«Гуд, твой энтузиазм направить бы в нужное русло... Это я попросила Бабушку испечь яблочный турновер. У тебя есть время до конца дня, чтобы всё исправить, иначе я буду вынуждена съесть на десерт тебя.
P. S. Закрывай за собой окно, я просыпаюсь от холода».
Чёрт возьми. Чёрт-чёрт-чёрт. Он перечитал королевское послание снова. А затем ещё раз, чтобы убедиться, что понимает смысл. Она позволяла ему приходить. Не каждому приближённому к королевской семье выпадала такая честь, а ему — простому лесному Разбойнику — буквально выдали приглашение. Робин приложил конверт к груди, туда, где неистово билось о рёбра сердце. Его взгляд вновь прошёлся по спокойному лицу красивой брюнетки. Она мирно спала, пока он наслаждался видом и чувствами, которые женщина в нём вызывала. Чувствами, которые он уже не надеялся испытать. Локсли пропустил один день — его утомили героические собрания, обсуждения, учения по военной безопасности и прочее. К тому времени, как он полностью освободился от всех дел, Королева уже бодрствовала и в компании не нуждалась. «Ничего, от одного дня мало что зависит», — успокаивал себя Разбойник в собственных мыслях днём позже, когда осторожно взбирался на балкон Её Величества. Путь, который он проделывал уже две недели подряд, запомнился ему настолько, что он мог преодолеть все препятствия с закрытыми глазами. Первое, что ему не понравилось, — зашторенные окна. Обычно Реджине оставляли хотя бы немного света для того, чтобы солнечное тепло нагревало воздух в комнате и радовало глаз — не всё же в темноте жить, Королева-то нынче не злая. Робин нахмурился и тихой поступью приблизился к окну в пол. Закрытые, словно его не ждут. В чём, собственно, дело? Его раздражённая мысль пронеслась в голове единовременно с глухим стоном. Напряжение сковало тело мужчины, заставляя прислушаться и понять, не послышалось ли ему. «Нет, чёрта с два...» — упрямо ответил разум, однако непослушное сердце не верило. Оно было готово вырваться из груди и сплясать самбу. — Мммм, — громко застонала женщина за зашторенным стеклом. Локсли прислонил руку к поверхности, наблюдая за своим ошеломлённым отражением. — О да, да!.. Ещё! Это она. Она! Королева! Бесспорно! Её голос тем временем умолял продолжать так сладко и с чувством, что кровь Вора прилила туда, куда не следовало. — Твои руки просто... Боже, — всхлипывала Реджина, не стесняясь стонать во всё горло. Её просьбы были хриплыми, непрекращающимися и такими интимными, что не оставалось сомнений: у неё есть любовник, и она сейчас с ним. Робин отшатнулся от стекла, ощущая себя вдребезги разбитым и опустошённым. Он никогда не строил глупых надежд и высоких ожиданий, если не считал, что однажды добьётся своего. Он никогда не ухаживал за женщиной, если понимал, что у него нет шансов. Он никогда не тратил время зря. Никогда прежде? — Та-а-ак приятно, — волнующе пропела Королева, поддерживая свои же слова лёгким гудением. Этот звук мог стать его чёртовой смертью. — Продолжай... Проигрыш. Он отчётливо осознал в ту минуту, что для него игра окончена. Вот только что делать, если ты слишком заигрался и запутался в паутине собственных чувств?*
Капли стекали по гладкой коже, разбиваясь о гладкую поверхность пола. Кап — её двухнедельный больничный закончился. Кап — ей придётся посетить собрание Совета сегодня. Кап — она хочет увидеть Роланда и, может совсем немножко, его отца. У Королевы масса вопросов от глобальных до простых: почему она не уснула мёртвым сном, когда была такая возможность, и какого Дьявола несносный Вор перестал её навещать? Сильно ли изменился его сын за время её отсутствия и как изменился её сын? Служанка сделала неосторожное движение и создала лишний шум во время королевского переосмысления всего; Реджина недовольно поджала губы и смерила её холодным взглядом. Если три дня назад она обещала Белоснежке быть милее с людьми, имеет ли это обещание срок годности? Она готовилась заранее к своему выходу в люди. Неспешные ванные процедуры, питание кожи всевозможными маслами, утомительный подбор наилучшего в коллекции наряда, аккуратный хищный макияж, — всё это было частью грандиозного представления, которое она затеяла. Ей хотелось поразить своим внешним видом. Острая потребность выглядеть на все сто возвращала её к мыслям о Разбойнике. Однажды он просто перестал появляться. После привычного дневного сна она открывала глаза в ожидании подношений со стороны семейства Локсли, и как данность — ничего. Ни-че-го. После десятка яблок, коллекции красочных рисунков и пары писем от руки её оставили одну тогда, когда она этого совсем не ожидала. Ей не было обидно, нет. Однако привычка была сильнее её, и Робин стал тем, к кому она с горем пополам прониклась. Она успокаивала своё сердце нервным «он не придёт», и всё же ждала, когда откроется окно, и Вор проникнет в покои Королевы. Днём ей больше не спалось. Рой из мыслей жужжал не переставая, становясь