Кладбище надежд

      Лучи догорающего солнца играли в посечённых от покраски белых волосах. Холодно было до жути, а остывший в одно мгновение безалкогольный глинтвейн (другой ей без паспорта не продали) был на вкус как моча.       Грёбаный поляк.       Вовремя приехать совсем не дано. Жди тут его. И что угораздило её выбрать место встречи на пляже? Осенью. Не столь глубокой, но осенью. Когда леденящие душу и тело ветра ни на секунду не успокаиваются.       Сзади окликнули:       — Гамбино?       — Ты видишь других идиотов, которые бы тут в это время сидели? — девушка обернулась, недовольно постучав ногтем по стаканчику глинтвейна. — Ты, я так понимаю, Николас Дрейк?       — Кличь Ником. Извиняй, что опоздал: перелёт, всё такое.       За девушкой стоял альбиностически-блондинистый парень вполне обычного роста для своих двадцати лет. Тощий, под уставшими глазами виднелись синяки.       «А у кого их в таком возрасте нет», — подметила в мыслях девушка.       Чёрный потрёпанный плащ развевался на ветру, хоть пацан и пытался его аккуратно запахнуть. Ему бы следовало надеть под него что-то существеннее простой белой футболки.       — Виафилия Примо, Ви, — представилась Нику девушка, сунув свободную руку в карман.       — Ясно, фамилию взяла другую, — ветер сдувал его пряди волос в рот, и пацан развернулся лицом к ветру.       — Ну, не всем же с бастардской ходить, — насмешливо заметила девушка. Дрейк — фамилия незаконорожденных детей в именитых семьях. Раньше Дрейков было довольно много, сейчас фамилия использовалась редко. Детям просто давали материнскую, чтобы не делать акцент на их происхождении. А этот, вон, «особенный». — Светить же своей фамилией я не хочу.       Николас кивнул, пропустив издёвку мимо ушей.       — Где я жить-то буду?       — У меня с братом. Пара кварталов отсюда.       — Тогда пойдем? Дашь горло промочить, кстати? — парень вопросительно посмотрел на стакан в руках Ви.       — Лучше из озера попей, там и то вкуснее, наверное, — она встала с уже тоже холодного песка, обильно набрав его в ботинки, о чём раздражённо бурчала всю дорогу домой.

