Вот и сказочке конец

      Над его родной деревушкой поднималось розовощёкое Солнце. У них было немало общего: оба круглые, румяные и вечно бежали куда-то в потоке мирской суеты. Шёл вот уже четвёртый день с момента пропажи группы студентов, приехавших со всех уголков нашей необъятной сказочной Родины. Спектральный анализ в виде поскребательства по сусекам и пометальства по амбару не принесли никаких результатов. Были допрошены все мыши, тараканы и даже куры. Изначально подозрение пало на курочку Рябу. После того инцидента с мышкой Ряба стала невероятно дёрганой и подозрительной. Когда было отложено второе драгоценное яичко, то она даже заставила деда и бабку нанять для охраны Ч.О.П «Двое из ларца». Эти ребята не задавали вопросов, он сразу пускали в ход свои навороченные палицы. Возможно, студенты решили посягнуть на самое дорогое из куриного имущества? Но эта версия была быстро опровергнута свидетелем в лице кабана Бориса. Не заходили студенты в курятник. Пришлось искать новые направления для расследования. Опрос лесных жителей позволил выяснить, что потеряшек последний раз видели возле избы Яги. Опрокинув в себя кружечку крепчайшего кваса, Колобок направился к выходу из избы. По дороге он прихватил твидовую кепку и лупу, подаренные ему заморским коллегой таинственного Туманного Альбиноса! Вроде так называлось то место.       Распахнув дверь, круглый сыщик выкатился на крыльцо. Справа от входа красовалась золотая табличка с надписью: Частное детективное агентство «КОлобок». Ловко катясь по ещё влажной от росы земле, Колобок привычно кинул раскинувшейся неподалёку луже:        — Привет, Снегурочка!       Лужа что-то весело булькнула в ответ. Путь до избы колдуньи человеческим шагом был довольно неблизкий, но для юркого хлебца он был почти незаметен. Ещё будучи на отдалении от места назначения, он услышал душераздирающие звуки. Складывалось впечатление, что кто-то пытал сотню кабанчиков разом, да ещё и умудрялся крайне фальшиво петь при этом:

«Выгляни в оконце, Моё костяное Солнце! В полон к тебе любовью сдан, Дай обниму костлявый стан!»

      Выкатившись на полянку, Колобок имел удовольствие наблюдать, как горлопанивший во всю свою бессмертную глотку серенады Кощей бегал вокруг избушки и ловко уворачивался от вылетавших из окна в его направлении глиняных горшков. При этом волшебное жилое строение пыталось правой лапой отобрать инструмент массового мучения местной фауны у Кощея – трёхструнную и весьма потрёпанную гитару. Вслед за горшками из окна нёсся совершенно остервенелый крик хозяйки избы:       — Уйди ты наконец, ирод! Я Ивану расскажу, где иголку твою искать надобно!       С силой отбросив жалобно застонавшую гитару, Кощей с разбега упал на колени и ударил себя в грудь.       — Скажи, душа моя! Готов я ради тебя на любые безумства, только не гони прочь!       Позволь к ручке твоей морщинистой припасть, ягодка ты моя засушенная!       — Дверь избы с грохотом распахнулась, чуть было не слетев с петель. На пороге стояла сама Яга, и не хватало ей лишь идущего из носа пара. Казалось, ещё чуть-чуть, и старуха просто закипит. Воинственно размахивая помелом, она, с невероятной для трёхсотлетней обладательницы костяной ноги скоростью, слетела вниз по ступенькам и бросилась к распахнувшему объятия Кощею.       — Ах ты, старый ананас! — первый удар пришёлся по голове, — Консерва ты просроченная! — второй удар догнал пятую точку улепётывавшего чародея. — Царевен тебе мало было, так ты на зрелых и умудрённых опытом чародеек переключился?! Пшёл вон отселя, справочник анатомический! А ну-ка, гуси мои лебеди. Проводите гостя до дома его!       Птицы громко загоготали и, сорвавшись с крыши избы, стали клевать ойкающего Кощея.       — Вот же я - дура старая! Помогла, называется, Ивану! Мало, что дурак, так ещё и безрукий! Ох, превращу его в жабу, пущай вместе с Василисой по болотам квакает! Будет ему ква-мантика!       — Привет, Яга! — весело подпрыгнул Колобок.       От дикого воя Яги все звери попрятались в свои норы, а птицы с обеспокоенными криками взмыли в небо. Старуха схватилась за сердце и попой шмякнулась на ступеньки.       — Ой, дурак невкусный, напужал бабушку до полусмерти! — простонала Яга, потирая ушибленную пятую точку.       — Чего это я несъедобный? — обиженно посмотрел на собеседницу Колобок.       — Да кто же тебя, такого антисанитарного, есть захочет? — захохотала старуха, с трудом поднимаясь. — И по амбару мели, и по сусекам тебя скребли, и по земле ты непонятно, где шлялся. На весь лес только три дурака и нашлось. А я лисе говорила, чтобы не тянула в рот всё в подряд. Не послушалась, лизнула тебя - теперь у себя сидит в избушке, у зайца отнятой, чихнуть боится. С дизентерией шутки плохи! А всё от жадности!       — Да, с лисой, конечно, очень неудобно вышло! А чего это с Кощеем приключилось? Ему что, злато уже окончательно на остатки разума надавило?       — Если бы! — надулась Яга. — Иван с Кощеем приключился! Приходит ко мне недавно и канючит, чтобы я ему на Василису приворот сделала. Ну мне, что, жалко? Дала ему зелье и послала… к Василисе. Он, понимаешь, ужин при свечах сварганил, вина красного прикупил да туда весь флакон и вылил. Тут, в самый ответственный момент, влетает к ним в палаты Кощей и орёт дурниной, что конец его пришёл. Оказалось, он с богатырями на природе самогонку вкусить решил. Устроили себе маленький пикничок, так сказать. Так ещё и Водяного обратно споили!       — Так его же русалки закодировали! — удивился Колобок.       — А Добрыня у нас, оказывается, хакер со стажем! Одним ударом по черепушке Водяного до заводских настроек сбросил. Лежит теперь, царь Водоёмов, и песни орёт на всю округу. А русалки охоту за головами устроили, по всему Лукоморью Кощея с богатырями ищут, а Кощей сам от собутыльников спасается. Вторую бутылку не поровну разделил.       — А к тебе чего липнет?       — Так я тебе и говорю, орёт, что у него в горле пересохло, да всю тару с вином в себя и опрокинул. Иван так на пол и сел, зелье-то в первую попавшуюся на глаза влюбляет. Готовился царевич любовь всей жизни спасать, но тут появляюсь я. Решила, дура, предупредить, что у зелья побочные эффекты быть могут. А наш Кощей меня увидал и на колени, замуж зовёт. Четвёртый день как банный лист за мной носится. Я его уже и лупила, и колдовала — не помогает! Вот, сижу, антидот разрабатываю. Ну да ладно! Чего тебе надобно, круглый?       — Да, туристов потерявшихся ищу. Ты не видала?       — Ой! — икнула Яга. — Ой, не напоминай мне об этих хулиганах! Частокол погнули, ступу угнали покататься и разбили, так ещё крышу избушке подожгли, еле потушила!       — И не тронула? — с сомнением спросил Колобок.       — В мышей бы попревращала, но тут Кощей со своей любовью припёрся.       — И куда пошли?       — На дуб смотреть!       — Давно это было?       — Почитай, день уж как.       — Спасибо, Яга! Ну, я пошёл!       — Катись, катись. Скатертью дорога! — кивнула чародейка.       Издалека вновь донеслись звуки терзаемой гитары и вопли Яги, сопровождаемые звуками разбивающейся посуды.       Колобок всё катился и катился. Здесь, конечно, впору стоит сказать долго ли, коротко ли, но не скажу. На дороге пробка была, Емелина печь в богатырскую тележку въехала, а это уже не только авария, но и порча государственного имущества. Вот и вышло у Колобка исключительно долго, но до дуба всё же докатился. Но и тут всё было не в ажуре – ещё за тридевять земель был слышен громкий плач, периодически переходивший в то-о-оненькое такое завывание. По прибытию, Колобку предстояло столкнуться с самым настоящим всемирным потопом, но пока в локальных масштабах. Сидевшая ранее на ветвях русалка, теперь буквально на них лежала, упираясь лицом в толстый сук. По коре недовольно шелестевшего кроной дуба капали чуть ли не крокодильи слёзы. С непониманием посмотрел на русалку Колобок и громко крикнул:       — Кот! — ответа не последовало, — Кот! — ноль реакции. — Ко-о-о-о-о-от!!! Выходи, поговорить надо!       — Да не слышит он! Огло-о-ох! — сквозь всхлипы проревела русалка.       — Как? — были бы у Колобка ноги, он бы прямо там и сел от шока.       — Напро-о-о-очь!       — Ну что ты орёшь, я тебя спрашиваю? Тебя даже глухой услышит! — кот высунулся из дупла и недовольно посмотрел на страдалицу. Русалка что-то неразборчиво пробормотала и махнула рукой на Колобка.       — О, круглый, привет! Щас, погоди, слуховой поворот надену.       — Кот исчез в дубе и вновь появился, вставляя в ухо устройство.       — Ну, чего хотел?       — А чего это с ней?       — С Русей, что ли? Руся, хватит сырость разводить, дуб сейчас дуба, от переизбытка влаги, даст. Хочешь, я тебе валерьяночки налью?       — Да отстань ты со своей валерьяночкой, усатый! — сиреной взвыла русалка. — Дай мне погоревать по-русалочьи!       — Да не вой ты! — схватился за ухо кот. — Как Горыныч перфоратором в шесть утра! Прибор чувствительный!       — Да что за горе-то? — не выдержал Колобок.       — Ты на нашем Лукоморском телевидении канал ТВТ знаешь? — облокотился о край дупла кот.       — Тридевятой в телевизоре, что ли?       — Оно! Там передача такая была, везде избы стоят, а по середине главная изба.       Съезжается туда нечисть со всей сказки, жизнь личную налаживать. Какие там интриги, страсти. У одного тритона неразделённая любовь с русалкой, а ведьмы настоящее побоище за королевича Елисея устроили. А вечером они каждый день шабаш устраивают вокруг костра. Жуть-жуткая! Мы с Горынычем три часа его левую голову в чувство приводили после всего увиденного.       — Изба-3, что ли?       Ответом ему было ещё более громкое завывание русалки.       — Оно самое! — цыкнул кот. — Но это полбеды! Ещё и первый ведический закрылся.       — У-у-у-а-а-а! — донеслось с ветки.       — Видишь, что с порядочной нечистью зомбоящик вытворяет? Пятый день такой концерт!       — Ик!       — Еще и все запасы настойки рябиновой у меня истребила с горя! Страшнее было только, когда студенты эти сюда заявились.       — Вот, о студентах! Я их разыскиваю! — встрепенулся Колобок.       — Ой! — схватился за сердце кот. — Я тебя своими стальными когтями умоляю, оставь ты их в лесу.       — Как так? Нехорошо, сгинут ведь!       — Они? Сгинут? Да это, почитай, уже пол-леса от них сгинуло! — кот яростно зарычал. — Белки в дупла забились и трясутся, Красная Шапочка сама к нашему Серому Волку в пасть залезла с перепугу, а…       — Так это же не из нашей сказки! — удивился Колобок.       — Они и до заморских добраться умудрились! Нет больше за морем-океяном никакого Шарля с Пером. Сидит в логове у Волка с ним в обнимку и Красную шапочку, в пузе трясущуюся, успокаивает. А Волк сетует: она трясётся, а у него изжога! Ты ещё не знаешь, что они с бедным ёжиком Пафунтием сделали. Спутали его с футбольным мячиком и…       — Запинали? — ахнул Колобок.       — Задолбали!!! — выпучил глаза кот. — Не выдержал у него аппарат вестибулярный, так на полянке и лежит, а ежиха с ежатами вокруг него бегают, в чувство привести пытаются. Студенты к Айболиту пошли на помощь звать, а его всё нет.       — К Айболиту, говоришь? Ладно, кот, спасибо! Покатился я!       — Удачи!       — А-а-а-а-а!       — Да не вопи ты, Руся! Сейчас второй раз оглохну!       — Стой! — вспомнил Колобок. — А чего у тебя с ушами приключилось?       — А, студентам своим спасибо скажи! Говорят мне, мол, ты учёный, а значит, Мурку давай. Три часа одно и тоже под аккомпанемент колонок на полной мощности. Я голос чудом не сорвал. Всё, ухожу я из развлекательного бизнеса. С этими туристами никакого здоровья не напасёшься!       — А-а-а, мама-а-а!       — О, господи! Да посмотри ты Горын.ТВ, жертва медийного пространства! Там как раз сегодня Леший про свой контакт с зелёными человечками будет рассказывать.       — А я ему говорила, что не опята то были-и-и! — пуще прежнего заверещала русалка.       Колобок постарался побыстрее ретироваться. До домика Айболита было недалеко, и вскоре румяный сыщик уже записывал показания у собаки Аввы.       — Нет больше доброго доктора Айболита! — скорбно тявкнула Авва.       — Не может быть!       — Пришли студенты, все зелёные, столкнулись на крыльце с Лешим, до седых волос его напугали своим видом. Не знаю, что они делали у Айболита, но вышли они вместе с ним уже все синие. Так что в лесу теперь завёлся злобный доктор Спирт — всех зверей в лесу чмырит! Забрали весь спирт со склада и пошли на огонёк к Горынычу.       