всё громче и громче, сводя её с ума. Фантазии о Тёмном Лесе вспыхивали перед глазами дикими картинами, Зло внутри неё требовало свободы, а душа тянулась через сотни миров к её маленькому Принцу, её самому главному герою. Так много всего — её разум сам с собой играл в жестокую игру, которой не было конца. Не то, чтобы её это сильно беспокоило, но Гуд ещё пожалеет о том, что оставил её. — Роскошно выглядите, Ваше Величество, — отзывается служанка, более сообразительная и опытная, чем кто-либо думал. Она практически не отходит от Королевы, но тем не менее её имени никто не помнит. — Да, — Реджина поворачивается к зеркалу, разглядывая каждую деталь своего образа. На её губах рисуется хищная улыбка. — Я знаю. Все собираются в главном зале к полудню. Не готовый общаться так рано Лерой сразу начинает ворчать, Белль уплетает за обе щеки бабушкины пироги, пока никто не видит, Руби скучающе переговаривается с Уиллом Скарлеттом, которого тоже пригласили на общее собрание, чем он очень гордился. Среди последних появляется Белоснежка с нечитаемым бледным лицом, затравленная прелестью беременности, за ней мельтешит заботливый Принц c женским платком в руках, и все обращают на пару внимание: интересуются, сопереживают, успокаивают. Появление Разбойника для многих остаётся незамеченным. Он садится на свободное место рядом с приятелем и осматривается: напротив него ещё один незанятый стул. Она. Робин не видел её около недели. Отгонял всевозможные мысли, внушающие ему, что у него нет права так реагировать, погрузился в работу по защите Королевства, которую ему любезно предложил Прекрасный, нашел время для ребенка, без конца повторяющего царское имя, и привык к удручающему выводу: у них никогда не было шансов на самом деле. Королева никогда бы не... Тяжёлая дверь распахивается так, словно ничего не весит, и бьётся о стены с характерным ярким звуком. Собравшиеся невольно съеживаются — кто-то проснулся в плохом настроении, — и только Гуд, кажется, абсолютно не смущён женским гневом. Однако при её появлении равнодушным не остаётся — да и как можно? Эта женщина знает, как путать умы и соблазнять изгибами, знает, как умело себя подать, чтобы только о ней и ходили разговоры, чётко видит свои сильные стороны и пользуется этим. Грубая ткань туго облегает аппетитное тело, не оставляя места воображению. Мысли теряются в ложбинке между её грудями, а сочные бёдра, обёрнутые кожей, сводят с ума равномерными покачиваниями. Походка хищницы, завидевшей добычу, делает её самой желанной женщиной в комнате ровно за секунду. Робин сглатывает и пытается проявить уважение к миледи, глядя ей в лицо, а не чуточку ниже. Он чувствует себя чертовски голодным, когда дело касается Реджины. — Простите, я опоздала. — Алый на её губах тянется в насмешливой ухмылке, когда она обводит взглядом всех собравшихся. Реджина явно довольна произведенным фурором и считает свой выход очередной победой. — Мне потребовалась лишняя минутка, чтобы выглядеть более-менее презентабельно. — Ты выглядишь как супермодель на подиуме, — закатывает глаза Белоснежка, уступающая мачехе по ухоженности этим утром. Её голос звучит наполовину жалобно, наполовину нервно, но это не заставляет улыбку Королевы померкнуть на красивом лице. — Ради Бога, давайте начнём, я чувствую себя не очень хорошо. — Я тоже. Если помните, мне продырявили спину обезьяньи когти, — демонстративно вздыхает Реджина, устраиваясь на свободном месте рядом с Принцем. Принцессе не лень повернуться, чтобы смерить её говорящим раздражённым взглядом. — Мы все хотим скорее вернуться к своим делам, так что приступим, — мирно объявил Дэвид, пока женщины по обе его руки не посворачивали друг другу шеи. — На этой неделе все мы хорошо потрудились и укрепили свои позиции. Ведьме сложно противостоять, но благодаря нашим усилиям это не сводится к невозможности. Её приспешники — летучие обезьяны — стали более наглыми, они перестали быть осторожными, к их же несчастью... И здесь мне хочется отметить старания и отдачу нашего хорошего друга — Робина Гуда! Именно благодаря ему наши рыцари день ото дня овладевают стрелковым искусством!... Его торжественную речь прерывают громкие аплодисменты. Человек, ранее бежавший от чёрных рыцарей, теперь сидит среди членов королевского Совета и принимает слова благодарности в свой адрес. Немыслимые перемены в эти сложные времена. Реджина лениво хлопает и закатывает глаза от возмущения. Она даже не смотрит в сторону Вора, чтобы почувствовать одиночество: его глаза останавливаются на ком угодно, только не на ней... Что-то пихает её под бок сильно, но не больно. В своём негодовании Реджина поворачивает голову и обжигает ледяным взглядом свою подругу. — Будь вежливее, — шёпотом советует Тинкербелл, не отрывая глаз от симпатичного Разбойника, которому явно не нужно привлечённое к его персоне внимание. — Этот человек спас тебе жизнь. И ты его чуть не убила, сбивает с толку Королеву собственная мысль. Ей приходится в очередной раз подавить чувство вины, что росло в ней, подобно огромному цветку. — ...