Можно собачку погладить?

Мегуми листает сброшенные ему Сатору мемы, когда замечает краем глаза, что Кон непривычно оживился — уши подняты, внимательный взгляд устремлён куда-то влево, хвост подёргивается, словно в нетерпении. Мегуми поворачивает голову, всматриваясь в нужном направлении, но не видит ничего необычного. Однако почему-то продолжает смотреть. Спустя недолгое время он наконец его замечает — пока лишь далёкий силуэт среди других таких же, но нет ни единого варианта, что Мегуми может его с кем-то спутать. По мере приближения, первая эмоция — почему-то, облегчение — начинает сменяться беспокойством. Что-то не так. Мегуми пока не может понять, что именно, но уверен, что инстинкты ему не врут. Что-то определённо не так. Походка Сукуны какая-то другая, в движениях будто нет былой уверенности, словно он… зажат? Он понимает, когда Сукуна оказывается ближе. Мегуми поднимается на ноги, но не может сделать и шага — так и стоит, продолжая смотреть. Стоит, встречая взгляд знакомых, внимательных глаз. — Сукуна… — едва слышно заговаривает он, когда тот останавливается всего в паре шагов от их с Коном скамейки. — Что случилось? Сукуна пожимает плечом, немного склоняя голову набок. — Если вкратце, то мотоцикл, — хрипло отвечает он. А затем прокашливается и заканчивает привычным чистым, глубоким тоном: — И нет, не моя вина. По спине Мегуми пробегает неприятный холодок. — А рука? — он указывает на выделяющийся белым пятном на фоне тёмной толстовки гипс. — Ничего серьёзного, — Сукуна небрежно отмахивается второй, сохраняя невозмутимый вид, словно это так… мелочь. Словно ничего необычного. Мегуми просто продолжает ошарашенно пялиться, пока Сукуна первым не отводит взгляд и не переключает своё внимание на что-то внизу. Он делает шаг вперёд и присаживается на колено, протягивая к этому чему-то руку. Ах, точно. Кон не перестаёт повизгивать и крутиться в нетерпении, натягивая привязанный поводок, пока Сукуна не начинает его чесать, попутно осыпая похвалой и называя хорошим мальчиком. Мегуми даже не заметил, что его пёс сходит с ума. Даже не слышал. Он несколько раз моргает, пытаясь возвратить себе способность адекватно мыслить. А затем снова опускается на лавку. Когда радостный Кон наконец успокаивается, получив свою дозу внимания, Сукуна тоже садится, сохраняя расстояние — пёс оказывается между ними. На некоторое время между ними повисает неловкое молчание, пока Сукуна не решается его нарушить: — Я думаю, нам нужно обсудить то, что… — Нет, — твёрдо обрывает Мегуми, не давая договорить. А затем продолжает чуть мягче: — Не хочу об этом, по крайней мере сейчас. Сукуна выглядит серьёзным, очевидно ожидая, что Мегуми скажет что-то ещё, ждёт каких-то внятных объяснений. Что ж, сейчас он на них не способен — слова той обвинительной речи, которую он запланировал, разом вылетели из головы, едва он увидел Сукуну. И его состояние. А ни на что другое он сейчас не способен. И вообще… всё это сейчас — слишком. Ему нужно больше времени. Мегуми тяжело вздыхает. — Пока просто веди себя как обычно. Это то, о чём я прошу. Не ожидавший подобной просьбы Сукуна смотрит на него с сомнением — в его голове, очевидно, усердно работают шестерёнки. Некоторое время он обдумывает услышанное, и Мегуми кажется, что Сукуна хочет возразить — даже приоткрывает рот, чтобы что-то сказать, — но не решается. А затем его губы растягиваются в той знакомой, хоть и слегка фальшивой ухмылке. — Я знаю, что ты сгораешь от нетерпения узнать подробности, так что спрашивай. С облегчённым выдохом, напряжение покидает плечи Мегуми — Сукуна решил не усложнять ему жизнь. С этим можно работать. Сукуна очень кратко говорит об аварии, но много рассказывает о больнице, в которую попал с ушибами и трещиной в правой руке. Он провёл там неделю, и, по его словам, всё это время готов был на стену лезть от скуки. В какой-то момент его нервы сдали — Сукуна написал отказ и выписался домой, обещая прилежно выполнять все предписания и рекомендации. Он также долго и в красках жалуется на своих двух презренных соседей по палате. Почему-то Мегуми кажется, что круглосуточное соседство с Сукуной стало тем ещё испытанием