Игра

— Да блин, — фыркнула Юля, в очередной раз поправляя на плече сумку с той самой кучей компромата на Каменного, который она собирала несколько дней. И пусть сумка выглядела совсем не большой, там хранилось множество копий важных документов, видео и фото на нескольких флешках и пара других важных вещей. — Зачем надо было столько косячить, а? Чтобы я потом корячилась? Она как раз шла в издательство, чтобы там разобрать весь материал. Уже сейчас постепенно складывалась картинка, однако факты необходимо было систематизировать, и тогда их можно было бы предъявить как важный аргумент. Юля работала журналистом уже несколько лет. Она раскрывала социальные и политические дела в своём фирменном журналистском стиле, её колонку в социальной сети «Вместе» читали сотни тысяч. Однако это не сильно помогало, злодеи часто строили из себя героев и выходили сухими из воды, а их жертвы редко когда получали хотя бы даже денежную компенсацию. Радовало и мотивировало только то, что некоторые расследования хорошо выстреливали и приводили к неплохому результату. Благодаря подобным случаям Юля до сих пор не сдавалась. Не сдавалась, чтобы посадить сволочей, постоянно убегающих от ответственности. Мимо проезжали какие-то мудаки, и один из них уже схватил сумку, но его успели остановить. Мужчина в кожаной куртке и с шарфом на шее (кто вообще в здравом уме стал бы носить шарф в такую тёплую погоду?) скинул его с железного коня, завязалась драка. Юля закрыла глаза. Ей всегда была неприятно наблюдать за подобным. Она всегда знала, что это связано с братом: он с детства любил всякие потасовки, и каждая из них заставляла Юлю волноваться. Серьёзных увечий никогда не было, но страх всё равно не уходил. Казалось, ещё чуть-чуть, и какой-нибудь сильный удар точно что-нибудь сломает или повредит. Именно поэтому ей даже соревнования по боксу или другим единоборствам было сложно смотреть, что уж говорить об уличных разборках. Были слышны крики, удары, выстрелы и прочие стрёмные звуки. Юля хотела уже, чтобы это всё просто поскорее закончилось. Не так уж и важно было, как. Даже если бы она потеряла сумку со всем, что она копала несколько дней, ей просто надо было домой. И она бы давно свалила, если бы ноги не приросли к асфальту. Потому оставалось только переждать. Юля открыла глаза только тогда, когда всё стихло и весёлый голос произнёс: — Девушка, вы, кажется, что-то обронили! — Ой, спасибо большое! — с улыбкой ответила она, забрав сумку и посмотрев своему спасителю в лицо, но внутри как будто что-то рухнуло. Она знала этого человека. У него были голубые глаза, волевой подбородок и широкие брови, молниями ломавшиеся на конце. Да если бы её разбудили в два часа ночи и дали фотографию, она бы его узнала! Это Игорь Гром. Человек, сломавший жизнь её семье. Он что-то говорил про коды запуска ракет, сценарий «Звёздных войн» и номер мобильного, а Юле нужно было срочно придумать, как поступить. Судя по его поведению, он её не узнал, и это позволяло вести себя так, словно они действительно незнакомцы. Она хихикнула, пригласила его на чашечку кофе и попрощалась. Раз уж их свела судьба, значит этим обязательно надо было воспользоваться. Может, это шанс для Юли отомстить? *** Юле с детства постоянно твердили о том, что любая приличная девушка должна опаздывать на свидания. Хотя формально их встреча с Громом и была свиданием, Юля так не считала, а потому, вопреки стереотипам и правилам, пришла вовремя. А вот Гром опаздывал. Десять минут выглядели как «ну застрял в пробке, с кем не бывает». Двадцать минут сопроводил усталый вздох, мол, возможно, он отправил смс о том, что не сможет, а она его пропустила. Тридцать минут уже были верхом неприличия, и Юля направилась к выходу, но столкнулась с Громом. Вау. Как вовремя. Пришлось делать вид, что она сама безбожно опоздала. Сложно быть женщиной. В тот вечер она наконец-то определилась с моделью поведения с Громом. Она назвала её «девушка из супергеройских комиксов». Наивная слабенькая девчушка, которую главный герой вечно спасает, а она его за это только благодарит и целует в щёку. Ну, и иногда, может быть, помогает в геройствах, по праздникам. Противно, но необходимо, чтобы узнать все слабые