I've been looking for you forever. Я искал тебя вечность.

- Курт? - сказал Бёрт в третий раз, тем самым наконец-то привлекая его внимание. - Да? - прохрипел он, это было первое слово, сказанное им за целый день. - Приятель, что-то случилось? - Ничего не случилось, - прошептал он. - Курт, уже полдень. Ты сидишь здесь уже целый день, ты даже не сменил одежду. А теперь всё-таки расскажи мне, что здесь происходит? - обеспокоенно сказал он и сел рядом со своим сыном. - Я не могу сказать тебе, - просто ответил он. Бёрт вздохнул. - Блейн уже что-то натворил? Он попытался сделать что-то тебе, он...? - Нет! - сказал он, пытаясь переубедить отца. - Он никогда бы такого не сделал. - Тогда, значит, он опять ввязался в проблемы с законом? - Нет, пап. Всё не так, как ты думаешь, - твёрдо сказал Курт. - Он не совершал никаких ошибок, он, - Курт закрыл глаза. - Я не могу сказать тебе, по крайней мере, не сейчас. Я ещё даже не говорил об этом с Блейном. С сожалением взглянув на своего сына, Бёрт дотронулся до его плеча, - Так он не пытался обидеть тебя? Курт покачал головой. - И он не пытался обидеть кого-то другого? - Нет, - тихо ответил Курт. - Он придёт сегодня, чтобы поговорить со мной обо всём этом. Бёрт кивнул. - Хорошо. Хочешь, чтобы я оставил тебя наедине? - мягко спросил он. Курт покачал головой. - Можешь остаться? Бёрт сел обратно на своё место и приобнял его за плечи. - Всё в порядке, Курт, - убеждал он его. - Всё будет в порядке. - Я не знаю, пап, - выдохнул он. - Я, правда, не знаю. 9 стежков над глазом и несколько часов на сон, чтобы компенсировать потерянную за ночь кровь. Он был достаточно умён, чтобы в этот раз согласиться на пластическую хирургию. Ему совсем не нужно было, чтобы это в будущем превратилось в отвратительный шрам, с которым ему придётся жить остаток своей жизни. Несколько месяцев назад его бы это совсем не заботило. Но теперь в его жизни появился человек, ради которого ему нужно было прилично выглядеть. - Блейн... - первой сказала доктор Альбертс. - Не стоит. - Блейн, пожалуйста, побеседуй с социальным работником. - Я разговаривал с социальными работниками, - огрызнулся он. - Никто ничего не делает. Ничего не помогает, поэтому просто оставьте меня в покое. Он рванул прочь из палаты, ненависть ко всему в своём существовании переполняла его. Он не хотел говорить о своём негуманном отце и матери-алкоголичке. И в особенности с Куртом. Он никогда больше не хотел видеть боль на его красивом лице. И ещё он не знал, как он среагирует, если он расскажет ему об этом. Курт заслуживал знать всё, что он хотел знать. Почему Блейн так себя вёл, почему он был так чертовски зол на всё подряд и то, что он больше не хотел быть таким. Ну, быть засранцем было весело большинство времени. Поездка к дому Курта была мучительной. Ожидание было тем, что съедало его изнутри больше всего, просто выпустить всё наружу и рассказать ему... Но что, если он бросит его из-за этого? Что, если он решит, что этого дерьма слишком много, и что он больше не хочет иметь со всем этим дело? Он попытался избавиться от таких мыслей, но каждый раз, когда он переключался на что-то другое, по экспоненте в голову лезли мысли ещё похуже. Он колебался, когда шёл к двери, он колебался, когда пришлось в неё постучать, он колебался, когда пришлось ждать несколько невыносимых секунд, перед тем, как Курт подошёл к двери. Не оставляй меня молил он про себя. Пожалуйста. Только не сейчас. Не тогда, когда я понял, как сильно ты мне нужен. - Кто там? - послышался голос за дверью. - Это я, малыш, - прошептал он. Курт улыбался, когда дверь открылась, но при этом он выглядел утомлённо. Его одежда была такой обычной; просто рубашка с длинными рукавами и свободные джинсы. Он по прежнему был самым прекрасным, что Блейн когда-либо видел в своей жизни. - Привет, - сказал он