queen — a kind of magic
Поля вышел из леса одним из первых. Благо, на опыте старших братьев и сестёр он знал и о зове Горы, и о том, что путь из лесочка близ родного Петербурга до загадочного Качканара не займёт у него много времени. Тут и там из леса выходили заплаканные дети, не знавшие ни о своих способностях, ни о том, где они находятся. Но увидев взрослых, которые одним своим видом внушали доверие и спокойствие (это были работники Подземного Двора, как Поля узнал позднее), они понемногу успокаивались и приходили в себя. Ворота Велеса, под которыми будущие пятиклассники проходили, поражали. От них веяло магией, но не детскими фокусами, которыми развлекали малышей на ярмарках, а настоящей силой, способной, кажется, изменить весь мир. Поля оглядывался на будущих сокурсников и замечал на их лицах искреннее удивление, такое же, как у него самого; даже дети чистокровных семей, которые наверняка слышали об этом обряде не раз, понимали, что слышать и видеть всё своими глазами — совершенно разные вещи. Медный бульвар, как, впрочем, и весь Колдовстворец, поражал. Обычно шумный, он замирал на то время, когда будущие новички шли по широкой улице, к удивлению Поли, похожей на проспекты в его родном Петербурге. Вывески лавочек и кафе светились мягким светом, а люди мягко улыбались и негласно подбадривали детей, которые улыбались в ответ. Спуск в Горную колыбель — о нём Поля тоже знал по рассказам старших — был словно из какого-то фантастически-исторического фильма. Лифт, такой, который был, наверное, в самых старых домах Петербурга, немного поскрипывал, и даже он казался волшебным. Дети восхищённо озирались по сторонам, всё — в том числе сам магический мир для некоторых — было в новинку, и мысль, что они проведут здесь, в этом во всех смыслах волшебном месте целых семь лет их восхищала. Конечно, такими были не все; на лицах у, по-видимому, особо скептичных ребят читалось откровенное недоверие, для них это было скорее фокусом или экспериментом. Они ожидали, что вот-вот лифт остановится и кто-нибудь из родителей объявит, что это был всего лишь массовый розыгрыш, но этого, конечно, не происходило. Между тем, магия Горы начинала действовать и на них: хмурые лица разглаживались, а мысли сами собой перетекали в более мирное русло. Дальнейшие события отпечатались в Полиной голове калейдоскопом, и составить из них более-менее цельную картину было проблематично. Но уже лёжа в теперь уже точно своей комнате с ещё десятком однокурсников в общежитии Ярила, Поля по кусочкам восстанавливал все те чудесные события, произошедшие с ним за последние сутки. Вот Горная колыбель, тепло принявшая будущих учеников. И это было не просто выражение: действительно, Поля (да и не только он, в этом мальчик был уверен) почувствовал это ещё при входе в зал: по телу разливалось приятное тепло, и каким-то шестым чувством он понял, что Гора его приняла. Там их, кажется, кормили, успокаивали совсем уж перенервничавших и укладывали спать, подготавливая к завтрашнему испытанию. Несмотря на помощь, некоторые дети всё ещё жутко нервничали, и откуда-то справа Поля точно слышал всхлипы и тихие просьбы забрать отсюда, обращённые к маме. Самого Полю грело тёплое одеяло и мысль о том, что уже завтра он станет самым настоящим учеником величайшей магической школы наравне со старшими, наконец познакомится со всеми Серёжиными друзьями, получит кольцо… Словом, окунётся в самый настоящий мир магии. Линейка в Гранатовом зале поражала количеством присутствующих на ней учеников: ещё никогда Поля, учившийся в далеко не маленькой Петербуржской школе, не видел столько детей и подростков в одном месте. Некоторые из них были в бежевой форме — это, как он знал, ребята, которые и младшую школу учились внутри горы. Ученики постарше в своих цветных пиджаках сидели так, что могли обрадовать любого перфекциониста: никто не выбивался из общей массы отсутствием формы или отличающейся вариацией, они казались подогнанными под линеечку, как цветные кусочки в мозаике. В шумной синей части зала Поля заметил до боли знакомую улыбку. Это был Серёжа, обожаемый Серёжа, гордость родителей и Полечкин старший брат, который вот уже третий год мог видеться с ним только на каникулах, что младшего невероятно расстраивало. Анна Васильевна — так представилась пожилая, но всё ещё красивая женщина, директриса школы, как потом Поля понял — говорила приятным, успокаивающим голосом. Она терпеливо объясняла новоприбывшим то, что будет происходить с ними дальше, разговаривала и с остальными учениками, агитируя их поддержать новоприбывших. Зал ответил ей одобрительными возгласами сотен, а то и тысяч нестройных голосов, и Поля почувствовал, что находится на своём месте. Дорогу до острова Ольхон Поля провёл за мыслями обо всём на свете: о братьях, об учёбе, о будущем отделении… Он почему-то был уверен, что обязательно попадёт на Ярилу, как Мотя с Серёжей, как девочки, как многие Муравьёвы-Апостолы до него и, может, даже после. Мама всегда учила его, да и остальных детей верить в свои желания. Анна Семёновна была уверена, что мысли материальны, доносила это до юного поколения и, как впоследствии убедился Поля, была права. Впрочем, как всегда.***
