Моё твоё море

Темно. Деревья тянут к Антону свои корявые ветви и истошно скрипят, пытаясь зацепить края одежды. Парень быстро идёт вперёд, постоянно оборачивается и путается в ногах, едва не падая. В какой-то момент кроссовок цепляется за очередную корягу, и Шаст ничком валится на холодную мокрую землю. Руки пачкаются в грязи и… крови. Садится на колени, продолжая рассматривать трясущиеся ладони с широко открытыми глазами. Ведёт взглядом перед собой, натыкаясь на лежащее на спине тело в чёрной одежде, не подающее признаков жизни. Шастун на коленях подползает к мужчине, тянет к нему руку и убирает с бледного лица мокрые тёмные волосы. Ужасается, потому что узнаёт его: Арс. Лужа крови растекается под телом всё больше, а Антон слышит за спиной страшный рёв и резко оборачивается, наваливаясь спиной и локтями на лежащего мужчину. Прямо перед ним словно из-под земли вырастает огромный зверь с когтями, похожими на перочинные ножи, острыми клыками и капающими с приоткрытые обвисших губ слюнями. Медведь громко дышит, отчего у Шаста напрочь пропадает голос. Парень беспомощно наблюдает за тем, как зверь становится на задние лапы и набирает в грудь воздух, чтобы спустя мгновение зареветь так, что птицы, спящие в лесу, уносятся прочь не то от рёва, не то от звука выстрелов. Антон просыпается с бешено стучащим сердцем и дрожащими руками. Парень лёжа осматривает свои пальцы, пытаясь отыскать на них следы крови или грязи, но ничего не находит, вымученно вздыхает и накрывает ладонями лицо. Жуткая картина окончательно исчезает вместе со сном, оставляя Шаста наедине со своими мыслями. Вдруг парень резко открывает глаза, словно вспоминает что-то важное, и поворачивает голову в сторону, чтобы это важное найти. Арсений по-прежнему спит на левом боку, не меняя позы и не открывая глаз. Шаст с облегчением выдыхает и решает подняться. На часах оказывается всего пять утра. Дима ещё крепко спит, поэтому Антон тихо идёт сначала в ванную, а затем на кухню друга, чтобы налить хотя бы стакан воды. Пока пьёт, парень вспоминает о Ксанке, которая наверняка сорвала уже все трубки в поиске Шастуна. Диджей берёт телефон из кармана куртки, чтобы убедиться в своих догадках, однако вместо тысячи пропущенных вызовов обнаруживает лишь одно короткое сообщение: «Ждать не стала, всех унесла. Извини за беспокойство.». Антон с недоверием хмурится, боится, что и на Оксану могли выйти бандиты, охотившиеся за ним. В целях безопасности парень накидывает на себя куртку и выходит из квартиры, направляясь куда глаза глядят, лишь бы подальше от дома Позова. Проходит несколько дворов всё время оглядываясь. «Выгляжу пиздец подозрительно, возьми себя в руки, Антон, не маячь!» — думает, а сам сильнее сжимает в карманах кулаки. Наконец, убедившись, что ушёл достаточно далеко, парень садится под крышу песочницы на детской площадке и набирает Суркову. — Антон, сдурел что ли? Я же написала, что ушла… — спустя несколько гудков раздаётся недовольный девичий голос. — Ты в порядке? — отчего-то тихо спрашивает Шаст, прикрывая трубку. — К чему этот вопрос в такую рань? Всё у меня нормально… было, пока ты не позвонил. — ворчит Оксана, зарываясь в подушку. — Слушай, Ксан, у меня проблемы. Какое-то время в городе меня не будет, поэтому, пожалуйста, присматривай немножко за моей квартирой, но сама не ходи туда, понятно? Ничего не спрашивай, я пока не смогу тебе всего сказать. — Чё? А ты где будешь? И как надолго тебя не будет тут? — Ксан, — парень вздыхает, но продолжает спокойно: уж больно