счастливо. Блейн улыбнулся в ответ и сразу же взял его за руку, взял за руку, чтобы устоять на ногах, чтобы почувствовать себя в безопасности. - Привет, - сказал он. Курт дотронулся до его лица свободной рукой, прикоснулся к нему, просто чтобы прикоснуться, и, признаться говоря, чтобы узнать, в каком он настроении. Он чуть не задохнулся от потери воздуха, когда почувствовал края швов, и, немедленно убрав руку с этого места, прикоснулся к его щеке. - Блейн, что случилось? - Он кинул бутылку виски мне в голову, кусок стекла попал в глаз, - пробормотал он. Курт сжал губы. - Хочешь поговорить снаружи или...? - уж начал было Блейн. - Нет, - сказал Курт, вырывая того из мучительного оцепенения. - Нет, проходи в дом. Он провёл его в незанятую гостиную, усадил на диван и мысленно дал себе обещание, что не отпустит его руку, даже если Блейн и захочет сделать это. Как только они взялись за руки, Курт уже знал, что Блейна трясло, и когда они уселись, с каждой секундой это становилось только хуже. Блейн еле как сглотнул застрявший в горле ком. - С чего ты хочешь, чтобы я начал? - прошептал он. Курт нежно улыбнулся ему, в доверительном жесте сжал его руку и поцеловал в щёку. - С того, где тебе нужно. Я сделал камин-аут в восьмом классе. Я был сыт по горло быть тем, кем я не являлся на самом деле, сыт по горло от неловких разговоров с моими друзьями про то, как нас заводят девушки, мечтах о сексе, и о всякой ерунде в таком роде. У меня были мечты о сексе, но они явно были не о девушках. Нет, мои были о мускулах и горячей коже, трогающих меня мужских руках, членах, прикасающихся к моему, в моих руках, в моём рту, и, о боже, я хотел этого так сильно. Прости, прости, тебе неловко от этих разговоров. Суть в том, что у меня были свои желания, но не о девушках. И я просто... я больше не мог это терпеть. На первой неделе после "признания" я ввязался, как минимум, в 12 драк. Мои родители узнали об этом случайно. Когда я вернулся домой... мой отец бил меня, пока я не смог пошевелиться. Он кричал на меня, называл всем, что приходило в голову. А моя мать наблюдала. Она просто, просто сидела там и наблюдала за тем, как он всё это делал. Тот день был первым, когда он приковал меня цепью к кровати. Нашёл её в гараже, обкрутил вокруг моей шеи и потом привязал ей к кровати. После этого я не появлялся в школе 2 недели. Я провёл 2 недели, прося разрешения сходить в туалет. 2 недели просил чего-нибудь поесть. Я... я ненавидел это. Он бил меня каждый раз, когда приходил домой, стаскивал меня с кровати в середине ночи и кричал прямо в лицо. Однажды он опрокинул меня на пол. Он подставил колено к изгибу моей руки, другую держал на моей шее, чтобы я не шевелился. Он вытащил нож и вырезал педик на моей руке. Он отпустил меня, но насилие никогда не останавливалось. По большей части, он просто бьёт меня. Я не могу вспомнить последний раз, когда он называл меня Блейном. Он зовёт меня педиком, гомиком, хуесосом. Я не помню точно, сколько раз он говорил, что у него есть сын и педик. Да, у меня есть брат. Я борюсь со своей семьёй всё время. Всё. Время. И я так устал, Курт. Я так, так устал бороться с ним, бороться со всеми. В школе всё становилось только хуже. В том году, после Рождества, я начал курить. Начал больше воровать, больше сквернословить, всё больше отстранений от занятий, вынужденных задержек, избиений любого, кто шептался за моей спиной или просто смотрел в мою сторону. И потом, когда в школе была дискотека, произошло кое-что ещё. Я не пошёл на неё, мне не разрешили посещать школьные мероприятия и всё в таком роде. Парень, с которым я был, Джаред, ему было наплевать. Ему просто нравилось тусоваться со мной. Мы остались снаружи, курили, принимали всякую дрянь, ничего занимательного, но ему это нравилось. Его родители даже вроде ничего не имели против меня. Их