Самая неловкая щекотка

×××

— С днём рождения! — кричат друзья, собравшиеся все вместе в гостиной, в руках торт с зажженными свечами. Свет выключен, а крики въедаются в уши, заставляя неприятно поежиться. Джисон улыбается во все зубы, показывая свою радость и благодарность, смеётся, пока его игриво тянут за уши и взъерошивают волосы, говоря что-то о том, чтобы загадал желание и задувал свечи. А Минхо натягивает улыбку. Вы не подумайте, он очень рад, его чувства как всегда бьются в груди так до одури сильно, желая показать всем эту любовь к младшему, которую он вечно сдерживает. Но ему не нравится то, что уже двенадцатый час ночи. Недавно ханова мать ушла снова на ночную смену, до этого проведя с сыном целый счастливый день и поздравляя его сразу же, как он вернулся из школы. А вот отец должен прийти за двенадцать, но сегодня, как сказал младший, он задержится. И видимо все друзья решили задержаться, раз предоставился такой случай. А Минхо это не нравится. Чан бежит настраивать музыку, чтобы дальше веселиться. Чанбин наливает всем белое полусладкое вино. Некие друзья из параллели по имени Ян Чонин и Ли Феликс вьются возле именинника, смеясь с ним в унисон. И Чеён с Дахён, которых Минхо тоже раньше не знал, пока не познакомился с ними в школе, когда заходил за младшим в класс, чтобы позвать на обед, уже сидели на диване и о чём-то болтали, держа в руках стаканы с жидким содержимым. Весь стол забит вредной едой, которую Ли хоть и любит, но не в таких количествах и не перед незнакомыми людьми. Они играют в мафию, карты и напоследок «правду или действие». Минхо даже не мог подойти к младшему, сказать пожелание или обнять, например. Было тому множество причин. Приближался час ночи. Хо весь вспотел от духоты и шалящего воображения. Его дразнили на протяжении двух месяцев, позволяя прикасаться лишь руками и иногда делать что-нибудь интересное. Они с Джисоном дарили друг другу грязные поцелуи, а блуждающие руки были отброшены девственным страхом. «Вот будет мне семнадцать…», — говорил Хан, ухмыляясь и наслаждаясь видом побитого и злого старшего, который, хоть и любит его, не мог сдерживаться, пока Хани бессовестно переодевался перед ним и не закрывал никогда шторы; который поглаживал бёдра Ли, а потом как ни в чём не бывало брал телефон и с кем-то переписывался. И который, чёрт возьми, просовывал язык с блядским пирсингом в рот Минхо и буквально трахал как бог, жаль только рот, а не что-то ещё. Старший знал, что Джисон не миленький мальчик и что тот тоже может дразнить до помутнения в глазах и дрожащих коленок. Но он не думал, что это будет так сложно. Сейчас парень сидит на краешке дивана, сведя коленки друг к другу. Его мозг не перестаёт вырисовывать картины того, как продолжится эта ночь после ухода гостей. Он так долго ждал… Кислорода ощутимо не хватает, и он выходит из гостиной на кухню, чтобы попить воды, а не этих соков и противно сладкого алкоголя. Его руки немного дрожат непонятно от чего, а капля пота закатывается за воротник лёгкой рубашки, расстегнутой на две пуговицы. Он заносит руку со стаканом, одним глотком выпивая всё содержимое и чувствуя прохладу, потекшую в тело. Минхо с наслаждением выдыхает, а после ощущает давление позади себя и видит руки по бокам стойки. Его схватили в плен жарким телом, прижимаясь к спине и заднице, а самого Хо прижимая к стойке. Он неприятно утыкается туда пахом, шипя от соприкосновения. Возле уха чувствует дыхание и краешек мокрых губ, коснувшихся хрящика. — Почему мой сладкий мальчик такой грустный? — шепчет томный, хриплый голос, посылая возбуждение