В конце концов, каждый получил то, что он заслуживал. Наглые люди получили культурный и не очень шок, возлюбленные — право быть вместе, малыши — возможность повеселиться, а те, кто знал о плане, от души посмеялись.
— Пью за тебя, молодой господин Лань! — Вэй Усянь смеется легко, словно не было между ними когда-то огромной стены изо льда, правил, тайн и ограничений. Вино льется, горько-сладкое, чуть кусает язык и кружит голову. А вокруг так упоительно пахнет цветами и благовониями… сверкают серые глаза, в них больше нет боли и страха, лишь чистое счастье, да вспыхивают где-то в глубине искры, не обращаясь безумным пожаром.
— Пей за нас. За нас с тобой, — поправляет его Нефрит и не может отвести взгляда от любимого. Он не может наглядеться от него, не может перестать держать его ладонь, боясь, что это всего лишь сон, что он проснется совсем один, в мире, где Вэй Ин не ответил на его чувства, где он не вернулся, где он мертв. Мрачная мысль никак не уходит, и Вэй Усянь видит это смятение в душе жениха. И прогоняет мрак теплой улыбкой и почти невинным поцелуем в уголок губ.
Но романтичную атмосферу между голубками нарушает крик Не Хоу, того самого юного защитника Вэй Усяня. Юноша явно был зол на кого-то, в голосе отчетливо слышались рычащие нотки, которые появлялись у адептов Цинхэ Нэ в случае очень сильного гнева.
— Не имеет значения, что вы глава ордена! Лезть к Вэй-лаоши вы не имеете права! — вот тут заклинатели немного перепугались. Со страхом они рванули в ту сторону и увидели, что Нэ Хоу стоял с окровавленной саблей напротив Цзинь Гуаньшаня. Рядом валялся какой-то окровавленный комок, завернутый в ткань, которая когда-то явно была золотого цвета. Подойдя чуть поближе и ткнув ком кончиком ножен Суйбяня, Вэй Усянь осознал, что случилось. Адепт кастрировал главу Цзинь!
— Нэ Хоу, что случилось? Почему глава Цзинь… в таком состоянии? — Вэй Ин тактично опустил то выражение, которое хотел использовать.
— Вэй-лаоши, сейчас всё объясню… — начал объяснять адепт, когда немного успокоился.
Десять минут назад…
— Вот что я вам скажу, господа. Чтобы больше таких шуток не было! — отчитывал малышню адепт. Младшие виновато ковыряли носками сапог землю и опустили головы, хоть и не раскаивались.
— Но они сами заслужили! — старался оправдаться один из малышей, который и предложил идею, и был активным участником ее воплощения. Они искренне любили Вэй-лаоши, но терпеть наглых, самоуверенных и зарвавшихся адептов Ланьлинь Цзинь в своем ордене больше не могли.
— Я говорю вам не об этом. Не попадайтесь. А так делайте, что хотите, если заслужили, — отпустил он их со смехом. Потому что на лбах заклинателей тушью были тщательно выведены слова: «Идиот» и «Неуч».
— Господин Нэ, — с придыханием окликнул его Цзинь Гуаньшань. Кто бы знал, сколько сил адепт отдал, чтобы не заржать во весь голос, потому что малышня не поскупилась и на его лбу в разводах угадывалось ещё одно слово — «Шлюха», которое очень подходило этому человеку.
— Приветствую главу Цзинь, — сквозь зубы процедил заклинатель. Этот похотливый засранец никому не нравился, но будь неладен этикет, который приходилось с ним соблюдать. Чифэнь-цзюнь намертво вбил им в голову, что как бы тебя не воротило от человека, а соблюдать приличия ты обязан. Адепты еще ни разу не подводили своего главу.
— Я хотел спросить у вас кое-что, — от приторности в голосе мужчины даже самого крепкого человека стошнило бы, а его манерный жест веером лишь доказывал, насколько этот человек обожает себя и только себя.
— Постараюсь ответить, — мысленно Нэ Хоу уже не раз стукнул его головой об стену. Он не собирался ему помогать, даже если бы это был вопрос жизни и смерти. Их всех тошнило от одного лишь присутствие главы ордена Цзинь.
— Когда я могу поговорить с господином Вэем? Это очень важно, — мужчина слегка прикусил губу и изобразил беспокойство. Вэй Усянь, такой, каким он его увидел, был безбожно красив и привлекателен. И у него, опытного в делах любовных, хватит сил уложить этот идеал в свою постель и наиграться вдоволь. Из всех его игрушек эта обещала быть самой любимой.
