***
Он посмотрел за окно. Ночь выдалась безоблачная, в такие на их небольшом клочке земли вдали от цивилизации и светового загрязнения было отлично видно звёзды. — Пойдем проветримся, — предложил бывший солдат. — Возьми только одеяло, там, должно быть, прохладно. Уду потянулся, да так, что у него что-то там хрустнуло, затем посмотрел на солдата из-под приспущенных ресниц. — Мне лень вставать, — фыркнул он. — Пошли, там полежим. — Хэ Сюань легонько, почти ласково ткнул его в плечо. А потом подхватил Ши Уду под коленки и поднял — тот только и успел охнуть и уцепить с собой покрывало с кровати, — и у самого него от резкой нагрузки что-то хрустнуло в спине. — Что, старость не радость? — хмыкнул Уду, но его щеки заалели, точно на морозе. Он ухватился ладонями за шею, чтобы не упасть случайно. — Ну как там… Но, извозчик, поехали! — Будешь так шутить, я тебя уроню, — пообещал Хэ Сюань. Вместе они вышли на берег и сели на каменистый песок, укрывшись покрывалом и грея друг друга теплом еще не остывших от страсти тел. На небе медленно проступали мерцающие искорки первых звезд, словно бы кто-то дырявил пальцем окружающий их мрак, позволяя потокам света проникнуть внутрь и осторожно коснуться сердца. Ши Уду поджимал пальцы на ногах и иногда елозил пяткой по песку, вырисовывая на нём какие-то инопланетные узоры. Хэ Сюань касался ладонью его плеча под принесенным из маяка покрывалом, словно не решаясь обнять. Звезды на небе выстраивались в различные фигуры — старых знакомых Хэ Сюаня. Сначала в детстве интересовался, искал созвездия ради одного только восторга первооткрывателя. Потом они стали помогать ориентироваться, когда больше ничего не могло. Старых знакомых пора было отпускать, вместе с запахом крови и пороха. Ровные когорты звёзд перемешались и образовали новые образы. — Смотри, видишь? — Он указал пальцем на небо. — Это созвездие… лося, у него рога. Ши Уду поднял голову и посмотрел — но не на звезды, а на самого Хэ Сюаня. — Нет такого созвездия, — недоуменно произнёс он. — Есть, — возразил Хэ Сюань, — сам посмотри. Ши Уду перевел взгляд на небо. — Это созвездие Большой Медведицы. Ещё не дошёл до такого в своих кроссвордах? — Не может быть, — покачал головой Хэ Сюань. — А там — созвездие… — он вгляделся в небо, — созвездие Рыбий Глаз. Ши Уду недоуменно моргнул. Если его уже-не-только-сосед все-таки сошел с ума, как показывают во всех этих ужастиках про маяки, это определенно вызовет большие проблемы. Художник поднял руку и прижал ладонь ко лбу Хэ Сюаня. — А рядом с ним — созвездие моего бывшего сослуживца, которому я должен полтинник, — закончил тот и посмотрел на Уду. В его глазах мелькало что-то непривычно яркое — звезды, что ли, отражались? Губы Ши Уду дрогнули, и он поспешно убрал ладонь. — А моего созвездия там случайно нет? — Сейчас найдём, — кивнул бывший солдат. — Вот оно — созвездие богатеньких художников, которые выживают бедных солдат с маяков… Уду поджал губы, не издав ни звука, один лишь недовольный излом бровей выдавал его истинные чувства. Однако Хэ Сюань добавил: — Видишь, какое красивое? Изящное такое. Оно мне больше всего нравится. Другая ладонь Уду, до этого спокойно лежащая на чужом бедре, сжалась, царапнув внутреннюю его сторону. — Скажи мне, какой университет выпускает таких оригинальных астрономов — извращенцев, чтобы я и не думал к нему приближаться. — Этому искусству пока в университетах не учат, — покачал головой Хэ Сюань, как-то странно улыбнувшись. — А где же ему учат? — Только на маяках вдали от цивилизации, — усмехнулся бывший солдат. По крайней мере, он научился такому именно здесь. Уду внезапно подался вперёд и неловко ткнулся губами Хэ Сюаню в скулу. — Спасибо, — негромко произнёс он. «За то, что на твоем небе есть мое