Виноват без вины

В комнате Артура Утер застал ту картину, которую и ожидал увидеть: принц ничком лежал на кровати, его ладони с такой силой сжимали роскошное покрывало, что костяшки пальцев побелели. Рубашка на спине и правом плече была красной от крови. Рядом со своим хозяином сидел слуга, который растерянно пытался расправить мокрые вихры принца, увидев короля, молодой человек вскочил и низко склонился. Утер сел в кресло Артура и вздохнул: — Совсем плохо? Гаюса позвал? — Да, сир… Он дал мне свою сумку, а сам задержался, у него там какие-то настойки пропали… — Интересно… — хотел что-то сказать король, но в этот момент в покои вошел Гаюс. Старик был растерян, он быстро поклонился монарху и подошел к кровати Артура. — Лекарь, — Утер сдвинул брови, — Я пришел к принцу быстрее, чем ты. — Ваше Величество, я… Я не смог найти лекарство, которое сейчас необходимо Его Высочеству. Оно все пропало… — Ты о чем? — Обезболивающее… Ни пузырька не осталось. Артур чуть приподнял голову и глухо произнес: — Я забрал. Все. И выпил. Гаюс крякнул, Утер встревожено приподнялся: — Это опасно? — Нет, сир, — вздохнул лекарь, — Но мне нечем помочь принцу сейчас. Остался один пузырек в сумке, но это мало поможет. — Дай хоть это, — снова расслабленно сел в кресло король и обратился к сыну, — Теперь понятно, как ты смог биться. — Да, — прошептал Артур, — Боль совсем прошла, но сейчас… — А сейчас она вернулась, — кивнул Гаюс. Король очень устал за последние дни. Он мало спал, забыл о регулярном питании, переживал, тревожился, пытался решить сложные задачи, но и обязанности монарха ведь никто не отменял. Сейчас Утер почувствовал, что очень хочет есть и спать, а усталость просто давила на плечи. Мужчина принял излюбленную позу Артура: расслабился в кресле и закинул ноги на стол. — Чего вы замерли? — король посмотрел на лекаря и слугу, — Мне кажется, принцу нужна помощь. Или вы стесняетесь при мне снимать его рубашку? Слова старшего Пендрагона словно разбудили Мерлина и Гаюса, они сразу же склонились над Артуром и слажено начали действовать. Слуга аккуратно разрезал рубашку принца там, где это можно было сделать, лекарь протянул какую-то жидкость в большой бутылке, и Мерлин начал потихоньку мочить уже присохшую к ранам ткань, постепенно отделяя ее от тела. Когда все лоскутки валялись на полу, Гаюс занялся уже привычным, к сожалению, делом: промывал раны и накладывал мазь. Артур вцепился зубами в покрывало на кровати. Король смотрел на сына и вяло размышлял: «И что мне с ним делать? Он посмел поднять на меня руку, закрыть меня в подземелье. Это непростительно, но как его наказать? Не повесить же, в самом деле. Он все это сделал, чтобы биться с Сенредом, чтобы спасти Камелот. И он его спас! И меня хотел спасти. Его бы благодарить и как-то наградить, а надо наказывать. Ну, с Артуром никогда просто не было! Боль физическую он уже получил сполна, я, старый осел, не смог сдержаться. Боль душевную, терзания и метания тоже за эти дни познал. Как его накажешь? Поговорим обязательно, как только в себя немного придет. Я его поставлю на место, но и наказать надо… Но вот как?» Утер открыл глаза: — Мерлин… Вы закончили? — Да, сир, — вскочил маг. — Найди Джона, пусть принесет мне в покои обед… или ужин… Что там у нас по времени? И воду горячую подготовит. — Слушаюсь, сир. — А ты потом сюда и сиди с принцем. Мерлин убежал выполнять распоряжение монарха, король же встал и потянулся. Он подошел к кровати, внимательно осматривая спину сына. — Артур, ты меня слышишь? — Да, сир… — Хорошо. Ты арестован, к оружию