Попробуй избежать проблем

Просыпаюсь от похмелья. Правда вот глаза открыть не могу. Чувствую, что меня кто-то сжимает в руках? Что вообще происходит? Открываю глаза и вижу что-то белое. Я что, под одеялом зарылась? Да ну, такого не было почти никогда. Начинаю шевелить головой и вижу руки у себя на талии. Блять! Я переспала с кем-то чтоли?! Поднимаю голову и вижу Тимошенко, который проснулся от моих движений в его объятиях. Он убирает руку и трёт глаза. Снова умещает на талию и немного щурясь открывает глаза. Улыбается и показывает свои ямочки. Он конечно милый, но как я оказалась в его объятиях?! —Доброе утро, Анфиска, —вновь улыбается. Ты охуел? Пиздец он наглый! Дак ещё и лыбу дал. Я такого дёру дам и вмажу! —Как я тут оказалась? — немного пытаюсь выбраться из его хватки рук, но он её только сжал и вылезти из его лап невозможно. —Ну, мы Любу в номер завели, а потом ты ко мне лезть начала, и мы переспали, — Глаза раскрываются по пять копеек и пялят на него. Ехидная улыбка. Он хвастается, что смог затащить меня в постель, а я как кошка залезла ему в трусы. Он тот ещё кретин. Даже слова такого нет, чтоб его описать. Опускаю взгляд вниз, и начинаю дрожать. Вот до такого дерьма меня ещё не доводили. —Эй, ты чего? Я же пошутил, — Поднимаю испуганный взгляд и теряю дар речи и жизни. Замираю на миг. Накипает злость. Бледный лишь следит за моими действиями. —Ну, чего ты сидишь? — кидает грустный взгляд. Похмелье прошло на пару минут и пока есть ещё время надо действовать. Сижу и руки начинают сжимать его футболку. Продолжает смотреть. Поднимаю подрагивая руку и смотрю в глаза. Злобный взгляд испепеляет — грустный и печальный взор. Маленький брошенный котёнок или щенок, который пытается обрести себе хозяина. Даю пощёчину. Злость стала утихать. Постоять за себя я смогла. Вновь смотрит на меня. Щека немного побелела. Не проронил ни слова. Понял, что шутки глупые и не смешные. —Я не специально, — Маленький ребёнок извиняется перед мамой разбив вазу. Да, именно. Ничего иного. Такой же тон, интонация и главное искренне. Он понял ошибку. Он знает, что если я скажу ему такое, то поступит так же. Кусаю губу. Хочется его и успокоить, но и извиняться не хочется. Ком в горле подпирает. Не важно, что он подумает сейчас, главное уйти в ванну. Ну не резать же себя за свой характер, да и из-за него. Резко встаю и иду в другую комнату. Уверенные шаги в тех же носках. Поношенные и немного грязные. Шажок за шажком. Провожает взглядом и как убийца следит за каждой повадкой. Светлая комната ударяет вспышкой света и своей яркостью. В глазах резко темнеет и автоматом тру глаза. Быстро захожу и закрываю на замок. Бегу к своему любимому предмету, с которым пробуду около часа. Сажусь на холодный пол и обвиваю руками белый унитаз. —Сколько времени? — кричу из туалета и быстро наклоняю голову, чтоб выпитые литры алкоголя вышли из организма. —7.39. Зачем ты так рано проснулась? — кричат в ответ. Видимо он ещё не встал с кровати. —Блять, не до тебя! — вновь наклоняю голову. Это будет долго. Сижу уже минут 20. Ко мне, на удивление, никто не долбится в дверь. Хотя, похоже как только об этом подумаешь, всё сразу сбудиться. —Ты там утонула или у тебя плотину прорвало?! —Кричит злой Тимошенко и долбит в дверь. Только о какой плотине идёт речь, мне не известно. —Да, блять! — как начинаю с ним говорить начинаю блевать. Похоже, меня тошнит от общения с ним. —Ты там убилась чтоли?! — Продолжает долбить. —Да не убилась я! Дверь не открою! — тошнота немного останавливается, а я готова прям сейчас уронить голову в унитаз от усталости. —Открывай, живо! — уже орёт. Не дай Бог к нам будут долбиться другие временные соседи на этом этаже. Лишь бы тут была плохая слышимость. —Не буду, уйди! — Затихает. Уже не долбит, это к лучшему. Тошнота почти прошла. Подхожу к раковине и умываю лицо, перед этим всё смыв. Грохот. Бледный уставший ждать меня и злой как собака, выбил дверь. Та слетела с петель и осталась у него в руках. Протирая глаза полотенцем, в