***
О, да! Сладко, сладко, сладко, сладко! Божественно! Дьявольски! Пьянит лучше любого алкоголя! Я весь состою из наслаждения! Ещё! Ещё! Дай мне сойти с ума! — эта немыслимая ахинея пронеслась в опалённой голове демона, только что поужинавшего свежей душой. Продавец с теневого рынка клялся, что этот прекрасный юноша, в самом его расцвете, чист своим сердцем. И что в итоге? Нужно ли говорить, что вкус его души был диким, слишком приторным, гадким, а самое главное — он не насыщал. Долгожданный эффект «удовлетворения» не продлился и десяти минут. Боги! Это был худший «пир» за последнее время. Демон недовольно покосился на диск Луны в широком арочном окне, но свет небесного тела не отразился в его чёрных глазах, он утонул там, как очередной несчастный в болоте, бесследно растворяясь в тёмной бездне. Сие создание было наделено прекрасными тонкими чертами лица, изящной фигурой, высокой и статной; алебастровой кожей и волосами, как вороново крыло, что у лица ниспадали длинными прядями, отливая в пепельно-белый на кончиках. С немалым раздражением апостол боли и страдания, что в глазах людей принимал вид юноши с дьявольски прекрасной внешностью, поднялся из своего кресла, рывком приближаясь к окну, и распахнул его. Только подумать, ещё не рассвело, а он уже жаждет упиться чужой кровью. Бросая разочарованный взгляд на безжизненное тело на кровати, Акутагава лишь высекает на своём фарфоровом лице отвращение. «Отвратительно. Люди — отвратительны».***
Ночь была страшна. Нещадно лил дождь, а вспышки молнии, на мгновение освещавшие холодный мрак, смеялись непроглядной чернотой в глазах и раскатами грома, от которого сердце замирало. Именно с ещё одним воющим выстрелом природы и явился тот таинственный человек, объявившийся прямо на пороге большого графского поместья. Он был высок и худ. Под его мокрым плащом не видно было лица, лишь торчали растрёпанные коричневые пряди волос, по которым стекала ручьями вода. Рядом с ним стоял подозрительно большой чемодан, по размерам скорее походивший на ящик. Капли шумно ударялись об его ровную поверхность, заглушая все звуки белым шумом. Когда массивная дверь открылась, из неё высунулся седой дворецкий, освещая гостя огнём канделябра, который пожилой слуга держал в руках. Можно было разглядеть приятные черты внешности незнакомца, его проникновенные глаза цвета коньяка и спокойный взгляд. — Прошу, проходите. Хозяин давно вас ждёт, — покорно склонился дворецкий, пропуская мужчину внутрь, на что тот ответил очаровательной улыбкой, легко проскальзывая в тёмный коридор с ужасно тяжёлым на первый взгляд чемоданом. Дазай весело преодолел лестницу, рассматривая нескончаемые картины, что висели здесь повсеместно. Его привели к двери небольшого кабинета, где в камине был разведён огонь. Дворецкий Хироцу учтиво поклонился и удалился, оставляя гостя и хозяина наедине. Владелец этого большого поместья сидел в мягком кресле, смотря на потрескивающие дрова. — Давно не виделись, верно, Рюноске? — шатен оставил свой багаж, снимая промокшую одежду и присаживаясь рядом. Собеседник повернулся, внимательно вглядываясь в него: — Вы принесли то, что я просил? — не церемонясь спросил Акутагава. Языки пламени отражались в его глазах, пылая адскими отблесками. — О-о-о. Я нашёл просто потрясающую душу! Даже отдавать жалко! Можешь мне поверить, если хорошенько её «приготовить», получится просто идеальное блюдо, — гость говорил очень манерно, потягиваясь и устраиваясь поудобнее в мягком кресле. — Господин Дазай, вы точно в этом уверены? — брюнет скептически нахмурился, придвигаясь к собеседнику. — Можешь не сомневаться. Просто будь с ним заботлив и ласков. Я долго искал его, эта душа придётся тебе