Сны

      Неделя выдалась препаршивой.       Хотя, если говорить объективно, она была всего-навсего сложной.       Пока Малфой отсиживался в мэноре со Скорпиусом в поисках той, кому мог бы доверить сына, Забини*, его теперешнему заместителю, партнеру и все еще лучшему другу большую часть времени, удалось вплотную подобраться к заключению контракта об инвестициях во французскую компанию-производителя косметических зелий. Крупнейшего производителя на рынке. И, как оказалось, они были заинтересованы в деньгах для расширения производства едва ли не больше, чем “Малфой-Инвестмент” - в доле их прибыли. Была только одна проблема: горячие итальянцы были не во вкусе её владелицы. Она предпочитала блондинов.       Поэтому двухнедельная командировка Забини во Франции пробудила в мадам Ленорманн не настоятельную потребность подписать наконец договор, столь выгодный для обеих сторон, а только лишь горячее желание поближе познакомиться с магической Британией и заодно уж владельцем “Малфой-Инвестмент”. Лично.       И блядский Блейз, конечно, не нашел ничего лучше, чем притащить её с собой в Лондон, словно в роскошный ресторан, где Малфою отводилась почетная роль десерта. Блондин предпочел бы аллегорию музея, там хотя бы есть уверенность, что главный экспонат не будут трогать руками, но Забини, похоже, имел в виду именно то, что пришло в голову в первую очередь: ресторан. Выбери, закажи и съешь.       Вообще, ощущать себя едой довольно неприятно, даже если процесс поглощения носит исключительно визуальный характер. Мадам Ленорманн облизывала его глазами во время знакомства. Бросала короткие и цепкие, как укусы, взгляды на протяжении переговоров. И сейчас, на деловом ужине, который должен был ознаменоваться подписанием, наконец, проклятого контракта, буквально пожирала его глазами, явно рассчитывая на свой десерт в неофициальной обстановке. И да, на семейный статус Малфоя ей было наплевать.       Окрыленного Забини как ветром сдуло, едва успел смолкнуть перезвон бокалов с шампанским над подписанными документами. Ему, видите ли, нужно срочно отдать необходимые распоряжения, чтобы приступить к реализации проекта как можно быстрее. Ну конечно же. В пятницу. В девять вечера. Поразительное рвение!       Череда всех этих обстоятельств и привела к тому, что сейчас Малфой сидел в одном из роскошнейших лондонских ресторанов напротив сексапильной блондинки в белом брючном костюме, под который она очевидно позабыла надеть блузку, неторопливо потягивал шампанское, не забывая одаривать обаятельнейшими улыбками свою визави, и прикидывал, под каким бы предлогом побыстрее смыться, не обидев даму. Она была объективно красива, ухоженна до кончиков ногтей и чертовски сексуальна. Но мужчину напротив это ни в малейшей степени не трогало. Её стильная стрижка не будоражила воображение, призывно блестевшие губы не манили, а откровенное декольте не пробуждало ни малейшего желания расстегнуть пару пуговиц жакета и познакомиться с ним поближе. Малфой был молод, хорош собой и богат. Он не испытывал недостатка в женском внимании, даже со стороны тех женщин, которые для многих казались недосягаемо роскошными. Особенно со стороны таких женщин. Собственно говоря, его жена была именно такой, и это не принесло ему ни счастья, ни хотя бы покоя. Но если перед Асторией у него были обязательства, то уж этой француженке он ничего не должен. Все, чего Малфой хотел сейчас – это поскорее оказаться дома и убедиться, что Скорпи видит уже пятый сон, и с ним все в порядке.       К сожалению, карту с ожидающей его дома женой он уже разыграл примерно сорок минут назад в тщетной надежде, что этот более чем прозрачный намек всколыхнет в прелестной Жаклин хоть какую-то совесть, так что сказать правду – а именно то, что на самом деле его ждет не жена, а маленький ребенок, и, вероятно, один, было, увы, не вариант.       Мысль о том, что мисс Спэрроу никуда не уйдет, пока он не вернется, и не оставит Скорпи в мэноре одного, несколько утешала, но это был первый раз, когда он так задерживался, и шанса проверить её надежность на этот счет до этого момента не представлялось. А если она не дождется? Уложит Скорпи спать и уйдет, а мальчик проснется и пойдет его искать? Не найдет и испугается? Отправится бродить по огромному пустому дому? А если спросоня с лестницы упадет?..       