созвездие». — И тебе, — ответил Хэ Сюань, наконец обнимая Ши Уду одной рукой и прижимая к себе. — Мне-то за что? — удивился художник, впрочем, не преминув прильнуть поближе к источающему тепло телу. — За все хорошее, — пробормотал Хэ Сюань. «За ракушку. За рыбака на твоих картинах. За то, что не выгоняешь — и не стремишься исчезнуть из моей жизни». Ши Уду вздохнул. — Ты же ничего не знаешь обо мне. Вдруг я на самом деле какой-нибудь маньяк. Ну или отношусь к категории тех самых богатеньких, ничего не делающих мальчиков, которых ты ненавидишь. — Будто ты обо мне много знаешь, — возразил Хэ Сюань. — Может, я тоже маньяк. Может, я сюда приехал труп прятать. Или может, это я сам подделал документы и больше месяца морочу тебе голову. Если тебя это волнует, можем поделиться грязными секретами и скелетами в шкафу. Уду опустил ладонь на песок, оставляя на том свой отпечаток. — Ты убивал людей. Я тоже, но по-другому. — По-другому? — переспросил Хэ Сюань. Он чувствовал, что его сосед решился на более откровенные разговоры — учитывая, какими закрытыми были они оба, момент казался хрупко-ценным, и страшно было нечаянно его разбить. — Мир бизнеса жесток и похож больше на животный, чем на человеческий. Если не ты их, то они тебя. Страшно посчитать, сколько компаний я разорил, чтобы остаться на плаву. — Уду надавил ладонью, углубляя отпечаток, — Но затем все это внезапно потеряло всякий смысл для меня. Хэ Сюань поджал губы. Его родители ещё до войны тоже пытались заняться своим делом. Они, в отличие от Ши Уду, на плаву не остались. Но обида на повернувшуюся не тем боком жизнь успела покрыться пылью — а там началась война, и появились иные поводы для беспокойства. Более… осязаемые, чем потеря чего-то, что они и не имели никогда. — Потеряло смысл? Что-то случилось? — Исчезли те, для кого я это делал, — просто ответил Уду. — Брат и родители… они не выжили, война поглотила их всех. Я узнал не сразу, поэтому продолжал некоторое время вести дела. А потом… продал все, что у меня было, и поехал на этот маяк. Надеялся, что… Он замолчал. Хэ Сюань тоже не знал, что сказать. Он не умел поддерживать словами — фразы вроде «все наладится, не переживай», во-первых, всегда звучали из его уст фальшиво, во-вторых, явно не подходили к ситуации. Но он знал, что сейчас чувствует Ши Уду. И просто положил ладонь на предплечье художника, лишь слегка поглаживая. — И здесь был ты. Незапланированный, ужасный, назойливый сосед, который абсолютно не умеет держать свои руки при себе, — продолжил Уду, устремляя нечитаемый взгляд на Хэ Сюаня. — Возможно, именно это меня и спасло. Он поднял руку и прикусил заусенец на пальце, вновь устремляя взгляд вперёд. Вбирая глубиной зрачков накатывающие на берег волны, становясь единым целым с ними. — Смерть родителей это то, чего ты ожидаешь рано или поздно. Это в порядке вещей, поэтому проще смириться. Но потерять брата, который младше тебя… — Уду покачал головой. — Я знаю, — выдохнул Хэ Сюань, водя большим пальцем по коже Ши Уду. Возможно, позже он расскажет ему, что имел в виду под этим — если художник захочет слушать. А пока достаточно малого: — Я понимаю, что ты чувствуешь. — От тел ничего не осталось, — взгляд Уду, казалось, пытался заморозить океан. Возможно, он вообще не слышал последние слова Хэ Сюаня. — Но я привез с собой кое-какие вещи… Ты умеешь обращаться с лопатой? — Примерно знаю, с какого конца держать. На войне рано или поздно учишься всему — как правило, всему, чего не хотел уметь. А оставлять тела даже незнакомых людей лежать нельзя не только из уважения к мертвым, но и по куда более приземленным соображениям. Он возненавидел эту лопату в какой-то момент. — Поможешь мне похоронить их? — глухо спросил Ши Уду. — Помогу. Хэ Сюань переплел их пальцы.***