DAYXXX

Måneskin - CORALINE

… или утерянная возможность и глупое обещание.

Его сердце успокаивается, видя рядом спящего Чонина, а сон постепенно забывается; перед глазами больше не мелькают огни машин, шипящий гул пропал, а странное падение кажется глупой фантазией, лица смешиваются, теряются. На лице появляется мягкая и слабая улыбка, рука тянется к хрупкой талии и крепко обнимает, прижимая к себе, а тот и бровью не повел, все также спит сладко, беспробудно. Теплое чувство разливается по телу и Чан снова проваливается в сон, когда веки становятся невероятно тяжелыми. Яркие лучи льются сквозь жалюзи, заставляя слегка щуриться и прятаться под одеяло, но Ян всегда забирает себе все. Банчан скрючивается от холода, нехотя просыпаясь. Кости еле слышно хрустят от долгого потягивания и тот встает, покрываясь мурашками. Найдя глазами свитер, кое-как напяливает его, осматриваясь по сторонам; зачесывает непослушные кучерявые волосы назад, сонно глазеет на мило сопящего парня и ласково улыбается. Облизывая пересохшие губы, Чан переводит взгляд на часы и подрывается с места.

10:19

— Чонин, мы проспали! — вскрикивает он, стягивая одеяло. Тот медленно поднимается, непонимающе нахмурившись и надув губы, то смотрит на маленькие часы, то на парня. Сглотнув и грустно вздохнув, проговаривает: — Не мы, а ты, — почти шепчет Ян, — а во-вторых, я дальше спать, а ты как хочешь, но на твоем бы месте, я бы продрых целый день. А если учитывать, что ты практически забил на свое здоровье, — вытянув ладонь, начал загибать пальцы, перечисляя, — на сон, на друзей, а я уж молчу про себя. Неужели, ты один работаешь на весь отдел?! У вас столько людей, а они не могут выдать тебе выходной? — Ну, ты же знаешь, что сейчас происходит и какая тварь убивает невинных людей… — Делай, что хочешь. Оборвав диалог, Чонин скрывается под теплым одеялом, недовольно прикрывая глаза и пытаясь снова заснуть. Он ужасно волнуется об Чане, зная что, пока дело не будет закрыто, он наплюет абсолютно на все и на всех, лишь бы все закончилось быстро. Но нераскрываемость растет изо дня в день, из месяца в месяц. Первое убийство произошло ровно год назад — списали на несчастный случай, — но все продолжается и, кажется, не собирается заканчиваться. Это страшно для всех. Не только для мирных жителей, но и для полиции. Жалобы появляются каждый день, а подсказок нет, ни одной. Банчан, поджав губы, смотрит на парня и тихо извиняется. Берет в руки портфель, меняет любимый свитер с надписью «сонная» на черную, непримечательную и тошнотворную форму. Берет маленький портфель и подходит к Яну, мягко целует висок и обещает вернутся ни позже полночи, но как обычно — глупо врет. Чонин поднимает стеклянный взгляд, наполненный слезами и отчаянием, просит быть осторожным и писать в случае чего. Утирает мокрую дорожку с щек и шмыгает носом, слабо улыбнувшись, — он, действительно, самый сильный человек из всех своих близких и знакомых. Держится, но переживает.