для этих несчастных парней. — Сейчас остаётся ждать, пока всё придёт в норму. Но это не первый мой перелом, на мне быстро заживает, — подытоживает Сукуна. — И какого чёрта ты припёрся, если тебе положен отдых и постельный режим? — хмурится Мегуми. Он не из тех, кто станет поощрять легкомысленное отношение к рекомендациям врачей и собственному здоровью. — Фушигуро Мегуми, я тронут твоей заботой как никто другой, — Сукуна прикладывает ладонь здоровой руки к сердцу. — Но, во-первых, я хотел увидеть тебя, а во-вторых, я скорее сдохну от прозябания в четырёх стенах лечебницы, чем от заживающего перелома. Мегуми остаётся лишь закатить глаза. — Ты невыносим. — Ты и Урауме выносите, — улыбается Сукуна. — У меня железная выдержка и большой опыт общения с засранцами. — Значит, я сделал правильный выбор, — кивает он, неумышленно возвращая в разговор неловкость; Сукуна уже в который раз отводит взгляд, что совершенно ему не свойственно. Раньше подобные фразы казались чем-то обыденным, сейчас же воспринимаются немного иначе. Но отложить разговор о том вечере на неопределённый срок — решение самого Мегуми, и он не хочет, чтобы общение между ними становилось натянутым только потому, что Сукуна говорит в своей привычной манере. И Мегуми тоже не намерен что-то менять — он просто будет собой. Как и всегда. Он устало трёт переносицу. — Да заткнись уже. Сукуна улыбается, и, кажется, в этот раз совершенно искренне. Погода отличная — парк освещают яркие лучи солнца, а потому сегодня Кону не сидится на месте, он всем своим видом показывает, что хочет пройтись ещё. И кто они такие, чтобы ему отказывать? Мегуми отвязывает поводок, после чего они некоторое время петляют по парку. Сукуна держится на расстоянии и ведёт себя куда сдержаннее, чем обычно, но Мегуми не выказывает какого-либо недовольства или чего-то в этом роде — с каждой минутой напряжения между ними становится меньше. А ещё Сукуна смотрит. Много и долго, словно пытается приглядеться к каждой его эмоции, к мимике, к каждому жесту. Будто опасается, что Мегуми мог измениться за эти почти две недели, и внимательно ищет отличия. Скорее всего, он их не находит. В Коне их точно нет, он счастлив видеть Сукуну даже больше обычного. Хвост не может обманывать. Да и Мегуми себя обманывать тоже не станет. Пусть это и неожиданного для него самого, но он давно не чувствовал себя так комфортно. Сложно понять, как он до этого докатился, но он, блять, действительно рад, что этот придурок сейчас шагает рядом с ним, сетуя на глупых медсестёр в больнице. Что он не отступил. И не собирался. Что-то уже не сжимает так сильно внутри, ослабляет хватку, даёт вдохнуть полной грудью. На первый взгляд, Сукуна кажется довольно энергичным, но Мегуми отчётливо видит его нездоровую бледность и тёмные круги под глазами, потому заявляет, что на сегодня с него прогулок хватит. Тот пытается возмущаться, но быстро сдаётся, когда Мегуми вызывается провести его в качестве компенсации за короткую встречу. Дело, конечно же, не в компенсации, Мегуми просто чувствует необходимость убедиться, что всё нормально, — кто знает, не умолчал ли Сукуна о сотрясении или чём-то подобном. Может быть, он преувеличивает, но к вопросам здоровья и безопасности стоит относиться внимательно. Безусловно, Сукуна не настолько глуп, чтоб не понимать мотивов Мегуми, но он молчит, отдавая все бразды правления ему. Они направляются в противоположную от дома Мегуми сторону парка, потом выходят в город и проходят ещё пару-тройку кварталов. Кон с интересом рассматривает новые пейзажи и пару раз лает на голубей, пока они с Сукуной разговаривают. Они обсуждают совершенно нейтральные темы, избегая острых углов, — в целом беседа ощущается довольно обыденной. Словно между ними всё действительно нормально. И на данный момент Мегуми этим вполне доволен. Спустя какое-то время он понимает, что пошёл с Сукуной не зря — чем дальше они отходят от парка, тем больше замедляется его шаг, плечи теряют твёрдость, а на лбу выступает испарина. Сукуна продолжает говорить, но Мегуми видит, что это заставляет его дыхание сбиваться, и потому старается рассказывать что-то сам. И в принципе, он