не прикасаться, три дня из комнаты не выходить, потом, если сможешь, гуляй, но со стражей. Общаться с кем-нибудь запрещаю. Через неделю я приду, поговорим. Все понятно? — Понятно, сир. — Отлично. А еще добавлю: ты должен хорошо есть, крепко и полноценно спать, делать то, что говорит Гаюс. — Слушаюсь, сир. В своих покоях король медленно снял плащ, верхнюю одежду и корону. Он с удовольствием умылся и сел за отлично накрытый стол. Еда была очень вкусной, Утер с удовольствием смаковал, чувствуя, как расслабляется тело, как отпускает внутреннее напряжение. Неожиданно он замер с вилкой у рта… Утер дожевал салат и откинулся в кресле: «Как все просто! Почему я раньше не догадался? Что ж, сынок, я научу тебя почитать отца и подчиняться королю! Ты этого до конца дней своих не забудешь, а перед тем, как что-нибудь сотворить, сто раз теперь подумаешь!». Пендрагон с улыбкой закончил трапезу, сам разделся и впервые за несколько дней спокойно и крепко заснул. Неделю Утер вел себя так, словно у него не было сына. Король полностью погрузился в государственные дела, лишь выслушивая вечерами доклад охраны Артура. Иногда в окно он видел, как принц в сопровождении двух рыцарей гуляет по поляне возле ристалища. Сын задумчиво бродил, грелся на солнышке, сидя на пеньке, а иногда валяясь на траве. Однажды Утер даже улыбнулся, глядя на принца, который увлеченно игрался с прибежавшими к нему щенками. Когда минуло семь дней, король направился в покои своего наследника. Артур лежал на животе на кровати, читал какую-то старую и толстую книгу. В комнате было чисто и тепло, потрескивал камин, горели факелы и свечи. На столе стояло блюдо с фруктами и сыром, кувшин вина и два серебряных кубка. Единственным, что не вписывалось в эту идеальную картину, было озабоченное и встревоженное лицо принца. Увидев вошедшего короля, Артур тут же встал и почтительно склонился перед ним. Утер кивнул: — Как ты? — Спасибо, лучше, чем ожидал. — Вот и хорошо. Значит, никакие неприятные ощущения не будут мешать тебе нормально мыслить. Король сел, не предлагая сесть сыну. Он тяжело посмотрел на него: — Говори. — Сир, я очень виноват. Даже не знаю, какими словами просить прощения, как объяснить свои действия. За эти дни так и не придумал… Если это возможно, простите меня, Ваше Величество. — Хорошее начало, — кивнул Утер, — Теперь попробуй мне объяснить свои действия. — Отец, когда я услышал, что ты пойдешь на бой с Сенредом, я решил, что для тебя это опасно. — По-твоему, я плохой воин? — глухо спросил король. — Нет, ты прекрасный воин, но Сенред намного моложе тебя. К тому же ты не тренируешься, не участвуешь в турнирах. Так и должно быть, ты король, но это притупило твои умения, а враг быстр, молод и силен. Камелот мог остаться без короля, а я без отца, — Артур немного помолчал, — Бой был назначен через час, а нужно было еще как-то унять боль… Поэтому я не стал убеждать тебя, аргументировать свое решение, уговаривать отпустить меня. И сделал то, что сделал. — Понятно. Значит, если в следующий раз твое решение будет отличаться от моего распоряжения, ты снова свяжешь своего отца и короля, бросишь в подземелье и сделаешь так, как считаешь нужным? — Нет, сир. — А если бы ситуация повторилась? — Я бы поступил точно так же, — твердо ответил Артур, безнадежно подняв голову. Утер тяжело вздохнул и подошел к сыну. — Как отец я тебя понимаю, как король обязан обвинить в предательстве, высечь на площади и повесить. — С кем я сейчас разговариваю? — заглянул в глаза монарха принц, — К чему мне готовиться? — Готовиться к