Минуты шли, Драко нервничал все больше и больше, а намеки блондинки напротив становились все прозрачнее и прозрачнее. Не придумав ничего лучше, он притворился, что шампанское подействовало на него куда сильнее, чем на самом деле, в расчете на то, что пьяные мужчины обычно куда менее привлекательны, нежели трезвые и даже слегка подшофе. Но, видимо, мадам Ленорманн имела на сей счет особые предпочтения, поэтому ему все-таки пришлось позорно сбегать, только уже не из ресторана, а из холла её отеля, где она недвусмысленно приперла его к стенке, впившись в губы хищным поцелуем. Что ж, от ощущения чужого мокрого рта, норовящего сожрать его губы и высосать язык, его затошнило вполне по-настоящему, так что, очень натурально позеленев, он наспех пробормотал первые пришедшие в голову извинения и с облегчением трансгрессировал в поместье. В конце концов, они добились, чего хотели – контракт был подписан, так что, если они с Блейзом плодотворно проведут два следующих дня, которые у нормальных людей считались выходными, то утром понедельника эту крашеную гарпию будут ждать готовые бумаги и порт-ключ в родной Париж. И Блейз, перевязанный нарядным бантом в качестве утешительного приза, в наказание за то, что посмел бросить своего лучшего друга на растерзание.       Дом казался совершенно пустым. Верхний свет был погашен, и только крохотные светильники вдоль стен тусклым теплым светом разгоняли темноту. После войны они с матерью переделали в мэноре абсолютно все, стремясь стереть любое напоминание о том, что творилось в стенах их дома в последние три года. И главным стало даже не то, что подземелья были отныне залиты магическим аналогом бетона, превратившимся в несокрушимую скалу, а то, что теперь Малфой-мэнор никогда не был темным – в нем всегда, в любое время дня и ночи, горели огни, не давая особняку более ни шанса погрузиться во тьму, пусть даже и чисто метафорически.       Малфой быстрым шагом пересек холл и почти бегом поднялся по лестнице в детское крыло. Разумнее, наверное, было бы вызвать эльфа и узнать все у него, но после нескольких часов изматывающей тревоги и трех бокалов шампанского эта мысль ему в голову отчего-то не пришла.       На этаже Скорпиуса было тихо. Ни детского плача, ни всхлипываний. Это было хорошим знаком, но почему-то лишь усилило тревогу. Как будто здесь пусто. Как будто его мальчика вовсе нет. А вдруг что-то случилось, пока он там очаровывал эту французскую стерву?!       Дверь в комнату Скорпи открылась бесшумно. Темная детская была освещена лишь мягким светом ночника на столике у кровати, бросавшим отблески на белоснежные пряди, разметавшиеся по подушке.       Он спал.       Безмятежно и крепко, как могут только дети, спихнув с себя одеяло и разбросав в разные стороны руки и ноги по всей площади большой не по-детски постели. Все страхи и тревоги мгновенно утихли. Драко наконец расслабился и улыбнулся, откровенно любуясь спящим малышом. Он тихо, чтобы не потревожить сына, подошел к нему, ласково укрыл одеялом, подоткнув его по бокам, и бережно смахнул прядь волос, упавшую на прелестное личико. Он обожал сына, особенно в такие моменты, и готов был любоваться им часами. Днем его мальчик мог быть сколь угодно вредным, строптивым, непослушным, капризным и порой просто невыносимым, но когда он спал – это был самый прекрасный ангел на свете.       Внезапно в сознании всплыла мысль о гувернантке. Неужели и правда она ушла домой, оставив Скорпи одного?       Ответ нашелся почти сразу же, буквально в двух шагах. Девушка спала в большом мягком кресле, свернувшись клубочком и неловко пристроив голову на низком подлокотнике. Светлая коса растрепалась, блузка задралась, обнажив изгиб талии и подтянутый бархатный живот, а книга, которую она, по-видимому, читала в ожидании его возвращения, выпала из рук и сейчас валялась на ковре переплетом вверх.       “Грейнджер бы удар хватил от подобного обращения с книгами”, - совершенно некстати пронеслось в голове у Малфоя.       Слегка нахмурившись, он присел и осторожно поднял книгу с пола. “Сновидение и пророческие сны”. Тихонько хмыкнул. Ну уж нет, Грейнджер бы никогда такое чтиво даже в руки не взяла. Он перевел взгляд на разрумянившееся во сне лицо девушки. Сейчас, в полутьме, он ясно видел в нем что-то знакомое. Но если разбирать по отдельности... Другая форма бровей. Иной рисунок губ. Чуть более вытянутый разрез глаз, отягощенный густыми веерами черных ресниц. Это не она. Не она. Но, Мерлин, так похожа... Память услужливо подбросила ему картинку, которая прочно застряла в голове со вчерашнего утра и никак не желала её покидать. Он ведь едва не поцеловал её тогда. Зачем?.. Почему?.. Наваждение какое-то.       И вот теперь она спит. Такая юная, милая... невинная. Не ушла домой, а уснула, не дождавшись его. Не вполне понимая, что делает, Драко осторожно просунул руки, подхватывая её под плечи и колени и плавно, стараясь не разбудить, поднялся на ноги, сжимая в руках легкое, как пушинка, тело. Прижав её к груди так, что её волосы защекотали ему подбородок, он невольно улыбнулся и вдруг замер.       Ну, хорошо, взял ты её на руки так, что она даже не проснулась.       А зачем?       И что теперь делать?       Изумительные вопросы. А главное – охренеть какие своевременные.       