по всему телу, стремительно проталкивая жар в область паха. Хан за всё это время прознал фишку и теперь в самый удобный и неудобный момент дразнил Минхо сладкими словечками, от которых во рту слипалось, от которых хотелось кривить лицо, но это вовсе наоборот действовало на тело. — Хуй сосал невкусный, — дерзит Минхо и ощущает давление сильнее, тело сзади прижималось так хорошо, что позволяло чувствовать каждую неровность. А потом и рука младшего уместилась на бедро, сжимая пальцы на нем с силой, посылая ещё большее наслаждение. Минхо еле сдерживает стон, закусывая губу. — Можем вмиг исправить твоё настроение и поменять мысли о членах в положительную сторону, — Хан начал аккуратно целовать за ушком, оставляя мокрые следы. — Я тебя знаю, Джисон. Вот ты такой дерзкий, такой горячий, а потом уйдёшь веселиться дальше, пока я буду… — Хо остановился, запинаясь. — А что это мы резко застеснялись? — усмехнулся мальчик, рывком развернув старшего к себе лицом. — Потерпи немножко. Я уже всем сказал, что пора расходиться, — глаза Хана пробежались по накрашенному лицу парня, останавливаясь на губах. — А ты, если хочешь, можешь пойти наверх и… подготовиться. Хан целует быстро и нежно, шепча под нос «люблю». Он сразу разворачивается и уходит обратно в гостиную. Минхо же идёт за ним только для того, чтобы попрощаться со всеми. Внизу всё твердеет от предвкушения, в горле же наступает сухость. Он проходит в комнату младшего, закрывает шторы и включает свет. Сегодня он хочет видеть всё до последнего изъяна. У него не было особого плана, но его возбуждала мысль об одной вещи. Минхо хотел испытать неловкость и стыд, чтобы Хан от этого дар речи потерял. Он просто хотел… быть уязвимым. Парень сбрасывает рубашку, джинсы и всё остальное, что было на нём. Он остаётся полностью обнажённым. Это было то самое, это было неловко. Его член красиво улегся на живот, когда он устроился полусидя на чужой кровати. Соски так и манили раньше времени дотронуться до себя и, как говорилось раньше, Хо был слаб к таким вещам. Гладкая кожа под ладошками, что плыли по животику, подкидывали дров в огонь, а чувствительные соски посылали по телу миллионы мурашек. Минхо не может сдержаться, когда его обволакивает запах любимого. Пальчики проезжаются по твёрдым бусинкам и обхватывают их, прокручивая. Спина немного выгибается, а приятное ощущение льётся вниз, из-за чего первая капелька предэякулята пачкает живот. Ли тихо стонет от одной мысли о руках Джисона. И именно в этот момент улавливает звук открывшейся двери. Затуманенный взгляд переводится на смущённого парня, который произносит громкое: — Ох, блять, — и разворачивается, собираясь выйти. — Эй! Куда пошёл? — с обидой вскрикивает Хо, убирая руки от своего тела. — Эм, мне… мне руки надо помыть, — нервно врёт Хан, теребя подол праздничной рубашки. — Протри салфетками! Не бросай меня одного, — ноет Минхо, и младший расслабляется, улыбаясь. — Прости, я просто волнуюсь, а ты тут такой до чёртиков красивый. — В чём мать родила, — Минхо уверен, что он весь красный, с напряженными плечами из-за проедающего взгляда мальчика. Джисон закрывает дверь и начинает аккуратно подходить к кровати, рассматривая парня, каждый дюйм его тела и красивые изгибы. Хо прикрывается, сжимается, а Хан сглатывает скопившуюся слюну, кусая губы. — Боже, котёнок. Я, кажется, кого-то спас в той жизни, раз вижу такое, — понижает он голос, но всё равно слышится в нём милая дрожь. — Можно я посмотрю на тебя? — А сейчас ты что делаешь? — усмехается старший. — Я намекаю на то, чтобы ты убрал свои красивые ручки со своего