*
Дело привычки: крутиться возле зеркала, ожидая, когда оно заговорит. «Ты прекрасней всех на свете», — голос Сидни у неё в голове всегда делал ей комплименты, и иногда Королева ловила себя на мысли, что чуточку скучает по нему. В новых реалиях у её красоты новые поклонники, что прятались в стенах. — Необычный выбор платья, — буднично заметила Тинкербелл, пугая Реджину до чёртиков. — Белоснежка переживала, что ты появишься в своём излюбленном цвете, но, кажется, изумрудно-зелёный — это новый чёрный. Отрезать поганке крылья или язык — Реджина выбирала меру наказания для подруги за то, что убила в пух и прах ту гармонию, которую она не успела наладить. Теперь её сердце гулко отзывалось в груди, не оставляя шансов его успокоить. Боже, её никогда не интересовали такие торжества. Она всегда откровенно скучала на балах, отказывалась танцевать, потому что Леопольд считал её неспособной научиться этому, и одиноко заедала свою грусть, наблюдая за другими гостями. Она была Королевой, но комплексы, которые навязали ей близкие люди, преследовали её по пятам даже на пике её величия. Она убеждала себя, что не любит танцевать. Она не обязана это делать, если не хочет. А она действительно не хочет быть опозоренной на глазах у всего королевства. Реджина всего-навсего покажется на глаза Белоснежке, выпьет бокал бархатного красного вина, которое расхвалил Локсли, и удалится в свои покои, чтобы провести ночь наедине с горячими мыслями, что не давали ей покоя. Это был её гениальный план, и она заставила себя успокоиться и принять это, пока Динь не разрушила все её намерения. — Что ж, ты не единственная, кому идёт изумруд, — смерила блондинку позади себя Реджина, не отрывая глаз от зеркала в пол. — Было бы иронично, если бы твоя сестра явилась без приглашения, как когда-то делала ты, — усмехнулась молодая девушка, бесцеремонно трогая все баночки-скляночки, которые находила на столе. — Непременно в зелёном. — Как бы она ни старалась, у неё ничего не выйдет, — гордо выпалила Миллс, довольная собой. — Сегодня я особенно укрепила границы, и даже если Тёмный объявится, у него не будет шанса пробраться через купол. — Значит мы можем позволить себе хорошенько отдохнуть? — шумно выдохнула Тинкербелл, словно у неё гора с плеч свалилась. Её лицо озарилось широкой улыбкой, когда она подошла к графину с вином — его доставили в королевские покои заранее. — Сомневаюсь, что тебя бы что-то остановило, — фыркнула брюнетка, подкрашивая губы нюдовым оттенком помады и вскользь наблюдая, как фея разливала алую жидкость по бокалам. — Хочешь выпить? Сейчас? Кажется, у кого-то шальное настроение. — Сказала та, что едва не погибла под копытами десятка всадников, чтобы убежать со своим парнем неведомо куда, — в том же тоне ответила ей подруга. — Он не мой... Я даже не собираюсь с тобой это обсуждать, — возмущённо зашептала Реджина, словно боялась, что их услышат. — В фильмах, которые я успела посмотреть за то время, что провела в Сторибруке, считается крутым, если две подруги встречаются с лучшими друзьями, — невозмутимо поделилась Динь, отпивая из своего бокала. — Боюсь представить, что ты там смотрела, — усмехнулась Королева, протягивая руку к своему вину. Резкая потребность в выпивке послала к чёрту все её «против». — И поскольку Руби мне пока не подруга, я не стану поддерживать ни одну из её идей касаемо твоего Робина, — заключила блондинка. — Да не мой он... Подожди, что ты сказала?*
Она чувствовала себя частью истории, настоящей сказки, которую непременно задокументируют известные писатели и передадут детям. Окрылённое чувство поселилось в её душе, когда она вошла в украшенный белым и золотым зал. Повсюду цветы — сливочные как кожа именинницы и алые как её кровь. Дубовые столы ломились от количества деликатесов, возбуждённый смех звучал мелодией, огни свечей мерцали в глазах присутствующих. Волшебство. Она была поклонницей сказок с самого детства и выросла на них. Бабушка никогда не упускала возможности рассказать ей историю о непослушной девочке, которую украли волки, но и не скупилась на рассказы о доблестных воинах и идеальных принцессах, если внучка хорошо себя вела. Девочка знала их наизусть, закрывая глаза, чтобы представить картину великолепного бала или очаровательного принца. Вот и сейчас она закрыла глаза, чтобы открыть их и понять: это оно. Ей надоело то, как её видят другие. Она никогда не просила себе такой судьбы: днём красавица — ночью убийца в шкуре волка, обезумевшая от магии полнолуния. Ей никогда особенно не светило солнце, от неё всегда улетали певчие птицы, принцессы дружили с ней, но держались в стороне. Она всегда заслуживала больше. И вот она посреди зала в винном одеянии с открытыми плечами смотрела по сторонам, поглощённая моментом. Она хотела всего этого, пока не поняла, что всё равно не сможет проживать жизнь принцессы. Не с её волчьим