, Баха говорит, он в ангаре... но Вася подождёт, у нас есть дела важнее. — Какая Баха? — не понял Тёма. — Не «какая», а «какой». Бахтиёр. Андроид. Ты ведь не в курсе... у нас тут новые лица. Тёма фыркнул, заворчал беззлобно: — Ну, развели без меня движуху! Всего, блин, на три недели улетел, а вы уже андроидов каких-то понапокупали! И где только денег взяли, они же стоят, как самолёт... — Его Иваныч из Ростова притащил. Насколько я понимаю, он достался нам совершенно бесплатно. — Прости, какого хуя Иваныч забыл в Ростове? — В отпуск летал. У него там... так, Дзюба, не сбивай меня с мысли! — Да я и не сбиваю, вроде... — Сбиваешь! Новости подождут, сплетни — тем более. Я придумал проект, который может поставить нас на ноги, так что, может, мы попозже начальство обсудим?! — О. Ого! — Заходи давай, чего застыл? Тёма протиснулся мимо него в свою комнату и, наконец, выдохнул. Сгрузил вещи в угол, клетку поставил на стол, открыл — зверуха тут же выскочила наружу и, неуклюже перебирая лапками, понеслась инспектировать содержимое своего нового места обитания. Не то, чтобы в крошечной комнатушке с кроватью, шкафом, письменным столом и одним-единственным иллюминатором было, что изучать, но его деточка была слишком любопытной и на своём веку почти ничего не повидала, так что любая банальная херня казалась ей новой и жутко интересной. — Вот же... псих, — пробормотал Игорь, когда она пронеслась между его ногами и запрыгнула на подоконник. — Она хорошая! — возмущённо буркнул Тёма. — Это девочка? — Ну... я, если честно, не вникал... мне, как бы, биологам её надо отвезти, но... — Ясно. Иди сюда и смотри. Игорь врубил Тёмин комп и сунул в него флешку. Вывел на экран чертежи — кажется, те самые, над которыми корпел ещё неделю назад, — и поставил проигрываться визуализацию. — Это что, — не понял Тёма. — Спасательная капсула? — Именно. — Так. Так-так-так, Игоряш... ты должен был бороться со злом, а не примкнуть к нему! Мы ведь петицию подписывали, а ты!.. Петицию, моментально облетевшую добрую половину земного шара, они действительно подписали — требовали отменить постановление, согласно которому на каждом космическом корабле была обязана находиться как минимум одна спасательная капсула. Тёма лично раскидал ссылку по всем своим чатам и ещё с месяц ходил и в максимально доступной форме объяснял тупарям с базы, чем же это постановление так плохо. Первый, сука, раз за всю жизнь активную гражданскую позицию проявил! А всё потому, что он на такие капсулы насмотрелся, пока служил в армейке, и в отличие от простых смертных не понаслышке знал, что это за херня. На бумаге идея выглядела прекрасно — государство изо всех сил заботилось о безопасности своих граждан, что в этом может быть плохого? Граждане в нюансы не вникали, инициативу поддержали и осознали весь ужас своего положения, когда стало слишком поздно — где-то через полгода после выхода постановления. Мало того, что люди были вынуждены обезопашивать себя на свои же деньги, и мало того, что ежегодное обслуживание влетало межгалактическим путешественникам в копеечку, мало того, что грёбаные капсулы занимали кучу места на и без того небольших гражданских шаттликах, так ими ещё и не пользовался никто, потому что чаще всего они попросту не работали! Тёма слабо представлял, как они вообще прошли тестирование, но факт оставался фактом — они должны были ввести пассажира в криосон, подавать ему кислород и слать сигнал SOS, но нихера из этого они не делали. В итоге вместо того, чтобы умереть быстро от столкновения или взрыва, несчастные люди дрейфовали в открытом космосе в холодном запаянном наглухо гробу до тех пор, пока не