Сны

      Просыпаться от стука в окно могло бы стать неплохой традицией, если бы время давно не перевалило за полдень, а голова не раскалывалась то ли от позднего пробуждения, то ли из-за последствий ночного переохлаждения.       С трудом продрав глаза и выбравшись из постели, Гермиона распахнула окно и приняла письмо из лап незнакомой коричневой совы, не преминувшей клюнуть её в палец напоследок.       Письмо было от миссис Моррисон и сообщало, что сегодня в семь вечера её ждут в Малфой-мэноре, если она все еще заинтересована в этой работе и готова пройти проверку безопасности. Гермиона на радостях исполнила фрагмент праздничного танца туземцев племени тумба-юмба, но вовремя спохватилась, что она взрослая серьезная женщина, которой не пристало вести себя подобным образом, и посмотрела на время. Хвала Мерлину, она не проспала весь день, и до встречи оставалось еще более чем достаточно времени.       Она еще раз пробежалась взглядом по письму, заметив приписку, на которую сначала от облегчения не обратила внимания. Для неё откроют камин в холле. Ну, спасибо, что хоть не в той самой чертовой гостиной, хотя, если она и в самом деле собирается работать у Малфоя – божемой, она серьезно собирается работать у Малфоя?! – то избежать пребывания на главной сцене её кошмаров не удастся, да и никто не проявит снисхождения к Мии Спэрроу, если она проявит какие-либо неожиданные эмоции на этот счет. “Так что, хочешь-не хочешь, дорогуша, а придется взять себя в руки, если ты на самом деле собираешься пройти этот путь до конца”, - сказала себе гриффиндорка и отправилась в ванную приводить себя в порядок. Если она поторопится, то еще успеет закончить недельный отчет и две аналитические справки для Министерства еще сегодня, и отправится в мэнор с чистой совестью.       В назначенное время пламя в камине Малфой-мэнора окрасилось в зеленый цвет, и из него на мраморные плиты пола решительно шагнула девушка. Её светлые волосы были собраны в гладкую косу и переброшены на одно плечо, фигурку плотно облегало закрытое платье-футляр, насыщенным оттенком фиолетового подчеркивая яркие глаза цвета сочной травы, а пальчики нервно теребили ремешок серебристой сумочки.       В отличие от предыдущего визита, на этот раз её ждали. Тот же самый важного вида домовой эльф удостоверился, что гостью и в самом деле зовут Мией Спэрроу, и повел её в противоположную сторону от гостиной – в кабинет хозяина.       Доложив о её прибытии, домовик с хлопком исчез, оставив её наедине с Драко Малфоем.       Он сидел за огромным письменным столом, не потрудившись даже поздороваться, не то что встать при появлении в помещении дамы – только махнул в сторону кресла напротив стола, не отрываясь от бумаг, которые изучал перед её приходом.       Гермиона решила, что это, пожалуй, было приглашением присесть в малфоевской версии, и опустилась в кресло – роскошное и элегантное с виду, но, очевидно, предназначенное для того, чтобы посетитель максимально быстро понял, что ему здесь не рады.       Скрестив ноги в лодыжках, как благовоспитанная барышня, гриффиндорка от нечего делать и в ожидании, пока на неё обратят внимание, обвела взглядом стены, оценивая обстановку. На удивление, здесь не было ни одного портрета – хотя ей почему-то казалось, что хоть один определенно должен был быть. Отлично подошла бы стена за спиной Малфоя – на ней прекрасно смотрелся бы портрет Люциуса во весь рост в его великолепной черной с серебряной вышивкой мантии и неизменной тростью. - Не думал, что вы знали моего отца, - отвлек её от размышлений, в какой позе Люциус смотрелся бы лучше – стоя или сидя, холодный голос хозяина, и она вздрогнула. - Легилименция без особого разрешения аврората либо решения Визенгамота незаконна, - возмущенно заявила Гермиона, стараясь смотреть куда-то поверх его левого плеча. Еще только зрительного