хорошо знает девушку. — просто сделай, что я прошу. Просто приглядывай, но не приближайся к двери, пожалуйста. Это может быть небезопасно. — Антон помолчал, а затем продолжил ещё тише. — Меня ищут. Эти люди опасны, и я не хочу, чтобы ты пострадала. — … — на другом конце долго молчат, но вскоре голос осознанно произносит: — Я поняла. — Удали мой номер. Как представится возможность, я свяжусь с тобой с другого. Пожалуйста, береги себя и прости, что разбудил. — Антон, последний вопрос… — неуверенно произносит девушка. — Ты сам в порядке? — Да. — отчасти врёт, но с большим теплом отвечает парень. Почему-то именно сейчас Шаст понимает, как же сильно он Ксанку любит. Своенравная, дерзкая, невыносимая, но именно такая, какая должна быть. Антону вдруг становится спокойнее, и он отвечает девушке с лёгкой улыбкой на лице. — Береги себя. Бросает трубку, суёт телефон в карман и как можно быстрее возвращается в квартиру. Мысли о том, во что он встрял, не дают покоя. Хочется завалиться в клуб, как и раньше, надеть наушники, врубить хороший трек и отдаться музыке, забыть обо всех тревогах и проблемах, заполнить душу битами и раскрасить мир вокруг себя в неоновый синий и розовый. Ностальгия заставляет сердце сжиматься, и на смену воспоминаниям приходит очередное осознание того, в какую же яму он себя загнал. Дверь тихо закрывается, на часах около шести. Поз не спешит вставать, поэтому Антон берёт инициативу в свои руки и решает приготовить хоть что-то на завтрак. В холодильнике удачно находятся яйца, поэтому проблем с изысками кулинарии у Шаста не возникает. Ставит яйца вариться, а сам идёт в комнату, чтобы как приличный гость заправить свою импровизированную кровать. Старается лишний раз не смотреть на спящего Арсения, чтобы не травить себе душу ещё больше, поэтому встаёт к мужчине спиной, встряхивая одеяло. — Кислотный диджей… — позади раздаётся хриплый голос, и Антон резко оборачивается со сжатым одеялом в кулаках. — Хэй… Попов спросонья щурится и даже умудряется улыбнуться краями сухих потрескавшихся губ. Шастун сглатывает не зная, куда себя деть и что делать. — П-привет… Как ты… Кхм, как ты себя чувствуешь? — парень растерянно смотрит на мужчину, почему-то ощущая себя полным дураком. — Дышать больно, и у меня нога затекла… — медленно проговаривает Попов уже без улыбки, будто действительно пытается понять, каково ему. Затем мужчину будто бы осеняет: — Есть хочу. — О, э, подожди, я сейчас… — Шаст, наконец, оттаивает, швыряет одеяло обратно на кровать и спешит на кухню, но вскоре понимает, что яйца ещё не сварились. Немного мнётся, но возвращается в комнату к Арсению с графином воды, на всякий случай. — Там ещё не готово… Арс? Словно ничего не происходило, мужчина снова посапывает, вытянув из-под одеяла затёкшую ногу. — Арс? — парень осмеливается подойти ближе, ставит графин на прикроватную тумбочку и тянет длинные пальцы к всё ещё бледному лицу мужчины, кладёт ладонь тому на лоб и держит, почему-то, долго. Температура явно была выше, чем у самого Шаста, но не критично, насколько мог оценить парень. Тихо вздыхает и присаживается напротив на корточки, убирая с влажного лба Попова непослушные пряди, аккуратно и едва дыша зачёсывая их назад. Антон рассматривает спящее безмятежное лицо и не понимает, зачем. Зачем и почему он отнёсся к этому лицу так холодно и пренебрежительно, когда тот в первый раз спокойно спал у него в квартире. Тогда диджей не то, что с неинтересом, а даже с отвращением смотрел на Арсения и его глаза, нос и губы. Сейчас