умирали от удушья. У Тёмы от одной мысли о подобной перспективе натурально поджилки тряслись. — Никуда я не примкнул! — возмутился Игорь. — Сам ведь знаешь, постановление всё равно не отменят, а наши капсулы хотя бы будут нормально работать! — Будут? — Будут! Тёма бесстыдно стащил заляпанные маслом штаны, швырнул их прямо на пол, проигнорировав осуждающий взгляд Игорька, и плюхнулся на табуретку. Вообще, у него было шикарное кресло на колёсиках, а шаткая трёхногая жёсткая табуретка предполагалась, как пыточное орудие для дорогих гостей, но, как говорится, всё лучшее учёным. Вернее, одному конкретному, который как раз аккуратно уселся на самый краешек кресла, чтобы не дай бог не помять полы тщательно выглаженного халата. Иногда его педантичность бесила до зубовного скрежета, но чаще восхищала и умиляла. — Тогда я весь внимание, — сказал Тёма, подперев щёку рукой. — Первое — другой способ погружения в криосон. Знакомый биолог нашептал, что они сейчас на последней стадии тестирования некоего газа, который действует наверняка. — Ого! И чего, больше никаких огромных иголок? Где-то должен быть подвох! — Подвох в том, что у части испытуемых начали расти рога и хвосты, но это побочка, с которой разбираться им, а не нам. Таких побочек Тёма не боялся — был у него бывший антонианец с хвостом и миленькими рожками, которые отвечали у его расы за эмпатию. В постели им это совершенно не мешало, наоборот, добавляло остроты ощущений. — Нормально, разберутся, — довольно кивнул он. — Да. Второе — принципиально другой тип конструкции. Смотри вот — это вид изнутри... а вот так она будет выглядеть снаружи. — А эти шары для чего? — Это отсек для кислорода, а вот здесь будет вся электроника. — Стильненько! И совсем не похожа на гроб. Похожа на... «Член. На мужской половой хуй она, блин, похожа», — повисло в воздухе. Тёма безумно порадовался, что Игорь не умеет читать мысли, а не то давно надавал бы ему по щам. Может, и заслуженно... вдруг это только он такой озабоченный идиот? — На что? — насторожился Игорь. — Да не-е, не важно... просто будет круто, если ты чуть удлинишь носовую часть. Такую её сделаешь... остренькую. Понимаешь? — Да... — задумчиво пробормотал он. — Возможно. Не острую, но более вытянутую. Обтекаемую. Она должна быть как можно лучше приспособлена для манёвров. — Манёвров? — удивился Тёма. Прошлая модель была способна только бестолково дрейфовать. — Естественно. Ты ведь не хочешь попасть под метеоритный поток? — Спасибо большое, чуть не попал уже! Мне, если честно, не очень понравилось, такое себе удовольствие... — Дзюба! — Ладно-ладно, молчу. Просто получается, ей нужен двигатель? — Да. — Игорёчек... Солнышко, родненький мой, я правда не хочу тебя расстраивать, но если этой штуке реально нужен двигатель, она будет о-очень дорого стоить. Прям-таки дохуя, если честно... — Я же не говорю, что она будет разгоняться до двенадцатого варпа и буксовать тебя домой! Смысл в том, чтобы капсула уклонялась от всякого космического дерьма, но оставалась максимально неподвижной — у спасателей должны быть относительно точные координаты, а то им придëтся искать тебя чёрт-те где. А для этого вполне хватит маломощного мендосинского мотора. — А-а... ну да, согласен. Но это ведь всё равно удовольствие не из дешёвых. — Снизим общую стоимость за счёт материала корпуса. — В смысле? — В прямом. Помнишь, я просил тебя раздобыть кусок обшивки антонианской капсулы? Разумеется, Тёма помнил! Это было где-то с год назад, и ради этого он поступился собственными принципами и написал своему бывшему — как раз антонианцу. Ну, тому, который с хвостом и рожками. Вообще, Тёма старался поддерживать