по вкусу. — Мне говорил то же самое каждый продавец на теневом рынке. Только они не просили меня самолично ухаживать за человеком! — с рычанием вырвалось у Акутагавы. — Мне нужны гарантии, что я не потрачу времени впустую! — Гарантий нет, но это всё равно лучше, чем товар, что тебе предлагали те джентльмены. Давно уже прошли времена, когда человечество жило, беспрекословно преклоняясь богам, в гармонии с природой. Другой век — другие люди, пусть они и стали не такими вкусными и чистыми, как раньше. В любом случае, ты всегда можешь заявиться на рынок и купить там что-нибудь, что будет менее отвратным. Или я не прав? — его голос стал более низким. — Как прошёл твой последний ужин? — Это был красивый юноша. Меня заверили в его невинности… Он оказался похотливой шавкой, что крутила романы с замужними женщинами из высшего света. Это было отвратительно, — граф Акутагава откинулся на спинку, сжимая кулаки. Не так давно, впервые за долгие столетия, в нём снова проснулся демонический голод. Всё его существо в истоме желало чистую душу. Вот только, поглотив того паренька, вместо блаженного удовлетворения, что должно было заглушить порочное желание ещё на долгие годы, ему от юноши передался дикий угар эйфории и греховного наслаждения, лишь пробуждавший аппетит. Глаза Рюноске потеряли блеск, погружаясь в воспоминания об этом ощущении. Он, хоть и был демоном, в отличие от множества своих собратьев, ненавидел их помешательство на грешности человеческой натуры. Ему претила мысль о совращении людей, как это делали многие, доставляя ничего не подозревающей жертве наслаждение, а затем, чувствуя его же, вырывали душу из тела, уничтожая её, отправляя в небытие. Убийства ему нравились больше, но они быстро надоели, и великий демон стал похож на затворника, сычующего в своём поместье. А теперь Акутагаве придётся впустить какого-то оборванца, которого притащил Дазай, в надежде наполнить его «счастьем». И чем это отличается от увлечений низших демонов? Жажда. Брюнет закашлялся, чувствуя жжение в горле. — Ладно. Оставь его здесь и уходи. — Как грубо, я ведь только пришёл, да и на улице бушует непогода, — возмутился шатен, вот только его улыбка и весёлый тон противоречили его словам. Дазая увёл дворецкий, показывая любезно предоставленную комнату. Рюноске нахмурился, массируя пальцами переносицу. Слишком много хлопот. Демон поднялся, бросая взгляд на массивный чемодан. Замок звонко взвизгнул, крышка отлетела, ударившись о пол, покрытый ковром. Что же Акутагава ожидал увидеть? Наверное, юную девушку, которую ему нужно было влюбить в себя, как во второсортных романах для леди. Это был ребёнок. Мальчик. Очень худой, согнутый в три погибели, одетый в какие-то лохмотья. Всматриваясь, демон отметил необычный, почти белый цвет волос, делавший и без того хрупкий образ почти неосязаемым. Акутагава аккуратно вытащил парнишку, взяв его на руки и отнёс в ближайшую комнату с большой кроватью. На фоне тёмно-красного покрывала выделялась молочная кожа, нежная и мягкая, но местами на ней красовались синяки и ушибы, где-то — небольшие раны. «И где Дазай вообще его откопал?» Но все же мальчишка имел привлекательную внешность. Возможно, и не менее привлекательную душу. Да, у Рюноске при взгляде на светлое создание снова разыгрался аппетит. Ну, ничего. Ещё немного, и этот человек станет отличным блюдом. На губах брюнета появилась весьма зверская улыбка. — Ты будешь идеален. Настоящее лакомство на чёрный день, — рука упала на светлые волосы, зачерпнув самую неестественно длинную прядь, что выбивалась из остальной «причёски».***