Также Робин со своими отважными людьми проберутся в логово Ведьмы на разведку. Нам нужно узнать, чего именно она хочет и как планирует этого добиться... — Этого не будет, — режет словом Реджина, вспыхивая, словно свеча. Её выдержки хватает ненадолго. До второго упоминания о Разбойнике. — С каких это пор вы принимаете решения, не обсудив их со мной? Её взор обращён к Дэвиду, потому что она физически не сможет выдержать сейчас холодный, словно лёд взгляд Робина. Принц на удивление неплохо держится, привыкший к частым сменам настроения своей обожаемой супруги и уставший от любых споров. — Не гневайтесь на него, Ваше Величество, — слышится ровный и твёрдый голос Гуда. Каждое слово сквозит его абсолютной уверенностью в успехе. — Это я предложил идею. Их взгляды встречаются впервые за продолжительное время. В последний раз она вот так легко смотрела на него, когда очнулась ото сна после сильнейшей лихорадки, измученная и бледная, но даже тогда ей было проще в его компании, чем сейчас. Его лицо ничего не выражает. Непроницаемая маска вместо привычной глупой ухмылки, обрамлённой с двух сторон очаровательными ямочками. Его озорство, его огонь уступают место непреодолимому холоду. Внутри Королевы же разгорается невиданное пламя. — У погибшего Питера осталось двое детей, убитых горем, — сквозь зубы бросает известную всем информацию брюнетка, не сводя глаз со своего оппонента. — Его жена не может прийти в себя после случившегося, — продолжает она, оглядывая всех собравшихся, чтобы заметить их реакцию. — И спустя несколько недель ты решаешься отправиться в ещё более опасное приключение, оставляя здесь тех, кто тебя любит? Никак не могу понять: ты смельчак или глупец? — Всё сразу, миледи, — медленно растягивает губы в улыбке Вор, очевидно, довольный её реакцией. — От лица всех заявляю: ваша компания в Тёмном Лесу стала мечтой наяву, однако в этот раз предлагаю ограничиться милым жестом. Ваша перчатка в знак поощрения станет большим подарком для меня. Он глумится над ней. Издевается, подлая лисья морда. Реджина сидит мрачнее тучи и борется с желанием прикончить его на месте самостоятельно, а ведь она думала, что этот период в их отношениях подошёл к концу. — Надеюсь, ты тоже оставишь что-нибудь от себя на память, чтобы я могла передать твоему доброму сыну после твоей смерти, — «придурок» едва не слетает с её языка в качестве завершения. Она старается неприятно улыбнуться, чтобы закрепить свою позицию в этом споре, однако Робин выглядит так, словно уже победил. — Я не планирую покидать вас навсегда, Ваше Величество, — пожимает он плечами, будто речь идёт не о жизни и смерти, а о планах на ужин. — К тому же вы всё ещё должны вернуть мне должок. Тихий и сонный Ворчун, не следивший за ходом событий до этой фразы, неожиданно хохочет, побуждая других последовать за ним двусмысленными смешками. Конечно, они вновь посреди толпы ссорятся до хрипоты и не уступают друг другу, словно давно женатая парочка, любившая довести друг друга до белого каления. — А можно поподробнее? — заинтересованно приподнимает бровь Тинкербелл, вопрошающе глядя то на свою подругу, то на её соперника. — Я спасаю тебе жизнь прямо сейчас, — «придурок!». — Счёт два-два. — Любопытные у вас ролевые игры, — без тени смущения замечает Лерой, которому стало вдруг очень интересно наблюдать за развитием событий. Он облокачивается на стол обоими локтями, поддерживая массивную голову ладонями, и переглядывается с Бабушкой Лукас. — Я запрещаю тебе покидать замок, — делится намерениями разгневанная Королева. Её щёки становятся пунцовыми от подшучиваний, которыми любит заниматься народ. — Никому! Ничего! Не делать! Без моего ведома! — И как вы меня остановите, миледи? — усмехается над ней Разбойник, голову которого она готова насадить на пику. — Привяжете к кровати? Белоснежка бормочет потерянное «О Боже!», Руби стреляет глазами, будто пулями, Лерой продолжает насвистывать свадебный марш себе под нос, хихикая от удовольствия. — Никаких цепей, мой друг, я буду нежной, — мягко щебечет Реджина в ответ. Она наклоняется через весь стол, и он привстаёт со своего места, чтобы быть ближе к ней. — Я найду для тебя самую уютную камеру для заточения на несколько долгих дней. Посмотрим, как ты после этого запоёшь, Вор. — Несколько долгих дней... Что ж, у меня будет время на раздумывание, чего же я от вас хочу в качестве компенсации за спасённую жизнь, — он наивно полагает, что у него спрятан туз в рукаве в то время, как против его одной карты Реджина готова выстроить целую армию. — Вот так и спасай жизнь монархам, — вздыхает Лерой, снова вмешиваясь в беседу. — Ты ей — всё, а она тебя в камеру. Нехорошо, Королева! — А это только Робину нельзя вас оставлять, или вы вообще не приветствуете данную