было трое. Я сказал Джареду бежать и что смогу задержать их. Но, в итоге, они всё равно поймали его. Они эффективно надрали мне и Джареду задницы. Они выбили из нас всё дерьмо. Никогда раньше я не проводил столько времени в больнице. Они сломали почти все кости на руках, "подправили" лицо, сломали рёбра и ключицу. Один из них ударил меня прямо в живот. Тот тупой сукин сын пропустил все жизненно важные органы. Да, малыш, это было больно. Больно так, что ты даже не поверишь. Курт, я делал много глупых вещей. Я курил траву, я привык использовать героин, чтобы всё это просто испарилось, использовал экстази, чтобы исчезнуть в своих чувствах. До того, как я встретил тебя, я каждую ночь проводил на разных вечеринках, пил всё, что попадалось под руку, получал любого грёбанного приторного паренька, оказавшегося по близости. Я крал, я запугивал людей, я причинял людям боль и думал, что это весело. Я разбивал стёкла, я дрался, безостановочно попадал в колонии, и я ненавидел всё это. Я ненавижу каждую секунду своей жизни, которую я не провожу с тобой, Курт, и я... мне так жаль, что я не могу быть кем-то больше для тебя, что я не могу быть лучше. Чёрт подери, Курт... Я НЕНАВИЖУ СЕБЯ! Курт услышал, как на последних предложениях голос Блейна сломался, слышал сбившееся дыхание и, когда прикоснулся к его щеке, то уже заранее знал, что она будет влажной. Большой, грубый, пугающий, дебошир с проколотым языком и, скорее всего, татуировками, Блейн Андерсон плакал. Курт осторожно приобнял Блейна, стараясь удерживать его, - Шшш, - успокаивал он его. - Успокойся, успокойся, всё хорошо. - Прости, - сглотнул Блейн и попытался отстраниться. - Прости, я... - Всё в порядке, - мягко сказал он и снова, даже не раздумывая, заключил его в свои объятия. - Шшш, - он пробежал пальцами по его кудряшками, приглаживая их. Они сидели там, на диване, оба плача и обнимая друг друга, как будто ухватывались за последнюю соломинку. - Блейн, пожалуйста... не ненавидь себя, ладно? - Почему? - выдавил он, отвращение к самому себе было настолько очевидным, что Курт, даже не прикоснувшись к нему, мог ощущать это. - Потому что не все ненавидят тебя, - уверил он его. - Я нет. - Ты нет? - спросил Блейн Курта, посмотрев ему прямо в глаза, и Курт почему-то не смог отвести взгляд. - Нет, - на одном дыхании произнёс Курт. - Я люблю тебя. Он не был уверен, собирался ли он говорить это вообще или нет. Было слишком рано говорить это, очень рано. Но, как видимо, уже было поздно об этом думать, всё уже было сказано. Блейн то ли побледнел, то ли потом покрылся румянцем - Это правда? - Прости, - сказал он, почувствовав себя по-дурацки. - Я имею в виду, я думаю, я мог бы... Я не знаю. Он закрыл глаза, буквально с головы до ног покрывшись румянцем. - Я, правда, забочусь о тебе, и я думаю, что люблю... но я не должен был говорить... - Курт, - прошептал Блейн, прервав его. Он наклонился, чтобы запечатлеть сухой и нежный поцелуй на его губах. - Мне кажется, я тоже люблю тебя, даже если сейчас слишком рано говорить это. Они лениво целовались ещё какое-то время. Блейн по-прежнему тихо плакал. - Нам нужно сделать что-то, - прошептал Курт. - Должен быть кто-то, с кем мы можем поговорить,или...? - Я пытался, - пробормотал Блейн. - Я обращался за помощью, но это никогда не срабатывало. Никто не слушает. Как только они узнают, что я гей, то сразу же возникают какие-то затруднения, и они перестают слушать, как будто это моя обязанность - страдать из-за того, что я гей. Никто не слушает меня, кроме тебя. - По правде говоря, у меня нет выбора, ты так не думаешь? - поддразнил его Курт, пытаясь заставить того улыбнуться. И это сработало. Курт снова прикоснулся к его лицу, чувствуя боль, скопившуюся в линиях его лица. - Иди сюда, - он обнял его снова. - Шш, я здесь. Я держу тебя, всё хорошо. Всё в