красивого тела и не стеснялся свести меня с ума окончательно. Хан умел работать своим языком во всех смыслах этого слова. И Минхо просто напросто не мог сопротивляться словам и рукам младшего, который, сев на кровать, начал поглаживать голые коленки. Минхо послушно убрал подрагивающие руки, онемевшие от стольких чувств, и также развёл ноги, держа их согнутыми, но это не мешало открыть вид на всё, что есть. И он может поклясться, что заметил, как Хан задохнулся от увиденного. Младший уткнулся взглядом в обнаженную кожу, ладошками ведя с коленок на бедра, разводя их ещё шире и задыхаясь ещё сильнее. Он устраивается между ног, плывя руками дальше по всему телу, наслаждаясь мягкостью и видом. — Прекрасен. — Ну Ха-а-ани, — захныкал Хо, снова заливаясь краской и, наконец, понимая, что происходит на самом деле. Это их самая близкая связь. Джисон резко со свистом вдохнул кислород, когда глазами дошёл до откровенного места Минхо, который схватил Хана за волосы и попытался поднять его голову на уровень своих глаз. — Твою мать… Ты настолько подготовился, — Джисон поднял взгляд и поцеловал старшего в скулу, который при этом блаженно прикрыл глаза, а из открытого рта вырвался смущенный писк. — Ещё одно слово и я ударю тебя ногой в живот. — Не ударишь. — С чего ты так уверен? Хан ухмыльнулся, придавливая за тазовые кости старшего к кровати, слыша тихий стон и усиленную хватку на своих волосах. — Хватит играть, сделай что-нибудь. Я задолбался ждать, пока ты возьмешь яйца в кулак и решишь проявить активность! — зашипел как разъяренный кот. — Это тактика, чтобы ты помучился. — Ну всё, после сегодняшнего дня я тебе не дам, — с обидой промямлил Ли. — Давай посмотрим, — игриво сказал Хан, утыкаясь своим бугорком в истекающий член старшего. Он потёрся о него, видя закатывающиеся глаза. — Боже, ты такой горячий, — стонет Хан, пальцами ощупывая сосок, а губами утыкаясь в ключицу. — А ещё вкусный. — В следующий раз я заклею твой рот, ах… Минхо вытягивает шею, ощущая покалывание, где младший всасывает кожу, захватив зубами. Его пальцы слишком сильно сжимают сосок, прокручивая, а потом он слышит странное «ня» возле уха. Джисон хихикает в изгиб шеи старшего, пока тот прижимает его голову и не позволяет взглянуть в лицо. Стесняется. — Ня? Серьёзно? — спрашивает Хан, трясясь всем телом от вырывающегося смеха. — Иди к чёрту, прошу, — плаксивым голосом говорит Ли. — И почему ты в одежде? — Чтобы ты ощущал эту разницу, чтобы ты смущался просто осознавая, что полностью уязвим. Минхо на это ударяет парня кулачком в спину и резко чувствует руки на заднице, как и напряжённые мышцы тела после. Его приподнимают с кровати так легко, будто он какая-то пушинка, и кладут на колени, заставляя встретиться нос к носу. Хан ухмыляется, но когда Хо устраивается ближе к его паху, грубо усаживаясь, улыбка вмиг уходит, сменяясь нахмуренными бровями из-за острых чувств и трения. Старший играется, отбросив стеснение, водит туда сюда бёдрами, наслаждаясь усиленной хваткой на них. — Поцелуй меня, а потом возьми вон там смазку с презервативом. — О, наш Хани уже такой взрослый, — издевается Ли, но послушно целует, впуская в ход язык только для того, чтобы в очередной раз насладиться пирсингом парня во рту. — И тебя даже не надо щекотать, чтобы ты трахнул меня? — будто удивлённо и неверяще спрашивает он. — Если хочешь, чтобы я кончил, не входя в тебя, то, конечно, можешь пощекотать. Хан несильно шлепает старшего по ягодицам несколько раз, намекая встать. Минхо поднимается на коленях, а потом перемещается с чужих бёдер ближе к шкафчику, при этом