Руки заняты – ни дверь открыть, ни палочку достать. В этой комнате кровать только одна – Скорпиуса, а ближайшая спальня – через две двери дальше по коридору. Разбудить её? Прекрасная идея, чего уж там. Эй, мисс, просыпайтесь, а то я вас тут держу сам не знаю зачем. Положить обратно? Наверняка проснется, и выйдет еще глупее, чем есть, хотя будем честны – куда уж.       Большим идиотом он себя не чувствовал, пожалуй, никогда.       Ощутив, что опасно близок к отчаянию, Драко сделал единственное, что пришло ему в голову – тихим шепотом позвал эльфа, молясь Мерлину и всем основателям, чтобы девушка у него на руках не проснулась.       Домовик появился с обычным хлопком, и Малфой еле удержался от того, чтобы не шикнуть на него. Вместо этого он кивнул, показывая глазами на дверь. Слава Салазару, эльф оказался сообразительнее своего хозяина, так что через десять минут Драко осторожно опустил свою ношу, которая уже не казалась такой уж легкой, на свежие простыни, осторожно укрыл одеялом и поспешно ретировался, закрыв за собой дверь.       Едва раздался щелчок закрывшейся двери, Гермиона застонала и, с силой выдернув из-под головы подушку, накрыла ей пылающее лицо.       Разумеется, она не спала.       Вообще-то она проснулась, услышав торопливые шаги в коридоре – ночная тишина мэнора обостряла все звуки. Но вместо того, чтобы вскочить и принять более-менее приличную позу, почему-то замерла, как мышка, подглядывая за тем, что происходит, из-под длинных ресниц. И не смогла отвести взгляда от того, каким нежным и счастливым было лицо мужчины, любующегося своим ребенком. В нем было столько любви, столько щемящей нежности, что ей с трудом удалось подавить восхищенный вздох. При этом стало отчего-то стыдно, как будто она увидела нечто интимное, глубоко личное, не предназначенное для чужих глаз. Поэтому, как только Малфой развернулся в её сторону, она затихла пуще прежнего, стараясь, чтобы ни сбившееся дыхание, ни трепет ресниц не раскрыли её секрета.       Он смотрел на неё. Гермиона чувствовала его взгляд, ощущала его дыхание на коже – так близко, так невозможно близко, как было только во сне. Может, она все еще спит и ей снится один из её странно реалистичных снов?..       Когда её сгребли с кресла сильные мужские руки, она убедилась – о сне не может быть и речи. Малфой поднял её на руки и... просто встал. Почему? Что он хотел сделать? Зачем застыл с ней посреди комнаты? Раздумывает, не бросить ли на пол? А зачем тогда брал?!       Услышав тихий, но отчетливый шепот над ухом, она слегка развернулась в его руках, пряча лицо на груди, стараясь ничем не выдать себя. Мерлин, он взаправду полагает, что живой человек, не под действием зелья или сонных чар мог не проснуться от всего этого? Святая простота! Малфой же, не подозревая о её притворстве, лишь крепче прижал её к себе и куда-то понес.       Куда её тащит Малфой среди ночи в этом проклятом поместье?!       Черт, только бы не в подземелья!       Впрочем, в подземелья было бы быстрее трансгрессировать, а не топать пешком с третьего этажа, да еще с ней на шее. Может, он опасается, что она сбежит? А может, ей правда стоит это сделать, пока не поздно? Зачем-то же стерли предыдущей гувернантке память за целый год, а потом и Астория куда-то пропала. Кто знает, может, у Малфоя после войны крыша поехала, и он извращенно издевается над женщинами в подвалах мэнора? И психическая болезнь прогрессирует, выходя на новый уровень?! Раньше это могли быть случайные женщины, никак с ним не связанные, а потом он мог утратить осторожность, и гувернантка обо всем узнала – вот он и избавился от свидетеля. А что же Астория? Жива ли она вообще?.. Может, похоронена где-то в саду, а Малфой всем врет об отъезде жены? Или заперта где-то в темницах мэнора? А она так беспечно заснула, идиотка, и даже не додумалась держать при себе палочку, и сейчас, скорее всего, присоединится к несчастной женщине. Что теперь делать? Как сообщить Гарри, ведь, кроме него, никто и не знает, где она. Дура, дура, чертова дура!!!       Хитрый план, как вырубить Малфоя неожиданным ударом в лицо и успеть добежать до камина, оборвался в самом интересном месте. В постели, мгновенно окутавшей её прохладой и свежестью чистого белья. Ласковые руки укрыли её одеялом, а затем раздались легкие шаги и дверь закрылась с тихим щелчком.       Боооооже, какая она дура!..       Он просто отнес её в кровать, пока умнейшая ведьма своего поколения обвиняла его во всех грехах и строила планы побега от маньяка.       Идиотка.       Как стыдно-то...       Все еще умирая от стыда, кляня себя последними словами, но все-таки пообещав себе завтра проверить подземелья, запросить у своих ребят сводку по пропавшим за последние пять лет и наконец узнать у Гарри, не удалось ли ему что-то выяснить о местонахождении Астории, Гермиона сама не заметила, как погрузилась в сон.       Без сновидений.