надежде что это показалось, но это не бзики или какой-то мираж. —Ты ебанулся?! —Кричу и ошарашенным взглядом перевожу то на дверь, то на Тимошенко, который пытался сдуть чёлку с лица. Выглядело очень глупо и смешно. Вновь взгляд падает на дверь. Ставит её опираясь об стену. —Ты чё так долго?! Я думал ты реально там померла! — Погодите, он серьёзно волновался? Усмехаюсь, а после начинаю сильно смеяться. Он уже не выдержав смотрит раздражённо на меня. — Что смешного? Начинаю заливаться смехом и уже чуть не упав, закидывает на плечо и тащит из ванной комнаты. Смена вида меня начинает пугать, и я всеми силами ударяю кулочками по его худощавой (а может и не очень) спине. Он лишь усмехается слегка фыркая. Кидает на кровать, от чего становится не до смеха. Глаза бегают. Лежу я на спине почти прижавшись к стене. Я туда как будто вросла. Забирается и как кошка, выгибаясь, ползёт ко мне. Глаза округляются от удивления. Как будто мы поменялись местами. Видимо хочет завладеть мной. Начинает мурчать и показывает свой белоснежный оскал. Его острые клычки сверкают от солнечного света за окном. Продолжает изгибаться и подбирается к моему лицу. Протягиваю руку, чтоб убрать его немного намокшую чёлку. Хватает кисть и приближается к лицу оставляя считанные миллиметры. Что с нашими качелями Приближается к уху. Сейчас будет шептать свою брехню. Губы касаются мочки и немного выше начинает кусать хрящик. Не сильно вскрикиваю. Гугл, что делать в таких ситуациях? Жаль его нет в моей тупой бошке. —Напугалась? — показывает свой красивый оскал и облизывает губы. Смотрит немного с высока на моё лицо. Заглядывает в глаза — Никак не пойму, что такого красивого в твоих кошачьих и опасных глазах. —Ничего себе, мне сделал комплимент сам Кирилл Бледный! — Усмехаюсь я, а он лишь натягивает лыбу чеширского кота. Доволен. —А ещё он вам может дать, — снова облизывается. —К сожалению мы такого не можем принять, это слишком, — Сама не понимаю, что за чертовщину несу, но мы играем. —Тогда вас одарят страстным поцелуем, от которого вы не сможете отказаться, — Не поняв серьёзности шутки, он целует губу. Та же шершавость. Влажные. Пытается запихнуть язык, слабо поддаваясь пропихнул. Начал исследовать мою полость. Одну руку запустил в волосы, а другой сжимал коготочкам кошечки, ягодицы. Моя рука скользнула на плечо как бы отталкивая его. Звук, прикрытого рукой, стона вышел из обоих уст. Отстранились. Тянется своим языком к щеке. Как собака оставляет влажный след и улыбается. Удивляюсь. Начинает целовать почти каждый сантиметр лица. Рваные и влажные отметки остаются на коже. Рукой упираюсь об костлявое плечо. Отодвигается. —Неужели ты так не хочешь чувствовать мои поцелуи? Признай уже, что хочешь меня, — произносит он будто скороговоркой. Увожу взгляд и кусаю губу. Я не знаю. Я не знаю, чего хочу и как к нему относится. Мои всплески эмоций никак не остановить. Обратно поворачиваю голову и шепчу: —Когда ты поймёшь, что я не могу ничего сделать, потому что мала, ты сам будешь жалеть об этом. Мы не созданы друг для друга, ты помотаешь и бросишь, — Смотрит грустно и немного хмуро. Он возражает. Изучила почти каждую его эмоцию. Знаю его черты лица, как будто уже несколько тысяч лет. —Ты же знаешь, я обещал тебе, что не брошу, клянусь, —Тянет мизинец. Рот приоткрывается. Указательный палец другой руки падает на губы как бы давая жест ничего не говорить. Прикрываю и сглатываю слюну. Тону в неуверенности и непонимании. Глаза пытаются уйти хоть куда, лишь бы не смотреть в его бездонные очи. Пугаюсь. —Ну же, ты же любишь меня, — поддаюсь и шлю всех и вся. Жадно впиваюсь в губы и пускаю руки в волосы. Всегда хотела это попробовать. Сжимаю маленькую часть и пихаю язык. Исследуем друг друга. Прижимаю своё тело к его тёплой тушке и трусь об него. Отстраняемся. Начинает целовать от ключиц до шеи. Закатываю глаза от удовольствия. Отрывается и смотрит на меня. Искра. Половина его лица освещают лучи солнца. В глазах играет страсть и возбуждение. Укладывает мне на