Моё твоё море

Отчего-то тихо. Несмотря на фонящий шум и какой-то механический свист, ощущалось столь глубокое молчание, что оно попадало под кожу. А там уже, пробираясь в кровь, ледянело и разносилось по всему телу, замораживая и голову, и сердце. За окном проплывали машины, словно корабли, утопающие в бесконечных пробках. Антон сглупил не то от страха, не то от желания поскорее избавиться от преследования, тысячу раз пожалел, что не пошёл в объезд — думал, так будет быстрее добраться до пункта назначения. У жизни свои планы, и потому они уже полтора часа еле тащатся. В абсолютной тишине. С другой стороны, меньше тряски для "подбитого лётчика". То, что доктор прописал. Арсений загадочно смотрит на облака, иногда настолько пронзительно, будто в этот самый момент он там, купается в них, ныряя с головой. Однако, что-то порой возвращает мужчину на землю, и его глаза становятся грустнее. Шаст громко вздыхает, не в силах больше хранить молчание. — Тебя хоть там ждут? — барабанит по рулю, поглядывая мельком на своего пассажира. — М? Там? — Попов, вырванный из раздумий, ведёт головой вверх, — Я думаю, мне туда ещё рано. Да и не возьмут ни черта. — Я про твоего… друга. — настроение ни разу не юморное, потому Шаст пропускает слова Арсения мимо ушей. — Помнится, в далёком прошлом я обещал заглянуть к нему с ответным визитом. — мужчина задумчиво вытягивает губы, опуская глаза. — После того, как он спалил мой цветочный магазинчик… — Цветочный магазинчик, что? — Пф, я шучу. Думаешь, скажу тебе? — Попов ухмыляется, стреляя глазами из-под прикрытых век. — Ну и пошёл нахер тогда, шутник, блять. Вообще ни слова не скажу больше. — парень зло таращится в лобовое, глядя исподлобья на идущую впереди машину. В молчании проходит ровно минута, и Арс вдруг начинает тихо разговор. — Мы хорошие друзья с ним. С универа ещё. Только этого придурка на втором курсе выгнали, а я доучился всё же. — Антон не поворачиваясь бросает взгляд на пассажира, слегка приподняв брови. — Славные времена были. Помню, нашу отличницу закадрить умудрился, Казанова. Так башню ей от него снесло, что даже в общажную койку его утащила. Вот скандал-то был… — Его… поэтому отчислили? — Не, такие вещи в таком ВУЗе предпочитают не разглашать — репутация. А попёрли из-за того, что как-то дурилка в универ щенка притащил в спортивной сумке. Его тогда перед выбором поставили: или пса на мороз, или с ним же вон из универа. Ну он с щенком и ушёл, даже думать не стал. — Арс замолчал, прокручивая воспоминания, а затем слегка повернувшись к Антону, вдруг спросил. — А ты, Диджей, ты бы что выбрал? — Собаку. — почти не думая ответил Антон. «Какой-то странный универ.» — Ну и дурак. Собак вон на каждом углу не счесть. А образование попробуй получи сейчас. Глупо из-за какой-то псины вылететь. — Зато можно спасти жизнь беззащитной бродяжке. — А с образованием можно спасти жизни тысячам беззащитных зверей, если правильно применить полученные знания. — Антон попробовал было возразить, но пока подбирал слова, Арс продолжил. — Заметь, цвет «корочки» и даже направление здесь совершенно не играют роли. — Ну и как же? Лингвист, например, или, не знаю, филолог, юрист, да кто угодно вообще. Многие даже с красным дипломом ничего достигнуть не могут. — Потому что в дипломе только цифры бездушные, которые ничего не значат. А вот то, как эти цифры зарабатывались, это и есть твои реальные знания. — Арс зашипел от боли в боку и вернулся в первоначальное положение. — Короче, ты ещё слишком молодой и наивный, Диджей, чтобы это понять. Дальнейший путь мужчин проходит молча. В какой-то момент Арсений задремал, его голова упала на ремень безопасности и замерла так. Собирая светофоры, Антон мельком бросает на мужчину беспокойные взгляды, затем вдруг понимает, что смотрит дольше, чем надо бы, мысленно ругает себя за это и старательно отводит взгляд. А затем снова застаёт себя за этим занятием. Что-то в этой косатке есть