Первый день его жизни

***

      Дни шли, превращаясь в недели, за ними проходил месяц за месяцем и вот настала годовщина с того самого дня, когда он спрыгнул, желая поставить жирную точку в театре недоразумения, по какой-то злой шутке судьбы являвшейся его жизнью, но вместо ожидаемой смерти случилось нечто, что Шисуи даже в самом абсурдном сне бы не приснилось. Вообще, да, несмотря на прошествие целого года с его чудесного спасения, до конца поверить в реальность происходящего вокруг не получалось. До сих пор иногда просыпался весь в поту от кошмаров, в которых-таки падал на скалы, а тело его уносил бурный водный поток. Хорошо, если Нокори оказывалась рядом: одно воздействие ее медицинской чакры сразу успокаивало нервы, и то, как она потом частенько заводила его в душ, жалуясь, что опять придется стирать потные простыни, или готовила горячий какао на двоих, зовя посидеть на энгава, в тишине любуясь ночным небом. Увы, сказать о том, что именно молчаливая поддержка и забота помогают отойти от кошмаров, он никак не осмеливался, так и без слов принимая ее любовь.       Часто Учиха казался себе обузой, непосильной ношей для Маэды, и в моменты, когда она возвращалась с долгих миссий, рассказывая о пяти проведенных сложных операциях, вела учет доходов и расходов поздно ночью на кухне, выделяя огромную часть денег на защитные печати, или в очередной раз готовила лекарства и примочки для его глаз, Шисуи хотелось спросить у нее, зачем он вообще ей сдался. Никаких плюсов в себе найти не получалось: без шарингана он терял около семидесяти процентов боеспособности, да и вообще был мишенью для Конохи, способный навлечь гнев Данзо на голову Маэды, в случае раскрытия факта, что жив.       Зачем же она так рисковала ради Учихи-предателя с кучей душевных травм, даже если не собиралась вновь пробуждать у него шаринган? Благодаря печатям, ограничивающих поток чакры в глазах, Нокори смогла сдержать развитие додзюцу в его новых глазах, которые иначе под действием слишком сильной чакры могли испортиться. Его СЦЧ была слишком развитой и привыкла к наличию шарингана, так что направляла много чакры именно в глаза, а учитывая, что тратил он куда меньше, чем раньше, возникали определенные проблемы.       Выход нашли быстро, каждый день тренируясь по утрам, благодаря чему он явно повысил уровень тайдзюцу Нокори. Вообще, эти бои являлись короткими моментами, в которых Шисуи мог забыться, ненадолго отдаваясь инстинктам шиноби, чего так жаждала его душа, так что после них самочувствие у него обычно бывало на высоте. Нередко тренировки плавно перетекали в секс и, да, они отнюдь не всегда обременяли себя тем, чтобы добраться до спальни. После такой разрядки он целый день ходил разморенный, уставший, но до жути довольный. Правда, злоупотреблять подобным не получалось: отпуск Маэды закончился и она брала короткие миссии, отлучаясь, минимум, на неделю каждый месяц, а то и чаще.       Прошло полгода прежде, чем он сумел убедить Нокори взять его с собой в ближайшую деревушку в трех часах спокойного шага от их дома. Даже несмотря на то, что приезжие сюда не захаживали, Нокори обвешала его скрывающими чакру печатями и заставила использовать хенге, закрепив его печатью, чтобы оно не спало, если они все же встретят какого-нибудь шиноби и обратят на себя нежелательное внимание.       Хоть и приготовления к данному походу были ужасно утомительны, они все равно стоили того: Шисуи наслаждался каждым мгновением, посетив все лавочки в отнюдь не самой богатой деревушке и накупив всякого по мелочевке. В тот день он использовал все свое очарование, благодаря которому Нокори согласилась переночевать в местной таверне. Сон у него в ту ночь, несмотря на не самый мягкий футон, был отменный.       Вскоре после его первого выхода «в свет», Учиха, мало по малу, стал ходить в деревню за покупками, а иногда и просто так, несколько раз даже побывав в поселке, который был куда более отдаленным. Хоть и ограниченная, но все же свобода перемещения явно пошла ему на пользу: при следующем отбытии Нокори на миссию он почти не тосковал и не сидел в комнате, будто овощ, не знающий чем заняться. Один раз Шисуи осмелился предложить ей свою компанию на достаточно простую миссию, но Маэда тактично отказала, объяснив, что печати, скрывающие его чакру и внешность, могут привлечь внимание, с чем ему, скрепя сердцем, пришлось согласиться.       