Темные дни, белые ночи

— Доктор Брайт, ну сколько можно! Вам что, десять лет?       Джек Брайт окинул взглядом свое тело, насколько это позволял стол для аутопсии. Тело не слушалось команд, а шея была зафиксирована намертво, чтобы не дать ни шанса на суицид. Черт, да ему удалили даже зубы, чтобы он не мог откусить язык! — Скорее, ближе к семидесяти. И по ощущениям в животе, я болен раком в поздней стадии, — сухо сообщил ученый. — Что вам нужно на этот раз? — Нам нужно? Это вы оставили в живых D-4328 после месячного срока, провели с ним серию несанкционированных экспериментов, а затем дали сбежать и отказываетесь с нами разговаривать! — штатный психолог Зоны-7 всплеснула руками. — Думаете, нам приятно смотреть на последствия ваших суицидов, потрошить как рыбу и приковывать к столу?       «Хорошая попытка, Анна, но нет. Это я нужен вам, а не вы мне.» — Да мне насрать, — Брайт закатил глаза, без век это смотрелось жутковато. — Что вы сделаете, уволите меня? Я — директор Зон 17, 19 и 63, это вне вашей компетенции. Или убьете? Смешная шутка.       Анна Андерсон покачала головой. — Я. Хочу. Вам. Помочь. Без шуток, доктор Брайт. Я понимаю, что за долгую жизнь вы часто пытались довериться кому-то и могли разочароваться в этой идее. Но, разве еще одна попытка сделает хуже?       Несколько секунд молчания. Затем, Брайт слегка улыбнулся в ответ. — Забавно, насколько молодые сотрудники фонда уверены в своей исключительности. Но, будь по-вашему, мисс Андерсон. Можно мне тело получше? — Наконец-то мы с вами говорим, как разумные люди! — довольная Анна сняла с шеи старика медальон. Сознание в его глазах угасло, как будто кто-то нажал выключатель.       Сотрудник категории D, прикованный рядом к похожему столу, наконец догадался, зачем его сюда привезли. Непонимание сменилось ужасом, человек громко, почти по-звериному, завыл. — Не волнуйся, малыш. Это будет быстро, — доктор Андерсон погладила бьющегося в истерике «расходника» и почти нежно надела медальон на шею. Затравленный взгляд мужчины на секунду завис и исчез, заменившись молчаливой решимостью Брайта. — Я выполнила свою часть сделки, Джек. Теперь ваша очередь.       Доктор Брайт вздохнул и начал рассказывать с самого начала.

***

— …когда коэффициент пси-сопротивляемости превышает 0,97, мой медальон просто не работает! Да господи, даже сама идея пси-шкалы основана на мне, а базовые результаты получены после тысяч экспериментов! — Тысяч экспериментов? В вашем личном деле это никак не отражено. — Получите доступ уровня О5, потом мы поговорим на эту тему снова…

***

— Он прошел тостер, понимаете? ТОСТЕР!!! В нескольких зонах сотрудники называли эту аномалию Палачом, потому что после нее никто не выживал, понимаете? Это один из SCP, где мы объединили необходимые эксперименты с утилизацией расходников! И ее прошел обычный человек! — Обычный, вы проверили точно? — Да, абсолютно. Эксперимент номер 4 с маской… простите, SCP-035. Якоря реальности Скрэнтона, сплав «Телекилл» в стенах — там и ангел бы потерял половину сил. Нулевая вероятность выжить даже у скульптора или полубога. И этот 4328, просто, блядь, отказывается брать ее в руки, как будто это сраный сувенир из музея! — Спокойней, доктор Брайт, я понимаю. Так вот откуда такие расходы в вашем секторе в этом году? — Ну, мне нужно было удостовериться…

***

— Аномалии в поведении, возможно, аутизм или обсессивно-компульсивное расстройство. — Эмоциональная сфера неразвита/повреждена вследствие травматического события. — Резкие переходы от неестественного спокойствия до неоправданного риска. — Мания контроля, знает и пытается скрыть маниакальное поведение. — Вы видели этот документ, доктор Брайт? — Да, это ваш отчет, мисс Андерсон. — ДОКТОР Андерсон. И как вы могли устроить открытый эксперимент с порталами с участием человека с ТАКИМ профилем? — Ну…

***

— Спасибо за сотрудничество, доктор Брайт.       Анна Андерсон захлопнула блокнот с записями, встав со стула. Джек с интересом окинул ее взглядом. — Что, и это все? А как же доверие, любовь, дружба и все такое? Может, хотя бы переспим в подсобке? — Мы же взрослые люди, доктор, — вздохнула психолог. — Не несите чушь. Руководству нужно было понять, готовы ли вы продолжать или уйдете в очередной загул. — Достаточно прямо, — кивнул Брайт. — И что за проект? — Новый мир, очевидно. Пока вы развлекались со своей коллекцией способов суицида, мы пробовали снова открыть Дверь в ту же реальность, — Анна кинула на стол с пускающим слюни стариком папку. — Здесь все значимые попытки за последний месяц. — Отказ не предполагается? — уточнил Брайт, покосившись на документы. — Я ведь могу и не участвовать в этом, знаете?       Андерсон звонко, по-доброму рассмеялась. — Боже, Брайт. А ведь вы и правда считаете себя духом хаоса, неостановимой силой природы. Вот это действительно забавно. Забавно и трогательно.       Женщина подняла папку и легко стукнула ей по лбу доктора. — Ваши «нерациональные» действия давно просчитываются. Мы знали, когда будет этот разговор. Мы знали, как он будет проходить. И даже этот монолог повышает шансы вашего добровольного согласия на четыре процента. Не считайте себя чем-то уникальным, Брайт.       Она наклонилась ближе к уху ученого, прошептав: — В конце концов, вы тоже всего лишь номер в нашем каталоге. ...       Через десять минут после ухода психолога фиксаторы на теле доктора Брайта глухо щелкнули. Он на секунду прикрыл глаза, затем с наслаждением потянулся.       "Ну и сука", с восхищением подумал ученый. В Фонд всегда стремились сильные личности, но даже там встречались свои бриллианты.       Именно такие люди были настоящими Скульпторами Реальности, не те убогие фокусники с подаренными сверхсилами. Такие, как Анна Андерсон, которые могут общаться глаза в глаза с древней, возможно безумной тварью на равных. Такие, кто прогибает мир под себя исключительно силой воли.       Именно из-за таких, как она, Брайт не выключает себе дыхательный центр сразу после пробуждения, а все еще открывает глаза. — Ну что, время поработать! — сумашедший, бессмертный ученый потер руки и захохотал, не стесняясь ни вездесущих камер, ни своей наготы.       Тело старика, все еще пристегнутое к соседней кушетке, дернулось и перестало дышать.