Испытание Поиском Поля прошёл не без помощи будущей однокурсницы и ещё нескольких ребят. Сам остров как будто не давал им пройти дальше в одиночку, учил работать в команде и доверять друг другу, показывая важность умения в нужный момент принять помощь, даже если этого не очень-то и хотелось. Так, например, было с Полей и его новой знакомой, рыже-солнечной девочкой Лизочкой, которая сначала активно пыталась договориться с птицей-загадкой в одиночку, но получалось у неё это из рук вон плохо. Благо, рядом оказалось ещё несколько ребят, которым нужен был взгляд на свою проблему со стороны и которые успешно помогли ей, разговорив птицу и давая девочке пройти дальше. Свой камешек Поля нашёл на берегу какого-то озерца и сунул в карман, не задумываясь. Он даже и думать забыл о том, для чего он это делает и почему ему вдруг показалось таким важным сохранить случайный кусочек камня себе, слишком занят был следующим испытанием. И когда уже у Алатырь-камня мальчик с удивлением обнаружил его в своём кармане, после слов Хозяйки Медной Горы в поднявшемся вверх камешке загорелся светло-голубым, Поля выдохнул с облегчением. Ярилович. Оглянувшись на новых знакомых, Поля заметил белые, жёлтые, красные искры, на которые с замиранием сердца смотрели ребята. Хозяйка удовлетворённо улыбалась: она, по-видимому, была довольна нынешними пятиклассниками. Рыжая девочка, которой Поля с ещё несколькими помогли, тоже оказалась яриловной, и мальчика это даже обрадовало. Для него было приятно иметь кого-то со схожими взглядами, интересами рядом, а не на несколько классов выше, как было с Серёжей.***
В общежитии Ярилы было шумно. Непривычно шумно для Поли, привыкшего к тишине просторной квартиры или дома в Хомутце, но, по-видимому, уже совершенно естественно для обитателей общежития. Серёжа, например, уже после первого года летом плохо спал с непривычки и ходил по дому, озираясь, как будто не верил, что не слышно какого-нибудь шума. Матвей и вовсе говорил, что теперь никак не может привыкнуть к тихому Петербургу. Поля, конечно, город тихим не считал, но старшему брату верить и спорить с ним лишний раз не хотел. Само общежитие Поле невероятно нравилось: светлое, просторное и невероятно красивое, оно, как и вся Гора в целом, казалось по-настоящему волшебным. Особенно мальчику понравился стеклянный потолок, сквозь который было видно ночное небо над Горой. Оно во всех смыслах завораживало. Уже после заселения, когда Поля только-только разобрал часть вещей, в их комнату прямо-таки ворвался тёмно-русый улыбчивый вихрь. Вихрь при ближайшем рассмотрении оказался симпатичным парнем на пару лет старше Поли, представился Стасом и потащил за собой в неизвестном направлении. Полины соседи смотрели на это картину недоумённо, но вернулись к своим делам, когда эти двое скрылись. Стас привёл Полю в, по-видимому, комнату какого-то старшего курса. Среди сидевших там ребят Поля заметил старшего брата и с облегчением выдохнул: похоже, его просто привели посидеть со старшим братом. Мальчик не выдержал и бросился Серёже на шею. Из глаз брызнули слёзы от осознания того, что Серёжа теперь всегда рядом, практически на расстоянии вытянутой руки, что скучать по нему Поля больше не будет и скучать ему явно не придётся. Серёжа обнял его в ответ, прижался щекой к волосам и погладил по спине. Пусть они виделись не так давно, пусть Серёжа приезжал на каникулы и не раз, но это было всё-таки немного не то. И сейчас всё окончательно встало на свои места: школа, магия, любимый брат рядом — что ещё нужно для счастья пацану одиннадцати лет? Друзья Серёжины Поле тоже понравились: и задорный Паша Пестель с залихватской серёжкой в ухе, и Стас Кузьмин, которого Поля встретил первым и который попытался надурить его в карты, но был остановлен грозным взглядом Серёжи. Понравился ему и Миша Бестужев-Рюмин, как-то уж слишком сильно смущавшийся в Серёжиной компании, и Петя Каховский, и Серёжа Трубецкой с Кондрашей Рылеевым, и даже Ника Палкин-Романов, которого сам Серёжа терпеть не мог. В комнату Поля вернулся уже часа в три ночи, уставший и наобщавшийся вдоволь. Он осторожно добрался до своей кровати, благо, спал он на нижнем ярусе и забираться наверх не пришлось. Поля снял с руки недавно полученное серебряное колечко с кораллом, задул фонарик-свечку и лёг спать.Всё происходящее казалось ему каким-то волшебством.