места Грома и ударить прямо по ним. Сильно и очень больно. Чтобы он почувствовал хотя бы примерно то, что чувствовала сама Юля. Гром оказался приятным собеседником, очень увлечённым своей работой (конечно, а как же ещё). Они быстро сошлись в своей нелюбви к преступникам, однако Юля, очевидно, относилась к ним с гораздо большей неприязнью. Грому же было наплевать на эти различия, возможно, он думал, что дело в знаменитой женской эмоциональности. Это было Юле даже на руку. Гром быстро ушёл, как только она сказала пару слов о Гречкине. Он, как оказалось, увлечён был не столько работой, сколько делом Гражданина. Действия которого Юля более чем одобряла. Кто же знал, что через десять минут, по пути домой, ей придёт сообщение от этого самого Гражданина в «Вместе»? «У меня есть подарок для тебя от твоего брата. Приходи». И скинул геолокацию. Как бы Юля ни соглашалась с Гражданином, встречаться с ним она не горела желанием и в иных обстоятельствах точно бы не побежала к указанному месту. Но он явно понимал, на что давить. Практически все вещи брата давно конфисковали по первой статье из тех, за которые его посадили. Оставшиеся вещи забрала мать и не пожелала отдавать даже немного из-за плохих отношений с дочерью. Поэтому Юля цеплялась за каждый кусочек памяти о любимом брате. «Я тут в окно выглянул и обнаружил, что ты уже на месте. Звони в пятнадцатую квартиру, поднимайся на пятый этаж. Жду.)» Юля нахмурилась. Самая обычная старая хрущёвка. Неужели ей суждено было встретить не какого-нибудь злого гения, а классического алкаша, у которого просто оказались под рукой спички и маскарадная маска? «Дверь открыта. Тебя встретит Марго. Следуй за ней. И не бойся — она не агрессивная.» Не агрессивная? Собака, что ли? Но каково же было удивление Юли, когда, едва нога переступила порог, к ней навстречу из глубин квартиры вылетела ворона! Белая, сверкающая красными глазами, она подхватила маленькую красную сумочку (сумка побольше с компроматом благополучно осталась в издательстве, запертая на ключ в ящике) и совершенно легко повесила на вешалку, а затем полетела обратно. Пришлось следовать за ней, как и говорил Гражданин. Эту Марго Юля смело записала первым пунктом списка открытий дня. Ей всегда казалось, что «белая ворона» — это всего лишь выражение, метафора для обозначения людей, которые отличаются от других. Однако, видимо, альбинизмом страдали в том числе и пернатые, просто гораздо реже, чем люди, поэтому мало кто о них знал. Вторым открытием стала квартира. Обычно в таких старых домах квартиры были соответствующие и если не пахли на свой почтенный возраст, то обязательно выглядели. Но здесь был сделан евроремонт, и настолько добротно, что создавал впечатление дорогой двушки в новостройке. «Ладно, с алкашом я явно ошиблась», — усмехнулась про себя Юля, мимолётом касаясь дорогущей мебели комнаты, в которую её завела Марго. — «Это кем же должен быть Гражданин, чтобы иметь столько денег?» И только после этой мысли Юля обратила внимание на стол у окна, который освещала настольная лампа. На стене висела пробковая доска, к которой были прикреплены перечёркнутые фотографии Гречкина и Сорокина, чистая фотография главврача онкобольницы Зильченко и куча других бумажек с записями мелким почерком. За столом сидел человек с рыжими волосами, зачёсанными в сторону. Он не делал ничего, просто сидел на стуле. Марго села ему на плечо, и он нежно погладил её одной рукой, а другой указал на относительно небольшой телевизор. Одного лишь взгляда Юле хватило, чтобы сложиться пополам от приступа тошноты. Тот самый прапорщик Сорокин, чей портрет висел на доске, был привязан к фонарному столбу, на его теле красовались многочисленные раны, а по телу бежали крысы (одна из них находилась у него во рту). — Пусть теперь все знают — крыс чревато злить. Мор всё приближается, его не пережить, — весело пропел человек за столом и развернулся боком, обращая теперь всё своё внимание на Юлю. — Здорово я придумал, да? Третье и самое главное открытие — Гражданином был действительно не алкаш. Всё было гораздо страшнее. — Разумовский?! — Сергей Разумовский, — со спокойной улыбкой поправил он и снова погладил Марго, которая с большой любовью