хорошие отношения с бывшими — свои косяки и заёбы имелись у каждого, но в общем и целом они были достаточно неплохими людьми... ну, или инопланетянами, раса никогда не была для него критичным аспектом при выборе очередного партнёра или партнёрши. Все они были разными, и если одни соглашались разойтись с миром и остаться друзьями, другие воспринимали предложение в штыки и откровенно слали Тёму в пешее эротическое. Квинси как раз относился ко второму типу — золотой мальчик, адреналиновый наркоман с шилом в жопе, в меру наглый и самоуверенный, нереально красивый и умеющий этим пользоваться. Его никто никогда не бросал, ведь это он уходил от своих пассий, на прощание махнув хвостом с кокетливой кисточкой на конце. Им было хорошо и весело вдвоём, но всё хорошее рано или поздно заканчивается — однажды Тёма встретил Игоря, заглянул в его извечно серьёзные глаза, разглядел на их дне смешинки и пропал. Понимал — ему вряд ли что-то светит, но уже не мог думать ни о ком другом. Всё это он и вывалил на своего золотого мальчика, которого никто никогда не бросал, — решил, они всë равно друг друга не любят, так что расставание пройдёт гладко... ну, прошло и правда относительно гладко — сперва Квинси его чуть не придушил, потом долго шипел, чтобы чёртов землянин убирался и больше никогда не попадался ему на глаза и под занавес выставил его из своего дома, не дав даже собрать шмотки. В принципе, могло быть и хуже, думал Тёма. Не помер — и то хорошо. Он собирался выждать недельку-другую, а потом предложить ему дружить. Наивно полагал, эта импульсивная нечисть с хвостом пострадает и попустится... и очень удивился, когда курьер принёс ему посылку с вещами и постановление антонианского суда, запрещающее Дзюбе Артёму Сергеичу подходить к Квинси Промесу второму ближе, чем на три целых сколько-то там стотысячных в минус четырнадцатой степени парсек. На километр, в общем. Тёма расценил это, как посыл на хуй, и решил, что больше никогда не будет писать ему или звонить — зачем лишний раз навязываться? Но год назад позвонить всё же пришлось — Игорёк попросил раздобыть кусок обшивки антонианской капсулы, а других знакомых антонианцев у Тёмы не было. Оказалось, Квинси давно успокоился, пережил нанесённую ему обиду и готов возобновить общение — хвала небесам, исключительно в приятельском ключе. И то, что попросил Игорёк, он с лёгкостью достал — даром, что работал в оборонке и обожал разного рода авантюры. — Ну конечно, помню. И чего? — Берёзы разобрались, что это за сплав, и придумали, как сделать аналог из наших металлов. — Ого! Сколько ты уже этим занимаешься, больше года, получается? — Да. — И мне ничего не сказал, партизан прокля́тый! Не, погоди... у тебя уже почти всё готово? Игорь тяжело вздохнул, откинулся на спинку кресла и с силой провёл ладонями по лицу. — И да, и нет, — пробормотал пространно. — Понимаешь... И замолчал, уставившись в одну точку. Завис, как оставшийся без вай-фая бортовой компьютер. Тёма собирался спросить, когда этот конченый трудоголик в последний раз спал, но быстро забил на это неблагодарное дело — если в гениальную голову Игорька пришла умная мысль, не дай бог его с этой самой мысли сбить! За такое и по кумполу получить как два пальца об асфальт... Впрочем, с мысли Игорька всё-таки сбили — непоседливая зверуха насмотрелась в иллюминатор, скинула с подоконника стопку чистого постельного белья и с размаху запрыгнула Игорю на колени. Он вздрогнул, но кричать и ругаться не стал, осторожно погладил её по лысой башке и поморщился. — Тёма, — позвал. — Почему она вся в слизи? — А-а... так ты это, не обращай внимания. Это у них значит, что она рада тебя