разворачиваясь задом и нагибаясь, чтобы дотянуться. И если бы он помнил, что находится без единой ткани одежды, он бы никогда этого не сделал. Ведь не успев открыть шкафчик, Хо чувствует звук удара по заднице, а потом руки на ней, сжавшие половинки. Он вздрагивает и со страхом на лице поворачивает голову, видя младшего с прикушенной губой. — Даже тут ты идеален, — шепчет Хан, поглаживая Минхо в том месте, который и сдвинуться боится и открыть свой рот, лишь бы не промычать от безумного жара, полившегося в член. Джисон одну руку положил на позвоночник, надавив, из-за чего старший выгнулся, выпячивая задницу сильнее. А потом эта же рука остановилась на талии и резко с силой потянула назад. Всё тело немного пошатнулось, а ягодицы с силой уткнулись в твёрдость младшего, мило простонавшего что-то себе под нос. Минхо даже без стимуляции почувствовал грань наслаждения, особенно от таких манипуляций и звуков позади. Но, несмотря на это, бабочки в животе от простого нахождения рядом ещё сильнее начинают порхать. Кислорода и так не хватает, во рту сухо от постоянно открытого рта и тихих стонов, но то, что Хан начинает делать, полностью сносит крышу. Ли ощущает на своей мягкой коже острые зубки, впившиеся несильно, но посылающие такой невероятный разряд тока с возбуждением. И Минхо уверен, если бы они делали подобное в начале своих отношений, он бы давно уже кончил. — Ты чего как статуя? Давай, возьми с полки нужные вещи. Минхо непонятно кому кивнул, пытаясь снова дотянуться, чтобы открыть шкафчик, но мокрые поцелуи на копчике совершенно не позволяют мыслить здраво, заставляя руки дрожать, а мысли — превратиться в кашу. — Я сказал не держаться за шкафчик, а открыть его. — Что? Джисон хихикнул, отстраняясь и вставая с кровати. Он сам достал все вещи, пока Хо прикрыл глаза и уткнулся лбом в свои руки. — Ляг на спину, милый. — Милый… — непонятно для чего повторил Минхо, пребывая где-то не в этом мире. Он переворачивается и устало ложится головой на подушку. Его член ноет, а головка краснеет с каждым разом сильнее, прося прикосновений. А этот Джисон мучает и издевается. Старший фырчит и кривит лицо, пока наблюдает за безумно счастливым парнем перед собой, вставшим на колени и открывающим лубрикант. — Что за рожа? — Бе-бе, — ворчит Хо и показывает язык. А потом неожиданно улыбается, будто напившийся подросток, и с вызовом разводит до предела ноги, показывая всего себя. — Давай, малышка, войди в меня. — Блять, — ноет Хан, падая лбом прямо на коленку старшего, дыша нервно. — Давай тебя подготовим, — еле выдавливает он. Но Минхо привстаёт и запускает руки под рубашку младшего, ощупывая его рельефный торс, а потом и стягивая через голову ненужную вещь. У Джисона мышцы напряжены, вены на руках впервые так сильно вздуты. Хо показательно облизывается и толкает парня на спину, припадая губами к торсу, обводя языком каждый кубик пресса, слыша низкие стоны сверху от когтей, которыми Ли проводил по бокам тела. Джисон громко матерится, толкается бёдрами и жмурится от возбуждения. А Хо хватает из рук парня смазку и сам выливает на его пальцы, размазывая своими по всей длине. Берет руку Хана и заводит назад, теперь уже кожей чувствуя её и пальцы, которыми младший начал обводить вход, на самом деле уже разработанный и давно растянутый. Джисон проталкивает два пальца сразу, не спрашивая, почему это так легко и почему его парень не шипит от боли. Чужие пальцы внутри чувствуются кардинально по-другому. Они более горячие, более длинные и от них не знаешь, чего ожидать и куда они направят свой путь. Поэтому это так приятно и