контакта с этим нахалом не хватало! Он ведь даже палочку не доставал, как ему удалось?! - Прошу прощения, - усмехнулся блондин, ничуть не сожалея. - Это произошло случайно. Вы слишком громко думали. - Если бы вы обратили внимание на то, что я вот уже десять минут сижу здесь, несколько раньше, мне не пришлось бы развлекать себя праздными размышлениями, - оскорбилась девушка. - Так вы знали моего отца? - жестко повторил вопрос Малфой, не обращая ни малейшего внимания на брошенный ему упрек. - Разумеется нет, сэр, - ответила Гермиона, вызывая на всякий случай нужные картинки в голове. Кто бы знал, что навыки окклюменции, полученные ею уже после войны, пригодятся при найме на работу няни!.. - Я видела его однажды в Косом переулке, во “Флориш и Блоттс”, когда мы делали покупки перед моим первым курсом в Хогвартсе. В тот день была презентация новых книг Гилдероя Локхарта, и столько людей… - Достаточно, - оборвал её Малфой. Он, как ни странно, понял, о чем она говорила – он тоже очень хорошо запомнил тот чертов день. И, признаться, не особенно хотел о нем вспоминать. - Простите, сэр, вы сами задали вопрос, - заметила Гермиона. - Я, кажется, велел вам обращаться ко мне “мистер Малфой”. Где же ваша исполнительность, которой вы хвалились позавчера? - Прошу прощения, мистер Малфой, - девушка опустила глаза, в которых на мгновение блеснуло раздражение, и проглотила едкое замечание о том, что он ей пока еще никто, чтобы что-то там “велеть”. Ну и самомнение у этого павлина!.. - Итак, как вам должно быть, сообщили, сегодня вас ждет несколько тестов. И, если проверка пройдет успешно, то завтрашний день вы проведете со Скорпиусом, и по результатам я приму решение. Разумеется, ваше время будет оплачено. - Могу я уточнить, о какой именно проверке идет речь? - спросила Гермиона.       Малфой усмехнулся, как будто ждал этого вопроса весь вечер. - Разумеется, мисс Спэрроу. Вы, должно быть, имеете представление о том, кто я и что такое моя семья. И у меня есть все основания опасаться, что найдутся люди, которые могут попытаться пролезть в мой дом под любым предлогом не с лучшими намерениями. Поэтому начнем с “Гибели воров” и обнаруживающих чар, чтобы убедиться, что вы та, за кого себя выдаете. Затем используем некоторые виды ментальной магии, чтобы я был уверен, что вы действуете по собственной воле, а не под зельем подчинения или Империусом. И наконец, вы ответите мне на несколько вопросов под веритасерумом. - Я не стану этого делать, - спокойно сказала Гермиона. - О, неужели маленькой, ничем не примечательной пуффендуйке есть, что скрывать? - его глаза загорелись огоньком охотничьего азарта, и Гермиона невольно поежилась. Она почувствовала себя зайчонком, за которым по пятам следует гончая. Зубастая и весьма опасная гончая. - Я готова пройти проверку на чары, однако в Хогвартсе достаточно высокий уровень образования, так что даже выпускница Пуффендуя знает, что Империус не оставляет магических следов, это во-первых, а во-вторых, упомянутая вами “Гибель воров” смывает все виды чар и магической маскировки, в том числе и заклятия подчинения. Я понимаю, что вы следуете логике сложившихся у вас стереотипов относительно моего факультета, однако, я думала, что подобные предрассудки давно остались в прошлом. - А вы оставили их в прошлом? - вкрадчиво спросил он. - Или все еще дрожите, как зайчонок перед змеей, от одного упоминания моего имени?.. - Насколько я знаю, был только один волшебник, от упоминания имени которого дрожали, - с достоинством парировала Гермиона. - И он – не вы, мистер Малфой. - Значит, вас не пугает огромный мрачный дом, бывшее обиталище Темного Лорда и Пожирателей смерти, и его коварный и опасный хозяин, находившийся под следствием? - спросил блондин таким тоном, как будто осведомлялся, не опасается ли она, что скоро пойдет дождь и она может немного