идею? — прищурившись, задумчиво спрашивает Уилл Скарлетт, пытаясь понять для себя ситуацию. По лицу Королевы стало ясно, что на общем собрании он присутствует первый и последний раз. — Давайте, пожалуйста, остановим это, пока моя милая мачеха всем по темнице не выделила, — устало выдаёт Белоснежка, сводя все тихие переговоры на нет. Голоса смолкают, глаза устремляются на неё. Все, кроме лазурно-синих глаз Разбойника, следящего за каждым движением Королевы, и её ореховых, испепеляющих всю его натуру. — Военные вопросы можно отложить на время, пока Белль изучает книги, а разведчики — территорию, — решает конфликт молодая девушка, поглаживая раздутый живот. — А вот о благосостоянии народа стоит поговорить... Череда нудных вопросов сыпется с её языка. Она зачитывает вслух просьбы и пожелания простых людей, живущих за границей замка или на её окраине, в одной из комнат королевского пристанища или в местной деревушке. Белоснежку терзала жажда помочь людям, которые в этом нуждались, и этому был посвящён остаток времени, проведённом в зале для переговоров. Реджине было откровенно скучно. Она слушала вполуха, чаще реагируя на тихие комментарии Динь-Динь, чем на слова падчерицы, ловила на себе заинтересованные разбойничьи взгляды и всем своим видом давала понять, что она на этом празднике жизни самая великолепная женщина. И Локсли, чёрт возьми, это понимал как ни крути. И он не мог не заметить, как его бросало в дрожь от каждого её знака внимания. Он скучал по ней. И если он не мог получить ничего больше, кроме её дружбы, он собирался принять это с достоинством благородного Вора. Именно эта идея (и мысли о сыне, безумно влюблённом в Её Величество) побудила его дождаться женщину после собрания с предложением мирно переговорить. Он мог извиниться за своё поведение или за своё отсутствие в тяжёлые для неё минуты, он мог выяснить ситуацию, которая преследовала его даже во снах, узнать о том, с кем себя связала крепкими узами Королева. Всё, что угодно, лишь бы она захотела с ним говорить. Когда собрание Совета было объявлено оконченным, Робин направился к выходу в числе первых. Ему не составило труда обмануть зрение своих товарищей и спрятаться в ближайшей нише, дожидаясь выхода Королевы, которая почти всегда оказывалась последней, не желая находиться в толпе. Мимо него проскочила Зелёная Фея, смеясь над очередным вредным замечанием Лероя, Белоснежка вышла под руку с Бабулей, рассказывая о своём самочувствии, Руби озиралась по сторонам и что-то невдопад отвечала Уиллу, который старательно её забалтывал. Один за другим члены Совета покидали зал. Все. Но не она. Немного магии и фиолетовый туман? Вряд ли, Королева экономила энергию. Тогда что же происходило?... Она знает! Она знает, что он ждёт её, но не может позволить ему победить. Она даёт ему шанс прийти к ней самостоятельно, оценивая, догадается ли он, какую игру она затеяла. Его сердце стучит о рёбра, словно заведённое. Ему нужна минута, чтобы собрать мысли воедино и сохранить лицо. Ладно, меньше минуты... Дверь не заперта, и Робин вдруг слышит тихий шелестящий смех. Её смех. Её призыв к действию. Он подходит ближе, сдерживая глупую улыбку, будто мальчишка, который впервые идёт на свидание с девочкой. Он чувствует себя как новичок в этом деле, в конце концов, Робин лишился жены так давно. Реджина сидела на длинном столе, за которым принимаются важные решения и говорятся громкие слова. Она соблазнительно закинула одну ногу на другую и откинула стан назад, опираясь ладонями о деревянную поверхность. На лице широкая улыбка, яркая и волнующая, а глаза отведены в сторону, должно быть, в стену. Должно быть. Но это не так. В зале она осталась не одна, и, если бы Вор был более внимательным к деталям, он бы знал это. Ему хочется потянуть дверь на себя, однако через узкую щель он неожиданно видит человека, который подходит к Королеве всё ближе и ближе. На его губах тоже виднеется весёлая ухмылка, словно пара только что обменялась хорошими шутками. Это никто иной, как Дэвид. Прекрасный Принц что-то увлечённо объясняет спутнице, жестикулируя и вызывая у неё улыбку. Так не улыбаются друзьям, стучит в висках у напряжённого Локсли, который не может заставить себя отойти от двери. Всё, что происходит в этой комнате, вызывает у него массу вопросов. Реджина кокетливо манит пальчиком, подзывая к себе, неотрывно наблюдая за мужем падчерицы. Он подходит к ней, словно только и ждал этого жеста. В его руках папка с бумагами, о содержании которых Локсли не подозревает. Королева выхватывает папку из его рук и кладёт на стол рядом с собой, давая ему понять, что ей это неинтересно. Дэвид встаёт перед ней таким образом, чтобы полностью загородить женщину от посторонних глаз. Благо, его спина достаточно широка для этого. Чёрт возьми! У Королевы действительно роман, думает Робин, отворачиваясь от зрелища, которое они наверняка уже затеяли. Роман с Принцем, чья