наказанию, — тихо сказал Утер, — Ты будущий король, публично покарать я тебя не могу, объявить предателем после твоей победы над захватчиком тоже не могу, это было бы безумием. Жители скажут, что я лишился разума. Но ты ответишь за то, что сделал. Король подошел к столу, налил в кубки вина и протянул сыну: — Конечно, не сейчас, тебе надо восстановиться. Я снимаю арест, отныне можешь вести себя так, как всегда. Однако до твоего наказания я запрещаю называть меня отцом. Те полчаса в камере с кляпом во рту обидели и огорчили меня, сын не мог так поступить со мной. Когда заплатишь за свой поступок, у тебя снова появится отец. Утер выпил вино и украдкой взглянул на книгу, которую читал Артур. Но принц оставил ее открытой там, где остановился, и понять, что это за том, было невозможно. Король поставил кубок и уже направился к двери, но вопрос сына остановил его. — Отец… Сир, а что я должен был делать? Утер обернулся: — Сказать мне! Объяснить, хотя бы так, как ты сделал это сейчас. — Ты бы велел меня снова приковать и никуда не отпустил… Король вздохнул: — Я все тебе сказал, а ты услышал. Завтра возвращайся к обычной жизни, — Утер неожиданно улыбнулся, — Гаюс будет следить за твоим выздоровлением, расскажет, что можно, чего нельзя. Если нарушишь его рекомендации, просто выпорю. Ремнем по заднице, она у тебя целая! Король ушел, а принц улыбнулся ему вслед и, присев на подоконник, медленно допил вино из своего кубка. Прошло три месяца, с помощью Мерлина Артур восстанавливался легко и быстро. Гаюс регулярно отчитывался королю о здоровье принца, хвалил его за послушание и дисциплинированность, а наследник престола ждал, не мог дождаться, когда сможет вскочить на коня и полноценно тренироваться. Артур почтительно обращался к отцу «сир» или «Ваше Величество», помня приказ короля и ожидая, когда тот вспомнит о наказании. Хотя принц был уверен, что правитель о нем и не забывал. Однажды после завтрака король пришел на тренировку рыцарей. Он кивнул склонившимся перед ним людям и улыбнулся Артуру, дав знак продолжать. Утер понаблюдал за разминкой молодых людей, кандидатов в рыцари, посмотрел на бой Артура с несколькими противниками, оценил умения Персиваля и быстроту Гвейна. Наконец правитель подошел к сыну: — Сразимся, Ваше Высочество? — С удовольствием, сир, — улыбнулся принц. Артур прошептал что-то Леону, и тот принес два тупых меча. «Перестраховщик», — подумал король, снимая корону, плащ и куртку. Он взял меч, несколько раз взмахнул им, приспосабливая под руку, и встал в стойку. Вокруг все остановилось, рыцари подошли ближе. Король и принц бились умело и красиво. Утер чувствовал, что сын не пытается уступить ему или хоть как-то подстроиться, сам же король вспомнил все, что умел и знал. Когда противники скрестили мечи и максимально сблизились, отец и сын рассмеялись и опустили оружие. Монарх отдал меч Леону и хлопнул Артура по плечу: — Ну что, выпустил бы меня теперь против Сенреда? — Не-а, — принц вытирал пот со лба. Утер подошел близко к Артуру и тихо, чтобы никто не услышал, произнес: — Вот несносный мальчишка. Кстати, сегодня вечером пойдем в подземелье… — И завтра мне можно будет обращаться к тебе «отец»? — в надежде поднял глаза на короля принц. — Можно. Завтра, — усмехнулся Утер. Проходя мимо Леона, правитель задержался: — Сэр, вы помните о своей просьбе? — Да, сир. — Если не передумали, сегодня после захода солнца жду вас в подземелье! Как только солнце спряталось за крыши домов, и город накрыла ночная тьма и прохлада, король пришел в покои Артура. — Готов? — Почти, — кивнул