промокнуть. - Меня не было в Британии во время войны, - ответила Гермиона, - и, к счастью, эти страшные события не оказали на меня такого влияния, как на тех, кто остался здесь. Издалека все кажется… не вполне реальным, если вы понимаете, о чем я. Вы вызываете у меня опасения не из-за вашего прошлого, а тем, как ведете себя в настоящем. - И как же я себя веду? - усмехнулся слизеринец. - Вы позволяете себе непристойные намеки, - изображая смущение, опустила ресницы Гермиона. - Вы пренебрегаете законами и за нашу встречу уже единожды их нарушили, и без стеснения объявили мне о том, что намерены нарушить повторно. Когда миссис Моррисон сообщила мне о вакансии, она говорила, что эта работа – в благородной и уважаемой семье, но каждая наша встреча заставляет меня все больше сомневаться в её словах.       В кабинете повисло молчание. Гермиона бездумно скользила глазами по поверхности стола, обращая внимание на детали: элегантное черное перо, хрустальную чернильницу, массивное пресс-папье в форме змеи, обвивающей камень, а Малфой тем временем беззастенчиво рассматривал девушку. - Мисс Спэрроу, - наконец заговорил он, - вы правы, я не очень хороший человек. Однако Скорпиус – замечательный мальчик, и я говорю не только как отец, глубоко и беззаветно любящий своего ребенка. Его безопасность для меня – превыше всего, и я готов на все, в том числе и на нарушение законов, чтобы обеспечить её должным образом. Возможно, вам кажется, что я перегибаю, однако смею вас заверить, что у меня есть на это все основания. Это не относится лично к вам, те же самые меры я предложил бы любому кандидату на это место. Однако я уважаю вашу щепетильность и готов отказаться от легилименции и веритасерума, если вы можете предложить мне иной способ удостовериться в чистоте ваших намерений. И, безусловно, я приношу вам свои извинения за провокации в ваш адрес – это было способом проверить, интересует ли вас работа гувернантки при ребенке или постель его отца.       Щеки девушки вспыхнули гневом. - Как вы могли подумать такое, мистер Малфой! Вы же женатый человек! - возмутилась Гермиона. - К моему сожалению, для тех одиннадцати претенденток, которых я собеседовал до вас, этот факт не имел ни малейшего значения, - усмехнулся он. - Я… Мне жаль, мистер Малфой, - стушевалась она. - Не стоит, - отчего-то развеселился блондин. - Это же не вы подобрали мне таких великолепных кандидаток. Во всяком случае, мне хотелось бы на это надеяться. - Я не совсем понимаю, о чем вы, сэр, - нахмурилась Гермиона. - Неудачная шутка, забудьте, - отмахнулся Малфой. - Так что вы можете мне предложить, придерживаясь буквы закона? - Я… - девушка нервно разгладила ладонями складки юбки на коленях. - Я могла бы пройти вашу проверку моей личности, в этом нет ничего такого. И, разумеется, отвечу на все ваши вопросы, но без сыворотки правды. И, если вы сочтете мои ответы удовлетворительными, и мы поладим с мальчиком, я готова подписать магический контракт на ваших условиях касательно безопасности ребенка и моих обязанностей. Этого будет достаточно? - Вполне, - усмехнулся Малфой. - Что ж, приступим.       Домой Гермиона вернулась почти в десять вечера, и без сил рухнула в кресло, так предусмотрительно стоящее в двух шагах от камина. Удержание ментальной защиты в течение трех часов, да еще не простой стены, а слоя ложной личины, вымотало её больше, чем любая магическая дуэль, но после первого прокола она не рискнула расслабиться ни на секунду. Мало ли что там Малфой обещал, практика показала, что незаметно влезть в чужую голову для него – плевое дело. После короткого разговора о детях они перешли непосредственно к проверке, и Гермиона признавала, что он основательно подготовился – её спасло только то, что она не применяла ни капли магии, даже гламурных чар, обычных для ведьм, а о достижениях магглов в косметологии этот