***
В потоке времени, хотелось раствориться, дабы совсем ничего нечувствовать. Дабы сбросить с плеч этот груз вины. И всё же, я… Не смогла бы себе простить смерть брата. То, что предпочла ему незнакомого человека. Его ведь с младенчества воспитывала. Видела все его первые шаги, и не было бы мне никогда спокойствия, если бы стала причиной его смерти. И даже так, я… Тому поступку нет прощения, даже если можно дать оправдание. И всё же, в любом случае, мне нет покоя. Чувство опустошение, отвращения и презрения, душат. Будто стальная змея, что обвила шею, и не успокоиться пока ты не сдохнешь. Пока, твоё сердце, не прекратит биться в груди. И единственное, чего сейчас так желаю… Окончить всё. Я так устала… Белые лилии, давно окраплены тягучей, и вязкой кровью… Никакой святости в них более нет. Я совсем не такая как ты, о Лилия, святая… Ноги сами ведут в вверх, выше по лестнице, на крышу. Во мне нет больше сил терпеть всё это… Нет… Плевать, что будет потом. Я больше не вернусь домой. Холод пронизывал насквозь, скоро зима. И всё же, нет разницы, я иду вперёд, в одном лёгеньком летнем, белом платье. И вот я открываю двери. Вот он, путь в конец. Мне не страшно… Совсем не страшно. Ветер трепет мне волосы, он обжигает лицо, грудь, руки и ноги. Всё, к чему прикосаеться. Совсем, как он… Только ведь, ты любишь сжигать, не оставлять ничего кроме горького праха. Всё к чему прикосаешься сгорает. Ты приносишь лишь боль, и даже когда, я люблю, мне больно. Потому, сейчас здесь, дабы поставить во всём точку. Я не была никогда, хоть чуточку на тебя похожей. Мы разные, и если в этом мире есть сила, что может меня спасти от тебя, я буду этого просить… Просить абсолютного забвения. Дабы больше не страдать, от того, что рядом с тобой… Став на край крыши, мне остаётся лишь один шаг, дабы разбиться в дребезги. Совсем нет страха. Если останусь, если продолжу бороться, ты разрушишь меня изнутри, разорвёшь мою душу, разпоров брюхо и вырвав сердце. Сломаешь, как одну из сотен твоих кукол. Я ведь, для тебя обычная кукла, а ты кукловод. Тебе, так нравится играть в куклы и ломать их… Я не стану одной из. Я закончу всё здесь и сейчас. На краткое мгновение, я стану такой же, как и ты однажды, но этим я найду своё спасение… Лишь один шаг. Я иду вперёд, и… Ты хватаешь меня за руку. Так крепко держишь, что вот вот затрещат кости.Ты холоден, хмур, ты не можешь согреть Зажги мое платье, я буду гореть Сломай мою руку, ударь об косяк Я так извелась, что согласна и так
— Отпусти, мне больно, — совсем, совсем нет разницы, что ты сделаешь со мной, я ведь тебя не боюсь. Я больше тебя не боюсь. — Ты забываешься, Элис. Ты не можешь умереть, пока я не позволю тебе это. Ты будешь жить, — хватаешь меня за горло, отпустив руку. Твои глаза холодны и пусты. Отшлифованые два рубина, в лунном свете, такие красивые но холодные и пустые. Твоя злость так холодна. Руки висят мёртым грузом, я не хватаюсь за твою руку. Мне так плевать, задушишь ли меня здесь и сейчас, или сбросишь вниз.Когда, наконец, ты меня разорвешь Когда ты под ребра засунешь мне нож И вырежешь знак у меня на спине И как-то ещё прикоснешься ко мне
