Саундтрек:
I Found — Amber Run
Darkness, I’ll Always be Your Girl — R. Missing
Он наблюдал за ней. Глаза были сухими, отчего хотелось моргнуть, но Драко не собирался отводить взгляд. Ни на одну чёртову секунду. Сучка стала изворотливее в своих фокусах. Когда его разум сломался и она пробралась в него, естественно, она порылась во всех воспоминаниях и… усовершенствовала себя. Потому что, блядь, она была совершенна. Она двигалась как Грейнджер, вела себя как Грейнджер, сука, пахла как Грейнджер. Вся хижина была пропитана сладким ароматом корицы и ванили, смешанным с дымом от огня, и от этого скручивало внутренности. Член тоже твердел, но он не обращал внимания. Не сейчас. Драко опустил на него ладонь, желая вернуть в прежнее положение, но он лишь ещё больше напрягся, пытаясь… добраться до неё. Так не должно было быть. Раньше у него никогда не вставал на неё, но, возможно, потому, что… Нет. Нет, нет, нет. Чёрт, нет. Он не собирался даже думать об этом. Но думал. Без белых стен Драко больше не мог ничего скрывать — даже от самого себя, и, чёрт, в голову невольно лезли мысли, была ли это… Грейнджер? Гермиона? — Драко? Он настолько погрузился в себя, что даже не заметил её ответный взгляд. — Ты голоден? Да, он был пиздецки голоден. Он никогда раньше не чувствовал ничего подобного. Даже в тринадцать, когда у него случился скачок роста и он, подобно Крэббу с Гойлом, воровал еду из Большого зала, чтобы унять боль в желудке. Он умирал с голоду, а ощущения в теле были такими, словно он лишь за один день выполнил сезонную норму тренировок по квиддичу. Каждая клетка его тела ныла и была измотана. Болело всё. Но это было несравнимо с ломкой внутри, потому что тут не было никакой связи с его физическим телом. Это была она. Он хотел её. Не просто хотел. Будто сама сила природы влекла его к ней, и он сколько угодно мог сопротивляться, но никогда не уходил дальше, чем сейчас. — Я могу сделать… Драко отвернул голову к стене, приваливаясь к углу, в котором прятался, пока она не засыпала. Спала ли она раньше? Он сомневался. Хотя, может, он… Он нихуя не знал. Драко сильнее вжался головой в стену. Он услышал её вздох и краем глаза уловил, как она провела пальцами по волосам, отчего они стали растрёпаннее обычного. Выглядели в точности, как когда она стояла на коленях с его членом во рту, а его руки направляли её голову. Блядь. Блядьблядьблядь. Драко тряхнул головой, пытаясь прогнать образ или хотя бы сдвинуть обломки, чтобы создать… что-то типа барьера. Ничего не вышло. Без магии он ничего не мог сделать. — Ладно. Если проголодаешься, тогда просто… пробурчи что-нибудь. Повернув голову, Драко вновь впился в неё тёмным взглядом. И она смотрела идентично, глазами, горящими огнём и… смелостью. Гордостью. Силой. Блядь, она была похожа на Гермиону. Даже фыркнула и развернулась так же, отчего её локоны цвета ириски разлетелись веером по плечам. Она направилась к дивану. Драко вернулся к наблюдению, хотя видел лишь её затылок. Он уже досконально изучил его, годами видя, как она сидит за первой партой и изображает преподавательскую любимицу. Как и тогда, он мог лишь… сидеть и наблюдать. И он наблюдал. Драко пялился, ожидая, когда она покажет своё истинное лицо. Раскроет свою сущность. Неприятное чувство внутри, которое он теперь называл душой, похоже, уже знало ответ. Но Драко всегда делал неправильный выбор, принимал неверное решение. Он не хотел снова облажаться. Когда-то он был уверен в себе: в том, кем он являлся и какое место занимал в этом мире. Было легко сбрасывать со счетов других, считая их неполноценными только потому, что ему так говорили. Но Гермиона показала ему, что она была… гораздо больше. Или он всегда это знал — глубоко внутри. Или понял сейчас. Драко не был таким умным и храбрым, как она. Он боялся. Боялся, что потеряет её. Он уже потерял себя, а кто он без Гермионы? Какая от него была польза? Даже херовой магии больше не было. Зачем Грейнджер продолжать хотеть его, когда у неё было… всё? Только дурак мог подумать, что она изъявит желание, чтобы кто-то вроде него любил её. Драко даже не нужно было слушать её голос в своей голове, говорящий, что ей будет лучше без него, — у него уже был свой. Никчёмный. Но кое-что он всё же мог сделать. Драко наблюдал за ней, заставлял себя разглядеть её истинное обличие. Но всё, что он видел, — девочка. Его девочка. Гермиона.***
Гермиона зашла в хижину с охапкой дров в руках. Они болели от напряжения, но ей было только в радость отвлечься от потока нескончаемых вопросов в голове. Казалось, что чем больше она работала над достижением своих целей, тем дальше они оказывались. Когда Драко проснулся и назвал её… так снова, Гермиона почти перестала верить в себя. Сколько ещё ей нужно было сделать, сколько отдать, чтобы получить хоть что-то взамен? Проплакав до боли в глазах, Гермиона заставила себя встать и вновь приняться за дела. Единственная проблема заключалась в том, что делать здесь было особо нечего. Несколько простых чистящих заклинаний привели хижину в порядок — но не то чтобы был какой-то бардак. Заканчивались припасы, состоящие в основном из консервированных бобов и чечевицы, каши и безвкусного бульона. Единственное, что имело хоть какой-то вкус, был особый розовый чай, который любила Нарцисса. Он был цветочным и сладким, но Гермионе не хватало горечи крепкого чёрного чая, который она обычно заваривала. Тем не менее выбирать не приходилось, и Гермиона пила его. Скорее по привычке, но в любом случае это был неплохой способ избавиться от привкуса зелий. Гермиона старалась делать еду съедобной, но, когда она в первый раз поставила тарелку рядом с кроватью Драко, он швырнул её в другой конец комнаты. Не дав ему возможности увидеть её реакцию, она только села к нему спиной и молча съела свою порцию. На следующий день Драко просто оставил еду остывать, всё так же не доверяя ей. Однако, когда Гермиона проснулась, тарелка была пуста. На третий день он лишь фыркнул, когда увидел перед собой очередную порцию, но съел. Это был прогресс. Злые взгляды Драко, которые он кидал в её сторону из самого дальнего угла, в который только мог забиться, тяготили. Гермиона лишь хотела, чтобы он обнял её, крепко прижал к себе и сказал, что всё будет хорошо. Пусть это даже будет ложью. Она просто хотела, чтобы он… поговорил с ней. Вместо этого Гермиона оставалась наедине со своими мыслями, прокручивая в голове всё, через что ей пришлось пройти, всё, что пришлось сделать, в попытках найти просчёт. Возможно, это было наказание за заключённых в Азкабане. Но, судя по состоянию Драко, быстрый конец стал для них освобождением. Возможно, доберись она раньше, то смогла бы избавить Драко от части боли и пыток, которые там его настигли. Не слишком ли долго она пыталась освободить его законным путём? Гермиона потратила все эти месяцы только на то, чтобы Драко смог вернуться домой. Чтобы у них была та жизнь, какая должна была быть, — жизнь вместе, и… это было всё, о чём мечтала Гермиона. Просто быть с ним. Это было всё, чего она в действительности хотела. От военной славы и похвалы за интеллект она бы с лёгкостью отказалась — и уже это сделала. Ради него. Это был честный обмен, компромисс, на который она с готовностью пошла. Если бы только Драко… вернулся. Вернулся к ней, как и обещал. Когда молчание становилось слишком тягостным, а в голове роилось всё невысказанное, Гермиона находила себе занятие. Хоть она и могла просто призвать дрова из сарая заклинанием, прогулка оказывалась способом отвлечься. Небольшая передышка от некогда уютной, а теперь вызывающей клаустрофобию хижины не давала ей потерять шаткий контроль над собой и прорвать блокаду эмоций. Даже если хотелось. Очень сильно. Более того, хотелось отпустить всё и слушаться глубокого, повелительного голоса Драко. Но, слыша от него лишь молчание, Гермиона надевала его большую чёрную мантию и выходила на улицу, в бесконечную ночь. Холод сковывал тело, и в конце концов её разгорячённое сердце успокаивалось, не позволяя ей разрыдаться и сказать, что она любит его, или, что ещё лучше, закричать и вразумить пощёчиной. Второе, что помогало, была нагрузка, когда она таскала брёвна, — так получалось выпускать эмоции через физические занятия. Мужская работа приносила удовлетворение, увеличивала бег крови и давала чувство выполненного долга, даже если это было что-то вроде поддержания огня. По крайней мере, он поддерживал её организм в тепле. Когда Гермиона отходила от камина, всегда было холодно. Интересно, как Драко удавалось не мёрзнуть, прячась в тёмном углу? Впрочем, спрашивать его было бессмысленно — скорее всего, он снова обзовёт её, наградив свирепым взглядом. Гермиона начинала сомневаться, что в словах Нарциссы была хотя бы доля правды. Может… может, Драко… Нет. Драко был здесь, с ней — определённо. Конец истории. Но точно не её конец, потому что Гермиона не собиралась сдаваться. Драко не отказался от неё, даже когда она месяцами бегала от него, поэтому она не позволит этим нескольким неделям повлиять на её чувства и их отношения. Драко был там, и ей просто нужно было добраться до него. Гермиона опустилась на колени у камина и подбросила в него несколько поленьев. Они зашипели, плюясь искрами, пока снег на них таял, но вскоре пламя окутало теплотой