возбуждающе. Но самое главное, почему Минхо это очень нравится, — это личность, на которой он лежит. Это его Джисон. — Хани-и, — высоко выстанывает он и трется о мальчика под собой, прикусывая его мочку уха и дыша так до одури горячо. — Боже, детка. Твои стоны… — и Хо хорошо ощущает дернувшийся под собой член. — Они такие м-мелодичные. И в другой бы ситуации старший заржал как конь, но, если честно, ему так надоело портить всю атмосферу, поэтому он лишь хнычет и трется сильнее, пока чужие пальцы касаются простаты, заставляя выгнуться дугой и закатить глаза, чуть ли не умирая от всех ощущений. — Чтобы ты не задавался вопросами, я все два месяца читал, как это лучше сделать, — заранее предупреждает Хан, наконец вытаскивая пальцы и меняя положение. Минхо уже не стесняется лежать нагишом и показывать себя. Сейчас он видит только румяного нервного Джисона, снимающего с себя последние слои одежды. Его член показывается впервые за эту ночь, оказываясь невероятно твёрдым и истекающим. — Ты побольше моей игрушки, — в порыве выдаёт Ли. — Какой игрушки? Ты же говорил, что не использовал её… Ах ты ж извращенец мой, — смеётся Джисон, наклоняясь и целуя Хо в губы несколько раз. Но остро почувствовав трение двух эрекций, отстраняется, чтобы суметь контролировать себя. Сглотнув неприятный ком, старший наблюдает за Джисоном, который еле как открывает контрацептив, вытаскивая и морщась. — Как, блять, это работает. — Ты же сказал, что читал, — пугливо говорит Минхо, резко захлопывая ноги. — Вот именно, что читал, а не смотрел и не был в такой ситуации. Ладно, подожди секунду и не смотри на меня, — смущённо прикрывался Хан. Минхо прыснул в кулачок, приглушая смех, пока всё же наблюдал за смешными попытками парня. — Помочь? — Хан угукает, придвигаясь ближе и отворачиваясь, когда Минхо смотрит на него снизу вверх, доводя до сумасшествия. — Вот так, — у Ли получается всё со второй попытки, пока Хан еле как дышал от всего происходящего. Нервы и осознание происходящего начали просыпаться в самый ненужный момент. Как никак, у них это впервые. — Эй, семнадцатилетний взрослый мальчик, чего застыл? — Я, эм… Мне прямо так? Ну, я имею в виду, что прямо раз и… — Успокойся, вдохни глубже, приподними мою задницу и… и что дальше там? Я… я как бы тоже не был в такой ситуации, — занервничал Минхо и снова свёл ноги обратно, когда Хан хотел ещё плотнее приблизиться. — Давай ляг поудобней на спину для начала и дай ту подушку, — дрогнувшим пальцем указал Джисон вбок. Минхо сделал всё так, а когда подушка была в руках у младшего, тот подложил ее под поясницу старшему. И они снова были в тупике. — Почему рядом с нами нет секс инструктора, чтобы в первые разы у людей проходило всё хорошо? Джисон усмехнулся на этот вопрос, вспоминая про смазку. Он взял её в руки, побольше размазал по стволу и на всякий случай прошёлся ещё раз по входу Минхо, который вздрогнул и заворчал, что не ожидал этого. В принципе атмосфера разрядилась, но всё равно незнание, как лучше это сделать, заставляло напрячься. — Давай я просто попробую войти в тебя? Потихоньку, да? — Может не надо? — испуганно забегал глазами Минхо. — А хотя я что, не выдержу твоего члена? — Такое ощущение, будто ты меня оскорбил. — Ах, спорим, ты не сможешь собраться с силами и просто трахнуть меня, — проговорил Хо, надеясь на то, что злящийся Джисон не будет так сильно нервничать. И он был прав. Его схватили за ягодицы, лучше открывая вход, и уткнулись головкой, аккуратно, ужасно медленно проталкиваясь внутрь. Джисон шипит, ругаясь, Минхо стонет от одной силы, с которой Хан держит его, хоть