грудь свою голову. Тяжело дышит. Начинает тереться и немного мурча обнюхивает носиком. —Мы с тобой котик и пёсик? — он поднимает голову и смотрит глазами. Детский взгляд. Уже спокойный и миленький. Стал ангелом. Ну может, когда захочет! —Да, ты мой котик, я твой пёсик, — Целует в нос и на лице появляются ямочки. —У тебя очень красивые ямочки, — заливаюсь краской я и тараторю. Смущается от комплимента. Как мелкие дети, ей Богу! —Ты первая, кто обращает на это внимания, а не хочет меня, — с грустинкой улыбается и смотрит. Как я смогла влюбиться в чёртовы черты лица за сутки?! Такое невозможно! —Ведёшь себя младше меня, харе грустить, как мелкий, — Улыбаюсь и поднимаю его подбородок. Глупо улыбается. —Мы ещё посмотрим кто тут мелкий, — ухмылка чеширского кота. Глаза горят, разгораются как в печке. Ярким огнём. Немного прорычал и с новым приливом напал как голодный волк за оленем. Впивается в губы и жадно кусает нижнюю. Язык врывается в полость рта и кажется исследовал всё, но на самом деле нет. В порывах страсти оттаскивает от стенки и бортика кровати на себя. Вешу на нём как коала. Жмётся своим худым телом. Руки переплетаясь с волосами интенсивно трогают подушечками пальцев всё тело. Тысячи мурашек появляются от его следов. Возбуждает и себя, и меня. Отстраняюсь так же ухмыляется и принимается избавляться от вещей. Быстро швыряет с себя белую безразмерную футболку куда-то в угол. Открывается вид на его оголённый торс. Машинально трогаю пальцами его кожу от чего чувствую его мурашки. Сам же убирает мои руки и поцелуями переходит и к моей толстовке. Стягивает с поцелуем в губы и скидывает прямиком к другой футболке. Туда летит и бюстгальтер. Смотрит на моё оголённое тело. Начинает осыпать поцелуями и в некоторых местах оставляя багровые следы. Громко дышит. В комнате становится жарче, а солнечные лучи только усугубляют ситуацию. Вновь пялит на меня. Тяну за волосы к себе. Грёбанные миллиметры. —Так и не понимаю, как я согласилась на эту грёбаную авантюру переспать с тобой, — слегка задыхаясь и переводя дыхание говорю я. —Я просто очень неотразим и никто не устоит перед моим видом, — очередная ошибка. Я повелась на его красивые черты лица и позабыла обо всём на свете. Слишком сильно вскружил он мне голову. —Неотразимый, хватит себе льстить, — смеясь, говорю я. —Могу себе позволить, а ещё, вы, девушка поддались мне и теперь кроме страстного поцелуя, получите почувствовать весь спектр приятных эмоций и ощущений, — Вновь ухмылка. Впадаю в ступор и вскидываю бровь. Резко подтягивает к себе и снимает мои джинсы со своими. Остаются лишь носки. Красный — цвет яркого огня в его глазах и зелёный — цвет его любезности, пусть это будет она. Внизу живота тянет и давит в двойне. Его достоинство упирается, дразня, между ног. Ухмылка. Начинает целовать бёдра. Вроде ничего не надо, но хочется большего. А ведь многие девочки, как и я когда-то, хотели бы просто поговорить с ним. Он же даже не подозревает, что нас связывает. Он никогда не поймёт и не узнает этого. Я не вскорую ни одну карту, сохраню в глубине своего разума и сердца. Не успела опомниться, как на мне осталась лишь ткань трусов, которую он не содрал коготочками. Я растерялась. Белая ткань с кружевом покраям и чёрные джинсы, которые в порывах страсти стали спадывать, и вынесли свой приговор улетая на пол, остались чёрные боксеры, которые разделяли нас от громких стонов обоих и обжигающих пламенем дыханий. Голову стало кружить. Неизвестно от чего. Толи от его похотливых действий, которые придавали наслаждение, толи об мыслях умершей матери. Страшно и интересно одновременно. Бледный «облизав» уже почти все мои конечности и немного пошатываясь, как пьяный, хотел большего. Это было понятно по его уже не рваных, а длительных, в размере пяти и больше секунд, поцелуев. —В первые за мою «карьеру» шлюхоёба, у меня будет секс с фанаткой, которую я уговаривал целый вечер и больше, — ухмылка появилась на его лице, которое вглядывалось мне в лицо. —А если у этого «мастера» по