маленькую комнату. Вздохнув, Гермиона смахнула грязь с рук и встала. Она уже приготовилась пойти на кухню и вскипятить чайник, но, обернувшись, наткнулась на нечто твёрдое. За её спиной стоял Драко. — Ох! Гермиона инстинктивно вытянула руки, чтобы не потерять равновесие, и они приземлились ему на грудь. Обычно Драко схватил бы её за талию и прижал к себе, огладив спину до самых волос, чтобы запустить туда руку и зафиксировать её голову на месте для поцелуя. Однако на этот раз Драко не сдвинулся ни на дюйм. Его руки безвольно висели по швам. — Грейнджер, — он осторожно произнёс её фамилию, и Гермиона подняла на него взгляд, надеясь, что… — Ты прикасаешься ко мне. Гермиона распахнула глаза и уставилась в его затуманенные серые. Он смотрел как… раньше, ещё в школе. Словно чего-то ждал; словно за чем-то следил. — Да, — выдохнула она, ослабляя давление, но не убирая рук. — Я прикасаюсь к тебе. Медленно, что она почти не заметила движения, Драко поднял обожжённую руку, обхватывая её пальцы, и прижал к своей груди. Он немного прибавил в весе от регулярного питания, даже если в основном это была каша, но всё же она с легкостью почувствовала, как колотилось его сердце, едва ли не сотрясая всё тело. — У тебя холодные руки, — пробормотал он себе под нос. Его бушующие серые глаза потемнели. — Её руки были тёплыми. Он отдёрнул её ладонь от себя, и на чистой белой одежде остались лишь два грязных отпечатка. Может, дело было в стрессе и душевном истощении, преследовавших изо дня в день, или в том, что последние полчаса она собирала дрова для камина, чтобы ему было тепло, но, скорее всего, Гермиона сорвалась потому, что Драко Малфой снова вёл себя с ней как полная задница. Она упёрлась руками ему в грудь, измазав ткань ещё больше, и он слегка покачнулся. — Конечно, у меня холодные руки! — крикнула она. — Я была на улице в снежную бурю! Драко покачал головой, а затем наклонился так близко, что их лица почти соприкасались. — Ты. Не. Она, — он чётко выговаривал каждое слово, которое проникало в неё даже глубже, чем холод. Огонь позади затрещал, и в спину ударила волна жара. Или это была ярость, разлившаяся по венам. — Это я! — она вскинула руки, хлопнув ими по своим бёдрам. — Я — Гермиона! Грейнджер! Называй как хочешь! Я отказалась от всего ради тебя, поэтому меньшее, что ты можешь сделать… — Что? — фыркнул он. — Доверять мне! — проорала Гермиона. Прямо в его лицо. Его глупое, самодовольное, красивое… вытянувшееся лицо. Драко быстро выпрямился, будто находиться настолько близко к ней было больно. На полсекунды Гермионе захотелось, чтобы так и было. Вина и стыд нахлынули на неё вместе с усталостью, которая в эти дни казалась ей большим спутником, чем Драко. — Доверять тебе? — спросил он. — Я доверяю тебе, Гермиона, — её имя. Он произнес её имя. — Проблема не в этом. Гермиона искала на его лице хоть какой-то намёк на то, о чём он. Как он мог говорить, что доверяет ей, если даже не считал её реальной? Словно прочитав её мысли, Драко продолжил: — Я просто не доверяю себе. Что? Что это вообще значило? Даже развить эту мысль не получилось, потому что… потому что как она могла убедить его, если он не верил в то, что было прямо перед ним? Словно попытки доказать, что магглорождённые такие же способные, как и чистокровные. Словно они вернулись к началу. Что ей нужно было сделать? Что ещё она могла сделать? Она… это она, но… для него этого было недостаточно. Гермиона понурила плечи, и остатки негодования покинули тело, когда Драко повернулся, направившись обратно в тёмный угол. Его ботинки тяжело шаркали по полу при каждом шаге. Несмотря на то, что позади ярко горел камин, Гермиона за весь этот день не чувствовала такого холода, как сейчас, пока наблюдала, как Драко сползает по стене, вытянув одну ногу. Над ним нависали тени, выделяя лишь глаза. Переместившись на неё, они сузились, а её наполнились горячими слезами. Гермиона грубо смахнула влагу. — А я доверяю! — выпалила она в ответ. — Я доверяю тебе, Драко. Я верю, что ты не нарушишь обещание. Ты вернёшься, и я буду… — её голос надломился, притеснённый застрявшим в горле сердцем. Драко дёрнул подбородком. — Будешь?.. — его голос был холодным, горько-холодным. Его девочкой. Гермиона коснулась кольца под свитером, словно давая обещание. Она не знала, сдержит ли он своё, но она своё — точно, даже если у неё никогда не было возможности сделать это должным образом. Гермиона глубоко вздохнула. — Здесь, — сказала она. — Ждать тебя. Я никуда не уйду, обещаю. Что-то промелькнуло на его лице, но у неё не было сил гадать. Гермиона быстро подошла к маленькой плите и поставила чайник, занявшись уборкой в комнате, которая и без того была идеально чистой, — но хотя бы какое-то занятие. Она старалась абстрагироваться от боли в груди и того факта, что Драко после всего снова был так… так груб с ней, но попытки не думать об этом лишь вызывали больше ненужных мыслей в голове. Гермиона подскочила, когда от её неосторожного движения чашка упала на пол. — Блин! — проворчала Гермиона. Она наклонилась за осколками. Конечно, справилось бы обычное репаро, и она его и применила бы, но… делать что-то своими руками успокаивало. Ей это было нужно. Нужна привычность, рутина, нужен… хоть какой-то контроль в жизни. Гермиона потянулась за последним осколком, отскочившим под один из шкафов, когда огонь потускнел. Всего на секунду, но этого хватило, чтобы она не заметила острый край, который порезал ей палец. Гермиона вздрогнула и отпрянула. На подушечке выступила густая капля крови. В отблесках огня она выглядела одновременно светлой и тёмной. Гермиона положила осколки на столешницу и потянулась за кухонным полотенцем. Его рука сомкнулась вокруг её запястья, а большой и указательный пальцы потянулись к порезу, сжав фалангу. Удивительно, но Гермиона даже не заметила, как он покинул свой угол. Ведь Драко в одиночку, казалось, занимал половину кухонного пространства, а его тень была такой длинной, что тянулась до противоположной стены. Его рука была намного больше её. — Ауч! — Гермиона попыталась вырваться, но Драко держал крепко. Казалось, его смутила или… заворожила капля крови, стекавшая теперь по пальцу на ладонь. Он сжал сильнее, выпуская больше жидкости из маленькой ранки. — Драко, хватит! Больно! Он пропустил её слова мимо ушей, будучи полностью сосредоточенным на пальце. — У тебя кровь. — Да, у меня кровь, — фыркнула Гермиона, ощущая, как быстро возвращается накал злости. — И ты делаешь только хуже! — Да, — половина его рта изогнулась в дьявольской ухмылке. — У меня есть к этому склонность. — Так прекрати! — Гермиона вновь попыталась отдёрнуть руку, но, не чувствуя ослабления хватки, опустила вторую к палочке. Его брови сошлись на переносице. — Раньше у тебя никогда не было крови. Годрик. Это уже до нелепости смешно. — Вообще-то было и очень много! Я сражалась на войне, если ты забыл об этом, как и о том, кто я на самом деле, — парировала она. — Так что, если не отпустишь… Он внезапно встретился с ней взглядом, приковав к месту. В глубине бушующих серых глаз был Драко, её Драко. Гермиона оказалась бессильна что-либо предпринять, когда он поднял и засунул кровоточащий палец себе в рот. Боже, это было неправильно, очень неправильно, но его рот был тёплым, а язык — мягким и слегка посасывал ранку. Маленький порез пульсировал, но не от боли, а от того, как бешено забилось сердце при виде того, как губы Драко обхватывают её палец. Не сводя с неё глаз, он медленно вынул его изо рта. В этот раз его ухмылка была ровной и… и красной. Боже. Драко облизнул губы. — Сладкая. — Ох… — внезапно пульсация в пальце отошла на второй план. Ноги Гермионы подкосились, и она упала бы, если бы Драко не вдавил её спиной в стену. Он пригвоздил её к месту своим телом и поднял её запястье над головой, схватив вторую руку сокрушительным захватом, когда та вновь потянулась за палочкой. Он сжал челюсть, несколько раз поводил ею из стороны в сторону, отчего показались натянувшиеся мышцы, а слуха коснулся хруст. Резкое движение выбило из груди весь воздух, и Гермионе пришлось сделать несколько судорожных вздохов. Драко практически не оставил между ними свободного пространства, придавив её к деревянным панелям. — Ты не она… — он произнёс почти как вопрос, будто это было единственное, в чём он не был уверен. Всё остальное: каждое движение, каждое прикосновение — было просчитано и контролируемо. Столько дней видя Драко в таком ослабленном состоянии, она даже забыла, как легко он мог одолеть её. Гермиону бы затрясло, если бы она могла двигаться. — Ты — это ты, верно? О… Боже… Гермиона разомкнула губы, когда он произнёс эти слова. Жар пробежал по венам, покалывая кончики пальцев, прежде чем просочиться в мышцы, вызывая онемение, но в то же время острую реакцию на тело Драко. С трудом дыша, она всё же нашла в себе силы сказать: — Я… я… твоя девочка. Его глаза блеснули серебром, а ухмылка настолько легко скользнула по лицу, словно никуда и не исчезала. — О, Гермиона, — выдохнул он, и она почувствовала его дыхание на своих губах. — Ты намного больше, чем это. Это был он. Он — её Драко. Казалось, что дымка, мешавшая ему осознать реальность, рассеялась. Его глаза стали острее, движения — плавнее, а лицо… Годрик, его лицо расплылось в самой широкой на свете улыбке. Сердце затрепетало, клокотание вспыхнуло в груди, толкая биение к самому горлу. И, наконец, она воскликнула: — Драко! — Привет, сладкая, — выдохнул Драко и прижался к её губам своими.***