К Горынычу Колобок уже нёсся сломя голову. Горыныч в гневе был страшен, но завязавший Горыныч в развязке был непредсказуем. А, учитывая количество зелёного змия в запасе у студентов, попахивало конкретным Армагеддоном для всего честного Лукоморского народа. Но у пещеры Змея Колобка ждал неожиданный сюрприз. Горыныч, с сочувственным видом на двух мордах, поил какого-то невзрачного старичка в заляпанном халате зелёной жижей из банки.       — Ну вот, теперь головка у нас больше не будет бо-бо, ручки перестанут трястись, а личико станет розовое-розовое, — нежно сюсюкала средняя голова, вытирая бороду и усы старичка слюнявчиком. — И будут к тебе снова лечиться ходить и зайчонок, и лисица, и даже Комарик с Цокотухой на огонёк залетят, да?       Старичок, при ближайшем рассмотрении оказавшийся весьма потрёпанным Айболитом, рьяно закивал головой и протянул руки к заветной банке.       — Нет, больше нельзя!       — О, здорово, Колобок! — радостно сказала левая голова.       — И тебе, Горыныч, не хворать!       — Ну, по делу ко мне, али в гости!       — Знамо, по делу, к гостям твоим! Как они хоть, живые?       — Куда они денутся? — кивнула средняя голова в сторону пещеры, откуда доносились не самые радостные стоны. — Кикиморова болотная жижа лучше всякого рассола помогает!       — А это у тебя что? — с ужасом посмотрел на правую голову колобок.       И было от чего ужасаться: один глаз заплыл напрочь, нижняя губа была разбита и распухла, а нос увеличился в размерах раза в два.       — Фто, фто! — недовольно проворчала голова. — Жарплата за оказание первой помоси! У меня только один вопрош: посему с тулистами вшегда возимся все вместе, а по молдасам полусяю всегда только я?       — Ты просто очень притягательный, — пошутила левая голова.       — Тут из пещеры донеслись леденящие души вопли, а вслед за ними появилось нечто. Это существо с трудом волочило ноги, выставляло вперёд дёргавшиеся руки и издавало ужасающие нечленораздельные звуки.       — Закусон! — проревело существо, закидывая голову назад.       Колобок быстро спрятал румяные бока за хвост Горыныча. Учитывая уровень употреблённого спирта в крови студентов, им была нестрашна ни дизентерия, ни какая-либо другая инфекция. Загребущие руки были уже совсем близко к Колобку, и Горыныч готовился грудью защищать товарища, как вдруг дорогу похмельному зомби самоотверженно преградил Айболит. Выхватив из лап Горыныча банку с жижей, вновь добрый доктор выставил её вперёд, привлекая внимание студента. Подойдя к страдающему, доктор приобнял его за плечи и предложил живительной настойки. Жадно припав к священному сосуду кикиморовского пойла, студент издал облегчённый вздох и приобрёл весьма приятный розовый оттенок. Убедившись, что объект дошёл до кондиции, Айболит заговорил на диалекте древнего, как сам мир, народа Явхлам. Единственное из разговора, что смогли разобрать Колобок и Горыныч было: «Ты меня уважаешь?». Просияв и признав в докторе своего, студент крепко обнял его, и они вместе направились в пещеру, попутно радуя весь лес своим «сногсшибательным» вокалом.       — Да, они пёхом обратно не дойдут, — задумчиво произнёс Колобок.       — Не, не дойдут! — поддакнул Горыныч.       — Значит, надо похмелять! — неуверенно произнёс круглый.       — Надо! — согласно кивнули левая и средняя головы.       — Нет, ни за что! — завопила правая. — Я к ним туда не пойду! Я вам не груша! Пусть их Айболит опохмеляет!       — Ты что, единственного доктора порвут! — осуждающе произнесла средняя голова.       — Ну и пусть! Я ему ту клизму никогда не прощу! Сказал, что на десять литров, а она оказалась на все пятьдесят!       — Не, это рискованно, — сказал Колобок. — Возьмём у медведя тележку и всего делов!       Уже через час вся весёлая компания ехала через лес на медвежьей тележке и радостно пела песню про Антошку и всем известный корнеплод под аккомпанемент Горыновской гармошки. Теперь оставалось только убедиться, что перед отъездом в родные пенаты, студенты не удосужатся посетить Лукоморский Duty Free.