гипнотическое, что-то притягивающее и… пугающее. Антон не знает, за что ещё зацепиться, нервно постукивает пальцами по рулю и до крови кусает губы. Ему вдруг становится по-настоящему страшно: в Арсение он видит повисшего на руле мужчину, перепачканного кровью и ужасно бледного, словно мёртвого, каким он был всего пару дней назад. К горлу подкатывает ком, собирающий тревогу. Дышать вдруг становится нечем, открытое окно не спасает, и парню становится совершенно тошно. Чтобы как-то отогнать навязчивые мысли и развеяться, он вскоре тормозит у какого-то магазинчика, открывает водительскую дверь и почти вываливается из салона. Хлопает и сгорбившись облокачивается на крышу автомобиля, пытаясь отдышаться и спрятав голову в согнутых локтях. — Эй, диджей? Ты живой там? — внезапно из салона подаёт голос Арсений. Шастун разворачивается, выпрямляясь и поправляя двумя руками взмыленные волосы, не отвечая, облокотившись спиной на машину. Дверь с пассажирской стороны открывается, и Попов, сжимая челюсти, вылезает и, опираясь на капот, медленно подходит к парню. — Зачем ты вышел, тебе вообще двигаться нельзя. — не глядя на Попова сдавленно произносит Шаст. — Не в моих интересах, если ты здесь коньки отбросишь. — Арсений подходит ближе и кладёт руку парню на плечо, продолжая уже тише, другим тоном. — Всё в порядке? Шастун переводит заплывший взгляд на Попова, старательно пытается проморгаться и согнать пелену с глаз. Когда это удаётся, парень аккуратно убирает с плеча чужую руку и глубоко вздыхает. — Да. Садись. Поехали. — чеканит Антон, уже собираясь вернуться за руль. — Погоди. Раз уж мы стоим, может, устроим вынужденный привал? — Точно, тебе ещё нужно таблетки принять. — состояние постепенно отпускает, а ком в горле рассасывается, будто его и не было. Парни находят более укромное место в тени за магазином, располагают машину так, чтобы не сильно выделяться. Попов, наконец, перемещается на заднее сиденье, где Антон «накрывает стол», заваривает Арсению кофе и внимательно следит за тем, чтобы мужчина выпил таблетки, прописанные Позовым. Невкусно, но необходимо, мужчина это прекрасно понимает, поэтому не сопротивляется даже когда диджей настаивает на смене повязки. Запах колбасы с бутербродов сменяется запахом йода. Антон смачивает руки в спирте и чуть дыша касается чужого тела самыми кончиками, оставляя заживляющую мазь вокруг раны. Снова начинает чего-то бояться, особенно когда чувствует на себе прожигающий взгляд. Антону страшно поднять глаза и встретиться ими с холодными океанами напротив. Попов не отступает, продолжая испепелять русоволосую макушку перед собой. — Антон, — не своим голосом вдруг зовёт мужчина, заставляя парня всё же поднять на него взгляд. Шастун сглатывает, когда в очередной раз проваливается сквозь льды, сковавшие глаза напротив. — мне больно. — Тц, прости. — цокает парень, вырванный из раздумий, и убирает руки. — Нужно перевязать через спину, для надёжности. Сможешь привстать? Арсений молча выполняет просьбу, не подавая виду, что ему на самом деле довольно больно. Шастун же берёт марлю и отдавая один конец Попову, совсем слегка налегает на мужчину, приобнимая того, чтобы обмотать повязку вокруг тела. В моменты, когда приходится особенно близко наклоняться, Арс уводит голову в сторону, чтобы не мешать, в то время как Шаст практически дышит в чужую шею. Ситуация не кажется из ряда вон выходящей и неловкой, пока в какой-то момент мужчина не дёргается от боли, а губы парня едва не касаются оголённого плеча. Бросая на ходу извинения, Шаст торопливо заканчивает работу, настаивает на том, чтобы Арс остался лежать сзади, а сам спешно садится за руль и, вцепившись в него двумя руками, уезжает прочь. Уже под вечер парни въезжают в лесополосу другой области, делая ещё одну остановку, во время которой Арс возвращается на прежнее место и служит Антону в качестве навигатора. — Глуши. Дальше ехать нельзя. Через лес пойдём. — отстегиваясь, проговаривает