ДакКряки

Скрудж часто пытается казаться сильным и, пожалуй, так и есть, ведь, не будь он «упорнейшим из упорнейших, умнейшим из умнейших, хитрейшем из хитрейших», он бы не смог добиться титула богатейшего в мире и наверняка погиб бы в одном из своих опасных приключений. Пожалуй, даже для его семьи, самых близких ему людей, он кажется абсолютно надежным и каким-то всемогущим: дядя Скрудж обязательно их спасет, дядя Скрудж обязательно со всем разберётся, дядя Скрудж обязательно что-нибудь придумает! Это мнение уже настолько укоренилось в них, что, пожалуй, стало передаваться по крови будущим поколениям: как Делла и Дональда всегда верили в дядю Скруджа, так теперь верят Билли, Вилли, Дилли и Поночка. Он видится им всесильным, будто любая напасть ему нипочем, и, пожалуй, чего греха таить, он тоже иногда так думал. И всё же, самый близкий ему человек, Зигзаг, хорошо знал другую сторону Скруджа, слабую и уязвимую, ранимую и чувствительную. Скрудж МакДак всего лишь человек, может не совсем обычный, но не то чтобы сильно отличающийся от других. Он умеет ошибаться, он бывает неправ, он… Иногда бывают вещи, которые он просто не в силах сделать, как бы сильно не хотел. Кажется, порой даже ему самому, что он сможет сделать всё, что захочет, выкрутиться из любой ситуации, но жизнь доказала обратное. Даже если он того не хотел, она показала ему, заставив хорошенько выучить этот болезненный урок: не все проблемы можно решить деньгами, бывают такие ситуации, когда даже он бессилен что-либо сделать, как бы не старался. Это чувство беспомощности отвратительно, честно говоря. Оно заставляет его сжимать до боли руки в кулаки и глотать все свои эмоции в тщетных попытках сохранить хотя бы видимость того, что всё под контролем. Не всегда получается. Скрудж МакДак точно такой же человек, как и все другие, у него нет безразличного сердца, он умеет любить и ценить свою семью и друзей. Он не безэмоциональная машина (а, как показали события, даже у машин порой есть эмоции) по производству денег и спасению всех из опасных передряг, иногда вообще выходит так, что спасать приходится именно его… Он бывает слабым, точно также, как и все другие, просто об этой его стороне знает только Зигзаг. Сторона, которую он готов доверить только одному-единственному человеку во всём мире. Зигзаг, возможно, не всегда сможет его понять или как-то помочь, но он никогда не оставит Скруджа наедине со всем этим, даже если не будет знать, что сказать. Просто потому что понимает, как важен и нужен Скруджу в такие моменты. И МакДак действительно может на него положиться. Не так, как на свою семью или помощников. Как на партнера, как на равного. Он знает, что даже такие его стороны Зигзаг будет любить. И это утешает, по-настоящему утешает.

***

Разбитая, покрытая ямами и рытвинами, дорога, местами заросшая травой, ведёт в особняку. Точнее к тому, что от него осталось. Вместо роскошных ворот в величественный особняк — покосившаяся на один бок створка, из-за которой открыть можно только дверцу ворот, и то с трудом. Бетонная площадка на въезде, вся пошедшая трещинами, скульптура, которая не стояла на своём почётном месте, а валялась, разрушенная, где-то в отдалении. Растения вокруг были либо засохшими цветами, либо разросшимися сорняками. Очевидное запустение и мрачная атмосфера вокруг — вот, что теперь наполняло особняк МакДака. А ещё — тишина. Зловещая какая-то тишина, словно никто не жил здесь уже долгие годы. И внутри тоже была лишь тьма и запустение. Полуразрушенный особняк, символ былой славы и величия. И лишь одинокий, один-единственный человек, словно призрак блуждающий по этим никому уже ненужным коридорам, всё ещё оставался в этих стенах. Он ходил по всем комнатам и этажам, мелькал тут и там, изучал даже тайные коридоры, и что-то всё время кричал, словно пытаясь отыскать нечто очень важное, но всё не мог найти, не мог докричаться. — Дети! Дилли, Вилли, Билли! Поночка! Где вы? — словно заведенный механизм, «призрак» продолжал блуждать по коридорам, и всё звать и звать других. — Дакворт! Клювдия! — он кричал что есть мочи, но ему казалось, что он не слышит своего собственного голоса, что его голос так устал и охрип, что из его горла не может вырваться ни звука. — Зигзаг! Зигзаг, где ты! — «призрак» метался по всему особняку в отчаянных попытках найти хоть кого-нибудь, но всё было безуспешно, он не то, что не мог никого найти, он даже не слышал собственного голоса, зовущего остальных. Но Скрудж не сдавался, не мог сдаться. Он пытался выйти за пределы особняка и поискать где-нибудь ещё, но казалось, будто мира за пределами дома не существует, или он был ему недоступен. И он продолжал отчаянно метаться по коридорам и комнатам, безуспешно пытаясь найти хоть кого-нибудь. Никого. Он один. Один, запертый в стенах своего собственного особняка, всеми покинутый и… забытый? Никого нет рядом, только он в этой оглушающей тишине, не слышащий своего собственного голоса, и продолжающий бесконечно слоняться по коридорам, словно гоняясь за тенями, призраками прошлого, которые, вроде бы вот, совсем рядом, только руку протяни, но они ускользают от него, ускользают сквозь пальцы и тут же прячутся куда-то, где их не может достать Скрудж, не может, чтобы ни пытался сделать. Он бы всё сделал, всё отдал, согласился бы на самую опаснейшую авантюру, лишь бы увидеть кого-нибудь, хоть кого-то, из своей семьи ещё раз. Потратил бы все свои сбережения до последнего пенни, только бы у него было возможность увидеть тех, кого он любит больше всего на свете — его семью. — …акДи! Мистер МакДи, проснитесь! — какой-то чересчур взволнованный голос Зигзага донёсся издалека, и Скрудж, ухватившийся за него и последовавший за ним, резко сел на кровати, приходя в себя. Сон. Просто сон. Скрудж, пытавшийся восстановить дыхание, молча посмотрел на Зигзага в ожидании объяснений, и тот как мог, спутанно и размахивая во все стороны руками, попытался рассказать возлюбленному: — Мистер МакДи, мне показалось, что вам снится что-то плохое! — донёсся до ещё не полностью пришедшего в себя Скруджа нежный голос Зигзага, который обеспокоенно смотрел на него, — Вы что-то бормотали во сне и почти кричали, а ещё очень сильно ворочались туда-сюда. Кстати, вам жарко, мистер МакДи? Вы выглядите вспотевшим. Услышав это, Скрудж небрежным движением вытер со лба выступившие бисеринки пота, а затем медленно подполз на кровати к Зигзагу и, всё ещё не говоря ни слова, прижался к возлюбленному, словно пытаясь спрятаться от всего и ни о чем не думать. — Я здесь, мистер МакДи, вам нечего бояться, я здесь, я с вами, это всего лишь кошмар, это просто сон, мистер МакДи, вот у меня… — Зигзаг снова начал говорить обо всём подряд, и его голос, бодрый, живой, а главное — такой близкий и родной, его голос успокаивал Скруджа, давая понять, что он не один, что ему всегда будет на кого положиться. И Скрудж с удовольствием пользовался этим, иногда позволяя себе расслабиться и положиться на других. Ведь даже богатейшему в мире иногда нужно отдохнуть и кому-то довериться, даже если этим кем-то окажется простой лётчик с дурной привычкой разбивать самолёт при каждой посадке.