По другому вектору

      Тяжёлая, многотонная дверь Арсенала открывалась медленно, громыхая и хрипя, как столетний старик, будто не хотела пускать Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсина даже с собранным ключём, из-за которого было пролито столько крови, что можно было бы залить всю Поднебесную красным цветом. Вбежав внутрь, они тут же запечатали дверь, тяжело дыша. Лавина, сошедшая с гор, похоронила под своей толщей столько людей, — и хороших, и плохих, и виновных, и безвинных — что, если кто-то решится упокоить с миром их души, ему не хватит года для выкапывания могил. Другое дело, что никто и не пойдёт на подобную глупость.       Вот и всё. Они здесь, внутри Арсенала. Они — единственные выжившие…       Такой долгий извилистый путь наконец привёл их к окончательной точке невозврата.       — Лао Вэнь, — взмахом руки остановил родственную душу Чжоу Цзышу, принюхиваясь, — Ты чувствуешь? Очень странный запах, — прищурившись, он напрягся, становясь настороженным. Что-то было не так — они были не одни.       — Хм, и правда, — Кэсин с щелчком раскрыл веер и втянул расползшийся по Арсеналу затхлый воздух, к которому примешивались очень знакомые нотки, какие он обычно чувствовал во время ссор с А-Сюем, когда трагически впадал в депрессию, вешал на двери табличку «не беспокоить», дудел на флейте ночь напролёт и методично напивался.       По помещению тянулся стойкий сладковатый густой завораживающий запах вина и свежей выпечки. Здесь. В пустом Арсенале. Где, по идее, уже лет двадцать никого не должно быть. Что за чертовщина?       — Как хотела меня мать да за шёстого отдать… Ик! — прокатился по помещению чей-то заунывный вой.       ВэньЧжоу охреневши переглянулись и медленно обернулись назад. У стены, прямо на полу, сидел человек в одеждах цвета цин — верхнее пао, и нижние зелено-белые, и распевал частушки, весело размахивая большим кувшином вина с дебильной полуулыбкой-полуухмылкой. Их он, казалось, не замечал, да вообще был полностью и бесповоротно поглощён чертогами своего разума; его ничего не смущало, не трогало и не нервировало, он наслаждался времяпровождением с умным человеком — самим собой.       — Уважаемый, — с дёргающимся уголком губ, предвещающим начинающийся нервный тик, обратился к незнакомцу Цзышу, — Не объясните, кто вы такой и как здесь очутились?       Человек пьяно повёл головой на присутствующих, будто только осознавая, что он уже какое-то время находится не один, и поднял осоловелые, полностью невменяемые глаза свежей листвы. Ах, хорррошо всё-таки демоническое вино пробирает! Рот его вытянулся в звучном отдавшемся эхом: «О!» и растянулся в широкую улыбку. Замахав руками, он опёрся о стену и, покачиваясь, нетвёрдо встал на подводящие ноги. Попытка сделать вежливый поклон провалилась, чуть не закончившись позорным падением, но два шага вперёд и один резкий назад позволили восстановить потерянное равновесие.       Выпрямившись, он высоко, почти надменно, поднял голову и откинул мешающие волосы за спину. В миг его вид стал куда более величественным, под стать какому-нибудь великому мастеру.       Преображение из алкоголика в уважаемого Лорда оказалось столь резким и внезапным, что Вэнь Кэсин и Чжоу Цзышу удивлённо хлопнули глазами. Грациозно, ничего не скажешь.       Если бы они с самого начала не знали, что этот человек пьян, то сейчас ни за что не догадались, так профессионально тот изменился. Пропала даже шатающаяся походка. Определенно, опыт, который не заглушишь и десятью литрами алкоголя высочайшего качества! Это намётанный глаз Вэнь Кэсина подметил сразу.       — Шэнь Цинцю, — представился он, и до ВэньЧжоу донёсся стойкий запах сшибающего с ног перегара, как только человек открыл рот, — Лорд Пика Цинцзин школы Цанцюн. Попал я сюда просто — шёл, шёл да упал.       Под конец недолгого представления Арсенал заполнил не то что перегар — угарный газ, дышать стало практически нечем.       Да сколько ж надо было выпить, чтобы добиться такого сомнительного «успеха»?!       — Эээ! Да что бы брешешь! — взорвался Вэнь Кэсин, скалясь, — Это Великая Библиотека! Сюда невозможно просто так попасть! Что ещё за — упал?       — Ладно-ладно, — применительно поднял руки Лорд Цинцзин, закатывая глаза и фыркая что-то по виду похожее на: «как раньше просто было, так нет же понаделали умных», — Может быть, я немного не договорил.       — С каких это пор ложь стали называть «немного не договорил»? — зацепился языками с Шэнь Цинцю Вэнь Кэсин. Вот не нравился ему этот незнакомец! Подозрительный. Каким-то образом в Арсенал без ключа забрался. Вино тут хлещет, как у себя дома. Ну точно — шпион!       — С тех самых, как мне запрещают культурно проводить время и хотят забрать моё вино! — ревностно обняв кувшин, выкрикнул Цинцю. Поглаживая пузатый сосуд и прижимая в груди, как дитя, Лорд Цинцзин театрально пустил слезу, выражая все муки, что ему выдалось перенести.       ВэньЧжоу охренели дважды за день.       То есть Лорд Шэнь — тут Чжоу Цзышу усиленно принялся вспоминать, где же он мог видеть этого человека, но в голову упорно ничего не приходило. То ли они не были знакомы, то ли им таки нагло врали в лицо; слыхал он, конечно, об одном бессмертном, но эти двое отличали, как небо и земля, так что это совершенно точно, очевидно, не он! — пробрался в неприступный Арсенал, за который сражалось всё Пятиозёрье, для того, что спокойно напиться без всяких бухтений под руку?       Да не может такого быть!       Бред!       Абсурд!       Несуразица!       Да это же… Это!..       Очень похоже на правду.       А что? Ложь чаще всего звучит складно, а правда бывает настолько неправдоподобной, что проверить в неё…       В дверь Арсенала настойчиво постучали, чуть ли не срывая с петель.       — Учитель! — раздался мужской голос, и нетерпеливый стук повторился, — Я знаю, что вы там! Немедленно открывайте!       — О, это за мной, — Шэнь Цинцю размял плечи, подхватил бутылку с вином, покрепче затянул на поясе ремешки с ножнами… и драпанул в совершенно противоположную сторону от выхода, — Бывайте!       — Учитель, это вы сбросили меня в Бездну! Я принёс вам вино! Имейте совесть поделиться! — возмущённо донеслось снаружи, — Учитель!