От балды оставалось только тренироваться, чем он и занимался, разрабатывая новый боевой стиль. Шуншин он и так отточил до идеала, так что старался делать акцент на других техниках. Так, он сосредоточился на развитии стихийных техник фуутона и райтона, из-за чего их спарринги с Нокори, обладающей суйтоном и райтоном, приобрели более интересный окрас. И конечно же, ввиду зависимости тайны личности и местонахождения от мастерства владения печатями, пришлось постигать наиболее важные аспекты фуиндзюцу от Маэды, которая и впрямь мыслила в этом, от чего у него аж начали закрадываться мысли о правдивости слухов о ее принадлежности к клану Узумаки, что сама Нокори, впрочем, со смехом опровергла, все же соизволив дать объяснение об источнике своих знаний: — Шисуи, только не говори, что забыл, — начала она с лукавой улыбкой на губах, наблюдая за тем, как Учиха усердно выводит рисунок накопительной печати. — Я ведь ученица Цунаде-самы. Ее бабушка оставила внушительную библиотеку свитков по фуиндзюцу, но многими Цунаде-сама даже не интересовалась, так что, когда я проявила талант к печатям, она с радостью предоставила мне доступ к ним. — Неужели она никогда не спрашивала, зачем тебе это? — закончив, он отложил кисть под одобрительный кивок Нокори и поднял на нее взгляд. — Ты упоминала, что именно она дала совет насчет того, как приживить мои глаза. — Мы никогда не говорили об этом открыто, — проверив его печать, она отложила лист в сторону. — Думаю, она о чем-то догадывается — в конце концов, Цунаде-сама куда внимательней, чем стремится казаться, но предпочитает не вмешиваться в мои личные дела. — Это хорошо, — выдохнув, Шисуи прикрыл глаза, вспоминая собственное обучение в клане. — У Учих все совсем наоборот. Точнее, было, — помрачнев, он опустил взгляд на свои испачканные в чернилах руки и резко встал, уйдя, чтобы помыть их.       Осточертело намыливая руки, он не заметил тихих шагов и вздрогнул, ощутив осторожное прикосновение на плече. Подняв взгляд, Шисуи увидел в отражении их двоих, и выражение, исказившее его лицо, раздражало до такой степени, что он цыкнул, быстро опустив голову. Промыл руки и, не вытирая, попытался сбежать из ванной, но настойчивая хватка Нокори на предплечье вынудила его остановиться. — Посмотри на меня, — попросила она, мягко погладив его по руке. Нехотя, он все же обернулся, несколько смягчившись. — Ты живой, Шисуи. И нет смысла винить себя в этом, — расположив ладони на его челюсти, Нокори прямо посмотрела ему в глаза. — Я спасла тебя, да, а твои соклановцы погибли. В этом нет твоей вины. — Но почему? — наконец он смог задать этот вопрос. — Почему именно я? Чем я заслужил жизнь?       Все время до сих пор он всячески избегал острых углов во взаимоотношениях с Нокори, закопав собственные переживания как можно глубже и не ставя под вопрос ее поступки, в которых никак не видел смысла. Несмотря на то, что практически все время они проводили одни вдвоем, быть до конца честным с Нокори у него не выходило. Казалось, все совсем наоборот: он будто боялся сомневаться в ней хоть на долю секунды, не желая казаться неблагодарным. В конце концов, по сути, он ни чем не лучше подопытных Орочимару, которых ему довелось видеть в заброшенной лаборатории на одной из миссий. Может быть, он и сильнее в бою, но никаких иллюзий Шисуи не строил: он целиком и полностью зависит от воли Нокори Маэды. — А разве обязательна причина? — ее ответная реплика застала его врасплох непосредственностью, и Учиха уставился на нее широко распахнутыми глазами. — Ладно, если это таак необходимо, я скажу, — выдохнув, она потерла переносицу, чуть улыбнувшись. — Я люблю тебя, Шисуи. Потому и спасла, — видя замешательство на лице парня, Нокори еще шире улыбнулась и притянула его ближе, став приглаживать непослушные вихры на затылке. — Знаю, звучит совсем неправдоподобно — как так? Не ради шарингана, не для того, чтобы ставить опыты с днк Учих, не для клонирования… да, — усмехнувшись, она запечатлела мимолетный поцелуй на его щеке. — Раз тебе хочется побольше драмы, можешь считать себя моим наложником. Ах да, еще через пару лет, возможно, я использую тебя для рождения маленьких Учих в свою армию: надо же что-то поставить против Орочимару.       Обняв его, Нокори залилась веселым смехом, от звука которого Шисуи наконец отмер и тоже начал тихо посмеиваться, ощущая, как на душе становится легче с каждой прошедшей секундой. Незаметно даже для себя, он приобнял ее за талию и прижался губами к ее губам, выражая в поцелуе всю ту любовь и признательность, которую испытывал. Разорвав поцелуй, он набрал в легкие побольше воздуха, желая ответить на признание Нокори, но та, судя по всему, уже полностью вошла во вкус, так что проворно заткнула его поцелуем, уже потягиваясь к краю его футболки с вполне однозначными намерениями.       Останавливать ее Учиха не стал, посчитав, что еще будет более подходящее время для подобных сантиментов.