Бар напротив

Это было невыносимо, но так хорошо, что Дилюк, вопреки своей привычке, не мог молчать — он стонал, тщетно пытаясь заглушить звуки, уткнувшись в сгиб локтя. Он почти физически ощущал довольный взгляд Дотторе, который скользил по его спине вслед за пальцами, очерчивающими изгиб поясницы, и от этого становилось только жарче. Стоять, упираясь о колени, становилось сложнее с каждым резким движением внутри, но Дотторе и не думал останавливаться, иногда крепкой хваткой возвращая его в нужное положение и заставляя вскрикивать от слишком глубоко вошедшего члена. Он упустил момент, когда Дотторе потянулся к открытому на телефоне приложению, зато тут же почувствовал, как возросла мощность закрепленного под головкой члена маленького вибратора. В этот раз его руки не были связаны, но он не мог заставить себя пошевелить ими и хоть как-то облегчить свое положение. В любом случае, Дотторе бы ему не позволил, и эта мысль почему-то еще больше подстегнула невыносимое возбуждение. Дилюк подался бедрами назад, делая движение внутри еще более резким, застонал вместе с коротким невнятным звуком над ним, в котором можно было распознать такое же удовольствие и восхищение. Он был на грани. Ощущений было так много, что они целиком затапливали его тело, мешали дышать, будто сжимая горло. Крепкий член внутри, руки, пальцы, до боли впивающиеся в бока или бедра, вибрация, от которой уже хотелось закричать в голос… Ему нужно было совсем немного, чтобы окончательно сорваться. И остаться без голоса заодно. Когда ловкие пальцы пережали основание члена, Дилюк откровенно заскулил, уже не заботясь, что о нем подумает Дотторе, руки которого при этом звуке сжались только крепче. Он снова двинул бедрами, надеясь превратить крепкую хватку в ласкающее движение, что смогло бы наконец довести его до края, но это не помогло. — Нет-нет-нет, не так быстро, — дыхание у Дотторе сбивалось не хуже, чем у него самого, но они оба знали, каким терпеливым он мог быть, если нужно. Ему оставалось надеяться только на то, что в этот раз он наиграется с его телом быстрее. В какой-то момент Дилюк, уже сходя с ума от удовольствия на грани с болью, подумал, что надеется зря, но хватка на члене вдруг стала слабее, пальцы скользнули выше, обходя вибратор, накрыли головку, и Дилюк протяжно и громко застонал, нетрепливо толкаясь в кулак. Оргазм накрыл его почти мгновенно, он содрогнулся всем телом, не в силах больше произнести ни звука, только задыхаясь от накрывших его ощущений. Он не сразу понял, что его перевернули на спину, а вибрация так и не исчезла с постепенно опадающего члена, только стала чуть меньше. Дилюк с трудом открыл слезящиеся глаза и посмотрел в довольное лицо Дотторе, который разглядывал его, как свою лучшую работу — это льстило по каким-то извращенно-неправильным причинам и заставляло кожу покрываться мурашками. — Я с тобой еще не закончил. Он медленно провел пальцами от основания до головки, чтобы прижать член к животу, и Дилюк вцепился руками в простыню. Вибратор плотнее прижался к влажной коже, и он зажмурился — тело после оргазма было слишком чувствительным, его трясло, и даже легкие прикосновения отзывались болью. Это было слишком. Медленные движения по члену сводили с ума, вибрация отдавалась будто по всему телу, била как по оголенным нервам, и из глаз потекли неконтролируемые слезы. Он бы попросил Дотторе остановиться, если бы мог сказать хоть слово, а не только жалко стонать под его руками и внимательным, пожирающим взглядом. Дотторе все-таки снял с него вибратор, и Дилюк облегченно выдохнул. Щеки были мокрыми от слез, и он с трудом фокусировал взгляд на лице перед собой, но, когда в него толкнулись два пальца, он взвыл, бессильно дергаясь. Ресницы слипались от влаги, но стыдиться своего состояния у него просто не было сил. Дотторе точно решил его убить, и способ выбрал, как всегда, самый оригинальный. Слезы стекали с его висков на кровать, и Дотторе провел рукой по его скуле, вытирая влагу. — Ты выглядишь… — Ничего мне не говори, — он бы удивился тому, как у него хватило сил сказать наконец хоть что-то, но мысли ускользали. Тело было ватным — он не мог даже поднять руку, чтобы перехватить чужое запястье, бедра все еще подрагивали от напряжения, и он не мог нормально дышать. Должно быть, он выглядел жалко, и в этой позе Дотторе все было прекрасно видно. — …потрясающе, Дилюк. Восхищение, любование — вот, что было в его голосе. И это так невероятно смущало. Каждый раз. — Заткнись, или я… Дотторе сильнее согнул пальцы внутри него, и Дилюк сбился, подавившись новым стоном.