Арс, когда они проезжают ещё пару десятков километров. — Почему нельзя? — А ты думаешь, легко жить бандиту среди соседей? Лишние свидетели. — Антон останавливается, и Попов открывает дверь машины, самостоятельно выбираясь. — За тачку не переживай, вряд ли она кому-то здесь сдалась. — Ты собираешься в таком состоянии через лес идти? Еле на ногах стоишь. К тому же время к ночи. — Антон спешно покидает водительское место и подскакивает к Арсению, протянув руки. — Я сам. Убери. — едва не бьёт по чужим пальцам мужчина, поджимая губы и хлопая дверью. — Идти недалеко, к тому же, у меня ведь не колено прострелено. — А было? — не унимается парень, готовый подловить упрямую косатку. — И не такое было, а тут всего лишь бок. Херня. Шаст зачем-то ставит машину на сигнализацию, вертит головой по сторонам, изучая местность и направляется за Поповым, шипящим и держащим себя за бок. — Сколько до него? — под длинными ногами начинают хрустеть ветки, когда мужчины входят в лес. — Минут двадцать. — сухо бросает Попов, облокачиваясь чуть ли ни на каждое встречное дерево. — Это с учётом твоей скорости или вообще? — Слышь, подъёбщик, что так, что иначе, выбора у тебя нет, а если хочешь побыстрее, то можешь вообще меня тут оставить и пиздовать в свой Воронеж, понял?! — явно говорит боль в мужчине. Лицо скривило от противоречивых чувств и… страха показаться слабым. «На раненого зверя похож, нужна же помощь, а всё кусается.» — думает Шаст, стараясь без жалости смотреть на Попова, чтобы не разозлить сильнее. Вопрос мужчины остаётся без ответа, и тот, сильнее стискивая зубы, упёрто идёт дальше, пока парень беззвучно вздыхает, топая следом. Они проходят минут семь-десять не проронив более ни слова, разве что Арсений периодически сдавленно стонет от боли, пока диджей не замечает выступающее кровавое пятнышко на одежде Попова, которое тот старательно прикрывает пальцами. — Арс? — несмело окликает мужчину Шаст, пытаясь рассмотреть его лицо. — М? — угрюмо бросает Попов, останавливаясь и облокачиваясь на дерево, тяжело дыша. — Придурок. — тихо комментирует Антон, подходя вплотную и, не спрашивая разрешения, приобнимает чужое тело с одной стороны, а второй рукой подхватывает под колени и поднимает на руки шипящего и матерящегося Арсения. Тяжело, но даже так будет быстрее. Это понимает и Попов, который не слишком сильно сопротивляется в чужих руках, лишь продолжает материться сквозь бубнёж и крепче прижимает пальцы к ране. Антон прижимает к себе плотнее, поджимая губы и стараясь смотреть только вперёд и под ноги. Арсений слегка напряжён, он не дёргается, но и повиснуть на чужих руках расслабившись позволить себе не может. Однако вдвоём они словно имеют одно тело сейчас: крепкие ноги Шаста и зоркие глаза Арса. Удачный симбиоз. Пешее путешествие продолжается в тишине и прерывается лишь пару раз предупреждениями Попова о том, что нужно быть осторожнее — капканы. Как ни странно, но такими темпами мужчины уже вскоре доходят до какой-то опушки. Впереди виднеется массивный забор в свете утопающего в густых деревьях солнца, и Попов просит Антона опустить его на землю. — Мне надо отлить. Иди пока, дальше я сам. Антон выходит, понимая, что лес остаётся позади практически таким же ровным забором, как и тот, что сейчас спереди. Ворота пугающе огромны, на них уже издалека виднеются резные медведи. Масштабы впечатляют, и Шаст с открытым ртом делает пару шагов вперёд, когда вдруг слышит за спиной щелчок. — Не дёргайся, — раздаётся позади басоватый твёрдый голос, явно не Поповский. — руки поднял и медленно обернулся. Антон, едва дыша и всё также не закрывая рта, плавно выполняет требования со страхом в глазах, пытаясь рассмотреть массивную фигуру в нескольких метрах перед собой. Очертания хорошо различимы: мужчина под два метра ростом, крепкого телосложения и с самым настоящим ружьём в руках, направленным чётко в голову парня. — Будешь сказки рассказывать, что заблудился — пристрелю. Любое