не удивлён, ведь даже если травмы не слишком серьёзные, это в любом случае травмы, и после недели в постели длительные прогулки могут быть непривычными и сильно утомлять. Мегуми ожидает, когда Сукуна скажет, что им пора расходиться, как это обычно делал он сам, но в какой-то момент тот заявляет, что они пришли. Мегуми недоумённо смотрит на парадное серо-белого многоквартирного дома. Похоже, Сукуна своё место жительства скрывать не собирается — доверяет. — Это твой дом? — Мегуми чувствует необходимость как-то это прокомментировать. В голову ничего не лезет. — Неплохой район. — Ага, — просто отвечает Сукуна. Между ними возникает короткая пауза, и когда Мегуми уже было собирается открыть рот и попрощаться, он продолжает: — Зайдёшь? И Мегуми бы впору сразу же отказаться, но он почему-то пожимает плечами. — Можно. Он уверен, что дело вовсе не в том, что он давно не видел Сукуну, и уж точно не в том, что ему интересно; он просто должен убедиться, что тот дойдёт до квартиры в целости и сохранности. Заботиться о том, кто не совсем здоров, — нормальное желание любого адекватного человека. Правильное желание. — И не боишься? — шутливо хмыкает Сукуна, когда они направляются к лифту, но Мегуми видит, как внимательно он изучает его реакцию. — С тобой сейчас и ребёнок справится, — фыркает он в ответ. Что ж, это правда. Сукуна демонстративно вскидывает бровь. — Ты меня недооцениваешь. — Ты себя переоцениваешь, — возвращает комментарий Мегуми, и показательно тычет пальцем в его правое плечо, отчего Сукуна морщится, но уже спустя секунду начинает смеяться. — Больное плечо? Ты грязно играешь, Фушигуро Мегуми! Мегуми ничего не отвечает, равнодушно глядя на открывающиеся двери лифта. Он это заслужил. Сукуна выуживает ключи из кармана штанов и долго возится с замком левой рукой, прежде чем распахнуть дверь и кивнуть Мегуми в приглашающем жесте. Пока он закрывает за ними дверь, Мегуми приказывает Кону лежать, а сам снимает кроссовки и аккуратно ставит их в обувную нишу. — Всё нормально, пусть проходит, — говорит Сукуна, расправляясь с собственной обувью. Мегуми качает головой. — Нет, никуда дальше коридора без мытья лап. Мы работаем над воспитанием. — Он со всеми жесток, — Сукуна понятливо обращается к Кону, и тот мычит в ответ на своём собачьем. Похоже, эти двое быстро спелись за его спиной. — Но мы скрасим твоё ожидание. Сукуна исчезает в глубине квартиры, после чего возвращается с очередным лакомством-костью, которые он время от времени приносил с собой в парк. Кон с довольным видом принимается за работу, заполучив угощение. Они проходят в гостиную, которая выглядит… довольно обычно — светлые стены, древесный ламинат на полу, посередине комнаты расположились диван с журнальным столиком и кресло, напротив на тумбе — телевизор; около комода — дверь, предположительно ведущая в спальню; кухня отделена барной стойкой. Мегуми даже не знает, почему интерьер его так удивил. А что он ожидал увидеть, кровавый пол и трон из черепов? Он едва не пропускает смешок от нелепости собственных фантазий. Мегуми присаживается в кресло, а Сукуна опускается на диван, с его губ срывается тихий облегчённый выдох. Очевидно, что он утомился больше, чем хочет показывать. — Моя обитель, — он обводит рукой гостиную. — Чувствуй себя как дома. Чаю? Ладно, это он возьмёт в свои руки. — Да, — соглашается Мегуми, а затем поднимается на ноги и машет в сторону Сукуны. — И если как дома, то я сам заварю, сиди. Сукуна поднимает ладонь, демонстрируя отсутствие возражений. Не похоже, что он как-либо против вторжения Мегуми на его территорию. Мегуми обходит барную стойку и направляется на кухню, пока Сукуна попутно даёт ему объяснения, где стоят чашки и в каком шкафчике можно найти запасы чая и кофе. Чайник быстро закипает, после чего он заваривает травяной чай, продолжая переговариваться с Сукуной. Совсем скоро на журнальном столике оказываются две чашки, а Мегуми возвращается на кресло и делает первый глоток. — Итак, — говорит он, отмечая приятный аромат напитка. — Как обстоят дела на работе? — У Урауме всё на контроле. Моё отсутствие не критично, а важные вопросы мы решаем по телефону, — он пожимает