видеть! — Она испачкала мне халат. — Не, не испачкала! Она быстро и с концами испаряется, слизь эта. И руки от неё потом такие мягонькие, прям как у младенчика... Игорь с удивлением уставился на собственные пальцы — слизь и правда испарилась. Или впиталась — Тёма, конечно, кучу специальной литературы прочитал, но не был до конца уверен, как устроены стекложуйчики. — О чём я говорил? — спросил Игорь. — Про капсулу. — А. Да. Тём, у меня есть части целого. Одно, другое, третье... по отдельности всё работает, а общая картина не складывается. Мы собирали тестовые образцы, пока тебя не было, но... — Но — что? — Она пока даже в симуляции не работает. Таким Игорёк выглядел грустным! А ещё осунувшимся сильнее обычного и ужасно невыспавшимся. Больным каким-то. Тёма был так рад его видеть, что не заметил даже, не разглядел его состояние за маской вечно собранного трудоголика, а теперь у него натурально в сердечке защемило. Он понимал — да, импульсивно, да, Игорь такого не любит и не одобряет, и всё равно он подскочил с табуретки и крепко его обнял, уложив подбородок ему на макушку. — Всё хорошо будет, слышишь? — сказал тихо, но уверенно. — Ты у меня вон умный какой, самый умный в мире, понял?! Справимся. Я тебя одного не брошу. Игорь фыркнул, попытался вырваться из захвата, но не тут-то было — Тёма свою добычу просто так отпускать не собирался. Зверуха косилась на них не то с удивлением, не то с одобрением, даже рот приоткрыла, обнажив все три ряда острых зубок. Так залюбовалась, что едва не свалилась с коленей Игоря — он в последний момент успел подхватить её под задницу и не дал познакомиться с недружелюбным полом. — Если я могу чем-то помочь, ты только скажи, — потребовал Тёма, отстраняясь. — Ты знаешь, что ты... — Чудесный? — предположил Тёма. — Замечательный, самый классный и лучший? — ...что ты халат мне испачкал? — нахмурился Игорь. — Или твоя грязюка тоже мгновенно с ткани испаряется?.. — Бля, — застонал он. — Какая ж ты вредина! Ладно, пойду помоюсь. — Тём. — Аушки? — Мне тут одна мысль пришла в голову... ты ведь не против, если я пока твой комп займу? А то мой отжали безмозглые студенты. — Какие ещё студенты? — С ракетных двигателей МАИ, их на Иваныча скинули. Практиканты. Потом расскажу. Можно или нет? — Да на здоровье. — Я недолго. Исправлю кое-что и... — И пойдём ужинать, — перебил Тёма. — Жрать хочу пиздец. — Да, ужинать... обязательно. — Заодно расскажешь мне, что у нас тут за ужас творится! Студенты какие-то, андроиды... Игорёк его уже не слышал. Зверуха недовольно запищала, поскребла по его коленям лапками, требуя, чтобы он продолжал её почухивать, но, так и не добившись результата, обиженно сползла на пол и потопала за Тёмой в ванную — чугунной ванны, в которой можно поплескаться, она ещё не видела. Тёма честно хотел дать Игорю время поработать, поэтому никуда не торопился — смыл въевшуюся под кожу копоть, искупал свою сладкую деточку, — он прочитал, что стекложуи прекрасно плавают и очень любят горячую водичку, — вытер огромную лужу воды, оставшуюся после деточкиных заплывов, перестирал в тазике вещи. Вышел, как был, в одном полотенце, не вполне пристойно виляя бёдрами — своего божественно прекрасного тела он ни капельки не стеснялся. Подумаешь, бока округлились и пресс поплыл, херня какая! Планировал честно похихикать над реакцией Игорёчка на дефиле, но не тут-то было — господин учёный попросту не обратил на него ни малейшего внимания. Как уткнулся в монитор полтора часа назад, так от него и не отлипал. — Игоря-яш! — позвал Тёма. — Пошли жрать! — Угу. — Не «угу», а пошли! — Угу. Знал он это «угу». Да что там знал, он это «угу» всей своей