лишнее движение — пристрелю. Заговоришь без разрешения — пристрелю. Кивни, если понял. — Шастун с небольшой заторможенностью судорожно кивает, закрывая рот. — Кто тебя подослал? ЧБД, а? Кто из них? Отвечай. — П-п-попов… Он… — Что-о-о? — чуть ли не рычит мужчина, делая пару шагов вперёд. — Попов тебя подослал? — Н-нет, он не подослал, он сам… — Арсюха? Мне подослал какого-то сопляка? — сначала возмущённо, а затем с явным наездом рычит мужчина. — Ты в своём уме, парень? — Он здесь, просто ещё не… — Чтобы этот хер с горы САМ здесь оказался, в лесу медведь должен сдохнуть! — ещё ближе подходит мужчина, утыкаясь стволом в грудь зажмурившегося Антона, на которого уже успела накатить дрожь. — Правду, сопляк! Пока я из тебя решето не сделал. — Зачем же идти на такие жертвы, а, Макарыч? — слышится откуда-то сбоку, — Совершенно не обязательно помирать, чтобы меня увидеть. — Ах ты сукин сынок… — переводит взгляд на Попова Макаров. — Мать не трожь. Я тоже могу в тебе пару дыр оставить. — Арс ухмыляется через боль, сдавливая больной бок правой рукой, пока выпрямленная левая крепко сжимает пистолет. — Этот со мной. — коротко показывает оружием на Антона Попов. — Не трогай его. Только после этих слов мужчина опускает ружьё и полностью разворачивается к товарищу. Голос его вдруг становится мягче, и Антон точно улавливает в нём что-то ещё, помимо обычного «рад тебя видеть». — Я думал, не свидимся уж, Арсюх. — А меньше надо чужие цветочные магазинчики сжигать! — Вот ты жучара злопамятный. — Прощу оскорбление исключительно, если ты мне уже, наконец, поможешь, пока я совсем тут кровью не истёк. — Неужели ты в капкан попался? — Это долгая история. — приятели крепко пожимают друг другу руки. Только после этого Арс возвращается взглядом к оторопевшему Шасту, так и стоящему с поднятыми руками. — Ну чё ты завис там? — снова обращаясь к приятелю проговаривает Попов. — Это Антон, мой диджей.

***

Горячий напиток с молоком приятно обволакивает горло, оставляя после себя приторное послевкусие, заставляющее парня прокашляться. Какао не спешит остывать, и Шаст утопает в этом напитке, словно в океане, ударяясь о липкие пенистые бортики плавающих зефирок. Так непривычно сидеть на диване возле настоящего камина, в котором сейчас трещит хворост. Ещё бы шерстяного пледа, да снега за окном для полной сказки. Но вместо сугробов июль, а вместо пледа добрый смех двух старых приятелей, раздающийся где-то в другой комнате, в другом мире. На деле же, не так уж и далеко. Арсений выглядит странно в широкой клетчатой кофте Ильи, накинутой на плечи, прикрывающей голый торс. Не как мафия, не как бандит. Скорее, как кот. Лохматый, беспризорный кот с подбитой лапой и драным ухом. Что не так с этим парнем? Сидит с дырой в боку, безмятежно пьёт виски и смеётся, иногда вздрагивая и стоная от боли, но продолжая улыбаться так, будто ничего не происходит. И бесит так этим, что задушить бы. Или затискать? — Ну ты даёшь, Макарыч, совсем в своём лесу одичал. — посмеивается Попов уже спокойнее, делая пару глотков. — А ты всё также ищешь приключений на задницу. И заначку мою тоже найти умудрился. — кивая на лежащий на столике пистолет, проговоривает Илья. — С тобой же и прятали, так с чего мне вдруг забыть, где. — Знаешь, Арсюх, по правде я думал, что больше тебя не увижу. — томно произносит мужчина, откидываясь на спинку кресла. — С чего вдруг? — Твой образ жизни крайне нестабилен. Ты собираешь собой всю грязь, а это небезопасно. — Мне помыться? — Не прикидывайся дураком. — Когда-то и ты был таким, — Арс вертит в руках стакан с виски, рассматривая жидкость. — что же случилось с нашим старым добрым Макаркой… — Макарка отошёл от дел. — голос Ильи стал твёрже. — Перестань. — А… Арс… — решает подать голос Антон, осмелившийся подойти. Макар окидывает парня изучающим взглядом с ног до головы, кривя губы. — простите… Арс, таблетки. — Попов кивает, забирая из рук диджея протянутые пилюли