Позже
Безоблачная погода, видно блестящую Луну на небе. По пути встречаются растрёпанные ивы и дубы. Антон оборачивается, лунный свет падает ему на лицо. Сердце подскакивает к горлу. Шорох его шагов постепенно стихает, Антон останавливается возле лаза через изгородь. Слышно его тяжёлое дыхание, он забегает в здание и под ним скрипнул пол. Дом находился на обрыве, из окон открывался вид на океан. Видно, как волны встречаются со скалами и разбиваются об них. До мальчика донёсся истошный вопль, напугав его. Антон заглянул в приоткрытую темную дверь, его сковал ужас, тошнота душила, а перед глазами всё плыло. Антон не удержался на ногах, громко упал и привлёк внимание взрослых. Дверь резко открылась, а за ней оказался его отец, Андрей Шастун. Мужчина взирал на него с высоты взрослого тёмно-карими глазами, напоминавшими ребёнку древнюю кору дерева или горький кофе, густой, насыщенный аромат которого часто заполнял кухню, с густыми чёрными ресницами. На нём были надеты потёртые джинсы, а на плечах был синий пиджак в тёмно-багровых разводах. От последнего мальчик затаил дыхание и напрягся. —…Антон, что ты тут делаешь? — произнёс мужчина. На это Антон закричал и сорвался с места. Мальчик бежал в темноту, не обращая внимания на крики отца: — Антон! Ты куда? Подожди! Сознание отключалось, но ноги, оказывается, помнили дорогу к пристани. Мальчик преодолел последнюю изгородь, отделявшую дом от океана. Он зацепился за колючую проволоку, что разорвала его кофту с треском, и упал в воду. Отец бежал за ним. Увидев, что его ребенок провалился в пучину, Андрей кинулся на пристань и прыгнул вниз. Вытащив мальчика из воды, он передал его окровавленному мужчине. Антона забрали вместе с матерью.Тем временем
Утро началось сегодня с воплей маленьких детей и гневных вскриков взрослых. Тяжёлое черное небо смотрело из окна, на улице начинался сильный ливень, а люди за стеклом, как муравьи, бежали в свои тёплые дома. В столовой был слышен грохот ложек и звон посуды. Мальчик отдаленно смотрит в то самое окно, периодически размышляя, хмурясь и кусая губу, глубоко и устало вздыхает. На стене трелью звонили часы, а это значило, что нужно идти. За спиной мальчика внезапно материализовалась женщина преклонных лет: — Арсений... Пойдём. Арсений повернулся и выдавил из себя улыбку. Последний раз бросив взгляд на хмурое окно, он прошелестел поникшим голосом: —Да, конечно, Инна Викторовна.