порядке. Шш... Блейн отказывался плакать, отказывался причинять боль Курту, ведь если будет плакать он, то Курт будет плакать тоже. Он уже достаточно раз становился этому причиной. - Могу я ещё остаться здесь на немного? - спросил он. - До тех пор, пока я нужен тебе, - прошептал Курт. Возможно, прошли часы. Никто из двоих не заметил этого и не пошевелился. Курт прижал его к своей груди и нежно целовал время от времени. - Ты, правда, любишь меня? - наконец сказал Блейн. - Я думаю, что так оно и есть, - тихо ответил он. - Я никогда не чувствовал этого к кому-нибудь раньше. Ничего, что когда-либо было таким сильным и...удивительным. Поэтому да, Блейн, я люблю тебя. - Кажется, это произошло немного быстро, не думаешь? - улыбнулся он. Курт улыбнулся в ответ. Такой Блейн - нежный, милый, добрый Блейн. Именно этого он желал - чтобы мир видел это каждый день. Его сердце, запертое, зашитое по несколько раз, разбитое, хотя он могло быть, было горячим, открытым и желающим любить. Нуждающееся в том, чтобы любить, или хотя бы быть любимым. Бёрт оглядел комнату и нашёл своего сына, который выглядел совсем опечаленным, с носом цвета гвоздики и глазами влажными от слёз. Блейн находился в таком же состоянии, он сидел, прижавшись к Курту, крепко обняв его, вся злость и угрюмость сошла с его лица. Он выглядел как... как маленький напуганный мальчик. Он повернулся, воспользовавшись моментом, чтобы посмотреть на них обоих. Он знал, что должно быть хоть что-то, что он может сделать, но он не мог вмешиваться, разве что только, если Курт сам не попросит его об этом. - Эй, Блейн? - прошептал Курт. - Да? - Хочешь узнать, как я потерял зрение? - с осторожностью сказал он. Блейн поднял на него взгляд, стараясь разобраться, что было написано у того на лице. - Только если ты сам хочешь рассказать мне об этом, - сказал он, без намерения заставлять Курта делать что-то без согласия самого Курта. Курт набрал в лёгкие воздуха и сжал руку Блейна для уверенности. - Мне было восемь, я ехал домой в машине с мамой. Мы ехали домой из зоопарка и... и потом мы взлетели. По крайней мере, я так подумал. Машина перевернулась, всё двигалось слишком медленно. Потом было падение, и мы катились, и катились, и катились. Я не знаю, сколько раз перед тем, как нас занесло за трассу, и мы во что-то врезались. - Я помню, какой сильной была боль в сердце, стекло вокруг меня, кровь, прилившая к голове, потому что я сидел вверх тормашками. Я кричал. Я не знаю, когда я начал плакать, но я заплакал. Вся земля вокруг меня была в стекле. И кровь. Так много крови. Моя новая игрушка горилла вся промокла в этой крови. - В твоей? - прошептал Блейн еле слышно. - Нет, - ответил Курт так же тихо. - Моей мамы. Я кричал ей. "Мамочка, становится темно. Мамочка, почему ты не отвечаешь мне? Уже темно, Мамочка! Помогите!" Я был так растерян, так напуган. И мама...мама... Я думал, что она какое-то время смотрела на меня. Но, на самом деле, она ни на что не смотрела. Мама была мертва. Она уже была мертва, когда пьяный водитель врезался в нашу машину. Сломал ей шею. Последнее, что я помню до того, как всё стало чёрным, её открытые мёртвые глаза, уставившиеся на меня. С тех пор я больше ничего не видел. - Папе пришлось справляться со всем этим одновременно. Погибшая жена и маленький слепой мальчик. Когда он обнял меня в первый раз, я умолял его включить свет, потому что боялся темноты. Он начал успокаивать меня и сказал, что всё будет хорошо, даже если, на самом деле, и не будет. - Эти первые дни я отказывался отходить от него, я был так напуган, что потеряюсь, если отпущу его. Он говорил мне, что темнота не сделает мне ничего плохого, а вот свет... Причиняет боль глазам. Мне приходилось постоянно надевать солнечные очки, перед тем как выйти на улицу, да и сейчас тоже. Я ходил на специальные уроки, где меня