жена ожидает ребёнка и мучается во время родов. Невероятно. Ему больше нечего делать. У него есть только догадки, но собирать доказательства, оставаясь наблюдателем этой интимной сцены, ему не хочется. Он планирует уйти восвояси, когда впервые слышит голоса за дверью. Пара перешла с шёпота на крик. — Нет, — капризно протестует Реджина. Встревоженный Робин поворачивает голову к двери, чтобы проверить, всё ли с ней в порядке. Он видит, как женщина ловко и изящно спрыгивает со стола в попытке остановить Дэвида, который планирует удалиться. — Ты не можешь сейчас уйти... Остальные слова слетают с её губ тихим отчаянным шёпотом. Женские пальцы хватаются за рукав Принца, однако он высвобождается, оказываясь к ней ещё ближе. — Мы встретимся позже, — заверяет её Дэвид, поглаживая её по плечу. — Не здесь... Робин знает, что сейчас произойдёт: Принц посмотрит на приоткрытую дверь и увидит его. Он спрятался раньше, чем это произошло. Это не его дело! Он не злится из-за того, что у Королевы роман, нет. Он злится из-за того, что у неё, предположительно, роман с человеком, которого все считают благородным парнем, одним из так называемых героев. Всё ещё нет доказательств. Он их добудет и велит Дэвиду отвалить ради благополучия его семьи. Или он оставит этих людей в покое, чтобы у них было время самим разобраться во всей этой безобразной истории. Когда горе-любовники выходят за пределы зала, держась на расстоянии друг от друга и совсем не разговаривая, Робина уже и след простыл.*
— Кто сейчас с ним? — переводя дыхание, спрашивает Робин Локсли, торопясь к своему ребёнку. Как бы ни были важны дела государства, забота о Роланде всегда была его приоритетом. — Бабуля Лукас, — спокойно выдаёт Алан, преследуя своего лидера по пятам. — Тебе не о чем беспокоиться, друг, он даже не заметит того, что ты опоздал. Робин бросает на него серьёзный взгляд, говорящий о раздражении, но глотает злые слова прежде, чем они срываются с языка. Если однажды Роланд не заметит его отсутствия, значит всё пропало. Каким он будет отцом, если его ребёнок перестанет его ждать? Чувство вины подкрадывалось к горлу, застревая комом. Он обещал своему мальчику, что обеденное время будет проводить с ним вне зависимости от загруженности, которая возросла благодаря мелким выходкам Ведьмы и её обезьян. Он обещал, настаивая на том, что у него получится везде успевать, но... Летучие обезьяны навели шуму в деревне, близкой к королевскому замку, и рыцарям в компании бывших разбойников пришлось ехать на помощь. Робин отправился с самого утра, собираясь отразить все атаки до полудня и вернуться к маленькому ребёнку как можно скорее. Уилл Скарлетт и его люди должны были заняться ранеными, гвардейцы — помочь остальным с переездом в более безопасное место — замок. Однако всё затянулось на долгие растянутые часы, словно часть королевской охраны хотели задержать за пределами барьера на больший срок, чем планировалась. В конце концов часть их вернулась после напряжённого утра, когда опасность миновала. Принц руководил процессией, скрипя зубами, но не жалуясь на повреждённое запястье. Робин практически дышал ему в спину, благодарный за то, что Дэвид не лез к нему с разговорами. Не зная, как реагировать на приятеля, он старался держаться подальше. Не только ради себя, ради них обоих, и третьей — Королевы. Его сознание терзали воспоминания, на которых он прежде не заострял внимание. Всё было так очевидно, крутилось в голове, когда картинки прошлого выстраивались в ряд, яркие и живые. Моменты, которые разделяли Дэвид и Реджина, кричащие об их чувствах. Первая — он галантно подаёт ей руку, чтобы помочь переступить через поваленное дерево, и трётся поблизости, когда она спускается с лошади, чтобы быть рядом в случае чего. Вторая — Реджина не устаёт смеяться над Прекрасной семейкой, однако никому другому этой роскоши не позволяет; их перепалки с Дэвидом веселят всё королевство, да и они сами после этого чувствуют себя хорошо. Третья — Дэвид бросается к раненой Реджине в Тёмном Лесу с бледным лицом и красными от крови губами, жадно хватая воздух и падая перед ней на колени; в его глазах застывают слёзы, его руки тянутся к ней, с его губ срываются неслышные слова, но есть и те, что Робин слышит: «отдохни, позволь мне забрать её...» Робин чувствует себя глупым и слепым, как и всё королевство. Однако он прозрел, но это всё ещё не его чёртово дело. Руки дрожат от злости. — У тебя сейчас пар из ушей пойдёт, — шутит Алан, хлопая его по плечу. — Мы почти добрались, прекращай себя винить. Друг прав: им нужно ещё раз повернуть направо, дойти до конца коридора, повернуть влево и распахнуть массивные двери, чтобы оказаться гостями на трапезе, организованной Белоснежкой. Её целью было заявить, что каждый человек в этом замке имеет ценность и крестьяне такие же люди, как и монаршие особы, поэтому все жители замка обедали вместе. Робин не приветствовал