проклятием. Пусть другие мечтают, а она возьмёт то, что подходит именно ей. Если он не принадлежал ей, то почему его взгляд так цеплялся за её фигуру? Голубые глаза мягко светились при виде неё, он поднял бокал, обещая выпить содержимое за её счастье, и девушка радостно улыбнулась ему в ответ. Её сердце застучало в груди, словно заведённые часы, и Руби сделала шаг к нему навстречу. Робин. Сначала он нравился ей как добыча, хороший парень, который явно умел доставить девушке удовольствие с его-то мускулистым телом. Он был вежливым и галантным несмотря на то, что большую часть своей жизни проводил в лесу, и его шутки находили место в её сердце. Тогда она и поняла, что он — то, чего она искала. Крепость, сила, благородство — ни один принц не может похвастаться тем же. Робин знал лес, Робин любил лес и звал его домом, и Руби всегда была лесной жительницей, её внутренняя волчица умоляла её быть ближе к корням. Её проклятие сделало из неё убийцу с багряными руками, и это терзало её ночь за ночью. Она порой просыпалась от слёз на её подушке и злилась на себя за то, что не могла повлиять на свою жизнь. Это было частью её, куда она никого не пускала, но в минуты единения Руби рассказала Робину свою печально известную историю, ожидая, что он отвернётся от неё. Однако он этого не сделал. Он вытер крупную слезу, что катилась по её щеке вниз большим пальцем своей руки, и сжал её ладонь, выказывая поддержку. С его стороны было мило подождать, пока она успокоится прежде, чем он расскажет о себе — нечто тёмное и мучительное для его гармонии с собой. Робин Гуд понравился её демонам, и она решила заполучить его. — Руби, дорогая, ты великолепна, — услышала она голос над своим ухом и дёрнулась, когда узнала этот бархатный тембр. Сладкий и опасный. В прошлый раз она слышала его прямо перед тем, как женщина сожгла целую деревню на её глазах. Время охоты. — Ваше Величество, — одарила Королеву хищной улыбкой молодая девушка и вздёрнула нос выше, показывая тем самым, что с ней лучше не связываться. — Рада, что вы появились, хоть и задержались. Публике не хватало вашей красоты. Она двусмысленно оглядела Реджину с головы до ног, а затем посмотрела по сторонам. К ним двоим были обращены многие взгляды. Восхищение, опаска, любопытство — комбо, от которого Руби могла потерять сознание. Ей всегда хотелось быть в центре внимания, но она ещё никогда не была так близка к тому, чего желала. Реджина была хороша в любом из своих нарядов, и про каждый цвет можно было сказать со стопроцентной точностью — её. Однако Руби ревностно подавилась комментарием: зелень, малахит и изумруд олицетворяли богатую природу леса, возвышенные кроны деревьев, шелестящий свист листьев на ветру. Королева была далека от этого. Ох, но она была хорошенькой, словно богиня красоты, и ей было понятно, почему многие мужчины в зале сворачивали головы, чтобы посмотреть вслед Реджине. Её платье было тяжёлым. Широкая зона декольте наверняка упиралась в пупок, оголяя шелковистую кожу и очертания красивой груди; ткань была прочной, тёмно-зелёной или чёрной, не разобрать, потому что весь верх был осыпан камнями. Изумруд, возможно, и бриллианты переливались при свете лампочек и завораживали окружающих своим притягательным блеском. Руби хотелось дотронуться до камней, чтобы узнать, были ли они острыми, как улыбки бывшей Злой Королевы. Низ платья был мягким, парящий атлас или более дорогой шёлк с подкладом. Цвет был более задиристый, цвет луговой травы, свежий и мягкий. От пояса и ниже Реджина казалась нежной и юной; высокий разрез посередине открывал длинные ноги и заканчивался там, где начиналась женщина. Каблук не был высоким и не привлекал должного внимания; похоже, Королева вернулась в Новый мир за скромными бежевыми босоножками. Её волосы были уложены таким образом, что открывали шею, собирались в идеальный конский хвост и блестели, будто после салона. Макияж не был агрессивным, как все привыкли: губы нейтрального цвета, складка века по обыкновению натемнена, длинные ресницы придают взгляду страсти. С таким лицом она могла бы надеть мешок из-под картошки и восхитить всех необычным решением. Соперница была красива, но всегда лучше проиграть достойному, чем выиграть у замухрышки, верно? Платье Руби было делом рук самого Тёмного Мага, который создал его для своей возлюбленной Белль. Оно было роскошным, местами откровенным, простого кроя, но великолепной подачи; то самое, что застенчивая Белль никогда бы не надела, но с радостью одолжила подруге. Молчание висело между двумя женщинами недолго, они оглядывали друг друга с жадностью и уважением, оценивая свои силы в противостоянии. Казалось, Реджине тоже нравилось то, что она перед собой видела. — Мы с тобой никогда не выпивали вместе, — задумчиво сказала Королева, склонив голову к плечу. — Можно я угощу тебя? — Вам не хватает компании? — снисходительно