чистокровный аристократ, конечно же, и понятия не имел. Однако такая серьезная подготовка говорила о том, что либо у Малфоя паранойя похлеще, чем у Гарри, либо она где-то прокололась и дала основания для подозрений. И в том, и в другом случае встречаться с Гарри сейчас категорически нельзя, а ведь можно было бы расспросить его, нормально ли такое поведение для отца маленького ребенка…       Решив, что обязательно найдет способ связаться с другом завтра, после знакомства со Скорпиусом, Гермиона отправилась спать пораньше – завтра с самого утра ей надлежало явиться в Малфой-мэнор. И, Мерлин свидетель, это будет трудный день.       Ночью ей снился Малфой. Опять. На этот раз – еще совсем подростком, каким был, пожалуй, курсе на четвертом. Уже высокий, но еще худой, угловатый и нескладный – теперь она ясно видела в нем черты, которые со временем превратят его в красивого, роскошного мужчину. Но в том Малфое пока еще не было ничего красивого, кроме, пожалуй, глаз – все тех же серых глаз, чем-то напоминающих прозрачный льдистый кварц. Он шел куда-то по тропинке среди леса, петляя между деревьями, как вдруг остановился. Тропка звала его дальше, продолжать путь, но ноги не слушались – они тянули его совсем в другую сторону, через кусты дикой ежевики и бурелом. Стороннему наблюдателю было ясно, что идти туда не стоит, и максимум, что его ждет там – это переломанные ноги, спасибо еще, если не шея. И все же юношу неудержимо тянуло туда, как будто в той стороне, в самой жуткой чащобе леса его ждало исполнение всех желаний. Наконец он решился и уже повернул к кустам, оставляющим на его тонкой белой коже алые росчерки, как кто-то цепко схватил его за локоть, удерживая на месте.       Малфой. Но уже другой – тот, кого видела Гермиона сегодня вечером. Взрослый, сильный и уверенный, он крепко держал младшую версию себя самого, не давая сдвинуться с места, и хрупкий подросток бился в его руках, словно пойманная птица, пытающаяся вырваться на волю с тем отчаянием, которое несет за собой обреченность. Треск лопающейся ткани разорвал тишину леса, светловолосый подросток сделал рывок и…       … Гермиона проснулась.       Она встала с постели, уверившись в том, что опять проснулась задолго до звонка будильника, и пошла на кухню варить кофе, чертыхаясь про себя. Мало ей было вчерашнего вечера с Малфоем, так теперь он еще и в сны к ней заявляется в двух экземплярах! Что дальше? Её ждет целая галерея ненавистных блондинов, в ассортименте, от младенчества до седин?! Может быть, её все-таки кто-то проклял?.. Это бы все объяснило. В самом деле, какое изящное и жестокое проклятие – обречь на круглосуточное сосуществование с тем, кто травил её всю юность, а теперь не дает покоя ни днем, ни ночью, прокрадываясь в самое сокровенное – сны. Жаль, что обследование в Мунго не показало ни малейших следов темной магии, и ни в одной книге министерской библиотеки она не нашла ничего о проклятии сновидений – а искала она весьма тщательно. Кстати, ходили слухи, что в Малфой-мэноре находится одна из богатейших библиотек волшебного мира, в том числе и по темной магии. Возможно, её потенциальная работа там окажется намного полезнее, чем она ожидала…       Поглощенная размышлениями о том, как бы получить от хозяина мэнора доступ в библиотеку, не вызвав подозрений, Гермиона сама не заметила, как расправилась с водными процедурами, приготовила и съела завтрак, уже привычно заплела косу, надела линзы и сделала макияж. Очнулась она только тогда, когда поняла, что стоит перед зеркалом в очередном платье, на этот раз изумрудно-зеленом, и босоножках на каблуках. Выглядело все это, несомненно, эффектно, но абсолютно неподходяще для возни с маленьким ребенком, чем она, собственно, и собиралась заняться сегодня. Выругавшись, Гермиона распустила косу, стянула с себя дурацкое платье и, не снимая босоножек, направилась из прихожей обратно в спальню, чтобы переодеться.       