Это был не просто поцелуй, это было столкновение. Драко вдавил её лопатками в стену, и Гермиона удивлённо простонала. Её губы разомкнулись, и он воспользовался моментом, погрузив язык ей в рот. Гермиона обмякла. Драко взял контроль, водя руками по её телу, и думал, какого чёрта он не понимал, что она настоящая, если чувствовалась так? — Как… как это возможно? — Драко обхватил лицо Гермионы ладонями, с трудом веря, что она действительно здесь, перед ним. Он не хотел отпускать её, даже с учётом того, что его хватка на щеках мешала ей говорить. Её лицо расплылось в широкой улыбке, и от этого в груди Драко защемило. Боже, до чего же красивая. Он не часто говорил ей об этом. Никогда не говорил. Он должен был каждый день говорить ей, какая она великолепная. Какая умная. Какая сообразительная. Какая способная и… сильная. Чёрт, да он почти не говорил ей, что она ему нравится. Он не повторит эту ошибку дважды. Драко усвоил блядский урок. — Похер. Грейнджер хотела уже было ответить, но Драко снова прильнул к её губам. Она выдохнула ему в рот, и он застонал, пробираясь языком внутрь, чтобы попробовать её на вкус. Ноги подкашивались. Блядь… Он скучал по ней. Чертовски сильно. Подтолкнув её, Драко прижал Грейнджер спиной к столешнице, поймав её в ловушку своих ног и бёдер, чтобы она никуда не сбежала. Но она и не пыталась сбежать от него. Обхватив его за плечи, Грейнджер стиснула их и лишь немного откинула голову, чтобы он мог целовать её ещё яростнее. Какая хорошая девочка. И, самое главное, его. Его девочка. Его единственная. — М-м, — простонала Грейнджер ему в рот. — Драко… — её пальцы невесомо надавили на его руки, но ему было плевать. Она снова была в них, впервые за… ёбаную вечность, и он не отпустит её. Никогда больше. — Драко, — сказала она ему в губы, посмеиваясь и продолжая кое-как целовать. — Мне нужно… дышать. Он тоже улыбался. Он ничего не мог с собой поделать. Из-за этого целоваться стало сложнее, но какая разница? Драко принялся оставлять короткие чмоки на её губах, покусывая их и слегка оттягивая, пока она не начала задыхаться. — Вот, — пробормотал он. — Воздух, — он прервал её следующий вдох очередным полноценным поцелуем. Драко обхватил её шею одной рукой, вжимая в себя, и терзал её губы, пока у него самого не закружилась голова от нехватки кислорода. Оторвавшись, он прижался к её лбу, хватая ртом воздух. С каждым глотком их грудные клетки соприкасались сильнее. Драко старался рассчитывать время так, чтобы вдыхать, когда она выдыхала, — ему нужно было больше её. Всегда больше. Никогда не насытится. Даже если проведёт остаток жизни подобным образом… Остаток жизни… Как он вообще остался жив? Драко знал ответ на этот вопрос. Он смотрел прямо на него. — Гермиона… — выдохнул Драко. Грейнджер слабо всхлипнула в ответ, оставляя полумесяцы от ногтей на его коже. Чёрт, было… приятно. — Драко… — её голос был тихим, сладким и… нахуй. Он вновь поцеловал её. Потому что мог. Потому что не мог не поцеловать. — М-м! — Грейнджер удивлённо распахнула глаза и так же быстро их закрыла, когда он запустил пальцы в её волосы, запутываясь в густых кудрях. Драко снова простонал. Если он не будет осторожен, то… — Боже! — Грейнджер ахнула, когда он толкнулся бёдрами, давая ей во всей красе почувствовать его эрекцию. — Верно, сладкая, — Драко ухмыльнулся. — Твой парень вернулся. Она подняла на него большие глаза и… застонала. Проклятье. Если она не перестанет так охуенно выглядеть, он трахнет её прямо здесь и прямо сейчас. Вообще-то, неплохая идея. Драко зарычал и опустил руки к её бедрам. Крепко обхватив их, он подсадил её на столешницу. Драко встал между ног Грейнджер, побуждая обвить ими его поясницу, а затем потянул её к краю деревянной поверхности, ткнувшись напряжённым членом в её живот. — Драко, подожди… — пролепетала Грейнджер. — Забавно, — сухо сказал он и снова наклонился за поцелуем. Грейнджер остановила его, уперевшись рукой в грудь. Она прикасалась к нему. Член болезненно запульсировал. — Драко, не… — он тут же остановился. Грейнджер поджала губы, будто сдерживала улыбку. — Не хочешь узнать, как ты попал сюда? — Я знаю, — просто ответил он, и Грейнджер с любопытством склонила голову набок. Драко пожал плечами. — Любовь. Судьба. Ты. Выбирай на своё усмотрение. Грейнджер хихикнула. — В каком-то смысле, думаю, да. — Я же говорил, — он ухмыльнулся и вновь наклонился. Грейнджер остановила его во второй раз, и Драко не смог сдержать разочарованного вздоха. — Нам нужно поговорить, — серьёзно произнесла она. Драко молча смотрел на неё и ждал продолжения. Как та самая всезнайка, которую он знал и любил, Грейнджер начала монолог: — Мне нужно убедиться, что… с тобой всё в порядке, — сказала она. — Ты был… без сознания несколько недель, а когда я нашла тебя, ты… — её глубокие глаза потемнели, а между бровей появилась едва заметная морщинка. — Драко, ты был почти… Он знал. Он помнил. Он никогда не забудет тот ад. Драко тихо выдохнул и опёрся руками о край столешницы по обе стороны от Грейнджер, слегка свесив голову. Она нервно заламывала пальцы. — Я думала, что опоздала, — едва слышно продолжила Грейнджер. Подняв глаза, Драко встретился с ней взглядом. — Я думала, что потеряла тебя. — Котёнок, — Драко выпрямился. — Думаешь, я когда-нибудь отпущу тебя? Губы Грейнджер дрогнули в слабой улыбке. — Думаешь, — Драко понизил голос, — после всего совершённого ради тебя я позволю кому-нибудь забрать тебя у меня? Или… — его кадык подскочил, и уголки рта изогнулись. — Забрать меня у тебя? По её лицу пробежала тень, и Драко свёл брови, опасаясь, что её что-то беспокоит. Это было… в новинку. Не её выражение, но его признание её состояния. Драко не хотел, чтобы Грейнджер была несчастна. Его это расстраивало. — Но это произошло, — она опустила глаза. — Тебя забрали и… и я понятия не имела, увижу ли я тебя когда-нибудь снова. Драко затаил дыхание. — Я обещал тебе… Грейнджер вскинула голову и посмотрела ему прямо в глаза. Нагло. Дерзко. — Ты мне много чего обещал. — Знаю. Я… — его грудь свело судорогой. — Я прошу прощения. Грейнджер моргнула. — Что? Драко сглотнул. — Прости. Прости, что проебал каждый шанс, который ты мне давала. Прости, что причинял тебе боль. Намеренно. Случайно. Потому что ставил себя на первое место. Прости, что не… не относился к тебе так, как должен был. И прости, что дал отнять себя у тебя. В её больших карих глазах появились слёзы. Подняв руку, Грейнджер коснулась перстня, висевшего на простой верёвочке на шее. Он столько обещал ей и… ничего не выполнил. Но она была здесь. Это она снова свела их вместе, а не он. И он был обязан ей за это. Он был обязан ей пиздецки многим. — Я не хочу больше давать тебе никаких обещаний, — пока Драко переводил дух, Грейнджер бегала глазами по его лицу, пытаясь прочитать его мысли. — Я хочу сделать тебя счастливой, — они загорелись тем самым оттенком корицы. — Я хочу вызывать на твоём лице улыбку за каждую слезинку, которую я заставил тебя проронить. В двойном объёме. Нет, в тройном — и даже больше. На это может уйти вся моя грёбаная жизнь, но… я не хочу проживать её иначе. Ты… та самая, Гермиона. Единственная… Моя единственная. Её глаза были как никогда широко распахнуты. Лишь опустив взгляд, Драко увидел, как она кусает губу, впиваясь зубами в мягкую плоть, а после тянется к его груди, ведя по ней руками вверх, пока они не оказываются по обе стороны от его шеи. Драко сглотнул. Сильно. — Ты… — начала она, но затихла. — Драко, ты… — Грейнджер замолчала во второй раз, и сердце Драко пропустило удар, заряжая тело резкими импульсами. Губа Грейнджер задрожала. — Ты… всё для меня. Я думала, что потеряла тебя, — её голос понизился почти до шёпота. — Я столько сделала для тебя. Драко показалось, что из-под ног ушёл пол, но он не падал. Он летел. С ней ему не нужна была метла и… и всё остальное. В глубине души Драко всегда знал, что недостоин её. Даже когда сказал, что она не годится на то, чтобы вылизывать ему обувь. Но теперь… Дерьмо. Он никогда не станет тем мужчиной, которого она заслуживала. Даже если остаток жизни будет заглаживать свою вину перед ней — этого всегда будет мало. Но это его не остановит, а любому, кто попытается, придётся адски дорого заплатить. Пусть только попробуют. Он разорвёт каждого на куски. Вывернет наизнанку. Или даст проклясть их своей девочке. Ему нравилось видеть Грейнджер с палочкой, и, хотя древко не принадлежало ему, в некотором смысле он был причиной того, что у неё была бузинная палочка. Странно, но он не возражал потерять её и силу, которую она давала своему хозяину, если так Грейнджер будет с ним. Драко опустил руки ей на талию и почувствовал очертания палочки, торчащей из-за пояса её джинсов. Драко просунул пальцы ей под свитер и провёл подушечкой по всей длине древка, ощущая, как её кожа покрылась мурашками, когда он переместил ладони к пуговице спереди. — Для меня? — тихо спросил Драко. Грейнджер кивнула. — Всё для тебя. Кровь гудела под кожей. — Нет, сладкая, — лукаво произнёс он и снова потянул её на себя за пояс джинсов. Грейнджер ахнула, когда