учили Браилю, научили отца расставлять вещи так, чтобы я мог ориентироваться в доме. Они научили меня быть независимым. Так я смог пойти в старшую школу. Я очень быстро всё усваивал и вскоре стал довольно хорошо разбираться в эхо-локациях. Не многие люди умеют делать это. Он снова набрал воздух в лёгкие, слёзы стекали по его щекам. - Вот так, так всё и случилось. Они уже не были уверены в том, кто теперь кого обнимал. Блейн обхватил руками шею Курта, нежно поглаживая его спину. - Всё хорошо, - убеждал он его. - Ничего, если ты не можешь видеть. Всё в порядке. Ты прекрасен, ты умный, ты смешной. Ты идеален, Курт. Таким, какой есть. Курт тихо засмеялся, его губы сформировались в печальную улыбку. - Как кто-то может быть идеальным, когда он сломлен? - сглотнул он, пытаясь контролировать дрожь в голосе. Блейн покачал головой, улыбнулся и обхватил его лицо своими руками. - Нет, нет, Курт, ты не сломлен. Ты настолько лучше всех в этом мире. Ты честный, ты настоящий. Ты узнаешь людей по тому, что они говорят и делают, а не потому, как они выглядят. Ты любишь людей, не лица и это... это делает тебя идеальным, это делает тебя лучше всех остальных. Вот что позволило тебе полюбить меня, когда все остальные отворачивались от меня, и я люблю тебя за это. Я люблю тебя так сильно за то, что ты увидел меня настоящего и не судил меня по тому, как я выгляжу, - он глубоко поцеловал его, по прежнему удерживая его лицо в своих руках. - Ты не сломлен. Ты ангел, Курт. Блейн обнял его и начал осторожно покачивать из стороны в сторону, успокаивая тем самым. - Блейн, я думаю, мой отец может помочь тебе, - прошептал он. - И что он может сделать? - Я не знаю, - честно признался он. - Но он такой человек, что сделает всё, чтобы помочь человеку, о котором он заботится. - Ему нет до меня никакого дела, - грустно усмехнулся он. Курт покачал головой. - Ты не знаешь этого. Блейн поднял на него свои глаза и прикусил нижнюю губу. - Хорошо. Но... но не сегодня. Я не могу сегодня. Курт кивнул. - Всё хорошо, - прошептал он. - Всё совершенно нормально. Больше тишины, в которой они сказали друг другу так много, фактически даже не произнеся ни единого слова, только целуя и обнимая друг друга. - Мне нужно идти, - прошептал Блейн, первым прервав устоявшееся молчание. - Останься, пожалуйста, - попросил Курт. - Я не могу, - сказал он, обняв его ещё сильнее, желая остаться именно здесь, просто плыть по течению, заснуть в объятиях Курта, таких тёплых и ласковых, и удобных, в мире такому чуждому его собственному. В счастливом мире. Он мог притвориться, что здесь он по-настоящему был счастлив. Он мог представить, что монстров в его доме не существовало. - Если я не пойду, он... Курт закрыл глаза. - Пожалуйста, предупреди меня, когда доберёшься до дома. Дай мне знать, что у тебя всё хорошо, - почти умоляя, просил у него Курт. Блейн кивнул и снова поцеловал его. - Я люблю тебя. - Я тоже тебя люблю - сказал он, сердце разрывалось на куски. - Я буду здесь в 2 завтра, ты не против? - Идеально, - уверил он его. Ещё один поцелуй. Он встал и снова сжал его руку. - Пока, Курт. - Пока. ( 2:34 ночи ) От:Курт Где ты? ( 2:46 ночи ) От:Курт Что-то случилось? ( 3:02 ночи ) От:Курт Блейн, ты забыл? Ты дома? Что происходит? Пожалуйста, ответь мне! ( 3:06 ночи ) От:Курт Пожалуйста! ( 3:14 ночи ) От: Курт Чёрт подери, Блейн, ОТВЕТЬ МНЕ! ( 3:18 ночи ) От: Курт Что он сделал? ( 4:01 ночи ) От: Курт Я еду, чтобы забрать тебя. Держись, малыш, Я еду, чтобы забрать тебя. Двигайся. Двигайся. Пожалуйста, хоть что-нибудь... Нет. Это слишком трудно. Я не могу. Я не могу, слишком трудно... Дышать. Больно. Не могу говорить. Слишком много крови. Мне холодно. Курт. Где Курт? Дыши. Моргай. Сглотни. Шипы глубже врезаются в горло. Телефон жужжит снова. - К...Ку...Кур... Ещё глубже... Плачу. По прежнему больно.