***

Настрой Чана меняется, стоит ему пересечь порог отделения полиции. Не успевая даже уложить вещи на стол, как к нему забегает Чанбин, громко и несвязно рассказывает. — Стой, Бин, — уверенно говорит юноша, испуганно смотря, — Бин! Говори медленно! — Хенджина убили, — шепчет и садится на кресло, пряча лицо в ладонях. — Что? Почему ты так думаешь? Звонков не поступало! — Банчан уверенно говорит, подходя к другу и кладя руку на плечо, — Бин… — Почему я так думаю?! — повторяет юноша, кидая фуражку на пол со злости и отвращения, непонятно к кому, — Его чертова голова у меня в кабинете! А на лбу крест высечен! — кричит тот, обводя пальцами невидимый крест на своей коже, и подрывается с мягкого сидения, горящими глазами смотря, — ты думаешь я шучу? Пойдем посмотрим. Все как в наших делах! Это дело нужно срочно передать в другое отделение! А если это будет продолжаться? Он что, высечет всех наших работников?! — Заткнись сейчас же и перестань паниковать! — срывается Чан и зло глядит на коллегу, хоть и сам боится, хоть и паникует глубоко внутри, но не показывает, — Пойдем к твоему кабинету. Всем страшно. Дверь в помещение приоткрыта, хотя Чанбин отлично помнил, что оставил ее открытой. Он показывает ладонь Бану и достает пистолет из кобуры, заряжая его. Дверь неприятно скрипит, а свет мигает, как назло. Они вместе заходят в кабинет, а Бин непонятно смотрит то на друга, то на стол, на котором ничего нет. Хотя, совсем недавно, здесь лежала отрубленная голова полицейского, в блестящей от света, крови. Паника разъедает горло и тот поворачивается назад, испуганно глядя на начальника. — Здесь был Хенджин, — говорит неуверенно и тихо, — я тебе клянусь! Дверца шкафа резко открывается, а Чан направляет дуло пистолета в то место и медленно подходит. Совсем бесшумно, словно парит. Из шкафа выпрыгивает совершенно живой Джин и его друг, — суд.-мед эксперт, — Ким Сынмин. Полицейский стреляет в пол, оставляя после пули почти черное место. — А что вы все покисли? — с усмешкой говорит Хван. — Черт вас дери! — кричит Чанбин и подходит к Хенджину, держа за горло настолько крепко, что тот начинает хрипеть и краснеть, чувствуя как губы немеют. — Ты придурок! Вообще в курсах, какая хрень тут происходит?! Бан подрывает и отстраняет разъяренного друга от полицейского. — Спокойно! Хван, еще один такой «прикол» и ты будешь не то, что оштрафован, а уволен, — он прячет пистолет, тихо выдыхая и поворачивая голову, — а ты, вообще, кто такой? — Ким Сынмин, — протягивает воодушевленно руку, но не увидев реакции, убирает ее, — новый суд.-мед эксперт. — Тебя тоже касается все, что я сказал твоему дружку-недоноску. Вы откуда взяли голову?! — А вы «Шерлока» не смотрели? — вступается Сынмин довольно громко, но стихает, — слепок лица Хенджина и голова убитого. Его не опознали, сразу говорю! И нам помог ее достать Минхо, он же ваш патологоанатом! Чан тяжело вздыхает, на пару с Бином, и потирает переносицу. Недовольно оглядывает двоих и прощается с коллегой, уходя в свой кабинет. Идя по тусклым коридором, он достает телефон, трясущимися руками, и набирает Чонина. Ему нужно срочно отвлечься, но тот, как назло, не берет трубку. Из раза в раз, и парень волнуется, но когда ответ идет, облегченно выдыхает. — Господи, ты ответил! — подрывается полицейский с кресла, — все в порядке? Ты спал? Я тебя разбудил? — заваливает вопросами и стучит пальцами по темному столу, — Чонин-а? — Чан, все хорошо, говори медленно, — сонно твердит тот, — я спал, да, а потом пошел в душ, но ничего не помогло и я снова пытался заснуть. Что тебя так взбудоражило? — Идиоты в моем отделе! Ты представляешь, они сунули голову Хенджина на стол к Бину. Я в шоке! Приколисты херовы, это был лишь слепок его лица… Диалог длился полтора часа: Ян восхищался проделкой друзей парня, а Чан, пытаясь успокоиться, искал в разговоре поддержку. Если бы не звонок рабочего телефона, тот бы забыл вовсе, что он в участке. Практически дрожащим голосом отвечает и его глаза расширяются, кровь быстрее движется по сосудам, а сердце бешено стучит. Он бежит к кабинету Чанбина, громко стучится, после врываясь внутрь. — Срочно! Новое убийство, выдвигаемся. Звони Хвану и этому Сным…не важно, эксперту! Адрес тебе написал в сообщений, на все про все дается час. Команда ясна? — Да, сэр, — непонимающе и тихо говорит Бин не в своей манере. — Выполняем, — холодно отзывается полицейский и выходит из кабинета, попутно набирая номера других сотрудников.