Проблемы начались уже с первых минут. Парнишка был ужасно холодным, так что быстро перекочевал обратно к камину, укутанный в пару одеял. Дальше последовало принудительное пробуждение дворецкого, которому было приказано распорядиться о приготовлении блюд в двойном количестве. Людей нужно вкусно кормить, чтобы они чувствовали себя хорошо, верно? Затем комната. Акутагава специально выбрал покрасивше: большая, светлая, богато уставленная дорогой мебелью с красивой отделкой. Шторы, свисающие с высокого потолка, и ковёр, приятный и мягкий. «Только попробуй не обрадоваться этому, заморыш. Я ведь для тебя стараюсь». Отдав последние указания, демон снова устроился рядом с жертвой, наблюдая за умиротворённым лицом. От его души уже сейчас веяло чем-то приятным. Пустота в груди Рюноске болезненно расширилась и сдавилась, пульсируя. «Может, он уже достаточно вкусный, без всего этого «приготовления»? Может, вырвать эту сладкую душонку прямо из его груди и заглотнуть разом, упиваясь чувством полноценности? Что, если…?» Руки, на которых волшебным образом появились длинные когти, зависли над мальчиком, отбрасывая на его лицо тёмную тень. Но тут «еда» шевельнулась, мило потягиваясь, ворочаясь, и открыла глаза, устремляя взгляд на абсолютно обычного брюнета, что стоял в полуметре от него. Акутагава сделал два глубоких вдоха, отмечая, что за окном уже рассветало, а затем обратил внимание на своего гостя. Он был в замешательстве: глядел напугано, осматривался и пытался что-то сказать, но стоило только ему открыть рот, как он тут же вздрагивал, больше кутаясь в одеяла, опуская голову. — Как тебя зовут? — спокойно спросил Рюноске. — А… Ацу-ши, — прошептал тот. — Как ты себя чувствуешь, Ацуши? — демон подошёл поближе, пытаясь говорить располагающим тоном, и даже немного улыбнулся, для верности. — В-всё хорош-шо, спасибо-о, — мальчик вроде как немного успокоился и решился поднять голову. Глаза. У этого мальчонки были сказочные глаза, похожие на аметрины. Как закат на лавандовом поле. Слишком красивые для простого оборванца. Из коридора донёсся тихий звон колокольчика. Завтрак готов. Хорошо. — Ты, наверное, голоден? Пойдём со мной, — о боги, как же плохо выходило у Рюноске говорить подобным образом! Попробовав ещё пару раз, брюнет решил больше не пытаться. Такой маскарад Акутагава бы долго не вынес. Да и мальчишка, вроде, не боялся его угрюмости, хотя и был до жути запуганным. Огромный, накрытый стол его порадовал. Нет, восхитил до такой степени, что ребёнок расплакался, всё спрашивая, точно ли ему можно всё это съесть. «Нет, серьёзно, из какой канавы ты его притащил?» — Вкусно! Очень вкусно! — глаза, необычного цвета так и светились, и, признаться, им шла радость: лицо Ацуши выглядело и впрямь намного лучше. Может, от того, что он поел? На этом нескрываемый восторг не закончился. Ацуши ужасно удивился, увидев ванную, затем испугался, когда речь зашла о горячей воде, а потом так открыто веселился, что звуки его искреннего счастья раздавались на всё поместье. — Это так приятно! В этом есть какой-то секрет?! Просто немыслимо! — всё тараторил он, пока горничные его мыли, обтирали мягким махровым полотенцем и одевали в одну из рубашек Акутагавы, которая висела на «ужине» как ночнушка. А Ацуши лишь широко улыбался, указывая на вышивку и кружево на рукавах, будто это была карта сокровищ. — Великовато, но ничего, сейчас с тебя снимут мерки, и вскоре у тебя будет своя одежда, — проговорил демон лишь для того, чтобы что-то сказать. Людям же нужно общение? Возможно, Ацуши нужно отвезти в город или в одно из поселений, чтобы показать и дать поиграть с человеческими детьми. Можно будет даже… — Своя одежда..? — мальчонка, что секунду назад был весел так, словно сегодня лучший день в его жизни, вдруг опустил свою голову. Рюноске нахмурился. «Что