принц, снимая куртку и расстегивая ремень с оружием. Он бросил все на стул и взглянул на отца. — Идем, — велел Утер. Они быстро прошли по коридорам замка и спустились в мрачное подземелье. К удивлению принца отец повернул к застенку, в котором Артур никогда не был. Он даже пообещал себе, что, став королем, уничтожит эту камеру, и никогда не будет пользоваться услугами палачей. Сейчас же по спине принца прошел противный холодок, внутри что-то заныло, а руки начали противно подрагивать. Отец завел сына в страшное помещение и озабочено огляделся, он увидел небольшой моток веревки средней толщины, снял его с крючка. — Спиной, — велел он Артуру. Когда сын выполнил его приказ, Утер крепко связал его запястья, оставив длинный конец веревки. Убедившись, что не сильно затянул, но и развязать руки невозможно, король подтолкнул сына к выходу и повел Артура к закрытой камере в конце мрачного коридора. В освещенном факелами помещении лицом к стене стояли четверо мужчин. Они были обнажены до пояса, их руки были связаны и закреплены над головой. Пока человек с закрытым лицом привязывал Артура спиной к противоположной стене, принц не отрывал взгляд от мужчин. Он прекрасно знал их: вот — мощная и мускулистая спина Персиваля, вот — жилистая и сильная Гвейна, вот — рассыпанные по широким плечам кудри Леона, а справа идеально сложенное тело Ланселота. Артур повернул голову к королю: — Что это, сир?! За что?! Зачем?!! — Объясню, — кивнул Утер, — После твоего поединка ко мне пришли твои рыцари и сообщили, что хотят взять твое наказание на себя. Сегодня я решил выполнить просьбу этих благородных людей. — Но они же ни в чем не виноваты! — Нет, — кивнул король, — Вина на тебе, а наказаны будут они. — Сир!.. Ваше Величество, но это же… Это же неправильно! Это несправедливо! — Почему? — Утер развел руками, — Ты виновен? — Я виновен, — кивнул Артур. — Заслуживаешь наказания, но рыцари решили понести его за тебя. Мне кажется, все справедливо и добровольно. За эти три месяца твои люди могли передумать и отказаться, но они пришли сюда, поэтому… — Отец, пожалуйста, не надо! Я же виноват! Я должен быть наказан! Отпусти их! Пожалуйста! — Нет, Артур. — Сир! — привязанный принц не мог отойти от стены, не мог ничего сделать. Король кивнул головой человеку в черном, и тот достал небольшую плеть. Он покрутил ею в воздухе и замахнулся. — Сир, пожалуйста, не надо! Отец! Но плеть уже засвистела в воздухе. В тишине раздавался лишь звук летящего орудия наказания и рваные выдохи рыцарей, Артур, закусив губу, считал удары. Когда на спине Ланселота алели пять кровавых полос, плеть опустилась на спину Гвейна. И так повторилось с каждым. — Ну, вот и все, — король кивнул палачу, который тут же исчез. Утер достал меч и разрезал веревку на руках принца. Артур медленно осел на пол. Отец наклонился, взял сына за подбородок и поднял голову своего наследника: — Ты все понял? — Понял… — Это хорошо. Мы позже еще поговорим. Король развернулся и покинул камеру, через несколько секунд его шаги стихли. Артур тяжело вздохнул и встал на ноги. Принц пошел в страшный застенок, где, не обращая внимания на палача, взял первый попавшийся кинжал и вернулся к рыцарям. Артур аккуратно разрезал веревки на запястьях своих друзей. Гвейн взмахнул кудрями и как всегда ослепительно улыбнулся: — Может, ты теперь расскажешь, что натворил? — Расскажу, — вздохнул Артур, — Давайте только уйдем отсюда. — Предлагаю в таверну! — хлопнул руками Гвейн. — Я согласен, — угрюмо кивнул Персиваль, взяв с лавки рубашки и протягивая их