их тела соприкоснулись, и схватилась за его плечо, останавливая себя от падения. Драко врезался в неё бёдрами, потираясь членом о жёсткую ткань. — Это всё для тебя. Она тихо заскулила, и, чёрт… как он любил этот звук. Почти так же, как её смех. Но сейчас он хотел слизывать стоны с её губ. И с других мест. Но больше всего на свете он хотел услышать… — Драко, — Грейнджер обвила пальцами его шею, притягивая его лицо к своему. — Ты мне нужен. Кто-то там наверху, должно быть, сжалился над ним, потому что как тогда он получал всё, чего хотел, всё, ради чего так старался, — и в один момент. Его девочка, в его руках, с её губ срывались стоны и просьбы… — Нет, — выдохнул Драко, и глаза Грейнджер расширились. — Ч-что? — Я не собираюсь тебя трахать, — просто сказал он. Драко практически почувствовал, как натянулся каждый позвонок на её спине. Стиснув её талию, он стащил её со столешницы и поставил перед собой. Глаза ослепило яркое сияние перстня, висевшего на её груди. Драко медленно вернул взгляд к лицу Грейнджер. — У тебя мой перстень… — отблески огня играли на серебре, отчего казалось, будто оно вот-вот расплавится. Гермиона нервно прикусила губу. — Конечно, ты отдал его мне. Драко уставился на неё, с трудом веря, что… что она сдержала его — обещание, которого не давала. — Не знаю, хочешь ли ты… ещё… — она потянула руки к шее, чтобы снять его. — Ты можешь забрать его. — Стой. Гермиона мгновенно замерла. Хорошая девочка. — Никогда не снимай. Никогда, — приказал он. — Ты поняла? Сердце отстукивало неровный ритм, пока Драко ждал её ответа. Гермиона отпустила губу, и по её лицу расплылась широкая улыбка. — Да, сэр. Блядь. — Моя девочка, — промурчал он и поцеловал её, посасывая распухшее местечко на губе, которое она держала между зубами. — Покажи мне, — выдохнула Гермиона. Она подняла на него глаза. — Покажи мне, что я твоя. Драко опустился на одно колено. — Я сделаю это правильно. — Боже, Драко… Драко ухмыльнулся. — Скоро ты будешь повторять это, но… — он грубо расстегнул её джинсы. — В конце концов, именно к этому мы и придём. Он не дал ей долго размышлять над тем, что имел в виду. Не успела она сказать что-то ещё, как Драко сделал первый ход. Он стянул её джинсы до середины бёдер, остановившись лишь для того, чтобы разорвать её бельё. Грейнджер ахнула, оказавшись обнажённой перед ним. Драко не мог терпеть. Его язык уже нырнул между её ног, и он промычал, вновь ощутив её вкус. Боже, она была как грёбаный рай. Ему нужно больше, он хотел больше. Драко уткнулся в неё лицом, вжимая её бедра в столешницу, и дал себе тем самым больше места для манёвров, в конце концов захватывая пучок нервов губами, чтобы обводить его языком сколько душе угодно. — Боже! Грейнджер вцепилась в края столешницы, с каждым его движением сжимая дерево всё сильнее, отчего костяшки её пальцев побелели. Драко опустил руки к поясу её джинсов, туго облегающих ноги, и грубо дёрнул их вниз. Раздвинув её ноги, Драко провёл ладонями по внутренней стороне её бёдер, и они задрожали под его прикосновениями. Такая чувствительная — ему нравилось это в ней. Что одно лишь прикосновение могло завести её. А один поцелуй? Гермиона застонала, когда он снова прильнул к ней ртом. Он не мог насытиться. Драко закинул одну её ногу себе на плечо для более удобного угла проникновения и медленно провёл языком снизу вверх. Её бедра подались вперёд, и Драко ухмыльнулся, снова взяв её клитор в рот. Она была уже такой мокрой, практически текла, поэтому он легко просунул пару пальцев в неё, сгибая их, отчего Грейнджер зашлась в очередном стоне. Быстро двигая рукой, Драко ускорился и языком, ощущая, как она сжимается. Чёрт, а это были только пальцы. Он мог дать ей гораздо больше членом. Подарить ей оргазм до самых звёзд в глазах. Его звёзд. Его. Только его. — Драко, — выдохнула она. — Драко, пожалуйста! Как он мог остановиться, когда она так сладко просила? Она хотела, чтобы он показал ей, что она его? Чёрт, он это сделает, пометит её кожу, чтобы она всегда чувствовала его. Отстранившись, Драко слегка наклонил голову и издал тихий смешок, услышав её хныканье. — Ты моя, Гермиона, — прорычал он и почувствовал, как его член наливается кровью от вида её расширенных глаз. — Моя. Он прильнул к её бедру, одновременно вводя в неё ещё палец, и её стенки вокруг них сжались. Её кожа была почти такой же сладкой, как её соки, и Драко впился зубами в мягкую плоть, прикусывая до боли. До синяка. Гермиона задрожала, и Драко прижал обожжённую руку к её животу, пока она кончала. Нога, перекинутая через его плечо, согнулась практически в объятии. Драко не отпускал её, пока оргазм не утих. Лишь тогда он отстранился, оценивая свою работу. Синяк уже начал формироваться, показывая, что он был там, что она принадлежала ему. — Пожалуйста, пожалуйста, — умоляла она, и Драко вознаградил её несколькими дразнящими движениями языка, добивая, отчего Грейнджер запрокинула голову, насаживаясь на его лицо. Чёрт, она была идеальна. Словно была создана для него. А он — для неё, потому что Драко не мог представить никого другого, кроме своей девочки, и ничего другого, кроме занятий любовью с ней. Звучало как рай, и, может, он этого не заслуживал, но он разрушит небо, если оно отделит его от неё. Но с этого момента ничего не сможет. Драко быстро встал и подхватил её на руки. Гермиона ещё не отошла от оргазма и прильнула к нему, обвив руками шею и уткнувшись лицом в грудь. Драко чувствовал её тёплое дыхание на своих шрамах сквозь тонкую белую майку. Придётся её снять. Он хотел чувствовать её кожа к коже, когда будет входить. Драко опустил Гермиону на мягкий ковёр, расстеленный перед камином. Выпрямившись, он стянул майку через голову, слегка взъерошив волосы. Грейнджер со слегка покрасневшими щеками водила взглядом по его телу. Мило, что она считала его сексуальным. От этого он полюбил её ещё больше. — Твоя очередь, — он наклонился и разорвал ворот её свитера, обнажив бледно-розовое кружевное бельё. Грейнджер ахнула от неожиданности. Проклятье, как она могла быть такой невинной и такой сексуальной одновременно? Гермиона потянулась за спину, расстегнула лиф и стянула его вместе со свитером, кинув их в том же направлении, где валялись джинсы. Она была обнажена под ним, и член Драко до боли запульсировал. Она раздвинула ноги и провела руками по своим изгибам. — Ты нужен мне, — тихо сказала она, оставив рот приоткрытым после окончания фразы. Расстегнув брюки, Драко обхватил член и несколько раз провёл по нему рукой, представляя обнажённую Гермиону под ним — мокрую, желающую и стонущую. — Верно, я тебе нужен, — прорычал он. — Я только что довел тебя до оргазма, а ты уже просишь о большем. Жадная девочка. Её глаза потемнели, став похожими на две лужицы растопленного шоколада, и член Дарко отозвался на эту картину. Он склонился над ней, продолжая двигать ладонью, а она обхватила его плечи, хныкая и пытаясь слиться с ним. — Мою хорошенькую шлюшку нужно трахнуть? — хрипло прошептал он. Грейнджер охотно кивнула — настолько охотно, что Драко даже не стал наказывать её за то, что она не ответила на вопрос. Он в предвкушении провёл языком по зубам, снова пробуя её на вкус. Он дал ей столько обещаний, и на этот раз Драко поклялся, что сдержит их. Все. — Я трахну тебя так, как ты того заслуживаешь. — И как? — спросила она рвано, прерываясь на быстрые вздохи. Конечно, опять вопросы. Как-никак она ведь Гермиона Грейнджер. И он любил её за это. Драко прижался ко входу, уже ощущая её тепло и влажность головкой члена. Он опустил руки по обе стороны от её головы, заключая в клетку своего тела. — Как я люблю тебя. Гермиона притянула его к себе за шею. — Сделай так, чтобы было больно. Драко захватил её губу зубами и прикусил. Сильно. Застонав, Гермиона закатила трепещущие глаза. — Я всегда так делаю. Он вошёл в нее с глухим стоном. Гермиона вогнала ногти в его спину, резко втянув в себя воздух от внезапного проникновения. Опустив голову на её плечо, Драко испустил глубокий, почти болезненный вздох. — Чёрт, сладкая, — прохрипел он. — Ты такая… Блядь… Драко отстранился, плечи под её пальцами напряглись, а глаза впились прямо в её, пронзая, как два серебряных кинжала. — Ты такая тугая, что я не могу пошевелиться. Она тяжело дышала. — Я тоже не могу. Черты её лица колебались между попыткой улыбнуться и напряжением от его давления внутри неё. Драко медленно качнул бёдрами, создавая небольшое трение и вовлекая её во всё более уверенные движения. Он сделает больно, он сделает и приятно. Драко всегда хорошо удавалось быть двумя личностями одновременно, но сейчас ему нужно было быть только здесь, с ней. К чёрту мир. К чёрту всё остальное, что не было ею. Она была всем, что было для него важно. Гермиона прерывисто выдохнула напополам со стоном, откинув голову назад, когда он начал двигаться быстрее. Драко пришлось закрыть глаза. Видя её такой… Она действительно была прекрасна. Дикие локоны, разметавшиеся по полу, красивые розовые губы, которые приоткрывались каждый раз, когда он входил в неё, и длинные ресницы, которые ласкали её щёки, когда она моргала и смотрела на него глазами цвета жжёной корицы. Стенки её влагалища сомкнулись вокруг него, и Драко зашипел, резко сведя брови. — Если ты сделаешь так ещё раз, я долго не протяну, — Гермиона