душой ненавидел, ведь обычно оно означало, что Игорь его не видит, не слышит и ради него от своей любимой работы не оторвётся. А если взять его за уши и оторвать насильно, ещё и напиздюлить может. Вот ведь зануда! Зануда и вредина. Тёма ведь не просто так его дёргает, он за него и его здоровье искренне переживает... — Между прочим, ты мне обещал, что мы ужинать пойдём, — ещё разок попытал счастья он. — Хочешь желудок посадить? — Пять минут, — отрезал Игорь. Но, конечно, он не вернулся в мир живых ни через пять, ни через десять, ни даже через пятнадцать минут. Тёма и одеться успел, и снять испуганно пищащую зверуху со шкафа, и погладить себя по недовольно урчащему животу, а затем махнул рукой и решил, что принесёт еду прямо в комнату — может, хотя бы манящий аромат пюрешки с сосисками отвлечёт этого конченого трудоголика от его пиздец каких важных дел?.. Тёма очень надеялся, что сегодня в столовке реплицировали пюрешку с сосисками, а не гречку с зелёноватого оттенка печенью. — Я скоро вернусь, а ты пока пригляди за ним, ладушки? — попросил он зверуху. — Только не обижай его, он хороший... ну, в глубине души. Она согласно моргнула, залезла на стол и уселась рядом с Игорем, не сводя с него глаз. Тёма иногда поражался тому, насколько это маленькое чудовище умное... и насколько буквально оно воспринимает его слова. — Ну, прям так пристально можешь не смотреть, — улыбнулся он. — Поверь, он никуда не денется. Просто последи, чтобы он тут не скопытился без меня. Игорь фыркнул — подслушивал, что ли? — Работай уже, трудоголик, — недовольно буркнул Тёма. — Я за едой. У столовки его перехватил довольно скалящийся Алан — накинулся на него с воплями: «А-а-ай, братан, сколько лет, сколько зим», стиснул изо всех сил, по спине хлопнул от души, чуть весь дух из него не выбил. Пока сонная повариха накладывала им еду, расспросил, как дела снаружи, и сам положняк раскидал коротенько — кто с базы уехал, кто приехал, кто с кем замутил, кто кого послал. — ...и вот он теперь за Васей хвостом таскается, а ему, вроде как, по статусу уже не положено с ним возиться... да ты садись, садись, — сказал, кивая на их с Киром столик. Кир, к слову, сегодня выглядел непривычно зелёным и загруженным — ни слова не произнёс, только кисло улыбнулся и рукой Тёме помахал в качестве приветствия. — Не, пацаны, я к себе. Я ж на Игоря тоже брал. — А чё он у тебя забыл? — Да у него студенты комп отжали, а ему работать надо. На слове «студенты» Кир встрепенулся, а затем тяжело вздохнул, поджал губы и опустил взгляд обратно в тарелку. Видать, не только на голову Иваныча неприятную обязаловку скинули. — А-а... — протянул Алан. — Ну ты ж пока с нами, да? В смысле, не улетаешь? — Не, пока не улетаю. Вы мне ещё корабль должны починить. — А что у тебя там наебнулось? — Да как обычно, всё и сразу! — Ну, понятно всё с тобой и с корытом твоим. Починим! Или не починим, кто нас знает... Очевидно, сегодня Аланчик был в особенно игривом настроении. Нет, они постоянно перешучивались и подъёбывали друг друга, но, ей-богу, Тёме было немного не до того — ему бы пожрать и в крова-аточку, он провёл в дороге без малого три недели и так устал... — Давай без прелюдий, — взмолился он. — Чё вам, шантажистам, от меня на этот раз надо? — Да ничё! Так, херня кое-какая. — А конкретнее? — Инструменты нужны, а то нашему старью больше лет, чем, вон, Кириллу Анатоличу... ну и верстачок новый было бы неплохо прикупить, да? Плюс всякого по мелочи, лебёдки, там, светильники... сам понимаешь, нам без этого совсем никак. А ещё у нас вчера компрессор наебнулся... Короче, мы тебе тогда списочек накидаем, а ты разберёшься. Лады? Тёма