же парень находит черты элитного лица чёткими и… привлекательными? Испугавшись собственных мыслей, убирает руку с чужой головы и почти отскакивает как ошпаренный, врезаясь в не пойми сколько времени стоящего в комнате Диму. — Поз, я… — не успевает договорить Шаст, когда ему на губы ложится чужая ладонь. — Тише. — спокойно говорит мужчина, убирая руку и отойдя на пару шагов. — Пошли. Антон молча следует за товарищем, не оборачиваясь на спящую косатку на этот раз. Дима лениво зевает в кулак и потягивается в разные стороны, пока Шаст кладёт сварившиеся яйца на тарелку. Неловкое молчание Позов прерывает не сразу, но всё же негромко начинает разговор, садясь за стол. — Как себя чувствуешь? Выспался? — Лучше. Да, выспался. — не гляда в глаза произносит Антон, пододвигая другу завтрак. — Пизди больше. Если бы выспался, не вскочил бы ни свет ни заря. — помимо того, что Дима профессиональный хирург, он ещё и отменный Шерлок. — Ты ведь знаешь мой режим, я сплю днём, а ночью и ранним утром ещё работаю… — немного погодя добавляет: — работал. — Неужели наконец-то уволился? — А ты только этого и ждёшь. Может, и пожар в «More» твоих рук дело? — отшучиваясь бросает Антон, на что Поз в удивлении вскидывает брови и начинает хмуриться. — Ты не знал? — Откуда ж мне знать, если мы с тобой видимся раз в вечность. — мужчина откусывает яйцо и продолжает бубнить, — И то лишь когда тебе что-то от меня надо. Вспомни, когда ты мне звонил просто так последний раз. — Режим, Поз, — пытается оправдаться диджей, но выходит довольно жалко. — ты утренняя птичка, я ночная. Когда мне тебе звонить? — Это всё отговорки, Шастун. Кто реально хочет позвонить или встретиться, тот обязательно найдёт на это время и силы. А кто не хочет, будет искать оправдания. — Дима говорит без зла, но с лёгкой грустью в голосе. Как раньше уже не будет. Ни тусни на дискотеках, ни дружеских посиделок за футболом, ни старых добрых друзей. Это новые люди с новыми проблемами, вроде родные и тёплые, а по факту остывающие. Чужие. Антон на Димку всегда смотрел как на кумира, будущему врачу хотелось подражать, с ним хотелось делиться самым сокровенным, потому что ну это же Поз, его лучший друг, брательник и товарищ до гроба. Только о гробе в принципе сейчас думать не хотелось. — Не принимай это исключительно на свой счёт, это просто наблюдение. Я знаю, что со временем поддерживать связь всё труднее, так что ни в чём не обвиняю. — пытается вырулить ситуацию мужчина, видя как от его слов гаснет парень напротив. — Но ты обижен на меня. — Антон поднимает виноватый взгляд на Позова. — Разумеется. Но не настолько, чтобы перестать ждать твоих звонков. — Дима чуть улыбается, вызывая крошечную улыбку у Шастуна. — Не боишься закончить как Хатико и не дождаться? — Что уж с этим дурацким тотемом поделать. Значит, такова моя собачья судьба. — мужчина улыбается чуть шире, и Антон отвечает ему тем же. Завтрак быстро заканчивается, и Позов ставит чайник, чтобы сделать себе любимый кофе. Шаст как приличный гость моет за ними посуду и молча садится обратно, всё порываясь что-то сказать, но останавливая себя и кусая изнутри щёки. От Димы эти порывы не спрячешь, а человек он весьма прямолинейный. — Что ты всё мнёшься, давай стреляй уже. — Стреляй? — Шастун, не тупи. Выкладывай, — Димка вздыхает, заваривая кофе. — Ты про этого спросить хочешь? Антон смиренно качает головой, положив локти на стол и сомкнув пальцы в замок. — Он приходил в себя. Сказал, что ему трудно дышать и что он голоден, а потом