прикусила губу, чтобы не улыбнуться. Он усмехнулся, с радостью понимая, что после всего, через что они прошли, что сделали, она всё ещё может так сильно влиять на него. — Блядь, — голос Драко сорвался на этом слове. Затем внезапно его рот оказался на её губах, и не успела Гермиона среагировать, как он толкнулся и вошёл в неё так глубоко, что она вскрикнула ему в рот. Не теряя времени, Драко прильнул к её опухшей губе, жадно посасывая её, пока размеренно двигался, наращивая давление. Гермиона захныкала, когда он вышел, и вцепилась ногтями в напряжённые мышцы на его плечах. Драко с шипением отпустил её губу. С секунду он смотрел ей в глаза, надеясь, что не сделал слишком больно, но она выгибалась под ним, моля о большем. Драко резко качнул тазом, и послышался шлепок кожи о кожу. — О боже! — Гермиона вскрикнула, отчаянно цепляясь за него, когда её спина проехалась по ворсу. Она обвила ногами его талию, принимая более удобную для них обоих позу. Когда Драко сделал очередной толчок, его член упёрся в такое место, отчего Грейнджер выгнулась и задрожала. — Да, да, — выдохнула она. — Пожалуйста, Драко… Он никогда не мог сопротивляться её просьбам, поэтому сейчас даже и не пытался. Драко опустил одну руку ей на макушку, чтобы она не подскакивала, и принялся грубо и быстро двигаться. Грейнджер хваталась за него, ловя ртом воздух в перерывах между толчками. — Этого ты хочешь? — прорычал Драко. — Хм? Хочешь, чтобы я трахал тебя, как грязную шлюшку? — Да, — промычала она. — И чья же ты шлюха? — он опалил дыханием её ухо, звуча тихо, но в то же время оглушающе. — Хм? — надавил он, когда она не ответила. Нащупав её грудь, Драко впился пальцами в мягкую плоть, оставляя там свой отпечаток. — Отвечай, — приказал он, мазнув губами по её уху, пока наращивал темп. — Отвечай, Гермиона. Её глаза широко раскрылись, и Драко отстранился. Он ущипнул её за сосок, отчего она вздрогнула, и почувствовал, как от удовольствия, которое он ей доставлял, она сжимается вокруг него, неминуемо подводя к грани. — Твоя, твоя, — задыхаясь, произнесла она. — Боже, Драко, я вся твоя. Его сердце пропустило удар. Затем ещё один. Затем забилось для неё. Не отпуская голову Грейнджер, Драко откинул несколько прядей, прилипших к её лбу, и нежно поцеловал в то место. — Гермиона, — тихо, с любовью произнёс он, и медленно вошёл. — Драко… — она обхватила ладонями его затылок, запустив пальцы в короткие волосы. Глубоко дыша, Драко пытался не кончить от её взгляда. Она смотрела так, будто… будто любила его. Она любила его. Ему больше не нужно было сомневаться в этом или бояться, что эта любовь пройдёт. Гермиона любила его. А он любил её. Его девочку. Его единственную. Гермиону. Они двигались в унисон, и всё вокруг замедлилось. Её зрачки расширились, но глаза всё равно остались обрамлены тёмно-карей радужкой. Когда-то для него они были цвета грязи, а теперь… единственным цветом, который он хотел увидеть снова. Его дыхание участилось, и Драко готов был поклясться, что чувствовал биение её сердца в прижатой к нему груди, холод перстня, впивающегося в плоть, и мягкость её кожи, касающейся шрамов. Рядом с ними пылал камин, но Драко чувствовал лишь её. Её. Грейнджер. Гермиону. — Кончи для меня, — тихо сказала она. Он не хотел заканчивать, но она просила его об этом. Как он мог отказать такому? — Ты обещал. С рыком, вырвавшимся из глубины души, Драко стал быстро двигаться, сомневаясь, что сможет остановиться. Гермиона принимала его целиком, её маленькое тело тёрлось об него, обхватывая со всех сторон: руки, ноги, губы… Не прекращая входить и выходить, Драко напрягся всем телом. — Блядь, — промычал он. — Блядь, сладкая, я… Он оставался внутри неё, но Грейнджер, не препятствовала. Наоборот, Гермиона крепче обхватила ногами его спину, упираясь пятками ему в поясницу, чтобы он погрузился глубже, и взорвалась, кончая на его член. Грейнджер содрогалась всем телом в руках Драко, поднимаясь на вершину блаженства. Она нырнула в это чувство, теряя всякий контроль над своим телом и полностью отдаваясь ему. Это было слишком. Ему нужно было больше. Ему нужно было… После нескольких грубых толчков Драко откинул голову Гермионы, припадая к её шее: лизал, кусал, посасывал, пока тело охватывала разрядка, настигшая его внутри неё. Потный, он рухнул на неё сверху, подрагивая и чертыхаясь. — Чёрт, чёрт, чёрт… Он отдал ей каждую часть себя: сердце, душу — всё принадлежало ей. И она всё это забрала. Как хорошая девочка, Гермиона приняла каждую каплю, но продолжала требовать большего. Несколько секунд он не мог пошевелиться. Перед глазами плясали чёрные точки, и он в конце концов поймал их на её лице, которое выражало смесь любви и вожделения. Наконец Драко откинул голову. Несколько светлых прядей упали ему на глаза. — Я думал, что умер, и, возможно, был прав, потому что это было… Нет. Никакие небеса не сравнятся с тем, кто… кто ты. Гермиона прикрыла веки, но Драко успел поймать блеск её глаз при следующих словах: — Полагаю, теперь ты веришь, что я — это я. Драко нежно поцеловал её в покусанные губы и усмехнулся. — О, сладкая, ты намного больше, чем это.***
Драко подложил обожжённую руку под голову вместо подушки и согнул одно колено. Вторую ногу он не трогал, поскольку она была под Грейнджер — нет, Гермионой. Её голова покоилась у него на груди, а маленьким пальчиком она обводила извилистые линии его шрамов. Все её пальцы были крохотными для его перстня. Не то чтобы это было обручальное кольцо или хотя бы напоминало его, но это было… что-то. Драко надеялся, что сможет подарить ей нормальное, но видеть перстень в ложбинке между её грудей и знать, сколько она его там хранила, было вполне приемлемым компромиссом. И всё же ему бы хотелось видеть большой камень на её пальце, когда она будет поглаживать его член. Наблюдать, как он играет на свету и как его сперма растекается по кольцу. Может, она даже слизала бы её. Или трахнула бы себя пальцами. Чёрт. Ему не нужно было снова возбуждаться. Гермиона до сих пор была уставшей, даже учитывая то, что они оставались здесь. Драко нахмурился и перевёл на неё взгляд. По крайней мере, он надеялся на это. Он провёл пальцами по её спутанным волосам. Ему всегда нравилось, что она выглядела так, будто была хорошо оттрахана, и сейчас определённо был тот случай. Её кудри были взъерошенными и влажными от пота. В таком виде она точно никуда не пойдёт. Он прижал её к себе и поцеловал в макушку. Грейнджер улыбнулась ему в плечо. Насытившийся, он вздохнул и принялся играть с выбившейся прядкой: подхватывал её и наматывал на палец, после чего отпускал, проделывая трюк снова. Он был счастлив. Счастлив как никогда. Запертый в Азкабане, Драко ни за что бы не поверил, что когда-нибудь он вновь сможет почувствовать подобное. Сейчас это казалось почти невозможным, но… его умная маленькая ведьма сделала это. Она вытащила его. Из камеры и из самого себя. Он был обязан ей… всем. И он потратит остаток своей чёртовой жизни на то, чтобы загладить вину перед ней. Даже если это убьёт его. Вполне возможный исход событий, но Гермиона не заслуживала того, чтобы отказываться от жизни, за которую она так упорно боролась, только потому, что Драко снова облажался. Она сказала, что хочет быть с ним, но… он никуда не уйдёт. Но это не означало, что она должна была оставаться здесь. Даже если хотелось забаррикадировать дверь и никого не впускать в их уютный домик. В нём было тесновато, но… ему нравилось всё маленькое. Но Гермиона была создана для больших свершений, отчего оказывалось практически невозможно придерживаться намеченного. Он ненавидел себя за это, но ещё больше он возненавидел бы себя, если бы держал её здесь насильно. Он прекрасно помнил, что из этого вышло в прошлый раз, и не хотел повторять. — Ты не… — начал он, но тут же осёкся, потому что сила воли помахала ручками. Сжав челюсти, Драко заставил себя продолжить. — Послушай, ты не обязана оставаться здесь, если не хочешь. Гермиона села, широко распахнув глаза. — Что? О чём ты? Драко сделал несколько глубоких вздохов. — За последние несколько месяцев у меня было много времени подумать, — Драко было тяжело смотреть на нее. И её обнажённая грудь не помогала. — Я был заперт там с… Он перевёл взгляд на огонь и не моргал до боли в глазах. — Драко? — подала голос Гермиона на затянувшееся молчание. — Я не хочу, чтобы ты торчала здесь со мной, если не хочешь этого. Она не двигалась. Даже не дышала. Его шрамированная рука, обнимавшая её, онемела. — Я не могу вернуться. Даже если Азкабана больше нет, они найдут другое место, чтобы запереть меня. Или просто убьют, и дело с концом. Она смотрела на него так, словно не понимала, а это уже было каким-то безумием, потому что она чертовски умная и обычно вникала в его слова раньше, чем он сам. Драко тихо выдохнул. — Я запер тебя с собой, и… я ненавидел это, — Гермиона вскинула брови. — Нет, то есть не ненавидел, — поправил себя Драко. — Я ненавидел то, что ты это ненавидела. Я ненавидел то, что мне приходилось удерживать тебя. Мне… мне нравится связывать тебя и обладать тобой целиком, не пойми меня неправильно, но мне нравится, что тебе нравится. Драко покачал головой. Всё это звучало неправильно. Конечно, блядь. — Послушай… — он сел. — Я с радостью проведу остаток жизни здесь, но