случилось? Может, что-то сломалось?» — Г-господин, к-как вас зовут? — всё ещё мрачно поинтересовался Ацуши, перебирая рюши на рукавах своего одеяния. Взгляд, что ранее сверкал гранёнными аметринами, теперь потускнел, обращенный куда-то в глубокое раздумье. — Акутагава Рюноске. — Господин, Вы..? В смысле, вы хотите..? Я..! — руки мальчишки затряслись, он пытался выговорить что-то, но, видимо, не находил на это сил. Лицо его на мгновение искривилось гримасой ужаса, влага заблестела в уголках глаз, готовая вот-вот излиться слезами. «Так не пойдёт! Что вдруг стало с ним?!» Акутагава аккуратно приблизился к малышу, рассматривая его напуганное личико. Ацуши уже дрожал, сжимался, как это обычно делают уличные беспризорники в тёмных закоулках, когда видят прошедшую неподалёку высокую тень. Мальчик вздрогнул, когда над ним нависла рука, и, видимо, — решил Рюноске, — его били там, откуда его припёр Осаму. Но Акутагава не собирался так поступать с этим созданием, ведь люди не любят боли, собственная боль противна и демонам, так что в этом он нашёл их с Ацуши сходство. Лёгким движением демон огладил светлые волосы, приглаживая выступающие пряди. Они оказались очень мягкими, приятными, а кожа под ними тёплой, она грела руку, давая понять, что под ней кроется нечто живое и очень хрупкое. В тот момент Акутагава в первый раз почувствовал это. Биение крохотной души. Не стоит путать подобное с ударами сердца. Демоны — существа тонкие, и могут чувствовать намного больше людей, но Рюноске не знал, каким образом вообще возможно ощущать чью-то душу, когда она ещё находится внутри тела. Это была одна из загадок человека. Как люди могут отдавать друг другу «руку и сердце», если они не вынимают его из груди? Подобные глупости никогда не заботили брюнета, они были неважны и сейчас. На него с таким неприкрытым удивлением смотрели невозможные глаза Ацуши. Душа его была тихой, но её трепет в тот момент достиг Рюноске. Фиалки. Тысячи фиалок. Их яркий пурпур растворялся в золотистом, медовом-жёлтом. Точно на ветку сирени садится драгоценная бабочка. Её крылья выделяются на фоне… Акутагава был очарован. Даже задержал дыхание, пытаясь расслышать чудный звук. Нет, это было ощущение, будто он прожил одно очень яркое и прекрасное мгновение вместе с этой душой. Оно было красиво и так мимолётно, что секунду спустя демон даже не мог понять, что именно испытал. Как мираж. Он заметил в пустыне лазурное озеро, но оно исчезло, стоило ему моргнуть. Оглядевшись, пытаясь отойти, как ото сна, брюнет увидел уже радостного ребёнка. «Странно». — Чем тебе нравится заниматься? Любишь играть? — будто по книге «советы по воспитанию» произнёс Акутагава, уже почти забыв, что необходимо пытаться быть более располагающим и приветливым. — М-мне нравится слуш-шать сказки! Однажды я даже видел книгу с разными историями, там было много таких красивых картинок! — голос Ацуши, звонкий и громкий, теперь звучал весенней трелью. — Хорошо, — Рюноске привёл мальчика в библиотеку. Для демона-домоседа в ней было даже немного маловато книг, но мальчишка поразили все два этажа огромного зала, под завязку наполненные разными романами, рассказами, сборниками и новеллами. Глаза его просто горели, Ацуши бегал между рядами стеллажей, пока Акутагава искал нужную книгу, а потом они уселись за небольшим столиком в окружении полок. Мальчонка был ещё слишком мал для достаточно громоздкой мебели, которой были наполнены залы поместья, так что демон решил устроить его на своих коленях. Ацуши действительно очень нравились сказки. Они просидели так до обеда, листая книгу, даже Рюноске это уже наскучило, но энтузиазм Ацуши, кажется, не иссякал. Его захватывали эти простенькие