повела плечом Руби, откидывая длинные волосы назад, чтобы немного прикрыть спину и показать декольте, уступающее тому, что имелось у Её Величества. Она зацепилась взглядом за Белоснежку и Золушку, поглядывающих в их сторону с замешательством. Реджина проследила за её взглядом и усмехнулась, словно услышала чертовски хорошую шутку. — Ни одна из них никогда по-настоящему не поймёт ни меня, ни... тебя, — мягко, даже по-матерински отозвалась Миллс и подняла руку, чтобы пропустить меж пальцев прядь волос Руби. Это был милый жест, не свойственный этой женщине, хотя ничего из того, что происходило между ними в этот вечер, не было обыкновением. Реджина повернулась на каблуках, чтобы уйти, впервые отводя глаза от волчицы, и той показалось, будто у неё что-то отняли. Прежде, чем она успела открыть рот, брюнетка вновь посмотрела прямо ей в душу. — Ты так и будешь здесь стоять, дорогая? Прежде, чем Руби Лукас смогла задуматься над её словами, ноги понесли её вслед за изумрудным силуэтом. «Дорогая». Отголоски Тёмного с его сладкими прозвищами, в которых ни капли нежности, лишь предупреждение. Клеймо хорошей девочки, поведения которой ты должна придерживаться, чтобы не навлечь на себя беду. Королева долгое время ходила в его любимых ученицах неспроста. Как хорошо Тёмный обучил её, Руби ещё предстояло узнать. Реджина, вопреки мнению о её незаинтересованности балами и маскарадами, светилась изнутри. Она здоровалась с гостями, поддерживая образ достопочтенной мачехи именинницы, позволяла мужчинам касаться запястья в поцелуе, улыбалась шуткам, которые доходили до её ушей. Очень странно. Руби принюхалась и сквозь аромат цитруса и фиалок распознала нотки терпкого красного вина. Её фырканье осталось незамеченным. Некоторые люди — в основном те, у кого перед именем стоял титул — окружали брюнетку, чтобы сказать ей пару вежливых фраз. Она принимала это с удивительным спокойствием и даже уступала место Руби, чтобы познакомить её с важными персонами. Голова кружилась от внимания и светских бесед, от дивных речей и великодушных улыбок, и девушка почувствовала необходимость убежать. Убежать и забрать Реджину с собой. Всё это было не по-настоящему. Милые взгляды были ложью, красивые слова пропитались фальшью. Если такой была жизнь Королевы, то Руби могла понять, почему брюнетка обезумела. Чувствуя её настроение, Миллс коснулась её руки нежно, но уверенно, и ускорила шаг, добираясь до пункта назначения. Руби не была уверена, хочет ли она всё ещё следовать за женщиной, когда перед ней предстал никто иной как Робин Гуд. Вероятно, они сделали целый круг по залу, отходя дальше от его компании, но всё же оказываясь в его руках. Стол, предназначенный для Весёлых ребят и их спутниц, был одним из авторитетных, приближенных к королевскому семейству. За ним располагались известные ей разбойники, включая Уилла, Алана и Маленького Джона, рядом с которым весело хихикала Тинкербелл. О Боже. В душе Руби всё сжалось в комок, она опасливо огляделась ещё раз и встретилась с глазами Реджины. Они уже не смотрели так мягко, как раньше, хищница внутри Королевы точила когти. — Вот, — женщина протянула волчице бокал красного. Не то чтобы Руби умела определять яды на нюх, однако цианид не почуяла и сделала несколько больших глотков. — А теперь расслабься, дорогая, — подмигнув ей, брюнетка взглянула на разбойника из-под опущенных ресниц. — Вор, разве она не прекрасна сегодня? Чувствуя, как её щёки заалели от повторного комплимента и горячительного напитка, девушка застенчиво перевела взгляд на человека, которому был задан вопрос. Он едва ли уделил ей больше секунды времени, всё время разглядывая красивую Королеву. Вот же кошка, — крутилось в голове волчицы. — Вся из себя недотрога, а как под его взглядом ласкается. — Дамы, хочу вам напомнить, — спустя мгновение поднялся со своего места лидер Весёлых ребят, привлекая всеобщее внимание, — несмотря на обстоятельства и день недели вы все прекрасны всегда, — эти слова он добавил, не отводя глаз от Реджины, и голос его услышал едва ли не весь тронный зал. Люди зааплодировали его словам даже из другой части помещения. — За это стоит выпить, — предложила Зелёная фея с улыбкой, отвесив благодарный поклон Гуду. Её рука моментально вцепилась в королевский локоть, и Руби могла лишь догадываться о том, что она прошептала брюнетке. Красная Шапочка последней подняла свой бокал, ощущая каждой клеточкой своего тела напряжённость всех гостей за столом. К чёрту, она не собиралась тосковать на празднике подруги и упускать свой шанс на счастье. Едва вино оцарапало её язык в последний раз, как она повернулась к Робину Локсли. — В мире, который знаком мне, нет ничего предрассудительного в том, чтобы девушка предлагала мужчине потанцевать, — осмелела она то ли от желания покинуть компанию Реджины, то ли от выпитого алкоголя. — Не