ты… ты не обязана, — сука, он не знал, как это сказать. Почему с ней было так сложно просто поговорить? — Ты уже возвращалась ко мне. Вернёшься ещё раз. Так что, если тебе… нужно идти… я… я понимаю. Я… я не буду… — Драко ненавидел себя сейчас. Пиздецки сильно. Но он любил её. — Я не буду тебя останавливать. Он будет биться о стену кулаком, может, и головой, но не станет удерживать её там, где она не хотела быть. Больше нет. Гермиона по-прежнему ничего не говорила, а после нескольких месяцев одиночества Драко не мог вынести молчания. Впервые Гермиона Грейнджер не торопилась с ответом, но, возможно… Драко уже знал его. — Ты умнейшая ведьма своего поколения, Гермиона, — печально сказал Драко. — У тебя есть бузинная палочка. Ты можешь делать всё, что захочешь. Я не стану винить тебя, если ты… Если ты не хочешь, чтобы кто-то вроде меня любил тебя. Драко наконец посмотрел на неё. Даже в слабом свете огня он видел, как в её голове крутятся шестерёнки. Он понятия не имел, сколько времени прошло с момента их… воссоединения на ковре. И во второй, и в третий раз. Вообще, с самого пробуждения он не видел за окнами ничего, кроме темноты. Это была одна из причин, по которой ему было так трудно поверить, что она настоящая. В Азкабане не было солнца, и здесь его тоже не было. Драко до сих пор не до конца понимал, где находилось это «здесь», но если с Гермионой, то этого ему было достаточно. — Похоже, лихорадка повредила твой мозг, — откровенно заявила Гермиона. Драко был… шокирован. Она смотрела на него с раздражением, и он понятия не имел почему. Даже с идеальным, не расшатанным мозгом он силился понять, о чём она вообще сейчас говорила. — Драко Малфой, — начала Гермиона в той самой манере всезнайки, которой она постоянно пользовалась в школе. — Ты хоть представляешь, через что мне пришлось пройти, чтобы вытащить тебя? — Я уверен, было нелегко… — Месяцы… Месяцы! — теперь она кричала. Класс. Кажется, это новый рекорд. Они никогда раньше не начинали ссориться настолько быстро. — Работала над апелляцией по твоему делу. А когда не получилось, то шантажировала Блейза… О, не надо такого шокированного лица, — усмехнулась она. — Я заставила его помочь мне найти остров, перемещённый твоим отцом, которому ради этого я вырезала сердце. Какого хрена… — Я вломилась в Министерство… снова. Украла бузинную палочку, я… — она выдохнула, смахивая с глаз выбившийся локон. — Я ехала на чёртовом мотоцикле над Северным морем… Ты хоть представляешь, какой там ветер? — не успел Драко ответить, как она продолжила. — Я штурмовала Азкабан и сравняла его с землёй, чтобы вытащить тебя! Челюсть Драко оказалась на полу. Она сделала… что?! — Осмелюсь предположить, что Министерство, которое было насильно захвачено воинствующей группой взбунтовавшихся авроров… Ах, ты ведь не знал об этом, да? Так вот, в данный момент оно с радостью схватит меня, а не тебя. Поэтому, прежде чем говорить что-нибудь ещё о том, что я хочу уйти от тебя, чего абсолютно точно не произойдёт, просто помни, что мой список преступлений почти такой же длинный, как и твой! Она скрестила руки на вздымавшейся груди. — Так что не дави на меня, Драко, иначе я направлю эту палочку на тебя, и тогда это ты окажешься заперт здесь со мной, а не наоборот! Похоже, лихорадка всё-таки повредила его мозг, потому что… всё это звучало безумно. Но в то же время — в точности как она. Как Гермиона. — Ты сделала всё это… ради меня? — Драко, я… — она сделала глубокий вдох. — Я люблю тебя. Я люблю тебя. Сомневаюсь, что ты понимаешь, что это значит, — Драко был уверен, что она сейчас расскажет. В подробностях. Но он не был готов к тому, что она произнесёт на самом деле. — Это не значит, что мне просто нравится заниматься с тобой сексом или… иметь возможность называть себя девушкой Драко Малфоя. Это значит, что… что я люблю тебя, несмотря на все трудности. Я люблю тебя, когда между нами всё сложно. Я люблю тебя, когда мы порознь и когда ты… когда ты делаешь глупости или ведёшь себя как полная задница. Драко не мог дышать. Он ничего не чувствовал кроме того, что его сердце пропускало каждый удар. Он лишь смотрел, как её щёки краснеют, а губы продолжают складываться в тираде о… о любви к нему. — Я люблю тебя, Драко Малфой, и я имею в виду то самое. Ты — тот самый. Ты… всё. Это… чёрт. — Если ты попытаешься порвать со мной сейчас, я… Драко набросился на неё, прижимая спиной к основанию кожаного дивана. — Никогда, — выдохнул он и поцеловал её. — Если ты думаешь, что я брошу тебя, то это у тебя повредился мозг. Что было бы досадно, потому что у тебя просто прекрасный мозг. Гермиона сощурилась, и уголки губ Драко поползли вверх. Значит, вот так. Они действительно… вместе. Как он всегда хотел. — Ты правда всё это сделала? — спросил он, и Гермиона застенчиво кивнула. Внутри что-то приятно сжалось. Драко не смог удержаться… — Но ты такая хорошая девочка… Гермиона хихикнула. — Да, — сладко сказала она. — Но я твоя хорошая девочка. Чёрт. Блядь. Она убьёт его подобными фразочками. — Именно, — прорычал Драко. — Я хочу услышать всё. Всё, что ты сделала ради меня. Сразу после награды. Глаза Гермионы заблестели. — Хм? Драко перевёл взгляд на кожаный диван. Он подходил под его рост, но был не очень широким. Тем не менее, в нём была своя польза. — Гермиона, — сказал он, едва сдерживая волнение в голосе. — Ты ведь изучала Нумерологию? — Четыре года, — быстро ответила она. — И сдала СОВ на превосходно. У тебя… у тебя какой-то вопрос? — полюбопытствовала она. О да. У него был к ней вопрос. Драко по-волчьи ухмыльнулся. — Скажи, ты знаешь значение числа… шестьдесят девять?***
Гермиона уже привыкла к беспокойному сну Драко. Казалось, он никогда не хотел оставаться в покое дольше пары часов. Непонятно, то ли его естественный ритм сбился из-за недостатка солнца, то ли ему не хотелось застревать в собственном разуме. Бывало, что она просыпалась под звуки того, как Драко рубил дрова. Для него это стало чем-то вроде терапии: он боролся с кошмарами с помощью заточенного топора. Она не возражала против порыва холодного воздуха, когда он, блестя от пота, возвращался в дом, стряхивая снег со светлых волос руками, на которых проступали напряжённые мышцы и вздувшиеся вены. Гермиона совсем не возражала. Но, проснувшись сегодня, она увидела Драко перед камином. Он загораживал свет, что превращал его в обычный тёмный силуэт со светящимся контуром вокруг головы. Было похоже на корону или… Гермиона потёрла глаза, скорее на… нимб. Натянув одеяло до подбородка, она откинулась на подушку, какое-то время просто наслаждаясь открывшимся видом: Драко в одних лишь брюках с низкой посадкой. Пока не послышался характерный звук вырываемой из книги страницы. Пришлось сдержать сдавленный вздох, который грозил вырваться из горла. Драко одной рукой скомкал лист и бросил его в огонь. Гермиона вскочила на ноги. У них было много древесины. И магия! Просто возмутительно, вот зачем так рвать книгу?! Она зашагала в противоположный конец хижины, готовая отчитать его, пока не увидела, что это за книга. Гермиона замерла. Драко, не глядя на неё, вырвал очередную страницу из своего старого экземпляра «Священных двадцати восьми». Он бросил её в огонь с ничего не выражающим лицом. Загоревшись, лист немного расправился, края обуглились, и пламя быстро охватило старый пергамент, превратив его в клочок серого пепла, который распался в ничто. — Драко, не надо… — Гермиона замолчала, и Драко повернул голову в её сторону. Его глаза были красными, а по острым углам щёк бежали мокрые дорожки. От одного взгляда на него её сердце разорвалось, словно было не более чем такой же бумажкой. — Я не могу… — он вздохнул. — Я не могу вынести написанного… произошедшего, — он тихо закрыл книгу. — Когда я был… там, мне пришлось пережить это заново. Я вновь и вновь наблюдал, как всё это происходило, — Драко поднял на неё взгляд. — Словно я по-прежнему Пожиратель Смерти, словно я так и не нашёл выход, — его голос был таким тихим, что Гермиона едва слышала слова из-за потрескивания огня. — У меня и так достаточно шрамов, — резко фыркнул Драко. — Мне не нужно, чтобы эта грёбаная штуковина напоминала мне, кем я был, — он швырнул старый томик в огонь. Книга раскрылась, упав на горящие поленья. Кожа потрескалась и обуглилась, и от её горения исходил неприятный запах. Гермионе пришлось прикрыть нос и рот, чтобы ненароком не вдохнуть его. Она направила палочку на огонь, и огромная лапа из пламени охватила весь камин, создав порыв, который выветрил запах из комнаты. Всего за несколько секунд от него не осталось и следа. При виде адского огня Драко отступил на шаг, но всё же не отрывал взгляд от камина, и Гермиона вложила в его руку свою. Он сжал её ладонь в ответ, и она ощутила шрамы, испещрявшие кожу пополам с остатками чёрных чернил, которые когда-то помечали его. Гермиона заметила, что Драко больше не пользовался левой рукой, хотя она у него была доминирующей, и поняла, что это из-за его шрамов. Её шрамов, потому что она сделала это с ним. Интересно, причиняли ли они ему боль, как когда-то метка? Хотел ли он и их исчезновения? Глядя на их сцепленные руки, Гермиона внезапно кое-что придумала. Просто удивительно, что она не додумалась до этого раньше. — Драко, — осторожно произнесла Гермиона, и он