сразу кладя их в рот и запивая вискарём. Шастун кивает в ответ, задерживая взгляд на пистолете, лежащим на столе, прежде, чем вернуться в зал. — А давно ли ты, друг мой, так спокойно всякую дрянь в рот пихаешь, — складывает руки на груди Макаров, вопросительно подняв бровь. — Н-нет… — А-га, попался зверюга. Ну давай, рассказывай, — Илья поднимается с места и пересаживается ближе, не забывая долить в оба стакана виски. — что за ручной диджей у тебя появился, и почему ты доверяешь ему? — И ни чё я не доверяю, вот пристал. — делает несколько больших глотков Арсений, отворачиваясь. Макар никак не комментирует, удобнее устраивается на диване и закидывает ногу на ногу, не отводя взгляда от приятеля. — Пьянка свела, этот хер меня домой притащил к себе, потом сдохнуть от кровотечения не дал, сюда привёз. — не смотря на Илью рассказывает Попов, активно жестикулируя. — Он не навредит. У него… нет злого умысла, он не из наших, молодой и глупый. — Никого не напоминает? — хитро щурится мужчина, делая глоток. — Не знаю, о чём ты. — Всё ты знаешь, чёрт лысый. Только лишнего сболтнуть боишься. Я твою натуру рыбью ещё тогда изучил. — Арс поднимает на Илью взгляд исподлобья, отставляя стакан. — Ты ж охотник, Арсюх, коварная и осторожная падла, — Макар хватает друга за шею, силой притягивая к себе, чтобы сказать как можно тише, не разжимая зубов, — парня почём зря погубишь, когда наиграешься. Себя не жалко, его пожалей. Сколько ещё нужно человек, чтобы ты насытился? Попов отводит глаза, пока слова ядом впитываются в мозг, а кровь снова выступает сквозь повязку под пальцами. Арс отстраняется, молча встаёт, отчего клетчатая кофта падает на диван. Мужчина, наконец, из-за плеча одаривает друга взглядом. Хищным взглядом, с наливающимся в нём безумием, подобно виски плещется в стакане. Улыбка обнажает белоснежные зубы, готовые вцепиться прямо сейчас в чью-либо плоть и порвать на мелкие куски. — Косатки — млекопитающие, к твоему сведению, это раз. А что мне делать с парнем, я сам разберусь, это два. — Арсений поворачивается к другу лицом и показательно облизывает кончики указательного, а затем среднего пальцев, собирая с них кровавые подтёки. — Пить ты так и не научился. — совершенно безэмоционально произносит Илья и вздыхает перед тем, как допить виски из своего стакана. — Спать ложись, Арсюх. Пока мужчина спокойно поднимается, Попов разочарованно стонет. — Скучный ты, Макарыч, как был, так и остался. — жалобно тянет косатка, обиженно опуская руки. — Эй, ты даже повязку мне не поменяешь? — Могу только продизенфицировать. — с этими словами Илья берёт со стола недопитый виски Арса и выплёскивает тому на рану, отчего, не ожидающий подвоха, Попов резко отпрыгивает назад и тут же жалеет об этом. Боль разливается по всему телу, и тот стонет сквозь зубы, согнувшись пополам и опираясь на спинку дивана. — Спасибо, помощник, блять, — шипит Арсений, злобно глядя на приятеля. — Не стоит благодарностей, друг мой, — ухмыляется Макаров, держа в руке пустой стакан. — напомнить, где твоя спальня? — Я косатка, а не золотая рыбка. — аккуратно выпрямляясь с улыбкой отвечает мужчина. — Понял. Не дурак. — пожимает плечами Илья, поднимаясь по лестнице. — Так, а что с повязкой-то? — Ну пусть тебе твой Антон сменит. — уходя бросает Макар, махнув на прощание рукой. Арсений раздражённо вздыхает, закатывая глаза, затем направляется в зал, где находился Шастун, по дороге развязывая марлю наощупь. — Эй, Диджей, ты… — не успевает договорить Попов, когда видит лежащего на диване Антона. «Спит?» — проносится в голове мужчины, и он подходит ближе, чтобы точно в этом убедиться. Арсений замирает возле парня, неосознанно задерживаясь на чужих дрожащих влажных ресницах. «Плакал? Когда?» — мужчина хотел присесть на край дивана, но что-то оттолкнуло его. Он молча выуживает из шкафа плед, накрывает им Антона и также молча покидает зал, не обернувшись. «Сколько ещё человек нужно, чтобы ты насытился?»