и давление внизу приносит дискомфорт. С таким успехом младший входит чуть ли не до основания, еле дыша и сдерживая мычание во рту. — Всё в порядке? — даже в такой ситуации он остаётся заботливым, из-за чего грудная клетка Минхо разрывается вдребезги. — Да, — смеётся Хо. — Прикинь, ты во мне, — как дурачок говорит он и опять начинает хихикать. — Эй, не смейся! Вдруг больно будет. Я понимаю, это шок и всё такое, но давай оставим это на потом. — Скучный ты. Но я почувствовал, как твой жалкий член дрогнул после моих слов. — Да иди ты, — Хан шлепнул Хо по бедру, выходя из парня. — Эй, эй! Куда? Но, не дав времени нормально возмутиться, младший входит обратно, более жёстко, с рывком. Минхо выгибается, так высоко и громко стонет, что сам младший вздрагивает и пытается сдержать разлившееся тепло внизу, которое подталкивает к краю. — Не больно? — Нет, всё отлично. Сделай это ещё раз, — высоким голосом попросил парень, снова выстанывая, когда Хан толкается вновь и шипит. — В тебе так тепло и туго. Не думаю, что выдержу долго. — Ладно, просто… просто двигайся. Не волнуйся, если вдруг ты кончишь первым. Джисон расплывается в любовной улыбке. Хоть Минхо сейчас практически не понимал, что происходит, он всё равно думал о нём и заботился, не осознавая. Хан погладил парня по бедру, наращивая мягкий, нежный темп, заставляющий метаться по кровати и умолять быть быстрее. Минхо никогда бы не подумал, что скатится до такого. — Хани, быстрее, чёрт, сильнее! Ах… пожалуйста, Хани. Этот день можно было записать как день смерти гордости Минхо. Хан, еле сдерживающий себя, выходит практически до конца, а потом рывком подается бёдрами вперёд, слыша смущающий шлепок кожи о кожу. Минхо вскрикивает, поджимая пальчики на ногах, и пытается как-то помочь бёдрами. Младший руками пригвоздил мечущегося Хо, крепко держа его и теперь вбиваясь в более устойчивом темпе, очевидно, попадая по простате, так как ни на секунду не прекращающиеся стоны дают об этом знать. Минхо обхватывает ногами парня, чувствуя, как его тело то опускается, то поднимается на кровати из-за толчков. И тогда он понимает, что находится в чёртовом раю, пока его любимый нагибается и захватывает сосок в плен зубов. Ли чувствует жар и, даже не успев что-либо сказать, вскрикивает, дрожа всем телом и сжимая член внутри; он бурно кончает на живот, не переставая держать крепко ногами младшего внутри себя, который прикрывает глаза и хмурится, кусает губу и до безумия красиво рычит. У них одышка, будто они пробежали несколько километров без отдыха. Хан всё ещё не открывает глаза и, видимо, из-за сверхчувствительности вообще не двигается. — Пиздец. — Мог бы и красивее слово найти, дурачок мой, — ворчит Минхо, но улыбается как придурок. — Иди сюда, — раскрывает он руки и дует губки. — Хочу обнимать тебя всю ночь, так как, кхм, очень люблю тебя. Хан выпучивает глаза и вспоминает слова старшего о том, что тот не собирается разбрасываться этими словами. Сердце бушует у обоих, желая метать всё вокруг, ну, или просто поцеловать чудо рядом с собой. — Я не буду говорить, что тоже очень сильно люблю тебя. Минхо хмыкает и, дождавшись, пока его парень выбросит презерватив и вытрет его живот от спермы, обнимает полностью обнаженного Джисона, целуя в носик и шепча на ухо: — Ты хорошо постарался. Ах, да. Скоро мой день рождения, и я рассчитываю на твою подготовленную красивую задницу. — В смысле? Ты хочешь превратить меня в месиво из стонов, как сделал я с тобой? — улыбается Джисон, целуя Минхо в губы и перекрывая всё ворчание, что собиралось обрушиться на него с головы до пят.