плечом, беря свою чашку. — Я был бы не прочь заняться делом, но едва ли она позволит мне выйти на работу раньше окончания больничного. В этом Мегуми с ней солидарен. Ему даже становится интересно, что эта Урауме за личность. Судя по упоминаниям Сукуны, она кто-то вроде его правой руки, значит, как минимум, должна иметь крепкие нервы и ясную голову. Горячий чай приятно расслабляет, аромат трав наполняет комнату. Сукуна продолжает рассказ о фруктовых корзинах, которые ему едва не ежедневно присылали из офиса, пока он не запретил это угрозами увольнения, но речь его становится медленнее, он начинает чаще моргать. Допив, Сукуна отставляет чашку и откидывается головой на спинку дивана; Мегуми забирает посуду и направляется на кухню, чтобы всё вымыть. Возвратившись в гостиную, он видит, что Сукуна уснул — глаза закрыты, тело расслаблено, грудь медленно вздымается и опускается. Мегуми не хочет его беспокоить, потому присаживается на высокий стул около барной стойки, решая рассмотреть комнату детальнее. На журнальном столике лежат какие-то папки с бумагами, рядом — коробка с разноцветными упаковками и флаконами лекарств; на подоконнике у окна расположилось два вазона с растениями, названий которых Мегуми не знает. Фотографий нет, но стену за диваном украшает картина, выполненная в стилистике Древней Японии, на комоде выставлены какие-то фигурки. В квартире нет беспорядка, но гостей сегодня точно не ждали — один из ящиков комода не задвинут, на подлокотнике дивана небрежно брошен плед, около раковины на кухне оставлены картонные коробки из-под заказанной еды и грязные палочки. На самом деле, как для человека, у которого сейчас в распоряжении всего одна рука, здесь царит почти идеальный порядок. Его взгляд падает на часы, стоящие на комоде; пожалуй, пора домой. Мегуми слезает со стула и медленно подходит к дивану. — Сукуна, — вполголоса зовёт он, легко касаясь его здорового плеча. Затем чуть сильнее. Сукуна не реагирует, его дыхание глубокое и размеренное — уснул крепко. Всё это действительно похоже на какой-то сон. Если бы утром кто-то сказал Мегуми, что сегодня он окажется в настолько странной ситуации со внезапно объявившимся Сукуной, да ещё и в его квартире, он бы ни за что не поверил. Немного поразмыслив, он осторожно берёт Сукуну за плечи и медленно опускает влево — на здоровый бок, укладывая головой на взбитую диванную подушку. Тот шевелится во сне, подгибая ноги и умащивая их на диване, но не просыпается. Сегодня тёплый и солнечный день, но Сукуна одет в толстовку с длинным рукавом — Мегуми может только представить, как долго тот возился с тем, чтобы надеть её с гипсом, — потому он накрывает его так удачно оставленным пледом. Возможно, сейчас Сукуна склонен мёрзнуть. Он присаживается на подлокотник дивана и просто смотрит. Во время сна Сукуна выглядит немного иначе — черты лица смягчились, ресницы едва заметно подрагивают, мышцы расслаблены. И хотя сейчас он не в лучшей форме — под глазами пролегли тени, а правая щека в заживающих ссадинах — он всё равно выглядит привлекательно. Мегуми нравится его лицо, он никогда не отрицал, что Сукуна хорош собой, но ему ещё не доводилось видеть его таким простым, в каком-то смысле даже уязвимым. Он рассматривает аккуратные татуировки, взявшиеся коркой царапины, ровный нос, чёрную линию на котором почему-то очень хочется потрогать; дольше положенного смотрит на приоткрытые в мерном дыхании губы, на розоватые волосы, рассыпавшиеся по подушке. Мегуми тянется рукой и осторожно проводит по ним пальцами — мягче, чем кажутся на первый взгляд. Наверное, как и сам Сукуна. Он убирает его упавшую на лоб прядь и ещё раз поправляет плед… Чёрт, Мегуми наверняка пожалеет об этом, но прежде чем успевает передумать, он вырывает чистый лист из блокнота Сукуны, берёт ручку и быстро пишет. Оставив записку прямо там, на столике, он шагает в коридор к заждавшемуся Кону. Мегуми открывает дверь оставленным в замке ключом и осторожно захлопывает её за собой, стараясь не издавать лишнего шума. Может быть, это и не совсем правильно, но у Сукуны подъезд с домофоном, да и вряд ли кто сунется к нему в квартиру в вечернее время.