окажешь ли мне честь?... Когда его голубые глаза полностью сосредоточились на ней, она осознала, что хотела бы смотреть в них вечность. Однако его взгляд незамедлительно упёрся в изумрудную статую с вызывающим лицом. — Ты не можешь ей отказать, — настояла Миллс, посылая сопернице самую нежную из своего скудного арсенала улыбок. — И почему девушки всегда должны всё брать в свои руки, а? Эти слова задели волчицу: а ведь правда, почему же? Разбойник не был похож ни на одного известного ей человека, он точно знал, чего хотел, и добивался этого всеми возможными способами. Ты не то, чего он хочет. Не та... — Честно говоря, я сегодня планировал отсидеться, — признался Локсли с усмешкой на губах, — боюсь отдавить даме ноги. Но как я могу отказать такой красоте? Какой конкретно красоте он не мог отказать, Робин не добавил. Он вернул девушке улыбку и вежливо предложил ей свою ладонь, чтобы увести прямо в центр зала. Её сердце колотилось, готовясь выскочить из груди, а ноги едва слушались, но она вела себя примерно, как настоящая принцесса, с которыми она дружила. Атмосфера стала гораздо приятнее, когда её мысли обратились только к тому, как его руки обвили её талию. Она была слишком ошеломлена произошедшим, чтобы видеть, как мужчина бросал взгляды в другую сторону.*
Это нечестно! Так думал ребёнок, уложенный спать братом Таком раньше обычного, потому что детей на бал не пускали. Роланд не особо хотел видеть разодетых в яркие ткани барышень и слушать пьяные мужские баллады, но стоило его отцу заикнуться о том, что сын не сможет пойти, как у мальчика случилась настоящая истерика. Весь в отца. Если ему что-то не разрешалось, ему обязательно нужно было это получить. К тому же Джина — Её Величество — должна быть на балу, и Королева никогда не посмела бы выгнать его с праздника. Он под надёжной защитой, так решил четырёхлетний мальчик, дождавшийся, когда брат Так уснёт, чтобы незаметно проскользнуть мимо него. Он шёл на звуки музыки, переливающихся мелодий и красивых голосов, пока не оказался в самой гуще событий. Зал, в котором мальчик ещё не был, казался просто огромным, а столько людей вместе он ещё не видел. Но это не испугало любопытного человечка, и он без труда просочился внутрь. Танцующие пары не были ему интересны, гораздо больше его волновали запахи, которые будили его аппетит. Он прокрался к ближайшему столу, который полностью пустовал, чтобы стащить с него немного винограда и яблоко. Чтобы не попасть под ноги взрослым, Роланд решил обходить помещение, сливаясь со стеной. Так было бы проще разглядеть всё самое интересное и определить местоположение Джины. Один стол — никого. Следующий — лишь одна дама заливалась слезами над своей тарелкой. Роланд хотел бы утешить её, но она не была ему знакома и могла поднять шум из-за того, что на празднике находился ребёнок. Дальше — широкая спина Августа, который над чем-то смеялся в компании незнакомцев. Мальчик плохо его знал, но Август всегда был вежлив и дружелюбен с ним. Глупые балы. Пока всё обойдёшь, уже и спать захочется. Роланд не планировал сдаваться, и Вселенная наградила его за терпение. Вот она! Джина! Он едва не закричал в голос, увидев её точёный силуэт, украшенный драгоценностями. Мальчик не был экспертом, но на его скромный взгляд она была самой потрясающей принцессой в комнате. Её лицо было грустным или недовольным, он не понимал, но обязался сделать её счастливее. Он был уверен, что Реджина не стала бы ругаться, увидев его на торжестве. Она вообще ни разу на него не ругалась, всё время улыбалась в его присутствии и нежно гладила по макушке, когда он взбирался на её колени. Вот она удивится! Вокруг неё были люди, и — ох! — они были очень хорошо ему знакомы. Уилл Скарлетт подрабатывал королевским чашником, иначе как объяснить, что он следил за тем, чтобы бокал Её Величества был полным. Рядом с Уиллом устроилась Белль, которую развлекали шутками всем разбойничьим коллективом. Алан и Митч с жадностью набросились на мясные блюда, которые подавала Бабушка. Никто особо не интересовался делами Королевы, которая неизвестно как оказалась среди Весёлых ребят. А где папа? Малыш нахмурился и посмотрел по сторонам, не замечая синего костюма, в котором уходил отец. Реджина грустит, потому что папа куда-то пропал? Роланд мог бы даже разозлиться на него, если бы не веселье, которое взяло над ним верх, когда он бесшумно подобрался к нужному столу. Ему показалось хорошей идеей спрятаться под ним и поговорить с Реджиной из безопасного места. Под столом было темнее, чем он рассчитывал. Он дважды наступил на ботинки дяди Уилла, но тот этого даже не заметил. Белль в отличие от спутника шевельнулась, но под стол заглядывать не стала, — видимо, решила, что дядя Уилл так флиртует с ней. Что ж, ребёнку повезло, что взрослые были слишком заняты своими глупыми разговорами, чтобы обращать на него