Нет, ты лишь бросаешь меня на холодный бетон, смотря на меня сверху вниз. Я совсем не сопротевляюсь, смотрю без эмоций. Я так устала, тяжесть преступления давит на плечи, я совсем не могу подняться на ноги. С губ срывается смех. Смех, сквозь слёзы. Как же туго, в груди. И я истерически смеюсь смотря на тебя. — Так, убей же меня! Я так устала, ты убиваешь меня, так прояви же милосердие, и убей сразу! — шатаясь поднимаюсь на ноги, и иду к тебе. — Не зли меня, ещё сильнее, — твои глаза блестят, заставляешь смотреть тебе прямо в глаза. Я в твоих глазах, только кукла. Внутри так противно. Противно, от воспоминаний, что ты заставил меня сделать. Ты сделал меня убийцей, я закрою глаза на всё, но нет мне сил, заставить себя забыть об этом. Я люблю тебя так сильно, и равно этому также сильно ты причиняешь мне боль.Не жалей меня, будь жесток Моя кровь — томатный сок Моя кровь — клюквенный мусс Мне не холодно, я не боюсь…
— Что же сделаешь? Вырвешь мне сердце? Утопишь в кислоте? Сожёшь на костре? Вырвешь мне ногти, и зубы? Выколешь глаза? Вырвешь язык? Содрёшь кожу? Что?! Я не боюсь, — на глаза наворачиваются слёзы. Переносишь нас в другое место, и бросаешь на постель, вжав меня в неё. Тебе это нравится? Когда я страдаю… Да ведь ты настоящий монстр. — У любого, есть та уязвимая точка, куда нужно надавить, и если ты так сильно ценишь чужие жизни… Я сделаю так, чтобы твои руки, было невозможно отмыть. Дабы они пахли кровью всегда. Для этого, ведь необязательно, дабы ты была одержма, — твои руки по прежнему дежат мою шею. Она будет вся в синяках. Твои слова, лишь заставляют меня чувствовать, лишь отвращение и боль. Кукловод. Так противно, когда тело горит от твоих прикосновений, когда тает, в твоих руках. И даже если плоть так жаждет, твоего тепла и ласки, я не желаю её принимать. Мне больно от того, что люблю тебя, мне противна эта любовь, и как же я хочу, дабы мне вырвали сердце. Отворачиваю лицо, не даю себя поцеловать. Взгляд холоден, как же не желаю тебя видеть, как же завишу от тебя. Ты не ангел уже давно, ты и не демон, ты никогда не был человеком и тебе чужда наша боль. Ты смотришь на нас свысока. Кто же ты? Дай мне ответ, мой дорогой, мой любимый, мой палач. Кто же ты, такой Люцифер? Боль в груди, со слезами, катится по щекам. Руки болят, когда ты их держишь и сжимаешь. И всё же тебе нет разницы, больно ли мне, хочу ли твоего тепла.Не майся, не мучься, ты не одинок Я рядом с тобой, кучка пепла у ног И пара обглоданных белых костей Невинная жертва любовных страстей
Не даёшь возможности сопротивляться, разводишь ноги. Сжимаешь бёдра оставляя тёмные синяки… Совсем не жалешь меня, берёшь то, что принадлежит тебе. Тебе всё равно на боль куклы. Внутри тепло, и от этого пересыхает горло. Возбуждённое тело сгорает, в этой пламенной похоти. И всё же… Даже желая сопротивляться, не могу. Это сводит с ума, душит. И в конце концов, я сдаюсь. Раслабляюсь в твоих руках. Смотрю на тебя совсем беззлобно. Мне нет сил злиться на тебя, даже когда мне больно. Я не способна злиться на тебя. Это всё, злая любовь. Змея, что, ты подослал ко мне. Змея, что впилась своими клыками мне в сердце и отравила его любовью к тебе. Я ведь закрою глаза и на это, зделаю вид, что всё хорошо. В конце концов, разве, мне есть силы спастись от тебя, от боли, что ты мне приносишь. Я же лишь твоя кукла, наложница, которую однажды убьёшь, ведь, даже если спасусь, разве смогу жить с тем, что сделала, по твоей воле. Я буду молиться всегда о забвении, о жизни без тебя, без памяти, без чувств, без сердца.Нанизаны звуки на тонкую нить Ты можешь связать меня, можешь убить Меня это вовсе не будет смущать Я может быть даже не буду кричать