толпу, однако девушку поддерживал в её попытках сгладить все углы и сделать пространство максимально комфортным. Если для этого ему нужно полчаса побыть на виду, он без проблем это стерпит. — Я же говорил, что всё... — начинает свою байку Алан, тыча рукой в то место, где обычно сидел Роланд, но проглатывает вторую часть предложения. Мальчик на своём месте. Возле него воркует бабушка Лукас, подкладывая ему в тарелку всё, что есть на столе. Роланд даже не замечает пожилую женщину, всё его внимание занимает другая — она сидит рядом с ним в достаточно простом чёрном платье с открытой шеей, а её волосы струятся по спине жгучими волнами. Её улыбкой можно усыплять младенцев, так думается Робину, когда он немедленно подходит к столу, чтобы разрушить её чары. — Миледи, — легко кланяется Локсли в знак уважения, но сделано это шуточно, что может разозлить её. — Надеюсь, мой сын не докучал вам. Реджина поднимает на него мягкий и тёплый взгляд, и электрические разряды немедленно бьют лучника прямо в сердце. Как же она хороша. — Он ведёт себя с девушкой гораздо приличнее, чем ты, — язвит она, и это тоже похоже на шутку, потому что улыбка не сходит с её красивого лица. — Роланд съел все овощи, которые подала бабушка. — Что? — искренне удивляется Робин. Его сын ненавидит овощи и всегда откладывает их на край тарелки. — Как вы это сделали? — Джина обещала поиграть со мной позже, — с невиданной радостью сообщает мальчишка, демонстрируя пустое блюдо. — Ещё она рассказала мне о полезных свойствах овощей... Королева сверлит его говорящим взглядом: смотри, я победила. Так, будто он, Робин, ни разу не убеждал сына, что все продукты, что появляются на его тарелке, полезные. — Как обстановка за пределами замка? — Тон её голоса дружелюбный, приятный, будто недавно они не ругались, как кошка с собакой. Реджина ласково проводит по волосам Роланда, и он льнёт к ней всем телом. Она и Принц — всплыхивает у него в голове разочарование. Он жмёт плечами и решает её проверить. — В целом операция прошла успешно, но... — теперь его очередь изучать каждое её движение. — Дэвид ранен. Она часто моргает и поджимает губы. Борется ли с желанием сорваться с места? Чувствует ли потребность его увидеть? — Ничего серьёзного, Ваше Величество, запястье быстро заживёт, — вмешивается в разговор Алан, успевший занять своё место за столом. Он чем-то хрустит, медленно пережёвывая, и глядит на Робина с подозрением. — Кто-нибудь ещё? — успешно владеет эмоциями Реджина, сидя на месте Разбойника вместо того, чтобы царствовать на своём троне. — Ты? Вопрос не успевает сорваться с его языка. Конечно, он весь перепачкан кровью, как своей, так и чужой. Зрелище не из приятных, пожалуй. Рубашка порвана, из неглубокой царапины на руке течёт кровь, но он в порядке. Правда в порядке. Он говорит ей об этом и получает взамен взгляд из оперы «я тебе не верю, Вор». Он и сам себе не верит. — Думаю, вам следует переодеться, — говорит Королева и смотрит на Алана, который как ни в чём не бывало остаётся сидеть на месте. — Вам обоим. Робин соглашается с ней. Выглядит он не лучшим образом, да и пахнет отнюдь не заморским парфюмом. Он знает, что несмотря на их вечные размолвки ей можно доверить Роланда. Она не обидит его и никому не позволит сделать это. — Вор? — он оборачивается на зов, ставший для него привычным. Реджина на мгновение оставляет его сына на попечение бабушки, чтобы подойти к нему почти вплотную и легонько сжать его руку. — Мог бы просто сказать, что тебе больно. От её руки исходит жар. Она лечит его рану, пока шоколадные глаза впиваются в его лазурные. — Мне не больно, — упрямо твердит Робин, но не пытается вырвать руку. На самом деле он попал в плен, иначе как объяснить то, что у него не получалось оторвать от неё глаз? — Разве вы достаточно окрепли для этого? — Хочешь посмотреть, что осталось от моих царапин? — с улыбкой спрашивает она, и у Локсли мгновенно сохнет во рту. Не дожидаясь ответа, она убирает волосы на одно плечо и поворачивается к нему спиной. Обнажённой спиной. Её простое на первый взгляд платье было сшито со вкусом и под стать Королеве. Оно казалось закрытым спереди за исключением акцентных ключиц и слабого намёка на декольте, зато сзади полностью открывало кожу, демонстрируя ровную молочную спину без единого изъяна. От зверских царапин не осталось ни-че-го, однако он помнил её дикий крик, когда животное пустило в неё когти. Непроизвольно Роб поднял руку, чтобы дотронуться до нагой кожи. Королева заметно вздрогнула, явно не ожидая этого, но осталась стоять на месте молча, позволяя ему гладить её спину подушечками пальцев. Её матовая кожа была мягкой, тёплой, идеальной на ощупь. Её бархат под его пальцами стал ещё теплее, и только тогда Робин понял, что именно здесь происходит. Их публикой были бабушка, предлагающая Роланду съесть пирожок с капустой, Алан Дейл, переставший жевать, и несколько зевак, которые с