внимание. Он остановился, когда увидел зелёную ткань королевского платья. Реджина вальяжно сидела, запрокинув ногу на ногу. Её открытая голень напряжённо покачивалась в такт её недовольным мыслям, и Роланд не стал сильно её пугать. — Джина! — зашептал он, надеясь, что никто, кроме неё, его не услышит. — Моё Величество, это я, Роланд! Джина! Её нога замерла в воздухе, и в следующую секунду его взгляд встретился с её недоверчивыми глазами. Мальчику показалось, что она злится прежде, чем он увидел широкую улыбку на её губах. Он не заставил себя долго ждать, радостно улыбаясь ей в ответ и зажимая рот рукой, чтобы не засмеяться в голос. На мгновение лицо Королевы пропало из виду, и мальчик весь сжался от ожидания. Что будет дальше — этот вопрос волновал его больше остальных. Ему не хотелось уходить в свою спальню, когда он только-только попал на настоящий бал. Джина серьёзно удивила его, когда внезапно появилась в поле его зрения, оказываясь под столом вместе с ним. В её руке была тарелка с угощениями для него; не заботясь о том, как она выглядела, Королева расправила подол своего платья и осторожно устроилась рядом с Роландом. — Ты маленький разбойник, — нежно сказала она, сопровождая свои слова тёплой улыбкой и мягким прикосновением к его волосам. — Твой папа сильно разозлится, если увидит тебя здесь. — Не разозлится, — громким шёпотом ответил он, нападая на тарелку в её руках. — Он увидит, как ты рада меня видеть, и станет совсем добрым. Реджина тихонько рассмеялась, стараясь не привлекать к себе нежелательное внимание, и только тогда Роланд вспомнил кое-что ещё. — Никто не увидел, что ты спряталась... здесь? — удивлённо спросил он, откусывая пирожное с ягодами. Оно оказалось удивительно вкусным, и Роланд не смог сдержать восхищённого вздоха. — Нет, дорогой, — мягко, но немного грустно сообщила брюнетка. — На меня никто не смотрит, они даже не заметят моего отсутствия. Как бы в подтверждение этому громко и легко звучали слова всех собравшихся за столом, и ни одного вопроса о Королеве не прозвучало. — Папа всегда смотрит на тебя, — не согласился с ней младший Локсли, — и я всегда смотрю на тебя. И он достал из-за пазухи яблоко, которое стащил с первого стола. Роланд знал, что Её Величество любила яблоки, и украл его ради неё. — О, это мне? — удивлённо вскинула брови брюнетка. Её лицо преображалось с каждой секундой: она всегда была хорошенькой, но довольная Реджина была его самой любимой Реджиной. — Вы так галантны, милорд, благодарю вас. Роланд хихикнул в ответ на её комментарий, а затем услышал знакомый голос сверху, заставивший его замереть. — Давно я так замечательно не проводила время! — весело сообщила девушка, которую мальчик по тону определил как Руби. Ему нравилась Руби, она с готовностью играла во всё, что он предлагал. — Мне нужно отдышаться, прежде чем... — А где Королева? — беспокойно зазвучал голос его отца. Роланд представил его лицо, и чувство вины распространилось по его телу, когда он понял, что украл Реджину у папы. — Я же говорил, — вновь зашептал мальчик со знанием дела, — папа всегда видит. Её Величество по-девичьи закусила нижнюю губу, отказываясь шевелиться. Она прислушивалась к звукам, ожидая необычной развязки. — Кажется, она ушла... — промолвила Белль отчего-то севшим голосом. — Танцевать... — поддержал девушку Уилл. — С Принцем... — закончил Алан, очевидно, оглядываясь на танцпол, судя по тому, как его ноги задвигались. — А, вон Принц с Белоснежкой танцует. Значит не с Принцем. — Крутился тут какой-то возле неё, — неразборчиво сообщил Скарлетт, нагнетая атмосферу. — Никогда раньше его не видел. — Вы отпустили её с незнакомцем? — отчеканил Робин, говоря громче. Ещё немного — и он мог бы взорваться. — А что надо было сделать? — возмутился его товарищ из-за несправедливого обвинения. — Может, к стулу привязать Злую Королеву? Я, по-твоему, самоубийца? Видимо, так и есть, подумал Роланд прежде, чем пнуть дядю Уилла по ноге со всей дури. Никому нельзя называть его друзей такими скверными прозвищами! Мужчина взвыл от неожиданности и боли и буквально подпрыгнул на месте, распугивая остальных. Роланд даже при тусклом освещении видел, как его старший друг схватился за лодыжку обеими руками, не переставая хныкать. Его руки сами собой потянулись к Реджине, когда он понял, что именно натворил. Ещё минута — и их раскроют, и папа точно разозлится из-за того, что Роланд затеял драку с ногой дяди Уилла. Вероятно, и от наказания не отвертеться, ведь отец говорит, что мужчина должен уметь ответить за свой поступок. К счастью, Реджина его взрослым мужчиной не считала, потому что её тёплые руки моментально заключили Роланда в успокаивающее объятие. От неё изумительно пахло: что-то цветочное, но не сладкое, и апельсиновое — удачное сочетание. Прошло немного времени, прежде чем у кого-то хватило храбрости заглянуть под стол и проверить, что за преступник вздумал нападать на разбойничью банду. Робин Локсли опустился на колени, чтобы лучше рассмотреть нарушителей, пользуясь пыльцой феи, чтобы подсвечивать пространство вокруг. — Привет, папочка, — мило улыбнулся родителю сын, греясь в руках Королевы. — А мы с Джиной играем в пикник, хочешь с нами?*