и верностью прижалась к его руке. Ага, как будто от маленькой поправочки что-то изменилось. — Так, стоп. Вы хотите сказать, что Сергей Разумовский, программист-филантроп, создавший самую популярную соцсеть в стране, жертвующий миллионы на благотворительность, и Гражданин, убивающий людей, — это один человек? Быть такого не может, — Юля старалась сохранять спокойствие, но в душе разразилась настоящая буря. Разумовский всегда создавал впечатление эксцентричного, но в целом мирного человека, что стоит выше манипуляций и убийств. Он был чуть ли не самой популярной личностью в стране, подобные «низменности» никак не вязались с его образом. И прямо сейчас Разумовский сидел перед ней и улыбался, в то время как от его рук умер подонок Сорокин. Что нужно было делать в этой ситуации: радоваться или негодовать? — Людей я и пальцем не трогал. Только всякий мусор, недостойный жить, — пренебрежительно бросил Разумовский. — Или ты, Юлия Пчёлкина, красивый псевдоним, кстати, известная своей резкостью в сторону уходящих от ответственности, сейчас будешь защищать Сорокина и Гречкина? Тебе напомнить, что они сделали? — Раньше вас совершенно не заботило их существование. Вы даже не комментировали их поступки, хотя вас тысячу раз спрашивали. А дело Гречкина и вовсе несколько месяцев назад закрыли. Что-то протормозили вы, — теперь настало время Юли улыбаться. Другим, может, и можно было морочить голову, но её уже закалили многочисленные расследования и необходимость постоянно быть начеку и строить логические цепочки. А иначе даже те немногие, чью вину смогли доказать, были сейчас на свободе. — Я, конечно, читал твои статьи и подозревал, что ты сообразительная, но не думал, что настолько, — рассмеялся Разумовский, демонстративно аплодируя, но тут же посерьёзнел. — Если ты согласишься сотрудничать со мной, то я расскажу, в чём дело. — На каких условиях? Что я должна буду делать? — она не собиралась соглашаться, ведь молча одобрять действия Гражданина — это одно, а работать на него — это практически гарантированно попасть в тюрьму. Несколько лет в женской колонии точно не входили в её планы. Однако тихое, но сильное желание отомстить в очередной раз заставило сомневаться. — Тебе не нужно будет делать что-то сверх того, что ты делаешь сейчас. Продолжаешь работать, меня не критикуешь, у нас же скоро открытие детского дома как раз, придёшь, напишешь о том, какой я молодец. А главное, продолжаешь общаться с Игорем Громом. Я уже знаю, что он взялся за поиски Гражданина, и хочу его проучить. Так же, как и ты, моя хорошая. Ты красивая, не глупая, а потому он точно увьётся за тобой. А ты потихоньку собираешь информацию и ведёшь его как можно скорее ко мне, — он выглядел как змей-искуситель, даже хуже. Таким он вселял ощущение полного контроля над ситуацией. Но несмотря на это, Юля относилась к этой авантюре с большим скепсисом. — Он сильнее вас физически, как вы его проучать собрались? — Сильнее, но не умнее. Я расскажу подробнее, если согласишься. Соглашайся, Юль. Не всякие вещи можно добыть с помощью социальных сетей, — Разумовский склонился к одному из ящиков стола и вытащил оттуда что-то, что быстро скрыл в кулаке. — А если ты будешь моим информантом, то тогда мы убьём двух зайцев одновременно. Я устраню одно важное препятствие на своём пути. А ты отомстишь за брата, — он раскрыл ладонь и показал старые металлические часы. Каждую царапину на стекле и ремешке Юля хорошо знала и помнила. По идее, там ещё на обороте циферблата должен был быть маленький цветочек, похожий на ромашку. Эти часы были в момент последнего ареста брата. — Откуда у вас они? — она еле сдерживала эмоции. Один вид часов пробудил те самые глубинные воспоминания, которые не всплывали годами. Как её, впечатлительную трёхлетнюю девочку, десятилетний мальчик учил английским словам, как пятнадцатилетний парень делал с трудолюбивой восьмилетней девочкой уроки, как молодой человек двадцати трёх лет помогал чувствительной шестнадцатилетней девушке пережить первое расставание. Как вечером тридцатилетний мужчина обсуждал с двадцатитрёхлетней выпускницей журфака грядущие выборы мэра, куда он собирался выдвигаться, а утром его впервые повязали. Три года прошло, а