вырубился. — Температура? — Есть, но не критично. — Лоб мокрый? Пульс частый? — Да блин, Поз, вообще-то ты тут врач, а не я. — ворчит Шастун, напрягаясь. — Лоб влажный, пульс не мерил. — Возможно, бредит твой знакомый. Лихорадка часто сопровождает столь сильные потрясения для организма. Но он везунчик, органы не задеты, кости целы. Молодец, что кровотечение вовремя остановил. — Дима делает несколько глотков ароматного напитка, глядя на парня. — Как зовут-то его? — Арс… Арсений. — отчего-то громче произносит парень, — Ты собираешься его долечивать? Сколько времени это займёт? — У всех разные организмы, Шастун. Он вроде не сиплый, как ты, должен быстро пойти на поправку. — Антон обиженно поджимает губы, превращая брови в прямую линию, и безнадёжно вздыхает. — Но всё равно, не менее нескольких недель, а лучше больше. — И где он всё это время будет находиться? — Какое-то время у меня, потом сбагрю в больницу. — Да нельзя ему в больницу, пойми же! Его преследуют, могут убить при любой возможности! — А то, что меня могут грохнуть вместе с ним, тебя как-то не особо волнует. — по-прежнему спокойно продолжает отвечать Дима. — Что тогда делать, Поз? Я не хочу, чтобы кто-то ещё пострадал! — Тебе сейчас не о его жопе думать нужно, а о своей. Молчание наполнило комнату и разнеслось по всей квартире. Лишь Дима иногда нарушал тишину, прихлёбывая кофе. Шаст ломал пальцы под столом, обдумывая дальнейшие действия и сведя у переносицы брови. — Я заберу его. — твёрдый голос внезапно рвёт пелену тишины. — Что? — Позов не успевает донести чашку до рта, и она замирает в воздухе. — Я заберу его с собой, в Воронеж. — кофе дрогает в руках Димы, и он спешно ставит остатки напитка на стол. — Шастун, ты с ума сошёл? Нахрен он тебе сдался? — Мы с ним теперь в одной лодке, смысл нам разделяться? К тому же, я обязан ему жизнью. — Какая лодка? Разве не ты его спас? — Позов срывается почти на крик, настолько он возмущён словами друга. Антон молча смотрит на стол перед собой, ничего не отвечая Диме. — Если поедешь один, у тебя будет больше шансов спасти свою шкуру, им ведь всё равно нужен только он, так нахрена тебе рисковать и брать его с собой? — Я не могу его оставить, они убьют его. — Какая тебе разница, а? Шастун, приди в себя, он ведь тебе совершенно чужой человек! — Ну и что? — парень снова поднимает глаза на товарища, повышая голос. — Почему я просто не могу помочь человеку? — Да потому что всем не поможешь, Шастун! Ты не мать Тереза, а он не твой тамагочи! Не делай добра, и зла не получишь! — Позов облокачивается на стол прямыми руками, наседая на парня. — Так что засунь свою благодетель в жопу и собирай вещи! — Да я не хочу помогать всем, Поз! — Антон резко поднимается из-за стола, роняя на спинку стул. — Я хочу помочь только ему! Оба тяжело дышат, прожигая друг друга глазами, будто лазерами. Комната снова наполняется тишиной вперемешку с напряжением, искрит и от этого воздух вот-вот взорвётся. Вдруг в соседней комнате слышится грохот, и парни на кухне одновременно поворачивают головы в сторону шума. Стоят так ещё мгновение, а после срываются с места и бегут на звук в гостиную. На полу рядом с диваном лежит запутавшийся в одеяле Арсений, потирая затылок и с прищуром глядя на вошедших. Рядом с ним валяется опрокинутый с тумбочки и вдребезги разбитый графин, а на ковре во все стороны расползается мокрое пятно. — Диджей! — глупо улыбается пострадавший, глядя на оторопевшего от этой картины Антона, а после переводит взгляд на Диму, — Мужики, я есть хочу.