друзьям. — Нет, — покачал головой принц, — Если я напьюсь в таверне, то сегодняшний день раем покажется. Идем в мои покои! В комнате Артура Гвейн взглянул на стол и цокнул языком. — Что? — принц посмотрел на рыцаря. — Вино, фрукты, сыр. Маловато будет, — развел руками Гвейн. — Хватит, — Артур сел в кресло, жестом приглашая остальных тоже присесть. Гвейн наполнил кубок принца вином и протянул ему, однако Артур покачал головой. — Надо-надо, пей, — не убрал руку рыцарь. Принц с укором посмотрел на Гвейна, но выпил. Тут же по телу разлилось приятное тепло, немного закружилась голова, свет стал ярче, а звуки отдалились. — О, как ты быстро, — заметил Ланселот. — Конечно, быстро, он же голодный, — раздался голос со стороны двери. Все обернулись и увидели вошедшего Мерлина. — Принц сегодня только завтракал, обед и ужин пропустил. Да и вам этого мало будет, — маг посмотрел на стол и на рыцарей, — Ланс, поможешь мне совершить набег на кухню? — Пойдем! — встал Ланселот. Дверь захлопнулась, и Артур заплетающимся языком заговорил: — Когда я узнал, что отец пойдет на поединок с Сенредом, я… я связал его, обезоружил, дал ему кляп и запер в камере… Персиваль присвистнул, а Леон заерзал в кресле. Принц запрокинул голову и продолжил: — Я сказал обо всем сэру Брайану, велел выпустить короля, когда я буду за пределами города. Сам выпил настойки Гаюса и… дальше вы знаете… — Ты не хотел, чтобы король дрался? Ты боялся за него? Артур кивнул: — Сенред очень силен, очень быстр… Он один из лучших мечников. Отец рисковал, я не мог допустить этого, а иначе короля нельзя было остановить. Объяснять было некогда, да он бы и не согласился в тот момент. Гвейн снова засиял в улыбке: — Хоть не зря пострадали! Вина то нешуточная. Предлагаю напиться! Персиваль засмеялся, Артур наконец-то улыбнулся, а в комнату вошли Марлин и Ланселот с большими подносами с едой и еще несколькими кувшинами вина. Маг быстро поставил все на стол, достал еще кубки из шкафа. — Себе возьми, — прошептал слуге Артур, — Останься. Утер шел в покои сына. Он не знал, зачем туда идет и что скажет Артуру, однако возле двери услышал громкие голоса и смех. Король сам улыбнулся и тихо ушел, а снова вернулся глубокой ночью. Утер вошел и аккуратно пробрался к подоконнику, он сложил руки на груди, рассматривая комнату сына. Артур лежал поперек кровати, Леон спал в кресле, остальные рыцари на полу, на пушистом ковре, слуга скрутился калачиком возле камина. На столе стояли пустые блюда, кубки и кувшины, на каминной полке были пузырьки Гаюса с какой-то жидкостью и мазью. В покоях витал крепкий дух алкоголя и настоек лекаря. «Хорошо, что не в таверне, — усмехнулся Утер, — Значит, действительно что-то понял». Король уже хотел выйти, но остановился. Он оглянулся на сына: «Рискнуть? А если снова услышу то же самое? Как я это переживу?». Правитель осторожно присел возле лица принца: — Артур… Артур… — Мммм… — Ты обиделся на отца? — Мммм… Да… Зачем он… Зачем так? Принц не открыл глаза, и было понятно, что не проснулся. Утер наклонился ниже: — Он несправедлив. Надо его свергнуть. — Нееет… Он король… Отец… мой отец… — А ты принц. Молодой и сильный. Ты можешь уже стать королем и править. — Король есть… и будет… Отец — король. — Он же несправедливый тиран, — не успокаивался Утер. Принц тихонько засмеялся. — Бывает… он король, ему можно… Артур повернулся на бок, удобно подложил руку под щеку и сладко засопел. Утер расслаблено выдохнул и тихо вышел из комнаты. Король шел в свои покои, улыбаясь белоснежной луне за окнами замка. На душе было спокойно и легко.