И всё же, сжимаешь меня в своих объятиях. Разве, я хоть чуточку, ценна для тебя? Разве, нужна на самом деле… И всё же, слёзы, вновь катятся по щекам. Закрываю глаза… Просто, сожги меня… И я просто перестану существовать.Разорвано сердце ночной тишиной Я стать бы могла твоей мертвой женой Не сопротивлялась, не сбросила пут Ждала пока пальцы мне горло сожмут
***
И даже чувстувуя боль и отвращение, я продолжаю жить. Я не могу… Возможно, если бы, тогда мне хватило смелости, сделать тот шаг быстрее, чем ты схватил меня за руку… Я бы обрела покой. Но нет, всё было не так, и я живу. И мне нет сейчас сил, попробовать ещё раз… Какая же, я жалкая. Я продолжаю быть рядом с тобой. Но я лишь наблюдаю молча, я не знаю, что говорить, потому просто играю и на скрипке. Если это, тебе нравится, если нравится как пою, хочу делиться с тобой этим, даже когда в ответ, всё равно получу боль. Я смогу примериться со временем, с тем, что по твоей воле стала — убийцей. В конце концов, однажды, я понесу своё наказание. Даже если мне нет покаяния, я буду вечно страдать, дабы однажды стать прахом, а сейчас я буду продолжать улыбается. Раз это то, чего ты желаешь. Я буду той, кем ты пожелаешь, но, я не сдамся. Я буду верить, я буду молиться о покаянии. Я не такая как ты, я человек, я кукла что имеет сердце. Я не такая как ты, я способна на сострадание, мне не чужда чужая боль. И даже если буду одной, я буду продолжать отдавать всю себя другим, дабы хоть чуточку уменьшить тяжесть своего греха. Я не ты, и не стану такой же. Не за что. Я вновь улыбнусь, как ни в чём не бывало, Марте. Я вновь буду «хорошей девочкой» для Раав. И буду такой, какой, хочешь ты, мой милый, мой любимый, мой палач… И день изо дня, я та, кого вы все так хотите видеть. Я прячу боль внутри, и ведь однажды «Пламенная Элис» сожгёт меня изнутри. Однажды, став свободной она наденет на шею петлю, став свободной она порежет вены, став свободной, она прыгнет под поезд, став свободной напьётся лекарств и заснёт навсегда… Однажды, она меня убьёт, ведь это, то чего заслужила… И пусть всё так трудно, тяжело, я продолжаю жить, я стараюсь улыбаться и радоваться мелочам. Радоваться первому снегу, морозу. Я так хочу насытиться этой жизнью, дабы потом не было сожалений. Потому, каждый день, встаю по раньше, учусь дышать и жить как в последний раз. И вновь, это ужасно противоречивое чувство, когда несмотря ни на что, внутри просыпается жажда к жизни… И её ведь ни как не задушишь, лишь наступив на горло, сделать это. Поставить точку в конце. Снег вновь хлопьями кружась, падает на землю, он оседает в волосах, и тает в ладонях. А ведь, завтра, уже рождество. Это ведь первое рождество, когда я не буду рядом с ними. Внутри так печально от этого. И может, так лучше? Лучше если буду, девочкой этого миниатюрного сада. На вечно одна, что однажды сгинет здесь, и никто никогда не узнает, что я вообще жила на этом белом свете… Иду в глубь сада, и есть у меня лишь одно желание на рождество…Я хочу, дабы ангел с душою холодной, отравился ядом моей любви
Прийми в дар мою любовь, мой милый, и отравись ею, ведь ты приносишь мне боль, ведь приносишь боль всем…