перевёл на неё взгляд. Прикусив губу, она спросила: — Хочешь, я… исцелю тебя? Его лицо было непроницаемым, и Гермиона ждала, совершенно не представляя, как он отреагирует на её вопрос. Драко лишь нахмурился. — Ты можешь это сделать? — спросил он. — Ею? — он кивком указал на палочку. Она прикусила губу. — Я… я думаю, да. Драко продолжал неотрывно смотреть на неё, а в его серых глаза что-то бушевало. Затем он вскинул бровь. — Как хочешь лечить? Гермионе захотелось подпрыгнуть, но она сдержалась, лишь приподнялась на цыпочки и перекатилась на пятки. — Хм, на кровати, — сказала она, стараясь сохранять спокойствие. — На случай, если… будет больно. Она не знала наверняка, но не могла представить, что заживление проклятого ожога будет чем-то приятным. Блейз сказал, что с такими шрамами ничего нельзя сделать. Забини, конечно, хороший целитель, но у него не было бузинной палочки. А у Гермионы была. Она должна была хотя бы попытаться. И она сделает это ради него. Драко повел её за руку к кровати, и Гермионе пришлось заставить себя не думать о том, насколько приятным было даже это маленькое действие. Быть с Драко оказалось лучше, чем она могла себе представить. Когда мир не давил на них, он был ласков и игрив. Перепады настроения, правда, оставались, но теперь они в мгновение ока превращались из поддразниваний во властность. Приходилось держать порох сухим, а вот себя не получалось. Нельзя об этом думать. Сейчас нужно было сосредоточиться, а не отвлекаться на… низменные инстинкты. Даже если Драко позволял ей предаваться им сколько душе угодно. — Сядь, — приказала она, и Драко с лёгкой ухмылкой занял место в центре кровати, прислонившись к изголовью. Широко расставив ноги, он вытянул обожжённую руку. Под шрамированной кожей виднелись мышцы, которые он нарастил за последние несколько недель. Рубка дров действительно пошла ему на пользу. — Так… хорошо. Да. Очень хорошо. Ухмылка Драко стала шире, когда она села рядом с ним. — Наверное, будет неприятно, — предупредила Гермиона. — Бывало и похуже, — с сарказмом ответил Драко, растягивая слова. Если кто и мог всё вынести, то это был он. Тем не менее Гермиона не хотела причинять ему больше боли, чем придётся. Она взяла Драко за руку, как когда накладывала проклятие, и направила палочку на кожу. Драко на секунду напрягся, а затем из кончика палочки вырвался бледный свет. Он выглядел так же устрашающе, как адский огонь, только вот пламя было бело-голубым. Оно сильнее, но тише кружилось над его кожей, охватывая её. Драко крепче сжал её пальцы, издав слабый стон боли. Гермиона изо всех сил старалась не отвлекаться. — Блядь… блядь! Рука Драко начала дрожать, и Гермиона так же крепко сжала его пальцы, пытаясь пресечь любое движение. — Просто… держись, — пробормотала она, сосредоточившись на том, чего хотела. Целый и невредимый Драко. Держащий её за руку Драко. Драко. Драко. Драко. — Гермиона, — выдавил Драко, побледнев. — Чёрт! — Я почти закончила! Лицо Драко болезненно исказилось, а затем он издал вопль чистой агонии. Гермиона взмахнула палочкой над последними… несколькими… дюймами и… ахнула от результата. Рука Драко выглядела так, словно её никогда и ничто не касалось. На ней не было никаких следов — только складка у локтя. В остальном… — Твою мать, — Драко не мигая смотрел вниз. — Знаю, — ответила Гермиона, поражённая тем, что она сделала и на что была способна. Она посмотрела на палочку, затем — снова на чистую руку Драко. — Ты… ты… — потянувшись, Драко взял её лицо в ладони. Она тоже. — Великолепная… — он поцеловал её. — Красивая… — второй раз. — Сильная… — и третий. — Ведьма. Гермиона просияла. Слышать, как Драко делает ей комплимент, да даже просто признаёт её той, кем она была, всегда окрыляло. Она чувствовала себя особенной. Поцеловав её в очередной раз, Драко притянул её к себе, вынуждая упасть ему на грудь. — М-м, Драко, — промычала Гермиона ему в губы. Драко зарычал в ответ. — Дай, — пробормотала она, — хотя бы… м-м… убрать палочку. Драко разорвал поцелуй. — Ещё нет, — сказал он, затаив дыхание. — Сможешь их тоже? — он указал на свою грудь. — Сможешь исцелить их? Гермиона перевела взгляд на порезы на его груди и животе. Она уже настолько привыкла к ним, что считала частью Драко. Если она смогла исцелить ожоги от адского огня, то у обычных порезов не было ни единого шанса. И всё же… Они ей нравились. Смесь тёмных вмятин и белых линий пересекала его мраморно-белую кожу. Они ничего у него не отнимали, наоборот, делали его более… Драко. Будто его внешность соответствовала его внутреннему состоянию. Тёмное и светлое — вместе. Всё. Вытянув руку, Гермиона провела кончиками пальцев по глубоким шрамам. Даже от этого лёгкого прикосновения сердце Драко зашлось в более быстром ритме. — Я буду скучать по ним, — призналась она. Драко их всегда ненавидел, но она… она считала их… в некотором смысле сексуальными. Драко сомкнул на её запястье пальцы, прижимая ладонь к своей коже. — Тогда нет. Гермиона подняла на него глаза. — Что? Драко ухмыльнулся. — Я оставлю их. Для тебя, — добавил он, коротко наклонив голову. Сердце Гермионы пропустило удар. Перестанут ли её когда-нибудь впечатлять те мелочи, которые он делал? Годрик, она надеялась, что нет. — Уверен? — она не хотела, чтобы он сделал что-то, о чём потом пожалеет. Всё-таки неправильно оставлять на теле что ненавистное себе только потому, что ей нравилось смотреть. И прикасаться. И целовать. И… — Да, — его голос понизился, и, когда Гермиона вновь посмотрела ему в глаза, они сияли серебром. — Чертовски уверен. Драко запустил одну руку в волосы на её затылке, а второй обвил её талию и притянул к себе, посадив на колени. Гермиона тихо ахнула, и Драко воспользовался этим моментом, чтобы провести языком по её губам, ворвавшись внутрь, и до боли сжал кудри. Гермиона простонала в открытый рот Драко. Он отстранился, выдохнув в её губы тихий смешок. — Верно, — хрипло сказал Драко. — Тебе же тоже нравится, когда больно, сладкая? Видишь, я с самого начала знал, что ты такая же, как я. Едва Гермиона нахмурилась, он снова поцеловал её, приподнимая бёдра, одновременно с этим вдавливая её в себя. Она упёрлась руками в грудь Драко и почувствовала под ладонями перекатившиеся мышцы. Сжала пальцы, ощущая гладкость его шрамов, и… и впилась ногтями в кожу. Драко зашипел ей в губы. Его зрачки то сужались, то расширялись, в конце концов обрамившись тонкой полоской серебряной радужки. — Как ты? — спросила Гермиона самым сладким голосом, несколько раз моргнув. Со стороны Драко послышался низкий рык, и он, опустив руки на её ягодицы, сильно сжал их, а после резко шлёпнул. Гермиона пронзительно всхлипнула и подалась вперёд, оказавшись вровень с его грудью. — Оседлай мой член, Грейнджер, — хрипло сказал Драко с повелительными нотками. — Оседлай его как хорошая девочка. Гермиону прошибла дрожь, щекоча низ живота. — Да, сэр, — так же сладко ответила она. Выдохнув, Драко откинулся на изголовье кровати, неотрывно наблюдая из-под отяжелевших век, как она устраивалась на нём сверху. Он смотрел на неё, как раньше, но теперь Гермиона понимала, о чём он думал. Его взгляд был голодным и отчаянным, властным и трепетным одновременно. Раньше он столько всего скрывал от неё, но здесь, в темноте, Драко отдавал ей всё. Гермиона просунула между ними дрожащую руку, расстёгивая его брюки и ныряя пальцами внутрь. Её движения встретил очередной низкий стон: она обхватила его член, поглаживая, и высвободила из плена ткани. — М-м-м, рука, конечно, хорошо, котёнок, — тяжело выдохнул он. — Но я хочу почувствовать, как ты будешь ездить на мне. Гермиона едва могла терпеть. Достаточно было Драко сказать всего несколько грязных слов, как она уже жаждала его. Как и всегда, из его рта даже самые вульгарные фразы звучали… как именно то, что ей было нужно. То, чего она хотела. Боже, как же сильно она хотела его. Драко приподнял её, побуждая стянуть одежду. Получилось с трудом. Было холодно, но она почти не чувствовала этого. И, конечно, это не остановило Драко от того, чтобы стянуть с неё через голову кофту и расстегнуть лиф, выцеловывая шею. — Не понимаю, зачем ты носишь эту хрень, — пробормотал он, сжимая её грудь и беря в рот один из сосков. Он перешёл ко второму, и Гермиона тихо вздохнула, растворяясь в горячей влаге его рта, что остывала на коже. — Полагаю, чтобы подразнить меня кусочком кружева. — Я думала, тебе нравятся кружева. Драко потянул за чашечки лифа, приблизив её лицо к своему. — Мне нравишься ты, Грейнджер, — её фамилия, которая когда-то была предметом разногласий, превратилась в ещё одно ласковое обращение. Теперь же она была для него Гермионой. Его Гермионой. Драко свёл её груди, а она тем временем освободила руки от лямок. Он немигающим взглядом уставился на перстень, покоящийся в ложбинке. Медленно он начал поднимать глаза, неосязаемо лаская кожу шеи, на миг задерживаясь на губах и наконец встречаясь с ней взглядом. — Я люблю тебя, Гермиона. Тело пронзила волна жара, закручиваясь внизу живота. — Я тоже люблю тебя, Драко. — Я знаю, сладкая, — он ухмыльнулся. — Так что опустись на меня и покажи, насколько сильно. Гермиона так и поступила. Её губы разомкнулись, но тело натянулось, сведя горло так, что с трудом получалось дышать. Несколько секунд — и она обрела способность