***

После ужина Мегуми растягивается на кровати, включив на ноутбуке шоу про выживание, и отвлекается на телефон, попутно пролистывая новостную ленту. Он как раз читает новость о новом виде грибка, который грозит лишить человечество бананов, когда телефон начинает вибрировать, а на экране появляется незнакомый номер. Мегуми проводит пальцем по дисплею, принимая вызов. — Да? — Фушигуро, мать твою, Мегуми, я так долго добивался твоего номера телефона, а ты даёшь мне его из жалости? — из трубки доносится знакомый голос с нотками негодования. — Это как-то унизительно, не находишь? Мегуми легко хмыкает — он этого ожидал. — Иногда я жертвую деньги приютам, но не припомню, чтобы я оставлял номера телефонов в качестве благотворительности. Жаль, что у него нет возможности посмотреть на выражения лица Сукуны прямо сейчас. — Тогда почему? — Потому что так поступают друзья? — просто отвечает он, кликая по тачпаду, чтобы поставить видео на паузу, после чего откидывается на подушку. Сукуна забавно фыркает. Немного непривычно слышать его голос не вживую, а через динамик, хотя искажение минимально. — Я не говорил, что стремлюсь с тобой дружить. — Я ожидал подобного, но для начала можно и так, — он отвечает одной из первых фраз, сказанных ему Сукуной тогда, в парке. Перед тем, как они заключили тот нелепый договор. По другую сторону линии слышится хриплый смех. — Ты засранец. Из уст Сукуны это звучит как похвала; Мегуми не может удержаться от самодовольной ухмылки. — А ещё я, кажется, написал, чтобы ты звонил только по делу или если тебе будет что-то нужно. — А ещё ты написал, чтобы я завтра не приходил. Мне снова нужна компенсация. Что ж, похоже, он не намерен сдаваться. На фоне слышен какой-то писк, похожий на сигнал микроволновки. — Ты получил в качестве компенсации мой номер. — О, так это была компенсация? — Мегуми буквально слышит, как ехидно этот мудак лыбится. — А я думал, это дружеский жест. Мегуми посылает его нахер, а Сукуна снова смеётся — громко и раскатисто. Так раздражающе и так привычно. И Мегуми почему-то так спокойно и хорошо, в отличие от всех тех вечеров, когда он возвращался домой после одиноких прогулок с Коном и упорно старался чем-то себя занять, чтобы меньше думать. Он невольно улыбается, рассматривая гладкий потолок. — Чем занимаешься? — Лежу, — отвечает Мегуми. А после короткой паузы, спохватившись, добавляет: — И если ты сейчас спросишь, что на мне надето, то, клянусь, я сброшу вызов, а твой номер сразу же окажется в чёрном списке. — Я не собирался… — задумчиво тянет Сукуна. — Но теперь, конечно, мне интересно. — У тебя хорошо с фантазией? — спрашивает Мегуми. Из трубки слышится согласное мычание. — Тогда представь, как я показываю тебе средний палец. Сукуна пропускает смешок, ничего не отвечая. Мегуми расслаблен, он закрывает глаза, решая перевести тему в более адекватное русло: — Как твоё самочувствие? — Всё нормально, просто устал с непривычки. Я говорил этим медсёстрам, что от лежания круглыми сутками больше вреда, чем пользы, — говорит Сукуна, тяжело вздыхая. — Глупо вышло, я не планировал засыпать. Он никак не комментирует тот факт, что проснулся укрытым и на подушке, и Мегуми ему за это благодарен. — Без разницы, я всё равно собирался уходить, — он зевает, захлопывая ноутбук, а затем перекладывает его на прикроватную тумбочку — на сегодня с него хватит. — Кстати, не забудь закрыться ключом. — Уже, — отвечает Сукуна приглушённым голосом. Мегуми ёрзает, натягивая на себя одеяло. День был насыщенным, даже слишком — он безмерно устал. — Не приходи завтра, я серьёзно. Сукуна тихо выдыхает в трубку: — Спокойной ночи, Фушигуро Мегуми. — Спокойной ночи, — бормочет он и скидывает вызов. Мегуми откладывает телефон на другую сторону кровати, бросает короткий взгляд на дверь спальни, проверяя, что она не захлопнута — на случай, если Кон захочет выйти, после чего щёлкает выключателем и засыпает, едва коснувшись головой подушки.