***

      Квартира располагалась в одном из старых домов на втором этаже. В этом даже была бы своя эстетика, если бы отсюда можно было наблюдать закат или рассвет, распивая бокал дорогого вина. Но из окон с деревянными ветхими рамами виднелось только такое же старое здание, разве что более убогого вида.       На коричневом кожаном кресле в углу сидел высокий, крепкого телосложения парень с небрежно уложенными угольно-чёрными волосами. В руках он держал тонкий блокнот, в который ничего не записывал, вертя ручку между пальцев. Как бы парень не старался изображать безразличие и не бросать на вошедших взгляды, ему это не удавалось.       — Это тот самый? — на выдохе глухо спросил парень, всматриваясь в лицо Дрейка, забыв о приличиях.       Сам же Ник в душе повторял все молитвы, чтобы второй обитатель квартиры не приходился Ви каким-нибудь мужем-парнем-сватом. Мало того, что его выдернули из дома в другую страну, так сцен ревности ему ещё не хватало.       — Да, он, — девушка облегчённо скинула с себя ботинки, стряхивая грязь за порог. — Ник, это мой брат, Итан, думаю, дальше познакомитесь сами, а я пойду себе нормальный чай заварю. Вы будете?       — Ага, — ответили парни.       Если бы можно было видеть падающие с плеч горы, то одна такая сейчас летела с плеч Ника. Дрейк был без понятия, сколько ему ещё придется здесь проводить времени, следственно, лучше отношения с сожителями начать на радостной ноте.       — Можно? — спросил Ник, целясь усадить свою тушку на диван напротив Итана.       — А чего нельзя-то? Садись, — усмехнулся Итан, и на несколько секунд воцарилась тишина. — Ну, рассказывай, кто ты, где ты, что ты.       — Что-то мне подсказывает, что вы обо мне знаете достаточно. А вот где я и что я — самому не до конца ясно. Может, тогда уж ты объяснишь, а то товарищи сопровождающие как-то не удосужились.       Ага, не портит он отношения. Но его можно было понять: сказали, мол, едь, а то жизни ни тебе, ни брату не дадим, мафиози мы типа. Он, конечно, сопротивлялся — кому он вообще нужен? Но брат взволновался не на шутку и сказал ему ехать, потому что ребятки за ним пришли серьёзные и в игры играть не станут. А теперь Дрейк сидит на диване в старом доме в Чикаго, пытается не раздражаться и не раздражать своим присутствием других.       — Пацан, да не злись ты так! — Итан отложил блокнот и ручку в сторону. — Мы тоже не особо в курсе, как ты нам на голову свалился. Все известная информация — нам тебя на попечение доверяют, чтобы сделали из тебя человека, тип ты тоже из родственной итальянской семьи. Единственное, что мы о тебе знаем, это как тебя зовут, как ты примерно выглядишь и сколько тебе лет. Завтра с отцом поговорим, он все и объяснит.       Несмотря на то, что Итан сначала показался Нику тем ещё выпендрежником и занозой, теперь же в нем теплилась надежда, что они поладят. Ви принесла чай и села рядом с Ником. Парень инстинктивно отодвинулся вбок.       — Не бойся, я тебя не съем, — усмехнулась девушка. — Ты что из магии вообще умеешь?       — Ну, вообще мы с братом артефакторы. Обычно делаю амулеты, обереги там всякие, иногда брат интересных заказов подкидывает. До момента, как меня из дома выдернули, исследовал старинные вещицы по типу машин времени, пытался что-то своё похожее сделать, — парень хоть и начал неуверенно, но к концу в его глазах прослеживалась гордость за свою работу. Но тут его взгляд упал на с недоумением переглядывающихся Ви и Итана. — А что?       — А брат тебе родной? — после недолго молчания спросила девушка.       — По правде говоря, я ему приёмным сыном прихожусь, но он мне как брат. Я до 10 лет в детдоме жил, сбежал оттуда, года четыре по улицам шмотался… — Нику не совсем нравилось говорить на эту тему, но с ребятами он решил быть честным. — Там мы с Ричем и встретились, он почему-то мной заинтересовался. Потом и опеку надо мной взял. А какая разница?       — Он аристократ, что ли? — спросил Итан, но адресовал это никак не Нику.       — Тебе брат рассказывал по каким принципам магия передаётся? — вопрос Ви оставила проигнорированным.       — Ну, по наследству, типа. Вероятность рождения ребенка-мага зависит от силы родителей, родословной и тому подобное, да?.. — парень не нашел отклика в лицах сидящих рядом и продолжать не стал.       — Вроде того, — непродолжительная, но вязкая пауза заставила девушку говорить далее. — Но вот только из-за того, что многие маги пренебрегали этими принципами и смешивали свою кровь с простой, людской, магия в их роду рассеялась, — Ви говорила с жесткой интонацией, присущей консерваторам, воспитанным в лучших своих традициях. — Теперь магов сыскать можно только в семьях, где дорожат родственными связями и куда неохотно принимают людей извне. Догадываешься, в каких это? — она издала сухой смешок. — Аристократы и мафия.       Теперь Нику стано ясно, к чему был вопрос Итана. Сам он не мог назвать брата кем-то голубых кровей. Парень, живущий в достаточно массивном, но все же деревянном доме с лабораторией, который изредка вылазил в общество и пренебрежительно к нему относился, никак не мог быть шляхтичем. Хотя… пару раз Ник был с ним на мероприятиях, посвящённых артефакторике, вроде научных конференций, всегда заставлял Ника внимательно слушать и записывать, а потом дома пересказывать услышанное. Ричард вообще был странным парнем. Они называли друг друга братьями, но о чужой жизни знали мало. Существовали вместе, работали, но каждый хранил простыню секретов своей истории, и обоих это устраивало. Поэтому точно ничего нельзя было сказать.       — То есть вы тоже практикуете… инцест? — вопрос просто прокрался в голову Ника, и тот не смог удержать его в устах.       — Мы с ней конкретно между собой нет, — в диалог вклинился Итан, который хотел сделать это уже давно. — Обычно каждому рассчитывается партнёр, с которым все вероятности удачного рождения будут максимально велики. Если родители не хотят сами воспитывать ребенка, то он отдаётся специальным людям. Некоторые после этого даже женятся, некоторые ведут себя как ни в чем ни бывало.       — Я уже родила одного, — лицо девушки слегка переменилось, проявив выражение брезгливости. — Обычно заставляют двоих, но я сильно избегаю этой темы, это ужасно неблагодарное дело. К сожалению, вечно избегать невозможно.       Для Ника такое отношение не было ново, как для человека, который больше половины своей жизни провёл в приютах. Надежда, что все родители любят своих детей, пропадает в первый же год. Однако, нормы морали были навечно выбиты в голове. И Дрейк точно отказывался понимать такое отношение к людям. Отсутствие выбора в делах твоего тела и твоей жизни.       — То есть вам вообще нельзя иметь связи с обычными людьми? — парня не особо волновала тема отношений, в своей жизни с этой головной болью он ещё не связывался.       — Можно, — ответил Итан. — Но обычно это короткие романы. Как ты представляешь себе это? «Ой, здравствуй, ну я вот тут этот… мафиози! Давай встречаться!»? И вместо цветов пулемётная очередь. За одну магию тебя уже половина захочет на вилы поднять, даже не разбираясь в сути. Всё заканчивается несколькими встречами, пара совместных ночей, потом люди начинают лезть в душу.       Ник уже понял, что сморозил херню.       К чаю, кроме Ви, никто не притронулся. Чаинки вместе с цветочками лаванды плавали на поверхности тёмной жидкости.       Лучи догорающего солнца играли искрами в белых волосах гребанного поляка, пока тот в пустом молчании вдыхал новый для него запах осеннего Чикаго.