интересом следили за развитием событий. Чёрт! Реджину это, казалось, не смущало. Когда он нехотя убрал руку, она повернулась к нему, застенчиво потупив взгляд. На неё это было не похоже. На щеках расцвёл нежный румянец, а глаза золотились при ярком свете люстры. — Приятно видеть, что ваши раны затянулись, миледи, — нарушает тишину Гуд. — Вы выглядите... здоровой. — Рада, что тебе нравится, — передёргивает плечами Королева, делая шаг навстречу Разбойнику. Она стоит почти вплотную, и мужчина отказывается дышать. — Ведь именно это я получила вместо головы моей ненаглядной сестры, — её голос был музыкой, однако шоколад в глазах стал твёрдым. — Я и не надеялась на благоразумие своей падчерицы, но ты... Она не договаривает, разворачивается на каблуках, приподнимая подол длинного платья, и возвращается к его сыну, который уже заждался королевской компании. Робину хочется продолжить этот разговор, в его венах снова кипит кровь, потому что эта сумасшедшая женщина сводит его с ума, чёрт возьми. Она действительно думала, что он позволит ей умереть? Алан подталкивает его к выходу под предлогом, который ранее озвучила Реджина: нужно переодеться, привести себя в порядок. Робин идёт к выходу, оборачиваясь, чтобы бросить последний взгляд на сына и его добрую подругу. Эти двое улыбаются друг другу и тихо перешёптываются, пока она гладит его волосы свободной рукой. Он надеется вернуться и застать ту же картину, однако этого не происходит. Роланд бегает с другими мальчишками, они чуть старше, но принимают ребёнка в свои игры. Крестьянские дети беззлобные, ненапыщенные, дружелюбные, — Робин не может не радоваться тому, что у его сына появилась компания примерно его возраста. За детьми приглядывают родители. За Роландом внимательно следит бабушка, готовая в любую минуту сорваться с места. Она передаёт свои полномочия родителю и покидает зал: кухня сама себя не проверит. Робин оглядывает зал. Дэвид потирает запястье, недовольно щурясь. Белоснежка занята своими делами в конце зала, поэтому рядом с Принцем оказывается вовсе не его жена. Длинные волосы закрывают часть спины, но Робину всё ещё мерещется бархат кожи под пальцами. Реджина относительно спокойна. Её лицо лишено эмоций, когда она слушает речь Принца. Когда Дэвид заканчивает рассказ, она бережно кладёт обе свои руки на его больное запястье. Принц смотрит на неё исподлобья, не отрывая взгляда от её лица, в то время как она сосредоточена на его вывихе. Королева лечит и его, мягкий сиреневый свет льётся из её ладоней. Робину это кажется таким интимным. Выглядели ли они вдвоём со стороны так же, как она смотрится с Дэвидом? Благодарность в глазах Принца может разглядеть даже незрячий. Он счастливо рассматривает ранее ушибленное место и загибает пальцы по одному. Реджина снисходительно улыбается, когда он подносит к губам её ладонь и нежно целует. Белоснежка подлетает к ним из-за угла, кажется, её живот совсем не мешает ей бегать. Она задаёт вопросы, выглядит напряжённой, но эти двое, отходя друг от друга на приличное расстояние, спешат её успокоить. Белоснежка ведётся на любую ложь, потому что даже думать не хочет о том, что может быть истиной. — Папа, смотри, это нечестно! — привлекает внимание отца маленький Роланд, намекая на то, что Лерою несправедливо досталось больше пирожков, чем кому-либо из гномов. Бабушка сделала вид, что не заметила этого. — Да, сынок, — соглашается Локсли, глядя на Королеву. Она поднялась по ступенькам к монаршему столу, который находился выше, чем прочие, и угостилась вишней, предлагая Принцу разделить трапезу. — Это нечестно.*
Роланда наконец одолевает дневной сон. Это полезно для детей, говорит Белль, поэтому Робин без лишних слов устраивает сыну послеобеденный тихий час каждый день. Ему и самому требуется отдых. И перезагрузка себя, потому что он конкретно потерялся в собственных чувствах и эмоциях. Он не может лежать на мягкой перине, ему хочется пройтись. Его взгляд устремляется в окно, и с его губ срывается раздражённый вздох. Всё повторяется снова. За последние несколько дней наблюдения он видел их везде. В библиотеке, где он склонялся над столом, что-то записывая, а она стояла за его спиной, положив руку на крепкое плечо и наклоняясь над ним. На выходе из замка, где она вместе с падчерицей провожала его на очередную битву, где её ладонь задержалась в его руках, где он успел шепнуть ей что-то прежде, чем удалиться. У его собственных покоев, где Королева играла с Роландом, пока Дэвид не отвлёк её. Робин застал их, чуть ли не вплотную прижатых друг к другу, когда они шептались и смеялись, словно влюблённые подростки. Эта королевская парочка уже сидела у него в печёнках. Ему было гораздо проще жить, когда он не знал об их романе. Он подавляет очередной вздох и смотрит за тем, как прогуливаются монаршие особы. Они держатся на расстоянии, потому что не они одни вышли подышать воздухом в этот чудесный