истории, поглощали на долгие минуты тонкие иллюстрации, увлекали несуществующие миры. «Какой живой интерес», — ухмыльнулся про себя демон. — Нам уже пора, ты сможешь почитать её и позже, — Акутагава осторожно похлопал своё «лакомство» по плечу. Ребёнок смутился. — Я-я не умею читать, господин, — коротко выдал он. Ну конечно! Как это сразу не дошло до Рюноске?! Его подобрали невесть откуда, разумеется, грамота ему незнакома, а то, как он, затаив дыхание, смотрел на Акутагаву, монотонно читающего вслух! Да мальчишка в жизни не знал людей, способных разобрать и пару слов, если они были начертаны на бумаге! Когда он говорил о сказках, наверное имел в виду то, что слушал, как их рассказывают старики, или что-то подобное. «Вот чёрт!» — Хочешь, я научу тебя? А эту книжку мы дочитаем с тобой после обеда, — видимо, такого предложения от него не ожидали. — Научить читать?! Меня?! — в глазах мелькнуло недоверие. Как будто всё вокруг было одной большой шуткой. — Так ты хочешь учиться? — Да! Пожалуйста! — теперь реакция стала совсем непонятной. Смятение, удивление, даже страх, и всё равно много радости. «Как люди вообще вмещают в себя столько эмоций?» — подумалось Акутагаве, пока он выводил ребёнка из лабиринта библиотеки и направлял к столовой. Там вновь повторилась история с завтраком, однако теперь Ацуши дивился ещё и тому, что его кормят больше одного раза в день. И этот факт совершенно не понравился Рюноске. Демон нахмурился, уже в какой раз, в отвращении представляя, что даже самое чистое среди них существо люди не ставят ни во что. Действительно жалкие твари. А потом до него вдруг дошло. «Точно! Как я вообще мог об этом забыть!» Ацуши взяли в охапку и потащили в одну из комнат, что-то крикнув дворецкому Хироцу. Мальчишку кинули на кровать, а затем Акутагава попытался стянуть с него рубашку, которая больше походила на сорочку, но его вдруг в страхе оттолкнули. Аметрины сверкали чистым страхом, Ацуши дрожал, вжимаясь в перину. «Чёрт, слишком резко. Нужно было нежнее, вот же ж, адово пекло! Это нельзя было откладывать!» — Тебе нужно снять её, чтобы лекарь смог обработать твои раны, — серьёзно, но мягко проговорил демон, медленно протягивая руки. Вот так, осторожно, помогая расстегнуть пуговицы, утирая выступившие слезы, Рюноске обнажал маленькое худое тело. Ранее он его особо не рассматривал, а купали Ацуши горничные, так что увидеть всю картину для брюнета не представлялось возможным. Это было ужасно. Ацуши был похож на ангела, но был покрыт множеством синяков, ссадин, свежих и затянувшихся ран, а кульминацией всего были два больших шрама на правом боку, чуть выше бедра. Акутагаве понадобилась секунда, чтобы понять. Кочерга. Раскалённая кочерга. Два следа. Один совсем свежий, вот только-только зарубцевался, розовый… «Сколько ему лет? Если учитывать то, что он вряд ли дорос до размеров, нормальных для его возраста, то около десяти. В этом мире есть люди, способные ударить раскалённой кочергой мальчика десяти лет, а я пытался найти в нём чистую душу... Ха! Ну разве не смешно?!» — Всё в порядке. Эй, малыш, всё хорошо. Ещё немного, и всё пройдёт, — можно сказать, что демон был и сам потрясён своей излишней сентиментальностью в тот момент, но это было неважно, потому что мальчик, что снова забрался на руки к брюнету, очень невесомо прижался к нему, едва касаясь, будто чего-то боясь. Душа его сейчас пульсировала от боли, но было в её зове что-то горько-сладкое, что и уловил Рюноске, бережно поглаживая голову. «Кажется, эта зверюшка уже ко мне привязалась. Отлично. Привязанность делает людей счастливыми». А рука всё скользила по шёлковым волосам, будто ласка могла в самом деле исцелить уже имеющиеся шрамы.