этот списочек представил и едва за голову не схватился — надо же, пиздодельные какие нашлись! — Чё-то вы совсем охренели, — честно сказал он. — Ага! — довольно оскалился Алан. — Наглость — второе счастье, — буркнул Кирилл. Спорить было бесполезно, отказывать — опасно. Конечно, они мужики адекватные и под угрозу ничьи жизни ставить не будут, но с них станется мелко напакостить. Тёма прекрасно помнил историю, которую рассказывал Лёшка — давно ещё, при старом начальстве, эти двое без спросу слиняли с базы (читай: с закрытого режимного объекта) по своим делам. Кажется, в тот год они только-только сюда устроились — молодые совсем были, глупые, понадеялись, что если вездесущий Газик умотал в командировку на Землю, он ни о чём не прознает. Каково же было их удивление, когда уже через пару часов он дозвонился до них, наорал и, угрожающе шевеля усами, потребовал, чтобы они немедленно вернулись на базу, дождались его и приползли к нему на ковёр! О Газике они знали ровно две вещи — что он страшен в гневе, и что он по какой-то причине уважает и ценит Лёшку Березуцкого. Поэтому перво-наперво они побежали именно к Лёшке — слёзно попросили их отмазать. Врубили максимум красноречия, перепробовали все возможные варианты, наобещали ему чуть ли не золотые горы, а он всё равно отказался — портить отношения с Газиком он не собирался. Отрезал: «Проебались? Отвечайте!» О том, что конкретно творилось в кабинете начальства, история умалчивала — Алан с Киром до сих пор заметно бледнели, когда речь заходила о том разговоре, — но в конечном итоге их всё же не уволили. А Лёшке они потом отомстили — сделали так, что после очередного ремонта его корабль вдруг начал свистеть, как закипевший чайник. Свистел нудно, громко и противно, притом исключительно на высоких скоростях, поэтому отследить это удалось далеко не сразу. Несчастный Лёша чуть с ума не сошёл, пока от базы до Земли долетел, думал, у него мозги из ушей, нахуй, вытекут. Чуть этих оболтусов не убил и грозился поспособствовать их увольнению, но технически увольнять их было не за что — поди докажи, что это сделали они, да ещё и специально! — Я вам ничего не обещаю, — буркнул Тёма. — Денег сейчас нет, сами понимаете. Алан мигом посерьёзнел — он тоже был в курсе вялотекущей драмы с госфинансированием... вернее, с его отсутствием. Менять место работы ему не хотелось, поэтому он кивнул и пообещал: — Ну я два списка накатаю, один срочный, другой не очень. Но всё равно мы с этим старьём работать уже не можем, сам понимаешь. Да, оборудование у мужиков действительно было старое и дышало на ладан. Да что уж там, всё их предприятие держалось на честном слове и энтузиазме сотрудников! Ногтём штукатурку поковыряй — и вся база к чёртовой бабушке развалится. «Иваныча надо пнуть, — грустно подумал Тёма. — Пусть ещё разок попробует дотацию выбить...» Впрочем, идея выбить деньги из государства была заведомо провальной — нет инновационных проектов, значит, и денег тоже нет. Одна надежда на Игорька и его член с крыльями... тьфу ты, ёптыть! Спасательную капсулу. — Но компрессор я вам покупать не собираюсь, — подытожил Тёма. — Руки есть? Сами почи́ните. Столовка потихоньку набивалась оголодавшими учёными, так что пришлось хватать поднос с едой и линять. В любое другое время Тёма бы с радостью остался и со своими любимыми тупарями поболтал, но настроение было не то, да и Игорька нужно было накормить, пока он с голодухи кони не двинул. Вяло отбиваясь от бесценных сотрудников, он кое-как дополз до своей комнаты, запер за собой дверь и умилённо выдохнул — зверуха гордо восседала на Игоревом плече и с интересом пялилась в монитор. Игорь профессионально