двигаться, погружаясь ещё глубже. Лишь полностью сев, Гермиона смогла заговорить, хватаясь за его грудь, чтобы не упасть. — Боже… Драко крепко обхватил её бёдра. — Полегче, сладкая, — его голос был тихим, и он стиснул челюсти, словно пытался контролировать себя, как и её. — Не навреди себе. Гермиона промычала, пытаясь пошевелиться, но безрезультатно из-за хватки Драко. — Но… — она надула нижнюю губу, заметив, как его взгляд метнулся к ней. — Я хочу. Драко раздражённо фыркнул. Гермиона видела, как он боролся с самим собой. Она немного поёрзала, надеясь соблазнить его отпустить её. Но всё, что она получила в ответ на свои усилия, — сильное подёргивание внутри и больно впившиеся в бёдра пальцы. Гермиона издала хриплый стон от вспышки боли. Веки сомкнулись, а голова откинулась назад, отчего длинные локоны каскадом рассыпались по спине. Драко ослабил хватку, но Гермиона не ожидала ощутить резкий шлепок по попе. — Жадная девчонка, — упрекнул Драко, и Гермиона вновь прильнула к нему, уже задыхаясь. — Тебе это нужно? — спросил он, дыша так же тяжело, как и она. — Ты хочешь этого? — Да, пожалуйста, — захныкала она, и его ухмылка стала шире. — Пожалуйста… сэр. Мышцы Драко под её руками стали твёрже, резче выделяя шрамы на бледной коже. Его кадык подпрыгнул, когда он сглотнул. И Драко отпустил её. Он согнул руки и сцепил их за головой, разминая при этом кисти. Больше не было ни ожогов, ни чернильных разводов на коже — только мраморно-белая кожа с голубыми венами, выделяющимися на фоне… мышц. Стенки влагалища стиснулись вокруг него. — М-м-м, осмелюсь сказать, ты заслужила, — Драко ухмыльнулся. — Продолжай, котёнок, — он дёрнул подбородком. — Играй. Гермиона едва сдерживалась. Наклонившись, она провела языком по шраму, протянувшемуся над его сердцем. — Чёрт… — выдохнул Драко. Гермиона улыбнулась, намеренно не отрывая от его лица распахнутых глаз. Его веки медленно опускались, в итоге полностью закрывая зрачок и разделяя их. — Трахни меня, — приказал он. — Трахай меня до изнеможения. — Да, сэр, — ответила Гермиона и положила руку ему на плечо. Немного приподнявшись, Гермиона второй раз опустилась. Медленно. Мучительно медленно. — Блядь, блядь, — прошипел Драко. Пробежавшись ладонями вверх по её рёбрам, Драко добрался большими пальцами до груди, пощипывая затвердевшие соски. Гермиона закрыла глаза и приоткрыла рот, сосредоточившись на ровном ритме движений. Она стискивала плечи Драко, используя его тело как опору для стабильных толчков. Его руки и член, наполняющий её, дарили такие восхитительные ощущения, что она едва не сходила с ума. Все мысли выветрились из головы по щелчку пальцев, и остался только… Драко. Драко. Драко. Её губы безостановочно складывались в звуки его имени, прервавшись лишь зубами, сцепившими кожу, когда стенки плотно сжались вокруг него. — Проклятье! — Драко немного отодвинул её от себя, чтобы иметь возможность смотреть на то, как его член исчезает в ней. Снова и снова. Гермиона не сдерживалась — больше нет. Когда-то она относила подобное в разряд… чего-то плохого: что ей нравятся подобные вещи. Что подчиняться и позволять называть себя низкими словами не должно возбуждать её, но… окунувшись в эти чувства, она поняла, что только в тех случаях она не оказывалась связана чужими правилами. Что она стала той, кем была на самом деле. И намного больше. Здесь не нужно было искать логику — она и не предполагалась. В ней не было необходимости. Это было то, чего она хотела. Хотела быть свободной, чтобы исследовать свои желания и не беспокоиться ни о чём, кроме собственных ощущений. И эти ощущения поднимали её на вершину блаженства. Удовольствие расцветало в ней, разжигая каждый нерв в теле, пока движения не стали сбивчивыми. Гермиону уже уносило, но волна пока не накрыла с головой. Ей хотелось… Ей было нужно… Гермиона обвила шею Драко и прижалась к нему всем телом. Он провёл рукой по её челюсти, подцепил большим пальцем подбородок и приподнял её лицо, чтобы поцеловать. Он двигал бёдрами, доводя её до предела, и Гермионе ничего не оставалось, кроме как поддаться. — Вот так, — прохрипел он, входя в неё. — Чёрт, я люблю, когда ты… — он оборвал свои слова. — Кончи для меня, — снова начал Драко. — Кончи для меня, Гермиона. Он взял её щёки в ладони и прижался к губам, пробираясь в рот языком, не замедляя толчков. Гермиона горела, кровь кипела, клокотанием взрываясь в мозгу. Задрожав, она с пронзительным стоном кончила, прижимаясь к телу Драко. Он почти что раздавил её силой своих объятий, принявшись двигаться резче. Гермионе оставалось только держаться, позволяя себе сбросить последние остатки контроля и… Отпустить. — Гермиона… — вскрикнул Драко, судорожно сжимая её, пока содрогался раз, второй, а через мгновение и третий. Он прижался к её лбу своим, обдавая судорожным дыханием, отчего их тела тёрлись друг о друга. Кожа к шрамам, сердце к сердцу, которые бились в такт. Гермиона не знала, сколько прошло времени: годы, целая жизнь, и всё равно ей этого было бы мало. А Драко просто долго-долго прижимался к ней. Пока Гермиона не почувствовала, что он стал мягче, и по бедру не потекла влага. Она хотела отодвинуться, но Драко потянул её на себя, опуская их на кровать лицом к лицу друг с другом. — Нет, — произнёс он почти как приказ, но в нём была нотка… тоски. Нет, не тоски, скорее… любви. Гермиона замерла. — Просто… останься, — выдохнул он. — Останься со мной. Сердце Гермионы гулко забилось, и её пронзил страх, что оно может разорваться. Это… оно. Она и Драко — только они вдвоём. Как и должно быть. Как она… хотела. Что такое мир по сравнению с этим? Он мог гореть, мог замерзать, мог разваливаться на части — пока она могла оставаться здесь. И она могла. Она могла делать всё, что хотела. Она могла вернуться, бороться за их с Драко место в волшебном мире. Она могла помешать Министерству лишить их свободы, она могла при желании забрать их свободу. Возможно, однажды она так и поступит. Но сейчас у Гермионы было всё, чего она хотела. Оставался только один вопрос. Всегда. — Драко? — Хм? — он наклонил к ней лицо. — Ты никогда не говорил мне… — Что не говорил? Гермиона прикусила губу. — Ты сказал, что я намного больше, чем… то, кем я была. Так… кто я? В глазах Драко промелькнуло что-то тёмное и собственническое, и ей пришлось сдержать улыбку. — Ты моя, — Драко коснулся её губ, вызывая дрожь. — Ты вся моя. И тогда, и сейчас, — он потянулся и снял перстень с её шеи, надев ей на руку. Он был слишком большим для неё, но Драко переплёл их пальцы, не давая драгоценности соскользнуть, и обнял. Гермиона сжала его ладонь так крепко, как только могла. Ухмылка Драко стала шире, превратившись в улыбку. — И будешь всегда. Я никогда тебя не отпущу. — Не… — выдохнула она и почувствовала, как Драко напрягся. Гермиона придвинулась к нему чуть ближе. — Не отпускай меня больше никогда. — О, сладкая, — Драко растянул губы, обнажая ровный ряд зубов. — Тебе повезёт, если я когда-нибудь отпущу тебя из этой постели. Будь у меня возможность, я бы приковал и… Что? Что такое? Гермиона прикусила губу, чувствуя на себе тяжесть взгляда Драко. — Я, хм, — она не знала, почему ей было трудно произнести эти слова вслух. Она была взволнована. — Я могу. То есть, мы можем. Он изогнул левую бровь. — Я… я подумала, что они могут пригодиться. Я не знала, что мне понадобится во время спасательной операции. Или… после… Гермиона едва могла вынести его взгляд, но в то же время не могла заставить себя отвернуться. Серые глаза сверкнули. — Грязная девочка. — Твоя девочка, — поправила Гермиона. — Верно, — Драко обхватил свободной рукой её лицо, запустив пальцы в кудрявые волосы. — Скажи, что любишь меня. Драко никогда не уставал слышать эти слова, а Гермиона… никогда не уставала произносить их. Она улыбнулась. — Я люблю тебя, Драко. Я люблю каждый твой дюйм. И шрамы, и всё-всё-всё. Драко усмехнулся. — Спорим, я знаю, какие дюймы ты любишь больше всего. — Заткнись, — она пихнула его в грудь и уткнулась лицом в подушку. Драко нежно притянул её к себе, вновь устанавливая зрительный контакт. — Я серьёзно, — сказал он. — Я серьёзно, когда говорю, что ты… — он тяжело выдохнул. — Ты — та самая для меня. Моя единственная. Гермионе было плевать, взойдёт ли когда-нибудь солнце, потому что сейчас она чувствовала, что может светить ярче него. Кто бы мог подумать, что именно темнота Драко покажет, кто она на самом деле? Его. И она видела его сущность. Он был её мучителем, её врагом, её кем-то, её похитителем, а теперь её… — Всё, — прошептала она. — Ты — моё всё, Драко. Его лицо расплылось в широкой улыбке. — Мне нравится, как это звучит. Гермиона отзеркалила его эмоции. — Достаточно для награды? Драко подавил смешок. Он провёл ладонью по её телу, оставляя за собой прохладную дорожку мурашек. Мазнув костяшками по её щеке, Драко понизил голос: — Ты хочешь это? Позвонки охватил тремор, когда Драко склонился над ней, а дыхание от запаха мяты перехватило. Гермиона приподняла голову, очертив кончик его носа своим. — Я хочу всё. Драко коленом раздвинул её ноги и снова опустился на неё сверху. И Гермиона нырнула глубже, растворяясь ещё сильнее, когда он вдавил её спиной в матрас, не оставляя между их телами ни дюйма. Где ей место. Где им место. Только им двоим. Как и должно быть.