***

В лесу приятно пахнет хвоей, страх пропадает сам собой, а легкая улыбка появляется на лице парня, стоящего рядом с черной рабочей машиной. Опустив голову вниз, он задумался о том, как давно он мог улыбнуться на работе. Этот псих давно не дает им покоя, а, когда-то любимое место, стало самым ненавистным в мире и Чан подумывает об увольнении, но чувство долга заставляет двигаться дальше. На сырой, от дождя, земле видит следы кед, что часто повторяются и ведут в непонятном направлении. Чан подзывает одного из коллег и вместе решаются проследовать до конца «дорожки». — Кто вызвал полицию? — Кажется, старая женщина, слышащая крики. Не уверен, мне так передали. В ответ короткий кивок и оба поднимают голову. Тела словно парализуют, из рук падает оружие, а ноги становятся ватными, но они держатся. Дерево колышет не только листья, но и труп, повешенный на толстой ветке: на лбу виднеется крест, а на руках порезы, частые и свежие. Лицо в синяках, а на шее след от веревки. Коллега срывается на крик и Чан выходит, будто, из транса. Он бегает глазами по убитому, а после переводит взгляд на убегающего полицейского, зовущего на помощь. В глазах темнеет, а в ушах знакомый гул, словно фитиль. Ноги подкашиваются и Банчан сваливается на землю, подминая руками почву под себя. Холодный ветер обдувает бледную кожу, кажется, что тело само идет к мосту. Он чувствует свободу и какое-то новое счастье. Из горла разносится истерический смех, когда полицейский касается перил. Вдыхает свежий лесной воздух, перелезая через ограду и падает вниз камнем. Снова смеется, но более счастливо и утопает в воде, врезаясь в камень. Чувство боли и страха охватывает, но лишь на пару секунд. Сердце останавливается, а тело покидает дрожь. Он шумно вздыхает и хватает ртом воздух, пытаясь отдышаться. По спине хлопает Чанбин, а руки нещадно трясутся. Бан непонимающе оглядывает небольшую толпу вокруг себя; трет глаза грязными ладонями, оставляя после них след на веках и щеках. Оборачивается назад, видя вокруг деревьев желтую ленту, а дальше от них — трех людей. Двое полицейских крепко держат под руками, кричащего молодого, парня с веснушками. Ему не больше восемнадцати на вид, а его голос кажется настолько знакомым, что даже родным. — Хэй, ты как? — спрашивает обеспокоенно Бин, протягивая бутылку воды и садясь на корточки рядом. — Кажется, нормально…-- неуверенно отвечает Чан и поджимает губы, забирая бутылку. Она неприятно сужается и скрипит от быстрого опустошения, — а что произошло? — Лукас убежал к нам, когда вы нашли труп. Сказал, что ты остался там один и он видел как убегал какой-то парень. Вот мы и ринулись к тебе, вдруг в опасности окажешься, а ты валяешься на земле и не дышишь, а по-- Рассказ перебивают, когда коллеги подходят с подозреваемым в руках. Паренек в панике оглядывает толпу и чуть-ли не плачет, прося отпустить и пытаясь что-то доказать, но его не слушают и заламывают сильнее, заставив согнуться. Банчан встает, отряхивается и трет ладони об штаны, очищая и подбираясь ближе с помощью друга. Просит отпустить юношу и выпрямляет его, непонимающе и немного наклонив голову в бок. — Феликс?!