траханью девушек, ещё похожие фразочки, он не получит эту прекрасную фанатку никогда, — саркастично строю фразу подобающей его, и приподнимаюсь на локотки. —Сказали бы вы сразу, что хотите меня, этого бы не было, — немного фыркнув привстаёт с моего тела за пачкой презервативов и зубами, как из какого-нибудь порно фильма, вскрывает упаковку. Кусочек фольги падает рядом с моей ладошкой, и я понимаю, что сейчас сгорю от стыда. Нет я видела у многих парней, которые меня лапали в левом туалете клуба, их «друзей» , которые сопровождали и сопровождают их всю жизнь. Но когда ты понимаешь, что сейчас тебя лишат чего-то большего, чем просто будут сжимать твои ягодицы, это сильно пугает. Я уже хотела сбежать от сюда, понимаю, что не получится ибо он держит меня слишком сильно, начинаю смотреть, от безысходности, в полотолок. Если я пересплю с ним, я умру со стыда если кто-то мне потом об этом напомнит. Почему же? Да не знаю я! Это как-то не правильно всё. Если искра в глазах, как в мультике про вампиров где был «Дзынь», появился в жизни из-за многочисленного выпитого алкоголя. Это не значит, что такое может случиться всего за пару часов! Закрывая глаза уже потными ладонями, боясь смотреться на Тимошенко. Никогда так не боялась людей. Чувствую, как на меня ложиться он и внизу очень сильно упирается тот самый «друг». Чувствую, как его сердце колотится в бешеном ритме. Чувствую его томное дыхание и запах въевшегося, в его каждую клеточку, из-за одежды, одеколона. Боюсь представить, что он скажет мне или ещё что-то. Я боюсь его? Не думаю. —Если ты не хочешь, я всё ещё могу остановиться, — Его нежность чувствуются полностью. Он одной рукой обняв меня, а другой наматывая на пальцы локоны волос, так же нежно поцеловал в ладони. Я, убрав руки увидела улыбающегося Кирилла. Он рад, что скорее всего я соглашусь продолжить. Нервные клетки твердят закончить всё, но душа твердит иное. Она знает, что в глубине души это просто боязнь попробовать что-то новое. Из уст не вышло ни единого слова. Не из его, не из моего. Я лишь заглянула в его глаза и немного качнув головой, страсть и искра вновь заискрили в его глазах как ночные звёзды. Моментально он слез с меня и стянул белую ткань, оставив последнюю надежду моего разума быть защищённой. —Будет больно, —облизываясь сказал он. Я была готова ко всему, думала я. Резко чувство уверенности пропало, как я почувствовала резкую боль. Он тихонько начал входить в моё пространство. В меня. Резко сжав кусок простыни и стиснув зубы, скорчилась в лице. Постепенно боль угасла и осталось лишь чувство полного удовольствия. Тела слились в одно. Пока он, меняя позы, продолжал целовать извиняясь за предыдущую боль. Я лишь закатывала глаза от удовольствия. Дыхание участилось как будто в миллионы раз, и дыша уже как собака, темп лишь учащался. Почти на пике самого оргазма, из мобильника стала слышна мелодия звонка. Кто может звонить мать его? Кирилл не обращая внимания на посторонний звук продолжал начатое. —Нужно ответить, — Я обнимаю Тимошенко и целую в щёку. Когда я там говорила, что все вот эти милые и смазливые вещички ужасны? Забудьте, когда ты любишь человека, это кажется очень даже прикольно. Да, не сомневаюсь, когда это происходит регулярно — это ужасно. Я конечно не уверенна, что люблю его, но всё же. Язык никогда не повернётся сказать эти грёбанные три слова. —Да ну их на хуй, — отмахивается. Продолжает громко дыша, как и я. —На твой? — Тихонько хихикнув смотрю на его реакцию. Хмурится. Не доволен. —На моём, пока что, сидишь только ты, — и в правду. Как бы глупо это не звучало я сижу на его достоинстве, которое когда-то только упиралось у меня между ног, дразня. —Всё же, ответь, как-то не правильно иначе, — тяжело вздыхает и не выходя достаёт телефон. Как же стало стыдно тогда. Вы не представляете. Была слишком глупая и сексуальная (¿) поза. Прикрываю нос, который во время стыдливого чувства заливается краской, чётче показывая веснушки. —Алло, —берёт трубку. Его лицо стало серьёзным —Алло, чё с дыханием? — услышала родной голос. Это миллион процентов, что позвонила Люба. Стало ещё больше стыдно и небольшой румянец красовался теперь на щеках. Кирилл смотрел за тем, как я закрываюсь руками и ещё больше был возмущён. —С дыханием всё нормально, что звонишь? — тон спокойный, но дыхание его и в правду выдаёт. —Во-первых, дышишь ты как собака, во-вторых, какого хуя ты с кем-то трахаешься? — Спалила. Смотрю на Кирилла, который лишь пожимает плечами. Заебись потрахались. —А ещё, ты видел Анфису?! Тут я понимаю, что нам пришёл конец. Привстаю на локтях, забыв о том, что часть Кирилла до сих пор во мне. Стиснув зубы чувствую те же приятные ощущения и не очень, но слушать, что же скажет в ответ Бледный о наших «развлечениях», было интересней. —Я не с кем не трахаюсь, — твёрдо говорит он. Мне почему-то стало смешно, и я, в который раз, прикрываю половину лица ладошкой и смеясь заливаюсь краской. —Всё с тобой понятно! — возмущаясь кричит Люба и сбрасывает. Кирилл же кладёт телефон обратно на пол. —Мда, ты ещё тот ребёнок, — хватая меня за бёдра и слегка наклоняясь говорит на глупую привычку прикрывать нос. —Тебя не смущает, что ты до сих пор не закончил начатое? — смотрю в его глаза, теперь вечно хочу в них смотреть. Что-то, как маленькие магнитики тянет к его радужкам. Серо-голубые зеницы, как глубокий океан тянули на дно. Они оба не так просты, это ясно. —Я мог вообще продолжить во время звонка с Любой, вот только не думаю, что ей бы понравилось, — оно тоже верно. Немного сменив своё положение и поменявшись местами, я оказалась на том же паху Бледного. Но уже он сидел оперевшись спиной об небольшое изголовье кровати. Вновь громкие выдохи и вдохи вскружившие наши головы наполнились эхом в комнате и продолжаем исследовать, горячие, как огонь, тела. Очередной, но уже законченный, пик оргазма. Сползая с Тимошенко, я прилегла рядом. Слегка кашляя и громко дыша, он уложил меня на свою грудь. Подложив под подбородок руки друг на друга, я стала смотреть на его лицо. Та же чуть-чуть отросшая щетина, мешки под глазами и растрёпанные чёрные волосы. Привстав, тонкие пальцы коснулись его волос и стали теребить их в руках. Он повторил действия. Лежать долго не получилось. В дверь стали долбить. Мина Кирилла сменилась на раздражённость, а-ля не смогли остаться на едине. Тихонько положив меня рядом он соскочил с кровати и стал натягивать одежду. Как из рекламы. Я серьёзно. Тоже соскакиваю с кровати и надеваю одежду. Носки по-прежнему находятся на ступнях и подбежав к зеркалу, чтобы поправить волосы, Бледный открыл дверь. За порогом появилась взволнованная Люба. Её вид просто убивал. Бледное лицо, немного растрёпанные волосы и не сильно, но красные капилляры. Сорвавшись с цепи, как собака, Чиркова обхватила меня руками и подняла с пола. Мои глаза округлились от хватки, заставляя Тимошенко покосится на меня. —Люба, я жива, — уже не выдержав от её сильных рук, которые как за последний доширак, схватились в меня. Она опустила меня на пол смотря в глаза. Стыд нахлынул. Она сильно переживала за меня, а я ей даже не сказала, где я. —Почему не отвечала? — немного дрожащим голосом промолвила та и осматривала меня. Слава богу багровых пятен не было видно. —Прости, у меня беззвучка, — опустив голову буркнула я. Нос уже в который раз покрылся красным окрасом. Стало действительно стыдно, что она переживала. Сейчас я чувствую себя маленьким ребёнком. Единственные эмоции. —Точно всё хорошо? — вопрос ввёл в ступор. И в правду, всё хорошо? Анфиса, что же ты натворила. Виню себя, как последнюю сволочь и начинаю грустить. —Да, — поднимаю свою голову и целую в щёку. Улыбаюсь, а она мне в ответ. Тянет свою кисть. Я вспоминаю как это сделал Кирилл и тяну руку в ответ. Всё это время, Тимошенко наблюдал за нашими действиями. Он был как будто обижен, а может и не как будто. Люба, как ответственный родитель повела меня на выход. Я серьёзно выглядела как ребёнок. Ведёт на выход. Из уст нас обеих звучит пока, и мы идём в наш номер...