Она забыла о вине, своём царственном виде и подруге, которая периодически с ней разговаривала. Всё, что интересовало Её Величество, — это его маленький сын. Эти двое заняли его место, выбранное не зря. Оттуда открывался лучший вид за танцующий зал, на переливающиеся декорации, на величественные троны именинницы и её супруга. Счастливая Бабуля несказанно обрадовалась ещё одному гостю за столом и тащила с кухни все сладости, которые у неё остались. — Не жадничай, — Реджина не одобряла стремление Роланда попробовать каждую конфету за столом. — Если сразу много съешь, потом будет болеть живот. Вор, скажи ему. Вор? Что он мог сказать? Она была лучшей женщиной, которую он знал после потери Мэриан, и Робин не мог перестать любоваться тем, как она разговаривала с его ребёнком. Конечно, мальчику не стоило находиться на торжестве, где так легко потеряться и пораниться, где столько неосторожных людей не смотрят под ноги, где выпивка лъётся рекой и меняет умы. Но эти двое неплохо спелись, сидя под столом. У Роланда дрожала нижняя губа, когда он прижимался к своей взрослой подруге так, словно завтра не наступит, а она воззарилась на Разбойника таким несчастным взглядом. О, он не мог им отказать, он был бессилен. — Знаешь, тебе пора доплачивать мне за услуги няньки, — цокнула она, привлекая его внимание щелчком пальцев. Роланд мило хихикнул, поощряя её за эту выходку, а затем коротко зевнул. — Вообще-то это вы должны мне услугу, миледи, — напомнил Робин, внезапно возвращаясь к тому страшному моменту в лесу, когда он решил, что потерял её. — Пока ты думаешь, я умру от старости, — скучающе заявила брюнетка, но в глазах мелькнули чертята. Как бы она не отрицала, ей было любопытно, каким будет его желание. — Я не хочу спешить, — скривил губы в усмешке мужчина. — Хочу посмотреть, как много вы сможете мне дать без моего права воспользоваться вашим долгом. Он не собирался этого говорить, но что у трезвого на уме — то у пьяного на языке. У него была стратегия, которой он старался следовать, и выкладывать свой план так легко и просто не казалось хорошей идеей. Вместо того, чтобы разозлиться по обыкновению, расслабленная Королева откинула голову назад со всей своей грациозностью и засмеялась искренне и честно. Звук её смеха отразился от стен и поразил Локсли в самое сердце. Невероятная. Тепло разливалось по его телу вместе с крепким виски и её улыбками. Его перестали интересовать разговоры за столом и рука Уилла, лежащая за плече Руби, стрелявшую глазами в главного разбойника. Она, убаюкивающая его мальчика нежными прикосновениями, — это то, что занимало всё его время. — Знаешь, что ты делаешь? — с яркой улыбкой спросила Реджина интимным шёпотом. Ему пришлось наклониться к ней, чтобы расслышать продолжение. — Ты заставляешь меня держать себя в руках. — Правда? — полюбопытствовал Вор, перемещаясь к ней ближе. Если кто-то из его друзей и замечал притяжение между ним и Её Величеством, то никто и слова не произносил. — А что бы вы хотели сделать... со мной? То, как она закусила нижнюю губу, глядя на него томным, манящим взглядом, а затем облизала её кончиком языка, заживляя, было настоящим искусством. — Твой запах... — расслышал Гуд сквозь громкий смех, — он всегда такой? — Такой? — не в силах оторвать глаз от её пухлых губ, переспросил он, приподнимая бровь. Его мысли путались в туманной веренице из многочисленных вопросов; алкоголь и её близость действовали на него вызывающе. — Ты пахнешь лесом, в курсе? — сморщив красивый носик, поведала женщина и резко втянула в себя воздух, плавно выдыхая. Ещё бы немного — и её лицо могло уткнуться в его шею. — Потому что папа много времени проводит в лесу даже сейчас, — устало сообщил правду-матку Роланд, засыпающий на руках Реджины. Взрослые испуганно вздрогнули, словно совсем забыли о маленьком человечке, которому надоело слушать глупый флирт двух пьяных лиц. Реджина подавила смех. Её глаза сияли ярче камней на её груди, и Робин мог поклясться, что любил её в ту минуту. Правда, похороненная глубоко внутри, или самовнушение после приличной порции алкоголя — это предстояло выяснить позже, а пока... — Кажется, кого-то пора укладывать спать, — тепло заявил он, потрепав сына по макушке и задерживая руку на шее брюнетки, поглаживая её сбоку и вызывая мурашки. — Вы составите нам компанию, миледи? Ответом ему было тихое «да».*