всё ещё больно. — За те деньги, что я заплатил, они были готовы хоть всё СИЗО отдать. Но мне нужен был определённый подарок определённому человеку, — усмехнулся Разумовский. — Я выкупил у них всё, что принадлежало ему, но стало собственностью полиции. На секунду его взгляд будто стал мягче. Он... жалел её? — Только если после Грома мы займёмся остальными, кто работал над его делом, — произнесла Юля, схватив часы. Разумовский удовлетворённо кивнул. Она посмотрела на цветок на оборотной стороне циферблата, и сердце пропустило удар. Жажда мести победила разум. *** — Милый, если что, я дома! — крикнула Юля, открыв дверь квартиры. Тишина стала ей ответом. Всё шло точь-в-точь по планам Разумовского. Смерть Зильченко, Бехтиева, драка, из последствий которой тихо наблюдавшей Юле пришлось вытаскивать обоих: Грому она вызвала скорую, но с ним не поехала, сославшись на «дела», а Разумовского кое-как дотащила до его квартиры — боль, приглушаемая адреналином, очевидно, вернулась, и тому стало очень сложно просто идти и терпеть. Хорошо ещё, что у него дома была добротная аптечка, и благодаря регулярным перевязкам рана быстро зажила. Затем было открытие детского дома, шокировавшее всех (кроме Юли и Грома, конечно же) признание Разумовского и новая необходимость играть панику бедной возлюбленной. Грома решили оставить восстанавливаться в квартире Юли, а Разумовский скрылся, предварительно оставив распоряжения. Именно поэтому перед уходом на работу она старательно дополняла дело, которое привезла из полиции, материалами о компании «ZOMARO INC.» и адресом того самого особняка, который эта компания приобрела у Бехтиева. Ближе к обеду, по идее, Гром должен был проснуться и, наплевав на все полученные вчера и ранее травмы, поехать в «логово» Чумного Доктора. И правда, в квартире никого, кроме Юли, уже не было. Всё лежало на своих местах, только стопка одежды исчезла и чашка была пуста. И ещё кое-что. Диктофона не было. — Какая же я дура, — сквозь зубы произнесла Юля, доставая телефон из сумки. В случае чего отсутствие диктофона у Грома было единственным способом для Разумовского не попасть за решётку в случае своего проигрыша и получить возможность отомстить ещё раз чуть позже. Но сейчас всё постепенно катилось на большой скорости на санях в Тартар. Руки, набирая знакомый номер, тряслись. Вряд ли она сейчас могла как-то помочь Разумовскому, но она точно должна была проследить, чтобы его в порыве злости не убили. А ведь Гром мог, чисто теоретически. Она честно не подозревала, что задержание особо опасного преступника может выглядеть так… по-гейски. И пусть Юля периодически слышала от Разумовского подобного рода шутки, увидеть это своими глазами было очень неловко и одновременно смешно. И она бы с удовольствием выразила свои эмоции хотя бы улыбкой, но рядом стоял Дубин, на чьей машине они приехали. И он как раз был в конкретном таком шоке. Пришлось изобразить испуганное удивление. Гром, оправдываясь, рассказывал, в чём было дело, пока они втроём связывали Разумовского и сажали в машину. Дубин с большим интересом слушал, а Юля лишь смотрела на Разумовского. Она знала, что он лишь притворяется обезумевшим от собственной идеи, а потому, когда Гром ушёл искать одежду и переодеваться, спокойно села с ним на заднее сиденье, хоть ей и предлагали место на переднем. Разумовский для приличия подёргался, а потом успокоился, потянулся к её уху и еле слышно шепнул: «Всё нормально». Когда Гром наставил на Разумовского пистолет, который в итоге не выстрелил, а включил запись с диктофона, у Юли, казалось, на секунду остановилось сердце. Разумовский был её верным союзником, готовым прикрыть в любой момент. Потерять его значило потерять опору и пытаться сделать всё самой. А что хрупкая и слабая, хоть и хитрая, журналистка могла сделать против полицейского с прекрасными боевыми навыками и умом, переигравшим и уничтожившим одного из главных гениев страны? Однако Разумовский остался жив, и Юле оставалось только терпеливо ждать. — А если вас всё-таки отправят в тюрьму? — Продолжай играть свою роль. Я выберусь, а вот тебе уголовка не нужна. Пришлось подойти к Грому, чмокнуть его в щёку и восхищённо произнести: «Ты мой гений!».