***

Он просыпается весь в поту, сердце бешено стучит, выскакивая из груди. Мегуми хватает воздух ртом, словно ему долго сжимали горло, не давая вдохнуть, а затем наконец отпустили, и всё, к чему стремится его тело — это восполнить недостаток кислорода. Он несколько раз вслепую бьёт ладонью по тумбочке, пока не попадает по кнопке ночника. Лишь когда комнату наполняет мягкий свет, и его взгляд фокусируется на очертаниях мебели, у него получается поймать верный ритм дыхания. Чёрт возьми, такой реакции на кошмары у него не было уже очень давно. Прибежавший Кон обеспокоенно глядит на хозяина, и Мегуми стучит по покрывалу, разрешая запрыгнуть. Просить дважды не приходится, пёс тут же оказывается рядом, тычась влажным носом в ладонь. Мегуми обнимает его покрепче; зарывается руками в мягкую шерсть, зажмуриваясь. Обрывки сна мелькают перед глазами. Ему снился Сукуна. И мотоцикл. И… Во сне всё закончилось не так, ему не удалось отделаться рукой. Грудь Мегуми неприятно сдавливает, его окутывает чувство пустоты. Он открывает глаза, желая поскорее избавиться от заполонивших разум картинок. Кон лижет его руку, отвлекая. Всё хорошо. Это просто сон. Просто сон. Мегуми бросает взгляд на лежащий около мохнатого бока пса телефон; внутри внезапно вспыхивает желание позвонить — просто услышать голос, удостовериться, что всё в порядке. Он быстро тушит этот порыв. Рациональная часть уже преобладает в сознании, подсказывая, что с Сукуной всё нормально — он спит дома, ему не угрожает опасность. Он даже дверь закрыл. На ключ. Мегуми качает головой, пытаясь отделаться от глупых мыслей. Ещё вчера он не то, что телефона или адреса Сукуны не знал, он даже не мог сказать появится ли он в парке вовсе. Да и раньше они могли не видеться по несколько дней, и Мегуми это ничуть не волновало. Это было нормально. Что изменилось? Он тянется к телефону, но только лишь для того, чтобы проверить время — близится утро. Мегуми понимает, что сон — это результат накопившегося в нём ранее волнения, оно должно было куда-то выплеснуться. День был слишком насыщенным — его затянуло в водоворот событий и эмоций. Мегуми буквально некогда было обдумать внезапное возвращение Сукуны. Обдумать произошедшую с ним ситуацию. А ведь если бы… Мегуми мог бы даже не узнать. Так и думал бы, что Сукуна решил сдержать слово, что решил сдаться. Возможно, странное беспокойство одолевало его все эти дни не просто так, может, он что-то чувствовал? Просто не понимал, что к чему. Мегуми вздыхает, потирая лоб. Не время строить теории. Он вновь закрывает глаза с надеждой, что ему удастся уснуть — до будильника ещё почти два часа. Чёртов Сукуна… Лучше бы ему выздоравливать. И поскорее.

***

Сразу после завтрака Мегуми спешит выйти из дома, а уже спустя сорок минут стоит в холле офисного центра, глядя на эмблему «Jujutsu» рядом с номером этажа у лифтов — сегодня день встреч, подведения итогов и составления планов на следующий месяц, потому присутствовать должны все сотрудники, включая тех, кто работает удалённо. Несмотря на то, что Мегуми не фанат офисной работы, эти встречи ему скорее нравятся — к отчётам о проделанной работе он всегда готов, а обсудить планы и прочие рабочие вопросы с коллегами при личном общении довольно удобно. Кроме того, после окончания встречи он может насладиться компанией Юджи. И не только. По окончании всех рабочих дел, они с Юджи отправляются поужинать в ресторан на втором этаже офисного центра. Их главное правило — никаких разговоров о работе, так что Мегуми просто наслаждается болтовнёй друга на совершенно отвлечённые темы. Он заказывает аппетитное тонкацу с рисом, а Юджи выбирает сочный стейк. Чуть позже к ним присоединяются Сатору, Нанами и Тоге — на столе начинает появляться всё больше пива, саке и закусок, а беседы приобретают более весёлый окрас. Мегуми не отказывается от выпивки — ему не помешает расслабиться. Больше всех говорит, конечно же, Сатору, но и остальные не отстают — даже обычно молчаливый Тоге сегодня болтает куда больше обычного. В какой-то момент Юджи упоминает Сукуну, и неожиданно для Мегуми, Тоге подхватывает тему, упрашивая рассказать о том странном маньяке с татуировками, который его преследует. Юджи начинает махать руками, оправдываясь, но Мегуми на него даже не смотрит, ведь судя по красочному описанию, здесь постарался Сатору. Тот даже глазом не ведёт, стойко выдерживая полученный от Мегуми пинок под столом. Мегуми