Выпить было хорошей идеей. По правде говоря, лучшей за всё то время, что она провела в этом никчёмном Зачарованном лесу без Генри. Её мозг наконец-то расслабился, её язык развязался, её холодное тёмное сердце проявило признаки жизни, и ей стало легче дышать полной грудью. Туфли были сброшены по дороге в разбойничьи покои — так легче. Тихой поступью она следовала за Робином, стараясь контролировать свои движения лучше, чем горячие мысли о нём. Голова приятно гудела, но тугой хвост на макушке доставлял неудобства; волосы упали на плечи и спину, и в попытках их уложить она не заметила, как врезалась в спину Локсли. — Ждите здесь, — скомандовал он, поворачиваясь к ней с ослепительной ухмылкой. Оказалось, что они успели добраться до нужной двери, и теперь мужчина собирался передать сына в руки няньки. — Стой, — задержала его Реджина, хватая за локоть. Они встретились взглядами, в которых плясал огонь, страсть и трепет смешивались воедино, создавая невероятную комбинацию. Но сейчас дело было не в нём, и Миллс расслабленно подалась вперёд. Поцелуй — нежный и материнский — был подарен самому очаровательному из мальчиков, который даже в юном возрасте был слишком смел, чтобы отстаивать её честь. Женская рука задержалась в кудрявых волосах, в то время как мужская обвила её собственную талию, словно она уже принадлежала ему. Иисусе. От одного его взгляда она могла промокнуть, как сука в течке. — Вы не успеете соскучиться по мне, — пообещал Робин и скрылся за дверью. Нетерпение сквозило в каждом его движении, и Реджина была готова поспорить, что он хочет её точно так же, как и она его. Нельзя, нельзя. Голоса в её голове охали и ахали, словно благочестивые старушки. Она отбросила все мысли прочь. Ей жарко, она хочет что-то почувствовать, забыть о потере и боли, преследовавшей её, получить удовольствие и завершить этот день, как ей вздумалось. Ей нужен был выходной. «Любовь — это слабость». Она не успела съязвить в ответ собственной матери, всегда находившей путь к её сознанию, когда оказалась прижатой к стене. Мужская рука не позволила ей удариться головой о камень, но большую часть кислорода ему удалось выбить. — Я уже собиралась оставить тебя наедине с этим, — промурлыкала Реджина, чувствуя, как эрегированный орган Робина напрягается у её бедра. Ей потребовалось слегка шевельнуть ягодицами, чтобы услышать его тихий стон. — Ты серьёзно думаешь, что я помогу тебе с этим просто так? — Я слышал, вы сегодня великодушны, миледи, — усмехнулся он в её плечо прежде, чем дотронуться до него губами. Изумруд оцарапал его кожу, однако это не остановило Вора. — Можем ли мы вернуться к вашим желаниям? Его рука прошлась по её животу и коснулась открытой кожи в зоне декольте, что заставило Реджину зажмуриться от ощущений. — Наконец-то ты спросил, — хрипло отозвалась она и повернулась к нему лицом, вжимаясь спиной в каменную стену. Робин нетерпеливо наклонился к ней за поцелуем, но она увернулась; её удивительно ловкая рука оттянула его за волосы, чтобы она могла уткнуться носом в пространство между шеей и челюстью. Хвоя. Мускатный орех. Дым. Тот самый аромат, что заставил её скривиться в день их знакомства, тот самый, что преследовал её даже во снах, тот самый, который она слышала, когда её пальцы касались клитора в надежде достичь пика удовольствия. Когда она была юна и невинна, ей нравилось гулять в лесу; сейчас ей нравилось прижимать к себе мужчин, пахнущих лесом. — Чувствуете что-нибудь, что вам нравится? — почти ехидно произнёс Вор, не пытаясь высвободиться из её хватки. Он терпеливо ждал, когда Королева закончит с тем, чего она долго жаждала. — О, заткнись. Везде ли он пах лесом? Миллс позволила ему очертить рукой изогнутую линию её талии и подняться выше, касаясь её лица. Локсли с трепетом смотрел, как её пылающая кожа реагирует на прикосновения, как женщина подаётся вперёд, прося о большем. Такая нуждающаяся. Он коснулся её щеки тыльной стороной пальцев, когда она его удивила. Реджина лизнула его палец, исподлобья наблюдая за мужской реакцией. Затем она сомкнула губы, создавая между ними пространство, и втянула тот же палец в рот. Крепкий виски. Дым. Похоть. Она отчётливо слышала, как его руки мечтают о ней, и — чёрт возьми — как ей хотелось позволить ему взять её. — Миледи, — отчаянно прохрипел Робин, еле сдерживаясь, чтобы не наброситься на неё, как какое-то животное. Она была его красной тряпкой, его ахиллесовой пятой. — Тише-тише, — успокаивающе произнесла Королева, отпуская его руку и почти касаясь губами его губ. — Ты же не хочешь, чтобы нас услышали. Она улыбнулась ему пьяно, развязно, едва держась на ногах. У неё была власть над ним, она могла попросить у него всё, что ей заблагорассудиться, и он бы отдал это без лишних слов. Реджина была горячей, на ощупь — кипяток вместо крови, а каждое её действие — чёртов грех, но... Но Робин был не так воспитан и не хотел брать то, что предлагают без осознания того. Её пальцы переместились к его груди, старательно дёргая пуговицы в попытке расстегнуть. Сопротивляться