— Тогда, когда его отпустит Лань Ванцзи, то есть никогда, — сейчас адепт улыбался. Как бы там ни было, а Ханьгуань-цзюнь был хорошим человеком, да и Вэй-лаоши он любил, и это было всем видно.
— Жаль… можете его отвлечь господин Нэ? — сейчас глава ордена выглядел недовольно. Конечно, из его рук уплывал такой бриллиант! И он никак не мог допустить этого!
— Зачем? — плохое предчувствие скреблось в затылке и было очень не по себе.
— Хочу обсудить кое-что с Вэй Усянем лично. С глазу на глаз, за закрытыми дверями, сами понимаете, — игривый тон и бегающие глаза с масляным огоньком были куда лучшим ответом. Нэ Хоу стало не по себе. Он вспомнил слухи, сравнил улыбки, которые он дарил дамам, которых соблазнял и чуть не заматерился. Он что? Хочет заставить Вэй Усяня изменить Лань Ванцзи? Да он скорее перережет себе горло, чем сделает это. Гнев уже не вмещался, хотелось выпустить. Хотя, как говорили в Юньмэне? Горит дом, гори и храм!
— Так, золотая вы сволочь. Мне плевать на всё, но с подобными предложениями к Вэй-лаоши не лезть! — гнев обуял юношу. Этот человек посмел покуситься на их наставника и разрушить его счастье? Да пусть сгорит ко всем гулям!
— Ты ещё юн и многого не понимаешь… — раздраженный тон мужчины и тонкая полоска металла меча были хорошим сигналом к атаке. Всё, пошло оно всё. Именно так думал Нэ Хоу, когда вонзил саблю в пах. Клинок пошел чуть-чуть вверх, жалко. Резкий поворот до ноги. Пах стал наливаться кровью, а глава Цзинь начал орать. Резкий взмах. Часть ткани, вместе с ненужной вещью отлетела, пойдя по инерции от движения саблей.
***
— Ну, вот как-то так все и было… — юноша потупил голову. Он поступил необдуманно, подвел главу ордена. Но он защищал честь наставника!
— Вот блять, — уже не сдержался от мата Вэй Усянь, которого эта история не сильно удивила, да и он не сильно вслушивался, удерживая Лань Чжаня, который явно намеревался главу ордена добить.
— Действительно блядь, — согласился пришедший прямо на обьяснение Нэ Хоу глава Нэ, который был в шоке. Но не от своего адепта, а от того, как быстро осуществился их с Вэй Усянем тост, который они произнесли на горе Луаньцзань.
— И поделом! –с энтузиазмом крикнул глава Цзян, улыбаясь. Таким счастливым его никто никогда не видел, до этого дня.
— Тащить этого самоубийцу к лекарям или не надо? — холодно уточнил Нефрит, хотя рука все еще лежала на рукояти Биченя.
— Тащите. Чего на меня смотрите? Я это говорю не из жалости, а для того, чтобы Цинхэ Нэ не обвинили в убийстве. Нэ Хоу, у тебя есть невеста? — чуть сменил тему заклинатель.
— Не невеста, девушка с которой встречаюсь. Вэнь Мин, из целительниц, — объяснил юноша, чуть краснея.
— Ну, как раз на приставания к ней и спишем эту неприятную ситуацию. Вспыльчивый нрав Цинхэ Не все знают, так что обвинений не будет. Все будут знать, что он сам виноват, — все дружно согласились и продолжили праздник, не обращая внимания на мелочи жизни.
***
Конечно, потом были и радостные, и тяжелые моменты. Были похороны Цзинь Гуаньшаня, который скончался от заражения крови спустя две недели после скандального события. Было вступление Цзинь Цзысюаня на пост главы ордена и несколько месяцев нервотрепки для него и Цзинь Гуаньяо, который активно помогал брату, совмещая работу и личную жизнь, в лице первого Нефрита.
Был разговор главы Цзян и главы Нэ, который пообещал оторвать Цзян Ваньиню всё, что оторвётся, если он обидит Вэй Усяня или посмеет его предать. Был разговор шиди и шисюна, после которого им обоим стало легче, особенно Вэй Ину, которого очень тяготила разлука с братом. Был непростой разговор братьев Лань и их дяди, который в итоге принял и племянников, и их выбор. Все было.
А осенью, в самый солнечный и теплый день, состоялась свадьба Лань Ванцзи и Вэй Усяня, отмеченная в семейном кругу, который был весьма большим. Здесь не было посторонних, не было лжи, притворства и обмана. Были искренние поздравления и крепкие объятья. Были стертые украдкой слезы и самые теплые улыбки. Все было хорошо.