приходится объяснять, что Сукуна никакой не преследователь, а просто его хороший знакомый, и что ничего действительно интересного они не услышат, потому что Сатору как обычно преувеличил. И всё же что-то рассказать приходится. Он упоминает о его травме, вызывая у Юджи искреннее волнение. По итогу вся выпившая компания за исключением Сатору передаёт Сукуне — дорогому другу Мегуми — пламенные пожелания о скорейшем выздоровлении. Он невзначай меняет тему разговора, интересуясь у Нанами, как обстоят его дела с той милой булочницей из пекарни. Нанами сдержанно отвечает, что их это не касается, но на его щеках проступает лёгкий румянец, что вызывает волну всеобщего внимания. Кто знает, виновато ли в этом выпитое саке? Мегуми мысленно извиняется перед Нанами, но ситуация его вынуждала. Вечер продолжается, набирая обороты — официантка приносит ещё одну порцию пива. Когда они выходят на улицу, уже темно. Распрощавшись с остальными, Мегуми с Тоге садятся в своё такси и отправляются по домам — им по пути. На заднем сидении они хихикают как глупые школьники, просматривая видео с неуклюжими пандами. У Тоге таких целая галерея, ему нравятся панды. Мегуми выходит первым, и когда такси отъезжает, они машут друг другу с таким рвением, словно кто-то из них моряк, уходящий в дальнее плавание. Дома его встречает радостный Кон и записка на столе от Мируко — девушки, занимающейся выгулом собак. Он периодически пользуется её услугами уже в течение нескольких лет. Мегуми даже не забирает у неё дубликат ключа от нижнего замка, просто оставляет верхний незапертым в те дни, когда она должна прийти. Она пишет, что Кон вёл себя хорошо, что его лапы вымыты и что она насыпала ему корм, который Мегуми оставил на дверце холодильника. Кон вертится около мисок, но Мегуми треплет его по спине, утверждая, что никаких дополнительных порций не будет, ведь он уже в курсе, что тот накормлен. Пёс не перестаёт клянчить. Ладно, Мегуми слаб. В конце концов, всё равно отдаёт ему припрятанное лакомство. Он кликает пультом телевизора и идёт в спальню переодеться. Спать почему-то не хочется совсем, а вот аппетит даёт о себе знать, и не важно, что Мегуми только что из ресторана — последние два часа они больше пили, чем ели. Кажется, в холодильнике завалялось одно онигири… Отвлёкшись на телефон, Мегуми просматривает сегодняшние фотографии, которые уже сбросили в созданный групповой чат. Он сохраняет себе несколько понравившихся — общий снимок, на котором Сатору ставит ему рожки; неудачное фото Нанами с моргнувшим Тоге; видео, на котором Сатору давится пивом, а заботливый пьяный Юджи принимается стучать ему по спине — Мегуми надеется, что синяков не останется, иначе Юджи снова расстроится. Его мысли плавно возвращаются к сегодняшнему вечеру, а с этим и к неожиданному разговору о Сукуне. Интересно, как он там? От него не было ни звонков, ни сообщений. Честно говоря, Мегуми был уверен, что едва Сукуна узнает его номер, его будут донимать по поводу и без. И ладно, он был к этому готов. Но, похоже, что Сукуна воспринял его просьбу не звонить без нужды всерьёз. Он нетерпеливо ёрзает на диванных подушках, глядя на часы — ещё не слишком поздно. После съеденного онигири он стал соображать яснее — теперь конкурсы вечернего телешоу кажутся ему скорее глупыми, чем смешными. А ещё каких-то пятнадцать минут назад он считал иначе. И всё же алкоголь из его крови пока никуда не делся, потому пальцы сами кликают по меню вызова. Спустя три длинных гудка в трубке слышится шелест. — Да, — голос Сукуны звучит немного осипшим, он прокашливается. — Привет, — произносит Мегуми, прислушиваясь. — Ты спал? — Нет. Мегуми почти уверен, что только что разбудил Сукуну. И ему вроде как должно быть стыдно, но сейчас почему-то не очень — он не планирует извиняться. — Врёшь. Сукуна обречённо стонет, из трубки снова доносится какая-то возня. — Я спал всю ночь и добрую половину дня, мне не помешает перерыв. Вот и хорошо — значит, Мегуми ни в чём не виноват. Ему как раз пора было проснуться. — Ага. — Не думал, что ты позвонишь, — продолжает Сукуна. — Соскучился? Победившая в конкурсе шоу команда радуется выигрышу — динамики телевизора наполняют комнату восторженными криками; Мегуми приходится потянуться к пульту, чтобы сделать потише. Он отвечает на автомате: — Ага. — Фушигуро Мегуми, — Сукуна делает длинную паузу. Кажется, он в замешательстве. — Ты… пил? Ему становится немного