ей не было ни сил, ни желания, и Локсли ещё на секунду поддался искушению, облокачиваясь на стену, лишая Реджину пути отхода. Но брюнетка явно не торопилась уходить, подставляя его оголённую кожу под ярость своих пальцев. Она царапала острыми ногтями его грудь, словно разозлённая кошка, а затем мягко гладила другой рукой, сладко выдыхая. У неё был фетиш на боль (он запомнил), а у него — целая гора терпения. Он мог играть в её игры сколько угодно. — Разве вы не слышали, — усмехнулся Робин, замечая, какое удовольствие ей доставляет причинять кому-то дискомфорт, — для того, чтобы скорее зажило, нужно поцеловать. Её глаза блеснули алым, он готов был поклясться. — Я хочу видеть, как ты ходишь с моими отметинами, глупый Вор, — в той же манере парировала Её Величество, в очередной раз принюхиваясь, на этот раз на уровне его сосков. Кора дерева. Свежее мясо. Голод. От него веяло лесом, а она была Королевой всего Зачарованного мира. Он принадлежал ей по праву. Едва она додумалась до этого, как уловила далёкое хихиканье и навострила уши, сжимая кулаки. Её спутник тоже услышал неладное, закрывая собой женщину, лишь бы ничего ей не угрожало. Это были всего-навсего Маленький Джон и Тинкербелл; они поднимались на этаж, перешёптываясь, как милая парочка, и совершенно не смотрели по сторонам. Робин предпринял попытку незаметно застегнуть рубашку, когда его движение уловили друзья. Джон немедленно нахмурился, а Зелёная Фея перевела изумлённый взгляд с Разбойника на лучшую подругу. — Я надеялась, ты отвёл её в постель, — с нажимом сказала блондинка, отстраняясь от своего ухажёра, — спать. Она едва на ногах стоит. — Ложь, — запротестовала Реджина, появляясь из-за крепкого плеча Гуда и пытаясь выглядеть серьёзной, но неожиданно икнула. Это заставило её засмеяться. — Милая, иди сюда, я позабочусь о тебе, — тем же тоном отрезала Фея, воинственно глядя на светловолосого. Обычно он ей нравился, а что сейчас происходило? — О, не переживай, обо мне есть кому позаботится, — мягко улыбнулась брюнетка и обняла своего кавалера со спины. Её голова легла меж его лопаток, а глаза непроизвольно закрылись от удовольствия и тепла. Как бы ни хотелось подвыпившему Разбойнику отправить Тинкербелл восвояси и воспользоваться положением со своей Королевой, он понимал, что и пальцем не тронет её в состоянии небытия. Гораздо лучшим вариантом было запомнить эту ночь такой, какой она была, и отпустить Реджину с верным человеком. — Всё в порядке, — спокойно пообещал он, развязывая её руки, сплетенные вокруг него. Он старался быть осторожным, чтобы не причинить ей вред и не позволить упасть. — Мы встретимся завтра. — Но... — И продолжим с того момента, где остановились, — прошептал ей на ухо так, чтобы никто больше не слышал. Это было между ними и никого не касалось. Она надула губы, но вынуждена была признать поражение. Её действительно начало клонить в сон, а тело едва-едва держалось в вертикальном положении. — Это тебе, — прежде чем уйти, Королева протянула ему белоснежный платок с изумрудными вставками по краям. От него пахло ей — цитрус, фиалка, крепкий кофе. Идеально. — Платок? — улыбнулся Робин, в последний раз прижимая её к себе под неодобрительные взгляды Тинкербелл. Ему было всё равно. — После всего, что между нами было? Реджина кокетливо закусила губу. Их дыхание смешалось, он чувствовал её аромат и едва сдерживал себя, чтобы не припасть к её шее, оставляя поцелуи. — Прости, Робин, — тяжело вздохнула она, словно действительно в чём-то провинилась. — Я сегодня не надела нижнее бельё. Он остался стоять прямо там, на проклятом месте, где был так близок к ней, с упавшей на пол челюстью. Его выражение лица развеселило брюнетку, однако подруга поспешила увести её подальше от назойливого Разбойника, пока тот не посмел в очередной раз её украсть. Джону дали сигнал остаться. Он, весь красный как рак от жаркого флирта, который ему довелось услышать, старался смотреть только себе под ноги. Для феи Тинкербелл была довольно способной и сильной девушкой. Она заботливо держала Реджину, запрокинув одну её руку себе на плечо, а другой обнимая за талию. Бормоча чертыхания, она медленно, но верно двигалась к королевским покоям. Реджина послушно переставляла ноги, напевая что-то себе под нос. — Я думала, тебе нравится Робин, — внезапно пробормотала она, нахмурив брови. Немного погодя добавила: — Ты предлагала мне присмотреться к нему. — Присмотреться, а не предлагать себя посреди коридора, — невесело фыркнула блондинка. Очевидно было, что нечто гложило её изнутри, но ей не хотелось расстраивать подругу. И всё же... — К тому же он не так хорош для тебя, как я думала. — О чём ты? — удивилась брюнетка, останавливаясь и заставляя Тинкербелл посмотреть ей в лицо. Она знала, что её сердце разобъётся раньше, чем Фея открыла рот. — Ну, он целует не только тебя, Реджина.