Ей оставалось пройти до двери всего пару шагов, когда камин вспыхнул зеленым пламенем, и из него вышел Драко Малфой собственной персоной.       Гермиона потеряла дар речи. Конечно, она знала о том, что связь каминов – двусторонняя, и, если она могла попасть в Малфой-мэнор, то и оттуда к ней переместиться не составит труда, что она сама, собственно говоря, и сделала вчера вечером. Но заявиться в чужую квартиру вот так, ни свет ни заря, без приглашения, без предупреждения – какая наглость! А если бы она еще спала, а если бы была не одета!..       И тут до Гермионы дошло. Она, блять, и в самом деле не одета! Стоит тут посреди гостиной, как истукан, в одном белье и с платьем в руках, беззвучно открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба! А он, он!..       Не найдя подобающих случаю выражений, девушка молча развернулась на каблуках и продолжила прерванный появлением незваного гостя путь в спальню, хлопнув дверью напоследок. А потом тихо сползла на пол по этой самой двери, пряча пылавшее от гнева и смущения лицо в голые колени, и тихо, сквозь сжатые до скрипа зубы, застонала.       Малфой ошалело стоял посреди гостиной, прожигая взглядом захлопнувшуюся дверь. Нет, он, конечно же, специально заявился сюда за час до встречи, чтобы застать девчонку врасплох и убедиться либо в подлом обмане, либо в собственном окончательном сумасшествии, но такого не ожидал. Он рассчитывал посмотреть на то, как эта Миа выглядит утром – без женских штучек и возможных хитрых чар, которых он не смог обнаружить прошлым вечером. Но чтоб вот так, практически раздетую… Как теперь строить с гувернанткой своего сына деловые отношения, особенно, когда перед глазами до сих пор стоит точеное женское тело, лишь слегка прикрытое изумрудным кружевом – он понятия не имел. Да еще этот её разворот, святой Салазар!..       И что теперь делать? Пойти за ней и извиниться? Нет, это определенно плохая идея – стучаться после такого в спальню. Подождать её здесь?.. Чтобы что?!       Из-за закрытой двери донесся тихий протяжный горестный стон. Это добило парня окончательно, и, напрочь позабыв о своих намерениях осмотреться в квартире подозреваемой повнимательнее, он почти бегом вернулся к камину и сбежал в мэнор.       Результатом следующих тридцати минут стало короткое письмо, отправившееся в арендную квартирку в Косом переулке с черным филином, двадцать четыре смятых и сожженных листа пергамента и тупая головная боль. Разумная часть Малфоя настаивала на том, что с этой девушкой изначально как-то все было странно, а после утреннего происшествия и вовсе не стоит ожидать от регулярных встреч с ней в собственном доме ничего хорошего, и лучшим решением будет сообщить об отказе в стандартных вежливых формулировках. Практичная часть напоминала, что он и без того вторую неделю не появляется на работе, потому что Скорпиуса не с кем оставить, и потратить еще неизвестно сколько времени на поиски почтенной дамы в сединах он просто не может себе позволить. Критическая часть подсказывала, что все его метания совершенно бесполезны, потому что теперь мисс Спэрроу, кем бы она ни была на самом деле, точно уверится в том, что он преступник, хам и искатель сексуальных приключений, и сама сбежит на край света. Эмоциональная же билась в тихой истерике, потому что для здорового двадцатипятилетнего мужчины, который не мог вспомнить, когда у него в последний раз был секс, зрелище полуголой красивой женщины было чересчур, и вообще все это было чересчур и слишком для его бедного, истерзанного сердца и прочих нежных частей организма.       В итоге весь Драко Малфой чувствовал, что совершенно потерялся в водовороте собственных мыслей, чувств и ощущений, тихо сходил с ума и понятия не имел, как правильно поступить в сложившейся ситуации.