смешно. — Ага, — честно отвечает он. — Где ты сейчас? Тебя забрать? — к Сукуне сразу же возвращается серьёзность, он начинает сыпать вопросами. — С кем ты? Мегуми зачем-то отмахивается, хотя его всё равно никто не видит. Ну, кроме Кона. — Я уже дома, всё нормально. Мы с Тоге взяли такси. С той стороны линии слышится какой-то грохот. Судя по звукам, рассыпалось что-то металлическое. — Кто такой, чёрт возьми, этот Тоге и что он делает у тебя? Ха! Ревнивый Сукуна кажется ему довольно милым. — Это мой хороший друг, и остынь, — Мегуми беззлобно фыркает. — Он не у меня, нам просто было по дороге. — Надеюсь на это, — раздражённо ворчит Сукуна. На заднем плане снова что-то гремит — похоже, он убирает беспорядок. Сложно удержаться от поддразнивания, когда открывается такая возможность. — А даже если так, — мычит Мегуми, от нечего делать рассматривая свою протянутую вверх ладонь. — Не припомню, чтобы я должен был отчитываться о своих гостях. — Откуда мне знать, кто захочет посягнуть на твою честь, когда ты пьян? Мегуми едва слышно хихикает, ситуация кажется ему забавной. Он не долго думает, когда открывает рот, чтобы пошутить: — Разве ты не посягал на неё, когда я был трезв? Сукуна не отвечает. Несколько секунд Мегуми не понимает, в чём дело, пока в его голову не начинает медленно приходить осознание, что он сказал что-то не то. Ах. Блять. Идиот. Это совсем не то, о чём он хочет сейчас говорить. Это должно было быть обычной язвительной шуткой. Кто вообще дёргал его за язык? — Так, э-э-э… — он мычит, стараясь заполнить тишину, пока его не совсем трезвый мозг пытается придумать, как сменить тему. Хотя ему кажется, что он даже немного протрезвел, осознав свою глупость. — Ты не собираешься спросить, как прошёл мой день? — Как раз собирался, — сразу же отвечает Сукуна, поддерживая тему. Мегуми выдыхает. Спасибо. Он немного говорит о рабочей встрече, после чего переходит к рассказу о вечере в ресторане. Сукуна, кажется, слушает с интересом. Мегуми пытается кратко описать Нанами и Тоге, но по итогу решает, что гораздо проще будет показать. Он просит Сукуну подождать, пока открывает мессенджер, чтобы сбросить сегодняшний общий снимок. Кто бы мог подумать, что первым сообщением в их переписке — что удивительно само по себе, потому что Мегуми определённо не планировал иметь переписку с Сукуной — будет фотка их выпившей компании? Едва открыв приложение, Сукуна восклицает, что такие галстуки должны быть запрещены на законодательном уровне. И Мегуми не может не посмеяться с ним. Как бы он не любил и не уважал Нанами, но от его галстуков у него каждый раз дёргается глаз. Сукуна задаёт наводящие вопросы, и Мегуми продолжает говорить, пересказывая события. Когда речь заходит о еде — в частности, о заказанном тонкацу — в его голову вдруг приходит мысль. — А что ел ты? — спрашивает Мегуми. Сукуна кажется немного сбитым с толку его внезапным вопросом. — Лапшу, — бормочет он. — Ничего интересного. — Дай угадаю, из «Demae-can»? Ответ следует после короткой паузы. Хотя звучит скорее вопросительно. — Да? Мегуми закатывает глаза. Здесь речь точно не о его интуиции, это он знает наверняка. — У тебя довольно внушительная коллекция их коробок, — поясняет он, вспоминая кухню Сукуны. — Знаешь, питаться одним только фастфудом из доставок может быть вредно. Сукуна иронично хмыкает. — Готовить одной рукой не слишком удобно. Да. Об этом совсем не сложно догадаться. И он об этом уже думал. — Я могу помочь, — осторожно предлагает он. Сукуна вопросительно мычит, потому Мегуми уточняет: — Что-то приготовить. Тебе же не помешает ещё одна пара рук. Если ты согласишься не приходить в парк в ближайшие дни, я смогу зайти к тебе сам. На днях. Так будет лучше, Сукуне нужно больше отдыхать. И если у него заживёт рука, а взамен начнутся проблемы с желудком — будет скверно. Определённо. Мегуми не может не предложить свою помощь, это было бы как-то… неправильно. Сукуна для него больше не посторонний, это он уже признал. Тот же Юджи в такой ситуации наверняка предложил бы что-то подобное для Мегуми. Это просто добрый жест, ничего такого. Да. Именно. Наверное. — А это… будет удобно? – голос Сукуны пропитан сомнением. И его можно понять, он вряд ли мог ожидать подобного предложения. — Да, — Мегуми говорит легко, уверенно. А затем добавляет: — Если ты хочешь. В этот раз Сукуна не колеблется с ответом. — Я хочу. Мегуми кивает. Он тоже. Хочет. — Договорились.