делал вид, что её не замечает... а может, действительно не замечал. — Обед подан, ваше величество! — Угу. — «Угу», «угу»... — закатил глаза Тёма. — Филин ты хренов. Филин загадочно промолчал. Тёма решил, что кормление утопающих — дело рук самих утопающих, так что поставил тарелку прямо перед носом Игорька, а сам ушёл есть на кровать. Подушечки поудобнее разложил, сериальчик себе врубил, зверуху на коленях пригрел, быстренько сточил первое и второе. Отвлёкся на секундочку, чтобы титры промотать, а когда повернулся обратно, одной из тарелок уже не было. — Так, я не понял... — нахмурился он, глядя на прожорливое животное. — Ты что, её целиком проглотила, башка дурная? Она довольно моргнула, заурчала и откинулась на спину, демонстрируя живот, округлившийся по форме супницы. — Тебе вообще такое можно есть? Она же не стеклянная! А если тебе плохо станет? Кто тебя лечить будет, если с тобой вдруг что-нибудь случится?! «Кто-кто, — вздохнул про себя. — Биолухи ебучие. К которым я должен срочно тебя, дурищу, отвезти, потому что нам с Игорем пиздец как нужны бабки». Зверуха, будто почувствовав, о чём он думает, тут же повернула голову и уставилась на него со смесью непонимания и обиды. Он покрепче прижал её к себе и чмокнул в лысинку. Как же он не хотел её отдавать! — Я придумаю что-нибудь, — тихонько пообещал он. Подумаешь, херня какая! Ему всего-то нужно найти ещё одного стекложуя, не привязаться к нему и не дать своей животине создать с ним крепкую моногамную пару — Тёма читал, что они так делают, — а то двух неугомонных обжор он точно не прокормит. Своеобразные они зверушки, конечно — живут в основном для себя, детей заводить не спешат, прыгают себе по аламакским пустыням в поисках стекла и спят в обнимочку на подветренных склонах барханов. Очень мило, конечно, Тёма бы тоже не отказался с кем-нибудь в обнимочку поспать... например, вон с тем конечным трудоголиком, который, кажется, дышал через раз, чтобы лишний раз не отвлекаться от рабочего процесса... — Игорё-ёк, — позвал Тёма без особой надежды на ответ. — Ну сколько можно капсулу свою мучить? Поговори со мной хоть пять минуточек?.. Я соскучился, между прочим... — Пять минут, — буркнул Игорёк и снова ушёл в себя. — Так я и говорю, пять мину-у... — Тёма широко зевнул. — ...уточек. В сон клонило нещадно. Он зевнул ещё пару раз, убрал поднос на прикроватную тумбочку и, слёзно попросив зверуху не есть вторую тарелку, отрубился. Проснулся от непонятных шорохов. Перевернулся на другой бок, сощурился от бьющей прямо в глаза лампы, прислушался к своим ощущениям — вроде, ещё не выспался, можно дальше дрыхнуть, если свет вырубить, конечно. Этим он и собирался заняться, но взгляд зацепился за что-то инородное посреди комнаты — оказалось, это Игорь, наконец, выключил компьютер, снял халат и грациозно потягивался, разминая затёкшие мышцы. Красивый был в своей чёрной водолазке — с ума можно сойти... — Я тебя разбудил? — спросил Игорь. — Да не, — хрипло пробормотал Тёма, потирая глаза. — Я это... сам... сколько времени? — Два ночи. — А-а... ясно. — Спи давай, завтра рано тебя разбужу, у меня на тебя планы. — Стой, подожди! Посиди со мной? — Давай завтра. — Пожалуйста! — Ну правда, Тём, поздно уже. — Ты мне обещал, что мы поболтаем, между прочим! Игорь подошёл, скользнул невесомо пальцами по Тёминому плечу, пригревшуюся у него под мышкой зверуху по башке погладил. — Завтра, — отрезал. — Спокойной ночи. — Спокойной, — буркнул Тёма, даже не пытаясь скрыть обиду. Игорь тяжело вздохнул, собрал грязную посуду и ушёл, не забыв выключить свет. Если бы в мире существовала шкала занудности, её бы измеряли в Акинфеевых.