день. Дэвид периодически останавливается, чтобы обменяться любезностями с теми, кого они встречают на своём пути, но Реджина даже не останавливается, чтобы его подождать. Когда это происходит снова, Принцу приходит в голову гениальная (нет) идея. Он подбегает к фонтану, у которого неспешно идёт Её Величество, и погружает руки в воду. Королева издаёт неожиданный вскрик, когда брызги воды падают на неё, попадая и на волосы, и на дорогое платье, и на голую кожу. — Прекрати! — пытается остановить его Реджина, когда на неё устремляется ещё поток холодных капель. — Это подарок Мидаса! Ты его испортишь. Дэвид хохочет что есть мочи. Даже Робин, наблюдающий за этим из своего окна, не может сдержать улыбки. — Это просто тряпка с золотыми вставками, — замечает Прекрасный, недоверчиво разглядывая сегодняшний образ подруги, будто видел его впервые. Она и правда выглядела роскошно (как и в любой другой день). — Только не говори, что тебе не плевать на этого короля Мидаса, — фыркает мужчина, но своё нападение всё же останавливает. — Мне не плевать на платье! — почти рычит Реджина, поправляя причёску и приглаживая одежду. — Чтоб ты знал, очень приятно получать такие подарки от мужчин, которые в этом разбираются. — Пожалуй, золото и шелка — единственное, в чём он разбирается, — смеётся Принц, но недолго. По мановению руки Королевы вода из фонтана принимает форму шара и приземляется на голову зятю, обдавая его ледяными брызгами. С него капает вода, но он не выглядит разъярённым. — Всё, довольно игр. — Не умеете вы веселиться, Ваше Недовольство, — улыбается он женщине во все тридцать два зуба, поднимая руки в знак капитуляции. — Зато ты у нас шут гороховый, — бурчит она сквозь зубы. Венка вздулась на красивом лбу. — Ты вообще не умеешь быть серьёзным! — Я думал, тебе это нравится, — подмигивает ей Дэвид, продолжая прогулку. Его совсем не заботит то, что он промок наскозь. — Нужно же, чтобы хоть кто-то помогал тебе расслабляться. — Как я, по-твоему, могу расслабиться в этом платье? — гневно спрашивает его Реджина, активно жестикулируя. Золото сияет на солнце и слепит глаза любому, кто проходит мимо. — Оно весит больше, чем я! — Так бы сразу и сказала, — пожимает плечами Принц. — Я бы помог тебе развязать корсет. Судя по королевскому лицу, ей хочется сжечь его на месте, однако какая-то пара поворачивает из-за угла и смотрит на них. Прекрасный нелепо улыбается, а его спутница торопится убраться подальше от злополучного фонтана. Дэвид уже не так торопится за ней. — Папа, — слышит Робин сонный голос Роланда, сидящего в кровати и зевающего во весь рот. — Пора гулять. Ему нечем возразить, да и как откажешь единственному сыну. Он помогает ему натянуть одежду, которую не страшно испачкать, и ведёт вниз по ступенькам к выходу из замка. По пути им встречается Её Величество, которая напряжённо замирает при виде них. Её приталенное чёрное платье с корсетом, выгодно подчёркивающим аппетитную грудь, расширяется к низу, походя на бальное. Золотые вставки вшиты в тёмный атлас и сверкают даже в темноте. Король Мидас преподнёс Её Величеству действительно великолепный подарок. — Красивое платье, — оброняет Робин, когда проходит мимо. Она словно ждёт что-то другое от него, потому что её глаза расширяются. Женщина выглядит удивлённой. — Спасибо, — тихо отвечает она, успев потрепать Роланда по волосам прежде, чем отец уводит его подальше. На прощание Роланд кричит ей, что будет рад, если она присоединиться к ним во дворе. Робин продолжает путь, задумываясь над тем, чтобы подняться вверх по ступенькам и догнать её. Ему хочется догнать её. Но он этого не делает, а в своей задумчивости пропускает, как у него на пути появляется кто-то ещё. — Ой, — хмыкает Дэвид, выставляя руки вперёд. Он выглядит мокрым до нитки. — А я это... В фонтан упал. Роланд смеётся, а Робину не до смеха. Он ничего не отвечает, желая сбежать подальше от горе-любовников, чьи игры ему порядком надоели. Ещё чуть-чуть — и от его терпения ничего не останется.*
Разговор. Обычный разговор ему нужен с Королевой, чтобы расставить все точки над «и» и двигаться дальше. Его сын натолкнул его на эту мысль. Крестьянские дети что-то не поделили во время игры и завязали драку между собой, а маленький Роланд полез их разнимать, благо, не успел пострадать от рук озлобленных мальчишек, потому что подоспели взрослые. — Не нужно драться, — повторял про себя младший Локсли заученные наизусть слова Маленького Джона. — Можно просто поговорить и решить проблему. Тогда все будут целы. Устами младенца... Робин понимал умом, что его не касается жизнь Королевы и он не может претендовать на её сердце, но её образ преследовал его во снах и наяву, её улыбка трогала его душу, её красивые глаза манили своим блеском, в каком бы настроении Реджина ни была. Эта женщина его очаровала, и он собирался разорвать эти крепкие узы, положить этому конец. Он хочет свободы и только.